Читать книгу Восьмой властелин. Начало истории - Никита Сергеевич Волков - Страница 6

Шёл 1970 год. Весна. Пётр Сергеевич продал квартиру, отослав большую часть денег сёстрам. Каждые выходные, он ездил навещать отца и мать на кладбище. Любимые орхидеи матери всегда были при нём. Он клал их на могилку, садился за ближайший кладбищенский столик, и сидел так, порой по несколько часов. Слёзы на его глазах наворачивались сами собой, он шёпотом, порой с неким восклицанием просил прощение. Его жизнь потеряла смысл, он замкнулся в себе и перестал быть прежним. Но однажды в лаборатории научно-исследовательского института, его коллеги – молодые учёные заговорили о некой машине времени. Идея её создания очень понравилась Петру Сергеевичу, и на следующие выходные он поклялся родителям, что сотворит это чудо и исправит все свои ошибки. Делиться с друзьями, своими задумками и идеями он не стал, потому как знал, что они будут смеяться над ним.

Последующие тринадцать лет тайной работы над преобразователем времени, пролетели для Петра очень быстро. Он работал над машиной днями напролёт, потеряв счёт времени. Но всё, что он сделал за это время, было безуспешным. Потратив ещё несколько лет на тысячную перепроверку своих чертежей, разработок и многих опытов, он так и не нашёл ошибку. Пётр Сергеевич мог умереть безызвестным учёным, подарившим науке себя, но он уже в то время был немного известен своими изобретениями, опытами и высокими познаниями в физике и химии. Некоторые свои работы ему удавалось продать. Подкопив достаточно крупную сумму денег, Пётр Сергеевич купил себе просторную квартиру и превратил её в домашнюю лабораторию. Ему пришлось забыть об этой чудесной машине, и о долгих пятнадцати лет работы над ней. Но жить без мечты невозможно! Пётр в этот раз размышлял не о собственных интересах, а о глобальных проблемах экономики, политики и экологии. Думать пришлось не долго, в комнате перегорела лампочка. «Как всегда», – тихо, с особой злостью прошептал учёный. И в этот момент загорелся идеей. На следующий день Пётр Сергеевич рассказал начальству о своих задумках.

– Александр Александрович подождите.

– Да, да? – обернувшись, воскликнул Сан Саныч.

– Здравствуй, – запыхавшись, поздоровался Пётр Сергеевич.

– А-а-а, ну привет, привет дорогой, – похлопал по плечу.

– Сан Саныч, серьёзное дело есть!

– Серьёзное говоришь, ну пошли, зайдём ко мне в кабинет.

Друзья отправились в кабинет Ковалёва, и по пути продолжили разговор.

– Что-то не видно тебя давно, неужели задумал, что неладное? – спросил Сан Саныч.

– Да нет вроде, – растерянно ответил Волков.

– Ты знаешь, не хотел заводить этот разговор, но чувствую, придется, – нахмурившись, промолвил Сан Саныч.

– Ну, тогда давай, я в предвкушении…

– Лет этак – десять назад, мне кто-то сказал, что ты уже несколько лет работаешь над созданием этой, ну как её?!

– Машины… – неуверенно и медленно промолвил Волков.

– Верно, машины времени! Я ведь сначала не поверил, достаточно потешная весточка, но потом убедился, что ты действительно одержим этой идеей. Я закрыл на это глаза, подумал молодой, любознательный, ну с кем не бывает. В конце концов, хочется всё везде и сразу. Но не так же долго!.. Сколько ты, ты этой ерундой занимался?

– Пятнадцать лет, – ответил Пётр.

– Ты ведь умный человек, ты мог стать кандидатом в лауреаты Нобелевской премии, а продолжаешь играть в ребячество. Ты взрослый человек, потративший уйму времени и сил в пустую.

– Но я, ведь, был уверен…

– Уверен, не уверен, за всю историю человечества никто её не создал, а ты возьми и сотвори. И в правду потешный! – рассуждая, вымолвил Сан Саныч.

– Ну не получилось у меня, я вообще не ожидал этих последствий. Мне очень стыдно за все эти пятнадцать лет. Но я уверен, что когда-нибудь, кто-нибудь её создаст!

– Если бы ты её и сделал, представляешь к каким последствиям, это бы привело? – спросил Сан Саныч.

– Ты имеешь в виду?.. – недосказал Пётр Сергеевич.

– Да, я имею в виду пространственно-временной континуум. Это ведь не шутки! И ты как учёный должен был думать сначала об этом.

– Хм… – усмехнулся Пётр.

– Что ты ухмыляешься? А если бы время потеряло свой правильный счёт, а если бы оно двигалось со скоростью света? Что бы мы тогда делали?

– Мы бы стали свидетелями появления пространственно-временной дыры, которая бы вышвыривала людей и различных животных из разного пространства и времени! – уверенно ответил Волков.

– В общем, это тёмное дело! Я, конечно, думаю, а точнее знаю, что когда-нибудь подобный тебе чудак сделает-таки эту адскую машину, но искренне рад, что таким вредителем оказался не ты! – рассуждая, добавил Ковалёв.

– А я надеялся стать этим, так называемым вредителем, – иронично промолвил Пётр Сергеевич.

– Ты не исправим! – радостно подметил Сан Саныч.

Наконец, товарищи дошли до двери кабинета Ковалёва. Александр уселся за свой стол, а Пётр взял стул в углу кабинета и присел напротив друга.

– Ну, проехали, хватит, уж слишком много внимания на эту чёртову машину. Что там у тебя за дело было? – спросил Сан Саныч.

– Хм… кх-км, – поперхнулся Пётр Сергеевич.

– Я так понимаю опять какая-то разработка? – добавил Ковалёв, сделав кавычки пальцами.

– Да, разработка, – ответил Волков.

– Ну, давай тогда выкладывай, только не томи, и не мямли.

– Ха… гм, – проглотив слюну, Пётр Сергеевич начал свой рассказ.

Он рассказал, как сложно ему порой бывает оставаться в тени грандиозных научных открытий, когда его былые друзья и одногрупники хоть чего-то достигли. Поведал он также о своих новых задумках, подводя свою историю к той самой лампочке, которая внезапно перегорела.

– Лампочка? – удивлённо спросил Сан Саныч.

– Да, самая обычная лампочка, каких на белом свете миллиарды, – ответил Пётр Сергеевич.

– Ну, хорошо, а причём здесь эта самая обычная лампочка?

– Да при том, что она и вдохновила меня на …

– На что?

– На вечность.

– Вечность?.. Вечность и лампочка, что может быть общего?.. Слушай, в философии я не силён.

– Лампочка, здесь выступает скорее как толчок, искра для моей идеи.

– Ну и что это за идея?

– Вечного в мире нет никого и ничего! Ну, я и решил поразмышлять над этой проблемой.

– В общем, ты задался идеей вечного двигателя? – спросил Ковалёв.

– Тут скорее не вечный двигатель меня волнует, а некий, ну скажем экстракт этого самого вечного двигателя, – ответил Волков.

– Экстракт?

– Ну, да! Я хочу создать вещество, которое продлило бы срок службы любого другого вещества в несколько раз.

– Конечно, эта идея мне нравится горазда больше, чем машина времени, но ты же понимаешь, что эта идея достаточно сыра.

– Сыра?

– Ну, да.… Если к завтрашнему дню представишь мне свою идею в лучшем виде, и я ею так или иначе заинтересуюсь, то мы, может быть, поговорим о её реализации.

Тем самым Сан Саныч выпроводил своего друга, в надежде на то, что за сутки он ничего толком не придумает, и Ковалёву не придётся давать ему средства на разработку идеи. Но Пётр Сергеевич не спал всю ночь, обдумывая всё, да мелочей. Единственным подходящим металлом для основы экстракта была ртуть. Так по крайней мере считал Волков, но для того чтобы с ней возможно было работать в дальнейшем, нужно было избавиться от её ядовитых свойств. Для этого нужно было добавить к нему в определённой пропорции, определённые расплавленные металлы, и стружку искусственно созданного алмаза, после чего окислить всё это дело и кипятить при относительно высокой температуры. В результате чего должен был получиться новый жидкий металл, подобный ртути, но обладающий совершенно другими свойствами. Всё это на следующий день рассказал, в самых ярких подробностях Пётр Сергеевич, Сан Санычу. Ковалёв до последнего не хотел соглашаться на разработку этой безумной идеи, пока не разглядел былой, юношеский блеск, в глазах Волкова.

