Читать книгу По страницам воспоминаний - Никита Сивачев - Страница 5

Анна любила готовить, особенно когда папа и двое братьев хвалят ее за вкусную еду. Мама и кухарка Алюта ежедневно учили Анну выполнять женскую работу и вообще быть женщиной и хозяйкой. Вместе с ними Анна выучила манеры, научилась держать осанку, делать прически, писать и читать, следить, и ухаживать за собой, готовить и выполнять работу по дому. Кухарка и мама всячески готовили Анну к тому, что рано или поздно на ее плечи ляжет женское бремя хранительницы очага.

На кухне стоял вкусный запах жареного мяса и приятный аромат яблочного пирога. Анна, мама и кухарка Алюта разговаривали, шутили и совсем немного сплетничали, не замечая, как летит время, и как кончилась мука.

– Алюта, сходи, пожалуйста, за мукой, – попросила мама.

– Мама, можно я схожу, – вызвалась Анна, – хочу прогуляться.

– Ну, хорошо, ступай.

Анна побежала с кухни через дверь на задней двор, минула сад поместья, вышла к тропке, ведущей вдоль каменной стены, оплетенной виноградными лозами. Обычно на этой тропинке стоял садовник Морис, ухаживающий за виноградным украшением стены, но отцу пришлось дать ему отставку, по причине обеднения семьи и нехватки средств на оплату работ некоторой части прислуги. Тропинка вывела Анну к главным воротам и, отворив их, она шагнула вперед, оказавшись за пределами поместья. Ниже по дороге были деревянные дома селян. Теперь путь ее лежал через село средних размеров. Анна наизусть знала каждый закоулок, и кто, в каком доме живет. Крестьяне, как обычно, все в заботах. Собирают урожай, латают крышу, сельские мальчишки, вообразив себя рыцарями, дерутся палками, девочки играют в догонялки, заплетают косички. Все взрослые немыслимо заняты, но все равно находят время, чтобы поклониться и поприветствовать проходящую мимо юную рыжеволосую Анну – девушку с наивными голубыми глазами. Сельские жители уважали Анну за ее сочувственность и доброту, кои она унаследовала у своей матери, а находчивость ей досталась от отца. Что случится, у кого корова сбежит, забор сломается, крыша потечет, или ограбят, Анна, как узнает, побежит рассказывать отцу и начнет тут же уговаривать, чтобы помог беде, а отец единственной дочери редко когда отказывал. Вот от чего новость о скорой женитьбе Анны так расстроила местных – их покидала заступница.

Анна вышла из села. Дорога спускалась под холм и тянулась вдоль камышистого берега, на котором стояла мельница, где жил мельник и его сын. Анна остановилась, полюбоваться видом. Река, бурля и пенясь на порогах, неслась вперед, напоминая змея извивающегося между холмов. На противоположном берегу виднелся лес, высокие деревья еле заметно покачивали кронами от ветерка, а над ними кружили птицы. Дышалось свободно, в воздухе пахло ароматными полевыми травами, а от реки тянуло рыбой. За пятнадцать лет этот вид стал Анне родным, но возможно… очень возможно скоро ей придется с ним расстаться. И она не знает когда, сможет увидеть его снова. Анна решила, что как только выдастся возможность сюда вернуться, она ей непременно воспользуется.

Она была уже у мельницы. Огромное деревянное колесо, за каменным зданием крутилось под напором воды. Левее мельницы был маленький ничем не примечательный дом. В окнах виднелись красные и оранжевые блики от камина, дым шел из трубы. Значит кто-то из хозяев дома. Анна направилась к двери. Странно, но в конуре у дома не было собаки, мельник всегда сажал ее на цепь, она, в отличие от хозяина, совсем не любит гостей, бросается на каждого проходящего мимо.

Вдруг что-то потянуло Анну назад за нижний край платья. Железо забренчало, волочась по земле.