– Ладно, я сделаю всё, что от меня потребуется. Но ты, мой дорогой друг, должен мне пообещать, что сразу после того, как ты закончишь работу над этим экстрактом вечности, ты наконец возьмешься за голову, и не будешь заниматься всякой ерундой, – согласился Сан Саныч.

– Хорошо, я обещаю! – ответил Пётр Сергеевич.

Так же Александр Александрович предупредил, что Волков должен каждые три дня докладывать о своей работе. На что Пётр Сергеевич ответил согласием, и продолжил, что полученный металл и будет являться этим экстрактом. В горячем и тёплом состоянии он весьма жидкий, а стоит его охладить до ледяного состояния он застынет и станет самым твёрдым и стойким металлом из ныне существующих. Поэтому все вещества, будь то вольфрамовая нить или само стекло в лампочке, обработанные полученным металлом, и охлаждённые до ледяного состояния, увеличат свой срок службы в несколько раз. Экстракт вечности Волков назвал «Лариусом». Но все эти предположения были лишь догадками, ведь всё это нужно было правильно рассчитать и подобрать. Работа над лариусом затянулась на три года, Пётр Сергеевич был близок к идеальной формуле, но ему, постоянно, что-то мешало. Он и дальше бы не мог вывести эту формулу, если бы однажды не случилось следующее…

Неожиданно, без стука открылась дверь. В кабинет Сан Саныча зашёл человек в деловом костюме. В правой руке он держал дипломат набитый какими-то документами. У мужчины было строгое лицо с пронзительным взглядом.

– Здравствуйте, меня зовут Храмцов Никита Александрович, я полковник Комитета Государственной Безопасности.

Ковалёв подавился собственной слюной, и выкашлялся лишь после того, как выпил глоток чёрного чая. После чего быстро встал из-за своего места.

– Здравствуйте, – тихо и робко ответил Сан Саныч.

– С вами всё в порядке?.. Я могу продолжить? – спросил Храмцов.

Ковалёв медленно кивнул, боясь что-то сказать.

– Ну, тогда продолжим. Мы решили, что наше знакомство, дружба и сотрудничество должны начаться именно здесь и сейчас.

– Наша дружба и сотрудничество?

– Да, Александр Александрович, вы не ослышались. Мы хотим вас завербовать.

– Я ведь не могу отказаться?

– Совершенно верно, отказать вы нам, не можете!.. Итак, давайте перейдём непосредственно к делу.

Храмцов открыл свой дипломат и достал оттуда папку, в которой лежали какие-то фотографии. После чего сел напротив Сан Саныча и достал несколько карточек.

– Вы знаете этого человека? – спросил Никита Александрович.

– Да, это Пётр Сергеевич… Волков Пётр Сергеевич, мой хороший друг и …

– Достаточно, вижу, что знаете.… А как насчёт этого человека?

– Нет, я этого человека не знаю.

– Вы уверенны, посмотрите по лучше.

– Нет, Никита Александрович, я его точно не знаю!

– Это прекрасно!.. Я, пожалуй, расскажу вам немного об этом парне. Его зовут Алексин Андрей Андреевич, ему двадцать пять лет. Но уже в этом возрасте его умственные способности превышают интеллект многих старших сотрудников вашего института. Он живёт в Ленинграде, и только он может сравниться с вашим Петром Сергеевичем.

– Угу… – вдумчиво кивнув Сан Саныч.

– Волков Пётр Сергеевич – великий учёный! Но достаточно взбалмошный, ветреный и легкомысленный человек, потративший восемнадцать лет в пустую. Эта личность достаточно опасна для общества, ведь если бы у него получилось всё то, что он задумал, мир бы был под реальной угрозой.

– Так.… А от меня вы что хотите?– спросил Ковалёв.

– Мы хотим, чтобы вы каждый четверг, каждой недели, каждого месяца, на протяжении определённого количества лет, докладывали нам о действиях Петра Сергеевича.

– Он же мой старинный друг, вы хотите, чтобы я предал товарища?

– Видите ли, другого человека влияющего на эту личность мы не отыскали. Он прислушивается лишь к вашим советам, уважает ваше мнение и действительно считает вас своим другом, на которого и не подумает о предательстве. Тем более вы должны знать, что это и не предательство вовсе, а обычное донесение, о котором должны знать только мы с вами.

– Мне очень жаль, но я не могу!

– Мне тоже очень жаль, но вы не можете отказаться… Мне известно, что у вас, Александр Александрович, есть любящая жена и две дочери. Так вот, будет очень некрасиво, если они потеряют своего кормильца, ну или вы потеряете одну из своих любимых женщин.

Сан Саныч побелел от страха. Он боялся за своих близких, ведь с КГБ шутки плохи!

– К тому же это не предложение, мы просто довели до вашего сведения, что вы Александр Александрович будете на нас работать. Если вы всё будите делать правильно, то о нашем с вами сотрудничестве никто не узнает. А это значит, что никто не пострадает!.. Вам всё понятно?

– Да.… Да, Никита Александрович, я всё понял! – робко ответил Ковалёв.

– Ну и ладненько, я навещу вас через три дня, в четверг. У вас в этот момент уже должно будет готово первое донесение. Вам всё понятно?

– Да, Никита Александрович!

– Это хорошо! Это очень хорошо! До свидания Александр Александрович, желаю вам успехов!

– До свидания…

Храмцов ушёл так же тихо, как и пришёл. Сан Саныч целый час не мог прийти в себя. Он сидел неподвижно и смотрел на дверь, опасаясь, что вернётся полковник Храмцов. Убедившись, что Никита Александрович не придёт снова, Ковалёв хлебнул остаток холодного чая и последовал к Петру Сергеевичу. Там он узнал, что работа не ладится, нужно больше времени и усилий. Сан Саныч детально расспросил Волкова, узнав всё необходимое, и уже был готов к встрече с полковником Комитета Государственной Безопасности. Храмцов прибыл в четверг, в два часа дня, поздоровался в этот раз за руку с Сан Санычем, и уселся напротив него. Ковалёв рассказал, что многое для создания образца экстракта вечного двигателя и понимания его принципа действия уже сделано. Но это лишь начало работы. Доклад Сан Саныча удовлетворил Храмцова, и он решил вести Ковалёва в курс дела.

– Итак, Александр Александрович, вот такого доклада, я жду от вас на каждый четверг. Но ваша работа усложнится.

– Чем же?

– Помните, я вам показывал фото молодого человека?

– Н…да.

– Так вот, в прошлом это Волков Богдан Петрович. Вам это имя о чём-то говорит?

Сан Саныч растерянно ответил, что так звали сына Петра Сергеевича, которого воспитывают его тётушки.

– Верно, верно это он самый! После отъезда с двумя родными тетушками, в Ленинград, они поменяли ему имя, – воскликнул Храмцов.

– То есть вы хотите сказать, что этот молодой человек сын Волкова?

– Да, парнишка пошёл в отца, даже в некотором смысле переплюнул его, – ответил Храмцов.

– Но, что вы хотите этим сказать? – спросил Сан Саныч.

– К вам через неделю приезжает молодой научный сотрудник из Ленинграда.

– Да, конечно, мне известно.

– Так вот, этот сотрудник и есть, Алексин Андрей Андреевич. Он поработает у вас какое-то время, а потом вы должны будите сказать Петру Сергеевичу, что он, мол, не справляется и ему нужна помощь.

– Подождите, я запутался… Кому нужна помощь?

– Помощь понадобиться Петру Сергеевичу, ну, по крайней мере, это вы ему так скажите.

– Это не возможно, Волков никогда не согласится на помощь!– утвердительно ответил Сан Саныч.

– Вы главное скажите, что довольны работой Алексина, и что он может помочь. Андрей Андреевичу достаточно хоть одним глазком взглянуть на работы Петра Сергеевича, чтобы доказать, что он действительно может помочь и разобраться в непонятом.

– Хорошо.… Ну, а если они сработаются? Что дальше? – спросил Ковалёв.

– Никаких если, они должны работать вместе. И вы, должны сделать всё, чтобы это произошло.

– Наверно, это будет не совсем легко, а точнее ужасно сложно,– предположил Сан Саныч.

–Возможно, но я знаю, что вы справитесь! Ах да, Пётр Сергеевич и Андрей Андреевич ни в коем случае не должны знать, даже догадываться, кем они друг другу приходятся. Иначе наша операция пойдёт под откос.