– Р-р-р-р-р! – Злобное рычание раздалось рядом с правой ногой и задергало вниз.

«Собака!» – Анна отдернулась и оглянулась. Черная овчарка вцепилась зубами в подол ее платья и тянула на себя. Цепь крепилась на ошейнике, звенела и волочилась по земле, а в замыкающем кольце торчал железный крюк, который должен был удерживать цепь в стене конуры.

Анна испугалась в страхе и панике схватилась за зеленую гладкую ткань платья на бедре, резко шагнула назад и дернула на себя. Раздался треск. Кусочек ткани, украшенный цветочным орнаментом серебреных нитей, остался во рту у овчарки.

– Р-р-р-Гав! – Рявкнула собака, ткань выпал из ее челюсти.

Анна не знала что делать. Собака злобно смотрела на нее оскалив острые зубы, черная шерсть стояла как острые иглы, хвост, словно дикий неудержимы маятник рассекал воздух, она подогнула лапы.

«Сейчас наброситься!» – мелькнуло в голове Анны, она смотрела только на собаку. В попытке спастись она шагнула назад. Сильнейшая дрожь мешала двигаться. Анне показалось, что тело ее совсем обессилело, вся энергия покинула ее, и она замерла на месте, сердцем колотило бешеный ритм в груди, и каждый удар отдавал в виски

– Р-р-р-р! – собака накинулась на Анну, клыки метили прямо в глотку…

Анна закричала, закрыла глаза, от бессилия пала на землю, защитила лицо руками…

Цепь зазвенела, раздался глухой звук: что-то плюхнулось на землю, и тут же она услышала скуление, в мгновение, перетекшее в яростное рычание. Анна открыла глаза и увидела, как собака поднимается с земли, а юноша с темными не очень длинными взъерошенными волосами сжимает в руке ее цепь. Он был сосредоточен на звере, брови его были нахмурены, словно подражали дикому волку и одновременно говорили овчарке, что он тоже может наброситься и растерзать.

– Нападай! – крикнул парень, наматывая цепь на руку. – Давай, псина!

Собака разбежалась и набросилась на него лапами вперед. Юноша увернулся, но едва собака коснулась земли, как тут же снова прыгнула и вцепилась в предплечье, прокусив кожаную перчатку.

– А-а-а-а! – завопил юноша, повалившись на собаку. Овчарка отцепила его руку, зарычала, извернулась, хотела отбежать, но он, скривив лицо, обхватил ее за шею, рукой из которой сочилась кровь, и прижал к себе, кулаком с цепью ударил ее по морде, немедля перевалился на спину и быстрым движением два раза обмотал цепь вокруг ее челюсти. Он стал оттягивать в сторону оставшиеся кусок цепи, не позволяя овчарке открыть рта. Собака билась в отчаянье, рука юноши душила ее все сильнее. Его кровь стекала по руке, делая черную шерсть собаки блестящей и мокрой. Совсем не много собака брыкалась, но затем, ослабла и успокоилась, словно умерла.

– Хух… – Парень облегченно выдохнул, и скинул себя собаку. Его победный выдох услышала Анна. Дрожь постепенно уходила. Дышать было трудно, в висках стучали маленькие молоточки, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Анна понимала, что теперь в безопасности. В двойне ее успокаивало мысль, что парень жив и рядом с ней, а собака недвижимо лежит на земле.

Юноша подошел к ней, подал руку, а ту, что с кровоточащим укусом спрятал за спиной.

– Ты Анна?

Он пытался скрыть боль и от этого делал напряженное лицо, словно застывшее. Теперь Анна могла рассмотреть его поближе.

– Я… – Как только она подола ему руку, ощутила тепло от его грубой ладони, оно успокаивало. Те несколько мгновений, что она поднималась, изучала серо-зеленые глаза юноши и черты его лица.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо. – Она улыбнулась ему в знак своего доверия.– Спасибо за спасение… Если бы не ты…

Из мельницы вышел мельник

– Госпожа Анна? Моя собака! – Он был очень удивлен, кинулся к телу собаки. – Что с ней?