– Какая ещё операция? – спросил Ковалёв.

– Об операции я вам расскажу в следующий четверг. До свидания Александр Александрович.

– До свидания.

Сан Саныч начал привыкать к тому, что Храмцов уходит в самый неожиданный момент. Спустя неделю полковник опять пришёл в два часа дня, поздоровался за руку с Ковалёвым и сел напротив него.

– Я так понимаю, Андрей Андреевич уже прибыл? – спросил Храмцов.

– Да… Вчера вечером, я сделал ему небольшую экскурсию по институту, а уже сегодня утром он пришёл на работу, как будто работает тут уже несколько лет.

– Ага, значит, вы уже познакомились.

–Да, этот человек очень похож на своего отца, – ответил Сан Саныч.

– Тссс… Они друг другу ни кем не приходятся, запомните это раз и навсегда.

– Конечно, конечно, но я до сих пор не могу поверить в то, что они будут работать вместе.

– Не надо верить, надо действовать, – сказал тихим и спокойным голосом Храмцов.

Сан Саныч рассказал, что произошло за последнюю неделю, после чего Храмцов начал говорить об операции.

– «Лариус» – это экономически не выгодное изобретение. Сама эта идея изначально обречена на провал.

– Как это на провал, вы уверенны?

– К сожалению, да!

– Если любое вещество, любая вещь, или же любой предмет станет более долговечным, то его производство неизбежно сократится. В связи, с чем многие фабрики, заводы и компании в будущем обанкротятся. Вы представляете, сколько людей из-за этого останется без работы? К тому же каждый день изобретается что-то новое и модернизируется старое. А если у человека в хорошем состоянии сохраняется старое, то зачем ему новое. Люди просто перестанут покупать новые вещи, и из-за этого пострадает экономика нашего государства, а в будущем и экономика всего мира.

Сан Саныч лишь вдумчиво кивал в ответ.

– Так может нам остановить Петра Сергеевича? Зачем он тратит время в пустую? – спросил Ковалёв.

– Не в коем случае!… Пётр Сергеевич должен сам понять, что он занимался не тем делом, а в этом ему поможет Андрей Андреевич, – ответил Храмцов.

– То есть Алексин поможет создать лариус, который никому, ни в чём не понадобится? – растерянно спросил Сан Саныч.

– Ну почему же не понадобится. Если экстракт вечности получится такой, какой его задумал Пётр Сергеевич, то он получит широкое применение в военных целях. Но это не совсем то, о чём мечтает Волков.

– Да, это не совсем то, что ему нужно… Ну ведь Пётр Сергеевич меня убедил, презентуя своё будущее изобретение, он привёл в пример вечную лампочку. Мне лично эта идея показалась весьма неплохой. Почему мы не можем использовать лариус в отдельных целях, ну скажем для создания этой самой злосчастной лампочки?

– Александр Александрович, если бы производитель ламп накаливания хотел чтобы его продукт был долговечным и стойким, а немало временным и хрупким, то он бы его таким и производил. Но, к сожалению, для покупателей, производителю важно то, чтобы его продукт покупали. И это опять же, касается не только лампочек, а абсолютно всего.

– Ну, тогда расскажите мне смысл нашей операции, зачем Волков тратит своё время и финансы института в пустую? Ведь он сам уверен, что трудится над созданием того, что изменит человеческую жизнь в лучшую сторону.

– Как я говорил ранее, Волков – гений своего дела, но он действительно занимается всякой ахинеей. Его просто нужно направить в правильное русло, и в этом нам поможет Андрей Андреевич. Поймите, если Пётр Сергеевич будет работать на государство сам того захотев, то он и вправду изменит мир в лучшую сторону, а именно СССР. Ну а если Волков станет для нас и государства в целом, хоть немного опасным, благодаря своим новшествам, то нам придётся его ликвидировать.

– Какие же вы, жестокие!.. – утвердительно промолвил Сан Саныч.

– Это не мы такие, это жизнь такая! Вот, лучше полюбопытствуйте эти бумаги.

– Что это?

– Это соглашения, которое вы должны подписать, главным условием которого является то, что вы не имеете право рассказывать кому-либо о наших с вами встречах и разговорах и вообще о нашей операции на протяжении двадцати лет. В противном случае вы как минимум будете лишены языка.

– Я вас понял, Никита Александрович… Где подписать?

Александр Александрович подписал все требующие того бумаги, после чего Храмцов распрощался с Ковалёвым оставив у него на столе какой-то конверт. Сан Саныч не сразу заметил его, а как только заметил, то сразу подумал о том, что там лежат деньги, но не тут то было. В конверте лежал свёрнутый листок бумаги, на котором были написаны дальнейшие указания, и сплошной текст того, что бы говорил Ковалёв Алексину в том случае, если бы не справился со своей главной миссией. Но Сан Саныч не стал пользоваться данным текстом, он сделал всё самостоятельно, не прибегая к помощи и советам из конверта.

Сначала он втёрся в доверие к Андрею Андреевичу, и убедил его в том, что Волков – великий гений, у которого многому можно научиться. После чего Алексин просто загорелся желанием познакомиться с Волковым, ну или хотя бы пообщаться с ним. Увидев это, Александр Александрович стремительно решил познакомить Андрея Андреевича с Петром Сергеевичем.

– Андрей Андреевич, я должен вас предупредить…

– Что-то случилось? – спросил Алексин.

– Да, нет, просто вы должны знать, что Волков очень сложная личность. Общаться с ним сможет далеко не всякий человек, но тот, кто выдержит общение с ним наедине хотя бы час, тот человек об этом никогда не пожалеет.

– Александр Александрович, я ко всему готов, а вот если этот человек удивит меня, того кого удивить теоретически невозможно, то я буду просто счастлив.

– Как вам будет угодно, мой юный коллега.

– Ну что, когда вы нас познакомите? Почему я его не видел ни разу за прошедшее время?

– Дело в том, что у товарища Волкова есть отдельная лаборатория, в которой работает только он.

– Ага, теперь я хочу ещё больше познакомиться с этим человеком.

Дверь в лабораторию Волкова была совершенно неприметной, она больше напоминала дверь коморки для инвентаря уборщиц. Пётр Сергеевич сидел за столом среди пробирок, наполненных разноцветными жидкостями и веществами, и вдумчиво что-то писал, время от времени поднимая голову всматриваясь в штатив стоящий рядом.

– Пётр Сергеевич, здравствуйте.

– Здравствуйте, а кто это такой?

– Это наш новый коллега, Алексин Андрей Андреевич, он теперь будет работать с вами.

– Работать со мной, Александр Александрович ты себя слышишь?

– Слышу, а что тебе не нравится?

– Я работаю один, и не намерен делить с кем-то свою лабораторию!

– Это не тебе решать с кем ты будешь делить эту лабораторию, и с этой минуты ты работаешь не один… До свидания, Пётр Сергеевич, удачи Андрей Андреевич.

– Спасибо, Александр Александрович,– произнес Алексин.

– Работайте… – интригующе промолвил Сан Саныч и вышел из лаборатории.

– Ну, кто такой будешь, откуда такой красивый к нам? – спросил Волков.

– Меня уже вам представляли, и повторяться я не намерен, а приехал я из Ленинграда по программе обмена специалистами.

– Из самого Ленинграда и по обмену? К нам по обмену только достойные кадры прибывают, да не все приживаются. А ты то, что сюда припёрся?

– Говорят, что у здешних учёных есть чему поучиться. Вот, например у вас…

– У меня?.. У меня действительно есть чему поучиться, но я не намерен тратить на тебя своё личное время, – пробормотал Волков.

– А меня не надо ничему учить, я быть может по больше вашего знаю.

– Хм… Я понял, тебя же ко мне сам Ковалёв привёл, время и нервы мои тратить!

–Да, нет Пётр Сергеевич, вы просто интересный человек, всегда занимающийся тем, о чём другие даже бояться подумать. Я такой же как вы, и просто хочу пообщаться с таким же как я.

Волков лишь натянул недовольную гримасу на лицо и помотал головой в разные стороны.

– Я слышал, что вы занимаетесь созданием вечного двигателя, ведь так?

– Так ты пришёл сюда посмеяться надо мной? – возмущённо спросил Пётр Сергеевич.

– Нет, что вы, я сегодня не расположен к смеху, я просто хочу понять… Ведь вы не занимаетесь созданием двигателя, который будет работать вечно? Это просто нереально!

– Да, вечного нет ничего и никого, и я вовсе не занимаюсь созданием вечного двигателя.

– Так чем вы занимаетесь, Пётр Сергеевич, что вы тут делаете столько времени, и почему вас называют великим, за какие такие заслуги?

– Я, буквально создаю экстракт вечности, некое вещество, которое бы увеличивало срок годности и прочности любого другого вещества. А великим меня никто не называет, потому как, пока, не за что.

– Но здесь я смею с вами не согласиться. Меня бы здесь сейчас не было, если бы я не был о вас так наслышан.

Услышанное, взбодрило Петра Сергеевича, и он даже немного повеселел.

– Ладно, я всё-таки тебе кое-что покажу…

Волков стянул накидки с настенных письменных досок, на которых были нарисованы чертежи, а также ход формул и расчётов Петра Сергеевича.

– Хм… Я весьма впечатлён. Значит «лариус», да? Это весьма интересно. И формулы вроде бы верны, и ход решений правилен, а вот верного ответа нет. Вы не можете рассчитать верную пропорцию, ведь так?

– Да, я не могу рассчитать верную пропорцию подобранных химических элементов, вот уже несколько лет. Возможно, я просто выбрал не те элементы, и работаю не с теми веществами.

– Нет, вы подобрали всё совершенно идеально. У вас все расчеты верны, все кроме одного, – задумался Алексин. – Я смею предположить, что вы неверно решили элементарный математический пример.

– Какой ещё пример? – удивлённо спросил Волков.

– Ну вот здесь, в самом начале ваших рассуждений, вы неправильно решили пример, ответ которого повлёк за собой сплошные ошибки ваших рассуждений. Пётр Сергеевич, что у вас было в школе, по алгебре?

– Андрей Андреевич, что вы себе позволяете, конечно, в школе я был круглым отличником.

– Ну это понятно, а по алгебре то у вас что было?

– Я же сказал, что я был отличником в школе, и по алгебре, конечно, имел оценку пять.

– Пётр Сергеевич, вы всегда всем врёте, или только мне?.. Я не сомневаюсь, что по всем различным наукам вы имели оценку отлично, но в то же время я совершенно уверен , что по математике вы имели оценку – удовлетворительно.

– Я удивлён, даже очень. Откуда вам это известно, вы что, шпион?

– Да, нет же. Я просто очень люблю решать логические задачки, а судя по тому, что я здесь увидел, я решил, что вы просто напросто не разбираетесь в царице наук.

– Да, юноша, ещё пару минут назад я хотел выгнать вас из своей лаборатории. А сейчас я вижу, что вы не похожи не на одного того, в коридорах и лабораториях, которые носят белые халаты. Вы даже напоминаете чем-то меня в молодости, – задумался Пётр Сергеевич. – Так что Андрей Андреевич располагайтесь-ка вы по удобнее, у нас с вами очень много работы. А что касается моих оценок по математике, то за меня всегда договаривалась мама. Но потом мне всё ровно приходилось разбираться в ней, но как выяснилось, я в ней совершенно не разобрался, к тому же, я весьма не внимательный человек.

Учёные пожали друг другу руки и приступили к работе, ведь им нужно было пересчитать всё то, что не правильно высчитывал Пётр Сергеевич на протяжении нескольких лет. Минуты, проведённые в лаборатории, сменялись часами, часы днями, а дни неделями. Отец с сыном, не подозревая того, кем они друг другу приходятся стали настоящими друзьями. Порой они даже ночевали в лаборатории, только для того чтобы не тратить бесценное время. Строго два раза в неделю Александр Александрович заходил к Волкову, чтобы составить собственный отчёт о проделанной работе, полковнику КГБ Храмцову. Никита Александрович всегда хвалил Ковалёва, и говорил, что он это делает только во благо Советского Союза, но Сан Саныч прекрасно понимал, что он просто напросто предаёт близкого друга.

Спустя два месяца перерасчётов и исследований Волков и Алексин создали первый опытный образец лариуса. Полученный метал, был весьма не идеален, но он от части нёс те функции, которые изначально задумал Пётр Сергеевич. Через две недели, а потом ещё через три были созданы второй и третий образцы. Каждый из них был гораздо лучше предыдущего, но всё-таки не был идеальным. А вот четвёртый образец был таким, каким должен был быть. Оценив четвёртый образец по достоинству, Пётр Сергеевич поспешил показать обработанную лариусом лампочку, Александру Александровичу. Внешне обработанная лампа ничем не отличалась от обычной, ведь высохший лариус, был абсолютно бесцветен. Но благодаря этому обычная лампа накаливания не билась об пол. Волков несколько раз специально бросал её на пол, и она даже не поцарапалась, потом Андрей Андреевич достал молоток, и со всей силы ударил по лампочке, но лампа не разбилась, она лишь отскочила в сторону, и звеня покатилась по полу. Увидев радостные выражения лиц учёных, Сан Саныч громко рассмеялся и обнял своих коллег.

Ещё буквально пять месяцев назад Пётр Сергеевич хотел опустить руки, и забросить идею создания экстракта вечности, но благодаря Алексину, Волков сделал-таки то, благодаря чему, ему теперь могли дать Нобелевскую премию. До заседания научного комиссариата, на котором бы решалось, чьи новшества и изобретения достойны внимания, оставалось три месяца. Это заседание, в этот раз проводилось в Ленинграде, и на него должны были явиться сотни учёных со всего Союза Советских Социалистических Республик. Научная комиссия выбирала достойные идеи из тысячи, путём трёх этапов.

Первый этап – подача заявления на участие. На этом этапе, комиссия выбирала из предложенных будущих участников научного конкурса.

Второй этап – презентация изобретения. На этом этапе учёный должен презентовать своё новшество членам комиссии.

Третий этап – решение о будущей судьбе изобретения. На этом этапе комиссия повторно рассматривала изобретение (если оно прошло второй этап), и выдвигало своё окончательное решение. В этом случае, если изобретение было достойно внимания, и было действительно достойным, то его уже отправляли на рассмотрение в научный комиссариат Нобелевской премии.

Первый этап был уже пройден. Пётр Сергеевич отправил заявку на участие, и ему ответили согласием. В этот момент можно было успокоиться, отдохнуть, и просто ждать окончания трёх этих месяцев. Но Волков и Алексин не могли найти себе покоя. Они постоянно что-то пересчитывали и перепроверяли, пока это не надоело Петру Сергеевичу, и он решил пригласить Андрея Андреевича к себе домой. Ведь у него дома была своя небольшая лаборатория, в которой всего много начатого, но не доделанного до конца. Эта идея весьма понравилась Андрею, и он резво согласился. Увиденное, дома у Волкова, сильно удивило Алексина. Он всё тщательно рассматривал, и пытался уловить весь ход гениальных мыслей уже своего кумира, пока не наткнулся на одну пресловутую железяку. Эта штуковина напоминала куб со сторонами длинной около шестидесяти сантиметров, на котором был циферблат, небольшой экран и уйма торчащих проводов, трубочек и рычажков.

– Пётр Сергеевич, а могу ли я у вас полюбопытствовать, а что это такое?

– А-а-а, ерунда! Это просто куча потраченных мною лет.

– Видимо, вы их потратили не в пустую, как называется эта штуковина?

– Это просто железяка!.. Пошли, я позвал тебя сюда не из-за неё.

– Видимо, это какой то двигатель, хотя нет, ни на какой двигатель это не похоже, слишком сложная конструкция… Я всё таки посмею предположить, что это уменьшенная копия системного блока для компьютера… Хотя нет, или да?..

– Хм… Это преобразователь времени! – утвердительно прокричал Волков.

– Преобразователь времени?.. Подождите, вы имеете в виду машину времени?

– Да, Андрей Андреевич, я имею в виду машину времени.

– Но ведь это невозможно!.. Подчинить себе пространственно-временной континуум, и свободно перемещаться сквозь пространство и время просто невозможно!

– Вот и я говорю Андрей Андреевич, годы потраченные над созданием этой чёртовой машины, были использованы мною просто в пустую. Я самый никчемный в мире человек, у которого в голове только абсурдные и нелепые идеи, о которых здравый человек даже не подумает.

– Не смейте так говорить, Пётр Сергеевич, вы настоящий гений, у которого в голове необычные идеи, о которых рядовые учёные просто боятся думать. Да им бы ваши мозги, которые привыкли думать только не ординарно, что бы тогда было?.. А была бы, вечная жизнь и процветание на планете Земля. Ещё полгода назад идея о создании вечного двигателя была для меня просто абсурдной, а теперь на основе лариуса, мы и не такое с вами сделаем. Я верю в вас Пётр Сергеевич, и верю, что вы действительно великий учёный.