– Она без сознания, – объяснил парень, – Твоя собака чуть не загрызла госпожу. Ты бы цепь лучше крепил.

– Госпожа простите меня! – Мельник пал на колени перед Анной. – Обещаю больше не повториться!

– Густав успокойся все обошлось, а вот собаку тебе лучше заменить, на какую ни будь подобрее. – Анна краем глаза заметила, как юноша напряженно сжимает руки в кулаки, сдерживая боль. – Покажи руку! – вдруг вспомнила Анна

– Там не сильно. – Ответ был зажеванный, он развернулся к ней, пряча руку.

– Ну-ка покажи! – Анна схватила его за предплечье,

– С-с-с-ай-ай! – Юноша скорчился от боли готовый упасть на землю.

Анна сняла с руки перчатку. Перчатка была мокрая и скрывала ужасную картину: из нескольких кровоточащих дырок разных размеров и глубины ручьями сочилась кровь, окрашивая в алый цвет все предплечье. Анне стало дурно и захотелось отвернуться, но она сдержала себя.

– Это ты называешь не сильно! Густав живо тащи спирт, рану нужно обработать

– Госпожа у меня нет спирта.

– Водка есть?

– Агась.

– Неси ее и чистые тряпки быстро!

– Слушаюсь. – Мельник помчался в свой дом.

– Тебе нужно сесть, – сказала она юноши, осмотрелась вокруг: рядом с домом почти в плотную стояла лавочка. – Идем. – Она взяла его за руку и повела к лавке – И не сопротивляйся.

– Ладно, ладно…

– Вот госпожа водка и тряпка, как просили

– Спасибо. – Анна приняла, у мельника из рук стеклянную бутыль и кусок ткани, все положила на лавку рядом с парнем.

– Может вам еще, чем помочь?

– Да, отнеси, пожалуйста, мешок муки в поместье на кухню и скажи, что я скоро буду

– Хорошо, уже бегу.

Мельник забежал в мельницу.

Сперва Анна вылила на раны водки. Парень завопил и почти подпрыгнул от жгучей боли. Затем она порвала тряпку, сделав из нее неровный и длинный кусок ткани. Она стала перебинтовывать, предплечье юноши.

– Ты так и не сказал, как тебя зовут, – заговорила она, перекладывая ткань из руки в руку.

– Клейнар.

Анна подняла глаза.

Он был одет просто: плотный кожаный жилет затягивающийся ремешками и запыленная черная рубашка, на поясе висел кинжал, а на грудь медальон вороноборцев из стали – воин пронзающий ворону мечем.

– Клейнар, спасибо что спас.

– И тебе спасибо, за помощь с раной.

– Пустяки. – Она улыбнулась, – что такое рана по сравнению со спасенной жизнью.

Они замолчали. Анна накладывала бинт, мило улыбаясь и поглядывая с большим интересом на него, ожидая ответного взгляда или хоть какого-нибудь внимания со стороны Клейнара. Но Клейнар смотрел то наверх, то по сторонам, избегал смотреть на нее. Анне было неловко, и она чувствовала, что Клейнару тоже. Но ей нравилось помогать юному вороноборцу, она даже испытывала какое-то легкое возбуждение. И ему, судя по мурашкам на коже тоже нравилось, ее забота. Он был зажат словно, воздерживался от эмоций, как то само собой в голове сложилось впечатление, будто Клейнар обделен женским вниманием и это в нем привлекало.

– Ты очень приятно накладываешь повязку.

– Спасибо. – Анна снова мило улыбнулась, обрадовавшись голосу Клейнара.

– Где ты так научилась?

– Мама была военным медиком, она меня научила.

– Знаешь из тебя бы вышла не плохая медичка

– Правда?