Эти слова растрогали Волкова, и он обнял Андрея Андреевича.

– А теперь, дайте мне, пожалуйста, научный дневник по созданию вашего преобразователя времени, я хочу на него взглянуть.

– А он-то тебе зачем?

– Пообщавшись с вами, Пётр Сергеевич, я понял, что в этой жизни ничего невозможного нет. Дайте мне, пожалуйста, дневник.

Пётр Сергеевич расторопно достал на шифоньере пыльную кипу бумаг сшитую между собой.

– На вот, полюбопытствуй, – промолвил Волков.

– Хм, ну и пылище…

– Ну, извините, я давно забросил эту идею, и пытался о ней не вспоминать. Хорошо, что я не сжёг эти записи.

– Да, Пётр Сергеевич, вы молодец.

Андрей Андреевич сдул, а потом стряхнул остатки пыли. Он открыл дневник, и заворожено начал рассматривать страницу за страницей, пока не засмеялся во весь голос.

– Что, что там такого смешного? – удивлённо спросил Пётр Сергеевич.

– Тут много чего смешного!.. Пролистав всего три страницы, я насчитал здесь целых пять серьёзных математических ошибок. А мы с вами совершенно недавно выяснили, что математические ошибки весьма пагубно влияют на окончательный результат задуманного эксперимента.

– То есть, ты хочешь сказать?..

– Да, Пётр Сергеевич, ещё ничего не потерянно, и мы с вами обязательно сотворим, ваш преобразователь времени.

С этого самого момента друзья начали трудиться над созданием второго, и более качественного образца машины времени. Прошло три месяца. Уже многое было сделано, но всё-таки сам агрегат они не успели собрать, нужно было успеть прибыть во время на заседание научной комиссии в Ленинграде. Пётр Сергеевич решил поехать один, Андрей Андреевич не стал препятствовать решению своего кумира. Он понял, что ему лучше остаться в Москве и дожидаться положительных вестей. Но Волков, не просто хотел поехать один, он решил представить лариус комиссии в качестве собственного изобретения, несмотря на то, что Алексин внёс огромный вклад в создание экстракта вечности. Пётр Сергеевич знал, что если ему присудят Нобелевскую премию, то её придётся делить с Андрей Андреевичем, а так, её не с кем делить не придётся. Но вопреки жадности и некой наглости Волкова, комитет научной комиссии ответил отрицательным решением на создание лариуса. Петру Сергеевичу даже не удалось попасть на заседание научной комиссии, ему лишь вручили благодарственное письмо за многолетнюю научную деятельность во благо СССР. Но в этом письме, помимо благодарностей и красивых слов, были также слова об экстракте вечности: «…Уважаемый Волков Пётр Сергеевич, не смотря на ваши заслуги перед отечеством, мы не можем рассматривать ваше детище, как изобретение достойное Нобелевской премии…».

Эти слова не просто расстроили учёного, они жестоко его ранили. Пётр Сергеевич вернулся обратно в Москву, накупил себе водки и впервые за двадцать с чем-то лет напился да потери сознания. Разбудил его долгий и протяжный звонок в дверь. Это был Андрей Андреевич. Дверь была не заперта, и по этому, после нескольких звонков, Алексин сам вошёл в квартиру. По пути в гости он купил шампанское и торт. Пётр Сергеевич лежал на диване, обставленный тремя полупустыми бутылками водки.

– А-а-а, торт, шампанское, у тебя есть повод? – спросил Волков с особым неудовольствием.

– Ну, так, отметить нашу с вами победу.

– Хм… победу?.. Ну, во-первых не нашу, с вами, а мою, а во-вторых, я бы на твоём месте ко мне бы даже на глаза не появлялся.

– Это ещё почему? – изумлённо спросил Алексин.

– А ведь благодаря тебе, и только тебе, мальчик мой, я теперь могу забыть о своём счастливом будущем, над которым работал всю свою жизнь.

– О чём вы говорите, Пётр Сергеевич? Что-то пошло не так, наш лариус не приняли в качестве изобретения на Нобелевскую премию.

– Не наш, а мой! – криком ответил Волков.

– Меня даже не пустили на само заседание. Дали лишь бумажонку с благодарностями, и то не дали, а кинули как собаке, на мол, довольствуйся, чем есть.

– Да, дела… Но быть может, они не поняли предназначение лариуса, и им нужно было всё разъяснить? Быть может, если мы серьёзно займёмся этим вопросом, то у нас что-нибудь да и выйдет? – рассуждая, ответил Андрей Андреевич.

– Зачем ты пришёл сюда, ты пришёл поиздеваться надо мной? Я пятнадцать лет работал над создание машины времени, потом почти четыре года над экстрактом вечности, и всё это в пустую. Да ты хоть понимаешь, что из-за тебя я буду лишён права работать в личной лаборатории, я буду лишён уважения достойных людей, которые хоть как то в меня верили, я буду лишён всего, чем так дорожил все эти годы. И всё это из-за тебя…

– Зачем вы так говорите, Пётр Сергеевич, что я вам такого сделал, ведь я только хотел помочь.

– Подмазаться к великому ты хотел, и за мой счёт прославиться, вот и всё. Ты никчемный, мелкий учёнишка, который решил поработать с великим гением, но твоя афёра, как выяснилось, не удалась. Из-за тебя одно из моих больших открытий потерпело крах. Алексин Андрей Андреевич ты выбрал не ту профессию, которая тебе подходит, ты не в своей стихии, и поэтому такой никчемный. Мой тебе совет, как бывшего друга и наставника, заканчивай заниматься ерундой, и найди, наконец, себя в этой жизни.

– Да как вы смеете, кто вы вообще такой, чтобы указывать мне, что делать? – возмущённо ответил Алексин.

– Пошёл вон от сюда, чтобы глаза мои тебя не видели. И если ты, сам лично не уедешь обратно в Ленинград, в течение трёх дней, то вылетишь из Москву с позором. Уж это я тебе обещаю!

– Да пошёл ты к чёрту, Пётр Сергеевич…

Андрей Андреевич кинул шампанское и торт на пол и стремительно покинул квартиру, сильно захлопнув за собой дверь. Шампанское разбилось и разбрызгало всё вокруг. А Волков нагнулся, раскрыл торт и промолвил: «А тортик то хорош, ну зато будет, чем закусывать». Пётр Сергеевич допил остатки алкоголя, съел торт, и как ему показалось, совершенно не опьянел. Он сел за стол на кухне, и глядя в окно начал размышлять о своей никчёмной жизни. Волков действительно винил молодого учёного во всех смертных грехах, боясь признаться самому себе, что сам совершенно никчемен. Он знал цену себе и своей работе, и поэтому не мог понять долгое время, почему же его всё-таки не оценили по достоинству. Но быть может, это было и к лучшему, ведь если бы он узнал правду, он бы возненавидел и себя, и своё окружение, да и весь мир, в общем. Ему пришлось забыть о лариусе, и больше никогда о нём не вспоминать. Депрессия Волкова, ну или его загул продолжалась около недели, пока к нему не пришёл сам Александр Александрович.

– Друг мой, я не верю своим глазам… В чего ты превращаешься? – спросил Сан Саныч.

– Хм… Я превращаюсь в человека, в обычного такого человека, с ручками и ножками, а также с головушкой, в которой нет всякого бреда. Я становлюсь обычным… – весело ответил Пётр Сергеевич.

– Ну, быть может это и к лучшему. Ты, наконец, возьмёшься за голову и выполнишь своё обещание.

– Да, обещание своё я выполню, я стану рядовым научным сотрудником, откажусь от привилегий и буду выполнять твои указания. Буду работать во благо НИИ, как собственно говоря, ты и хотел. Но только у меня будет небольшое условие.

– Какое?

– Ты не будешь меня сильно напрягать первое время, и навсегда забудешь о всех моих ошибках.

– Хорошо, но ты тогда должен будешь выполнить моё условие.

– Какое же, Сан Саныч?

– Та раз и навсегда перестанешь пить, и никогда, слышишь никогда не возьмёшь в рот этой дряни.

– Хорошо, мой друг, я тебе обещаю.

– Ну, вот и ладненько, к работе можешь, приступит послезавтра, а за это время будь добр проспаться и привести себя в порядок.

– Хорошо, как скажешь.

– Ах да, совсем забыл спросить. А что там случилось с Андреем Андреевичем? Он отказался у нас работать дальше, написал заявление по собственному желанию, и так быстро вернулся обратно в Ленинград

– Я выгнал его, и сказал, чтобы он как можно быстрее умотал обратно в Ленинград. Нам такие, как он, не нужны!

– Ох-ох-ох, Пётр Сергеевич, что же ты наделал. Как же ты потом будешь жалеть об этом, и о том, когда всё поймёшь… Эх, ладно, до скорой встречи…

Волков ничего не понял из-за своего похмелья, он лишь помотал головой в разные стороны и отправился принимать душ. В назначенное время он последовал на работу и начал трудиться, как и обещал. В свободное от работы время он прибирался в квартире от минувшего загула, и разгребал завалы в лаборатории, пока не наткнулся на машину времени. В тот момент его разум подвергнулся нравственному выбору. Он мог забросить преобразователь времени и продолжить жить как обычный научный сотрудник, но так же, он мог рискнуть и самостоятельно доделать данный агрегат. Пётр Сергеевич уважал смелость и риск, и поэтому охотно выбрал второй вариант. Теперь он не тратил не единой свободной минуты в пустую. Завершение работы над машиной времени затянулось ещё на несколько месяцев, но результат сильно порадовал учёного. Внешне второй образец преобразователя времени весьма отличался от первого. Он был и меньше и компактнее, а также современней. Конструкция была менее замудрённой, и отличалась минимальным количеством кнопок и рычажков. Пётр Сергеевич был в восторге от созданного им агрегата. А вот если бы он ещё и работал, то Волков бы был просто на седьмом небе от счастья.

Около двадцати лет назад он хотел создать это чудо, только для того, чтобы вернуться в прошлое, в тот самый день, когда он встретил Марию, и просто в этот раз проигнорировать её. Ведь молодой Пётр в то время считал, что если бы он не встретил Машу Богачёву, то его бы родители были живы, и его сёстры не отказались бы от него. Но теперь Пётр Сергеевич был зрелым и мудрым мужчиной, который прекрасно понимал, что сделанного не воротишь. Теперь он просто хотел запаковать машину в коробку, и убрать куда-нибудь по дальше, так и не испробовав её. Но чувства любопытства пересилило чувства безмятежности и спокойствия. Учёный чуть было, не лишившись рассудка от желания испытать своё детище, с особой охотой начал запускать машину. Для начала он решил вернуться всего на три секунда назад. Дождавшись ежечасное кукуканье часовой кукушки, Пётр Сергеевич запустил машину времени и действительно вернулся на три секунды назад. Сначала он ничего не понял, ведь зрительно ничего не изменилось, но через пару мгновений он снова услышал кукуканье. Волков растерялся, глаза его забегали в разные стороны, а колени ни с того, ни с чего начали безумно труситься. Он спешно присел на стул стоящий рядом, выпил несколько глотков воды, вытер рукавом мокрый рот и громко засмеялся. Его смех был похож на долгий и протяжный хохот безумца.

– Я сделал,… Я сделал это!.. Пётр Сергеевич, вы великий учёный. Мне удалось сделать невозможное…

– Но, о моём чуде никто не должен узнать… Я уберегу своё создание… Иначе они заберут у меня его.

Волков стремительно начал собирать все бумаги, в которых хотя бы. даже упоминался термин «машина времени». Он сложил всё в одну коробку вместе с машиной и запечатал её. Потом он поставил эту коробку в угол комнаты, заставив её всяким барахлом, в надежде на то, что её там никто не найдёт. Со стороны бы показалось, что Пётр Сергеевич обезумел, и просто на просто прятал своё изобретение. Но на самом деле он действительно прятал его от самого себя. Он боялся самолично уничтожить своё детище, ведь именно оно принесло ему много страданий и переживаний. Но ведь с другой стороны у него была возможность всё исправить, как он и задумал много лет назад. Но в этот самый момент, Пётр Сергеевич понял обо всей опасности, которая несёт за собой эта, чёртова машина. И именно поэтому он убрал ее, куда по дальше от собственных глаз.

После этого события Волков с гордостью начал смотреть на своё собственное отражение в зеркале. У него появилась особая вера в себя, которая и сделала из него более уважаемую личность. Пётр Сергеевич проработал в НИИ ещё десять лет. Ему давно стало там тесно и совсем не интересно работать. Дождавшись ухода Александра Александровича на пенсию, Волков со спокойной душой покинул стены родных лабораторий, в которых он трудился на протяжении тридцати пяти лет. Такого высококвалифицированного специалиста, как Волков охотно взяли работать на правительство, в секретных лабораториях страны, в которых производили и испытывали ряд лекарств, новых средств химического оружия и альтернативных средств замены некоторых видов веществ. Новая работа, в которой действительно ценили нового сотрудника, очень нравилась Петру Сергеевичу. Тут он стал гораздо больше зарабатывать, и здесь же у него появилось гораздо больше шансов получить-таки эту пресловутую Нобелевскую премию.

Годы летели так быстро, что Волков и не заметил, что сам дожил до пенсионного возраста, хотя совершенно не ощущал свои годы. В последнее время он стал вспоминать свою мать, её нежный голосок, и те бездонные глаза, которые были наплоены верой, надеждой и любовью к своей семье. Престарелый сын постоянно вспоминал материнские слова, которые вдохновляли его на подвиги. Он вспоминал своё обещание, которое пытался выполнить всю свою жизнь, но ему это, как выяснилось, так и не удалось. Хоть Пётр Сергеевич сейчас и был одним из лучших учёных современности, имевшим приличное количество наград, но ту самую главную, по его мнению, он так и не получил. Теперь, как никогда раньше он просто жаждал получить эту чёртову премию. Ему казалось, что он таки нашёл свой смысл жизни, к которому так долго стремился. Но тысячные попытки сделать что-то этакое, которое будет достойно премии, были так же безуспешны. Пётр Сергеевич мог попасть в книгу рекордов Гиннеса, за количество попыток получить Нобелевскую премию, но его это совершенно не радовало. Он был абсолютно безмятежен и опустошён от потери веры в себя. Но в очередной раз, когда он поехал на кладбище проведать родителей, он внезапно вспомнил свою умершую жену, и ребёнка, которого бросил сам. В этот момент будто бы в Петра Сергеевича вселилось другое сознание, и только сейчас, когда ему потребовалась поддержка родных. Он действительно понял о своих многочисленных ошибках совершённых им много лет назад. Он так же понимал, что прощения ему нет, но всё-таки увидеться с родным человеком и склониться перед сыном, которому уже наверно было за сорок лет, Волкову было совершенно необходимо. Теперь у Петра Сергеевича был совершенно другой смысл жизни, который заключался в том, чтобы найти сына, и хотя бы поговорить с ним. Волков решил сейчас же отправиться в Санкт-Петербург, ведь он прекрасно помнил, что более сорока лет назад его сёстры забрали сына и уехали именно туда. Он собрал чемоданы, и уже намерился выходить из квартиры, но в этот момент к нему пришёл в гости Александр Александрович, который хотел очень серьёзно поговорить с другом. Ведь совершенно недавно исполнилось двадцать лет, как Сан Саныч подписал документы о неразглашении информации об операции Комитета Государственной Безопасности.

– О, Сан Саныч, ты ко мне?

– Да, дорогой мой друг, к тебе!

– Слушай, я сейчас спешу на самолёт. Давай как-нибудь, потом встретимся, просто сейчас реально некогда.

– Пётр Сергеевич, боюсь, что отложить наш с тобой разговор, который должен состояться прямо сейчас, я не могу. Это будет огромной ошибкой и для тебя, и для меня.

– Ну, хорошо, у меня есть лишних десять минут, но не больше.

– Я надеюсь, что мне их вполне хватит… Ты лучше присядь, а то услышанное может тебя не много, не мало шокировать.

–Ну, хорошо, но только я тебя умоляю побыстрее, – быстро и нервно промолвил Пётр Сергеевич.

– Двадцать лет и один день назад, я подписал бумаги о неразглашении информации.

– Что, какой ещё информации? – изумлённо спросил Волков.

– До этого, на протяжении нескольких недель, а может даже и нескольких месяцев. Я уже не помню, захаживал ко мне полковник КГБ. Звали его Храмцов Никита Александрович, а приходил он ко мне по твою душу…

Далее Александр Александрович рассказал, всё то, что происходило чуть более двадцати лет назад. Он пытался вспомнить каждый момент, каждого слова, каждого диалога, и каждого указания, который давал ему Храмцов.

– Мной интересовалось КГБ, они даже не интересовались, а пытались меня убить? – удивленно, и напугано спросил Пётр Сергеевич.

– Они не пытались тебя убить, они пытались сделать так, чтобы дело не дошло до твоей ликвидации, ведь они действительно считали тебя опасным для общества. Но это совсем не главное, что я хочу тебе рассказать.

– Хм… А что может быть главнее этого?

– Друг мой, разве ты не опаздываешь на самолёт?

– Да какой уже самолёт, поеду как-нибудь в другой раз. Что-то мне стало нехорошо…

– Что, сердце прихватило?.. Тебе нужно прилечь, давай я вызову неотложку, – растерянно проговорил Сан Саныч.

– Нет, уже отпустило, просто такая информация, которую достаточно сложно переварить… Так что там главнее этого, что ты мне хотел ещё сказать?

– Ну во-первых, за тобой на протяжении всех этих двадцати лет следили.

– Что? – изумлённо спросил Пётр Сергеевич.

– Я это знаю, потому что при подписи бумаг о неразглашении, это было там написано. Пётр пойми, тебя считали опасным из-за твоего ума. Ты пытался создать машину времени, потом создал экстракт вечности и много чего ещё. Ты действительно гений современности!

– Меня хотели убить, а потом ещё и следили за мной целых двадцать лет из-за того, что я гений?

– Нет, Пётр Сергеевич, я опять же повторюсь. Тебя никто не хотел убивать, тебя хотели просто оградить от негативных последствий, а потом следили из-за того, чтобы ты опять не влип в какую-нибудь историю.

– Да какую ещё историю, ты о чём?

– Ну а вдруг ты опять загоришься идеей создать нечто. А вдруг это нечто окажется неким оружием? Вдруг это нечто уничтожит всё вокруг?

– Сан Саныч, ты, что такое говоришь? – ещё более удивлённо спросил Волков.

– Да, нет, я просто рассуждаю, так же, как рассуждал Храмцов. Он видишь ли промыл мне мозги по поводу тебя.

– Ах, промыл мозги, и ты решил предать собственного друга?

– Нет, просто там были обстоятельства, которые заставили меня…

– Какие ещё обстоятельства? Почему ты не рассказал об этом раньше?

– Я же сказал, что подписал бумаги. Я ждал целых двадцать лет, чтобы непременно рассказать тебе это. Да ты хоть понимаешь, что мне угрожали, угрожали моей семье?

– Тебе угрожали? – совершенно удивлённо спросил Волков.

– Да, представь себе, мне говорили, что как минимум отрежут язык. Это, по-твоему, не угроза?

–Мда, дела…. Ты меня просто убил своим рассказом. А что теперь за мной не следят?

– Я думаю, что нет! Ты ведь эти двадцать лет, прожил как, нормальный среднестатистический человек. И поэтому ты им сейчас совершенно не интересен, к тому же СССР давно распался, власть не раз поменялась, да и КГБ уже давно нет.

– Хорошо, это я как-нибудь переживу… Рассказывай лучше, что у тебя там во вторых?

– Ты уверен, что хочешь это услышать? – неуверенно спросил Сан Саныч.

– Ну да, хочу. Ту же ради этого сюда и пришёл. А что, там что-то очень серьёзное и важное для меня?

– Для тебя, да…

– Ну, тогда, я в предвкушении, – грустно и неохотно ответил Волков.

– Дело в том, что… Нет, я пожалуй не так начал, будет лучше вот так…

– Как? – спросил Пётр Сергеевич.

– Ты помнишь Алексина Андрея Андреевича?

– Ну, да, конечно, ты сам приставил его ко мне. Мы проработали с ним несколько месяцев, а потом я его выгнал… Он меня подвёл немножко…

– Дело в том, что когда твои сёстры, Алевтина и Зинаида, уехали навсегда в Санкт-Петербург, ранее Ленинград, вместе с твоим сыном, от которого ты отказался, они сразу же поменяли ему имя, фамилию и отчество.

– Так, подожди, а причём тут мои сёстры и сын? Зачем ты начал о них говорить?

– Тот самый Андрей Андреевич был твоим сыном, которого звали при рождении Волков Богдан Петрович.

– Что, этого не может быть…

– Может, это совершенная правда! Полковник Храмцов доказал мне это, а потом, как я пообщался с Андреем, я сразу же понял, что он был прав. Видимо КГБ специально прислали к нам Алексина, что бы…

– Что бы, что? – злостно спросил Волков.

– Что бы вы вместе доделали-таки лариус, и что бы тебе потом отказала комиссия.

–Что, я тебя сейчас правильно понял? Так получается, ты знал, что Алексин мой сын, и не сказал мне этого, и к тому же ты знал, что мне так и не дадут Нобелевскую премию за лариус? Да ты хоть знаешь, как я обошёлся со своим сыном, тогда, двадцать лет назад?.. Я обвинил его во всех смертных грехах, и чуть ли не вышвырнул из столицы с позором. Ты понимаешь, что ты наделал?.. Я бы мог иметь сына, мне был дан второй шанс, который я просто на просто просадил из-за тебя… Если бы не ты, то всё бы сейчас было бы по-другому.

– Я ни в чём не виноват, друг мой. Я лишь делал то, что мне говорили, боясь за то, что пострадает моя семья.

– Да плевать мне на твою семью, из-за тебя я уже, во второй раз лишился своей. И ты мне больше не друг, я не желаю больше с тобой разговаривать. Пошёл вон от сюда. Вон там дверь, – злостно, со слезами на глазах, ответил Пётр Сергеевич.

– Ну как знаешь, я лично выговорился, моя совесть теперь чиста, и мне даже стало легче. Прощай, Волков Пётр Сергеевич, ты был хорошим другом.

Сан Саныч с грустью на лице покинул квартиру Петра Сергеевича, и больше никогда в неё не возвращался. Волков продолжал сидеть на том самом стуле, на который его посадил Ковалёв, ещё несколько часов. Он прокручивал у себя в голове, всё, что ему только что сообщил уже бывший друг. За эти несколько часов, он понял, что прожил неправильную жизнь, жизнь никчемного человека. «Но ведь всё ещё можно было исправить» – подумал Волков, и ближайшем же рейсом на самолёт, отправился в Санкт-Петербург. Пётр Сергеевич располагал достаточно крупным авторитетом, благодаря которому, он мог поднять свои многочисленные связи, и узнать всё, что ему было необходимо, этим он и воспользовался, когда приехал в пункт назначения. Но информация, которая ему была предоставлена от так называемых связей, окончательно расстроила, уже совсем не молодого Пётра Сергеевича.

Дело в том, что после того, как сёстры Алевтина и Зинаида забрали маленького Богдашу в Ленинград, они действительно поменяли ему полное имя, и придумали для него легенду об его родителях, мол, они разбились в автокатастрофе. Более того, сёстры поменяли и себе фамилию, они договорились, что больше никогда не будут произносить вслух свою настоящую фамилию. Но через шесть лет Алевтина познакомилась с известным врачом того времени, и уехала с ним за границу. А Зинаида, так и осталась опекать маленького Андрея, пока ему не исполнилось двадцать пять лет. Зинаида умерла от рака лёгких, и Андрей Алексин остался совершенно один. Но вскоре он сам решил отправиться в Москву по программе обмена кадрами. Там он и встретил Петра Сергеевича. После обратного отъезда в Ленинград, Андрей Андреевич сильно разочаровался в себе. Слова, высказанные Волковым, сильно отразились на будущей судьбе Алексина. Он наотрез отказался быть учёным, ведь его кумир сказал ему в лицо, об его никчёмности. Андрей Андреевич с того момента решил посвятить свою жизнь военному делу, но через двенадцать лет погиб в горячей точке.

Услышанное, совсем расстроило Петра Сергеевича, теперь он действительно остался один. У него не осталось ни родных, ни настоящих друзей. Да и исправить хотя бы что-то было уже совсем поздно. Волков вернулся в Москву и впал в самую большую депрессию своей жизни. Он даже хотел покончить жизнь самоубийством, но в последний момент понял, что уже не мальчик, да и жить итак осталось совсем не много. Именно сейчас Пётр Сергеевич понял, что это его последний шанс исполнить то, к чему он стремился всю свою жизнь. Но, несмотря на то, что у Волкова было огромное желание сделать это, у него был страх. Ведь все его попытки сделать что-то особенное и очень нужное увенчались постоянной неудачей. Пётр Сергеевич старел, а его внутренний порыв и фонтан профессиональных эмоций по чуть-чуть угасали. Но судьба-злодейка, в этот момент решила сыграть с ним в последний раз.

Однажды старый учёный получил анонимное письмо, в котором было сказано о возможности получения Волковым Петром Сергеевичем Нобелевской премии. Для этого ему нужно будет создать агрегат, который изменит материальное положение страны в лучшую сторону. Этот намёк правительства весьма заинтересовал учёного. Среди своих идей и разработок, он нашёл чертежи локатора, идею создания которого забросил около пятидесяти лет назад. Своё будущее изобретение Волков назвал «Чудо-локатором». Этот локатор отличался тем, что он мог находить что угодно на огромных расстояниях, и совершенно в разных сторонах. С помощью него можно будет без ошибочно находить нефть, газ, золото и многое другое, без каких либо сложных и многоступенчатых операций. Работа над изобретением локатора затянулась на два года. Но спустя этого времени, Пётр Сергеевич, действительно создал настоящее чудо науки. Ждать или выжидать, что-либо было уже незачем. Волков решил сейчас же продемонстрировать своё детище народу. И уже через несколько дней все средства массовой информации пестрили заголовками о «Чудо-локаторе». Он действительно работал, и показывал точные месторождения полезных ископаемых, которые уже добывались в тех или иных точках страны. Но, не смотря на это, Нобелевскую премию Волков так и не получил. Разозлившись, Пётр Сергеевич решил уничтожить свою машину, но его вовремя остановил агент ФСБ.

– Пётр Сергеевич, я бы на вашем месте этого не делал.

– Что?.. Да кто ты вообще такой? – грозно спросил Волков.

– Я агент ФСБ, а зовут меня Владимир Никитович. И это всё, что вы должны знать.

– А вот Федеральная Служба Безопасности то тут каким боком? Я ведь ничего такого не сделал!

– Ошибаетесь, Пётр Сергеевич, вы сделали очень многое. К тому же произошла кое-какая проблема, и я постараюсь её для вас решить.

– Какая ещё проблема, о чём вы говорите? – испуганно спросил Волков.

– Некоторое время назад, вам была обещана Нобелевская премия, за создание чудо прибора, который бы обогатил нашу с вами родину, ведь так?

– Да, совершенно верно.

– Так вы же создали локатор, который фактически может делать всё из ничего. Ваш прибор может найти всё, абсолютно на любом расстоянии. Ведь так?

– Да, совершенно верно.

– Так почему же вы до сих пор не получили заслуженную награду. Почему вы до сих пор не в центре внимания? Почему о вас до сих пор не говорит весь мир?.. Почему?

– Я не знаю!

– А я знаю… Вы просто ничего никому не доказали. Вы нашли всё то, что уже было когда то найдено, и уже давно добывается. Найдите, ну я не знаю, скажем крупно месторождение золота, о котором никому ещё не известно. И вот тогда, и только тогда о вас все заговорят, и вы получите всё то, что так хотите.

– Ладно, я постараюсь, – тихо ответил Волков.

С этого самого момента Пётр Сергеевич начал искать золото по всей территории страны. Пока он не стал рассматривать Кавказ, а именно гору Эльбрус. «Чудо-локатор» показывал, что в самой горе находятся крупные запасы золота. Для того, чтобы проверить не врёт ли локатор Волкову пришлось собрать экспедицию. Членами этой самой экспедиции стали учёные, в разных отраслях деятельности и несколько инструкторов и проводников, которые могли выжить в самых разных условиях. Всего команда состояла из пятнадцати человек, предводителем которой, стал сам Волков Пётр Сергеевич. Прежде чем отправиться в экспедицию он несколько месяцев изучал историю, геологию и географию кавказских хребтов, а именно гору Эльбрус. За это время он узнал, всё то, что ему было необходимо узнать для экспедиции. А также он совершенно случайно наткнулся на легенду о несметных сокровищах Эльбруса. Дело в том, что около двух тысяч лет назад в самом центре горы было захоронено огромное количество богатств. Эта легенда обрадовала Волкова, ведь получается, что его локатор не соврал. Всё уже было готово к экспедиции, но неожиданно для всех, один из одиннадцати учёных умер. В этот момент вернее было отстрочить дату начала экспедиции, но Пётр Сергеевич шёл к своей цели и был не намерен растягивать время. Теперь в экспедиции участвовало четырнадцать человек. Этот отряд пробыл в Приэльбрусье несколько дней, прежде чем начать поиски сокровищницы. Следующие несколько дней они активно искали золото, осматривая, каждую щель, каждую пещерку и каждый выступ в горе. Но поиски как не странно увенчивались неудачей. Тогда Пётр Сергеевич пошёл на отчаянный шаг и уговорил всех разбиться на две команды, так как поиски золота в таком случае будут идти быстрее. Эта идея была не охотно, но всё-таки принята. После выяснения кто же будет, в какой команде, маленькие отряды по семь человек каждый, разошлись в разные стороны. Но буквально через несколько часов, первая команда потеряла возможность на жизнь. Все семь человек погибли в одной из пещер, на всех сразу упал огромный валун.

Второй отряд одним из членов которого был Волков, даже не подозревали о случившимся. Они усердно пробивались к своей цели, пока совершено случайно не обнаружили почти на вершине горы неприметную пещерку, уходящую в самый центр горы. Пещерка метр за метром уходила вглубь и становилась боле широкой. В конце пещеры был тупик. Убедившись в том, что эта пещера не та самая, все начали идти обратно. Но, Пётр Сергеевич прекрасно знал, что в данный момент они подошли к входу в сокровищницу. Волков окрикнул всех, и заставил искать сам вход. Поиски затянулись аж на несколько часов, но всё ровно ничего не было найдено. Пока Пётр Сергеевич не облокотился на камень, под которым была каменная лестница. Безмятежная радость и ликование накинулись на Волкова, и он в свои семьдесят лет побежал спускаться по ступенькам, расталкивая остальных. Лестница вела к залу доверху набитым золотом. Света от факелов не хватало, чтобы рассмотреть все сокровища этого зала. Все накинулись на золото, набивая свои карманы, а Волков стоял в сторонке и поражался сумасшествию своих коллег. Их охватила золотая лихорадка, которая бы охватила абсолютно каждого, который бы увидел столько золота. А Пётр Сергеевич молча, рассматривал все богатства, на которые только хватало взора. Пока не обнаружил в центре сокровищницы трибуну, на которой красиво расположилась книга. Она была обёрнута в кожу какого то животного, закреплённой металлическими вставками. В этот момент Волков понял, что главным сокровищем, этого скрытого помещения, является именно эта книга. Он медленно подошёл к ней, и с трепетом в сердце дотронулся до обложки. Тогда Пётр Сергеевич почувствовал прилив сил и энергии, он почувствовал, что в этой книге есть то, что он так давно хотел познать. Волков подумал, что эта реликвия является книгой жизни, но, по сути, он не ошибался. Пётр Сергеевич медленно открыл запыленную книгу и со страхом в самой душе заглянул в неё. Но он не успел в ней даже ничего разглядеть, так как внезапно началось землетрясение. Почувствовав первые толчки, Пётр Сергеевич схватил книгу и попытался выбежать из сокровищницы. Но не тут, то было. Сверху начали падать большие каменные осколки, которые поочерёдно задавливали всех семерых искателей золота. Эта была первая и последняя экспедиция Волкова Петра Сергеевича. Он и все члены его команды доказали всему миру, ценной собственной жизни, что «Чудо-локатор» действительно работает, и безошибочно находит всё то, что необходимо его хозяину.

За многочисленный и многолетний вклад труда в отечественную науку, а также за изобретение «Чудо-локатора», Волков Пётр Сергеевич был удостоен получению Нобелевской премии посмертно. Он погиб 17 мая 2011 года в возрасте семидесяти лет. Его жизнь была достаточно сложной и весьма неоднообразной. Совершив просто несчётное количество ошибок в молодости и зрелом возрасте, он попытался их исправить лишь в старости. Но эти попытки были весьма безуспешными. С самого раннего возраста маленький учёный возжелал быть великим. И за семьдесят лет, так фактически и не добился осуществления своей мечты.

Но смерть, эта лишь часть жизни…