– Угу. – Кивнул Клейнар.

– Хотел бы я такую себе в напарницы

Клейнар вдруг отвел взгляд и как то порозовел.

– Не совсем поняла, о чем ты, но сочту это за комплимент.

– Это он и был, – оправдался Клейнар.

Анна оглянулась. Собака мельника все еще лежала на земле.

– А ты точно собаку не убил?

– Точно. Скоро очнется, видишь, вон дышит.

Анна пригляделась. И точно: тело овчарки периодично вздымалось и опускалось, как во время сна. Анна закончила перевязку, связав два края ткани.

– Вот ты и готов к новым свершениям, герой! – бодро воскликнула Анна

– Спасибо!

– Тебе спасибо за спасение. Спас бы ты меня еще от этого жениха.

– Этим сейчас занимается Веренд. Во всяком случаи занимался, пока меня не послали за тобой.

– Значит, они, наконец, прекратили спорить и мне пора узнать свою судьбу. – Анна тяжело вздохнула, взор ее устремился к земле. Впервые ей было страшно идти в родной дом. Но встреча с судьбой неизбежна и Анна решила пусть это произойдет быстрее:

– Пошли, я не хочу это оттягивать, будь что будет.

Они шли по селу. Клейнару был не превычен неспешный темп Анны, но он старался ее не обгонять.

– Значит ты ученик моего дяди? – поинтересовалась Анна

– Да.

– И какой из Вернда учитель?

– Хороший. Он многому меня научил: владеть мечем, лечить себя, готовить эликсиры, охотиться.

– И собак душить?

– Нет, этому меня научила жизнь на улице.

– Жизнь на улице?

– До встречи с твоим дядей я был бездомным сиротой.

– А можешь рассказать, как вы познакомились? Мне очень интересно.

– Все началось с того что я попытался стащить у него кашель на рынке…

Клейнар рассказал ей всю историю. По просьбе Анны, он рассказал еще несколько смешных и интересных историй о своих приключения с Верендом. Они вместе смеялись, Анна замечала, какое искрение удовольствие у юноши вызывает ее улыбка и смех, она в полной мере чувствовала его внимание и не стеснялась в благодарность одаривать его улыбкой. Получался круговорот приятности и удовольствия. Им нравилась кампания друг друга.

Когда они вошли в дом, отец семейства созвал всех в гостевую комнату. Он встал в центре, подозвал к себе Анну, положил руку ей на плече и с жалобным видом при всех сказал:

– Анна, мне не хочется отдавать тебя замуж, – говорил отец, – но иначе мы ни как не отдадим долги.

– Ты просто продал меня отец! – заявила Анна, отдернув плечо, скинув тяжелую отцовскую руку – Почему ты готов отдать меня неизвестным людям, но не хочешь отпустить меня с родным дядей?

– С Верендом тебе опасно.

– А какая разница? Откуда ты знаешь, как ко мне будут относиться в чужом доме. Вдруг мой жених будет пользоваться мной каждую ночь, или его родня будет унижать меня. Уж лучше я умру от клинка, чем буду всю жизнь жить с человеком, которого не люблю и уже ненавижу, и воспитывать его детей!

– Что ты себе навыдумывала! Прежде чем судить сперва узнай кого, судишь. Семья Даминиана очень благородные и влиятельные люди. Они будут любить тебя как собственную дочь. Ты разделишь власть со своим мужем и станешь достойной владыкой тех земель.

– Не нужна мне власть. Все понимают, что ты оскорбил и предал меня, отец! – обвинила Анна и ища поддержки, бросила взгляд на остальных стоящих в стороне от нее и отца. Мама и Веренд, молча, кивнули. – Если семье нужны деньги – я выйду за него, но обиду тебе не забуду! – С этими словами Анна развернулась и побежала из комнаты.

– Анна! – Крикнул ей отец, но она даже не обернулась.

Анне захотелось побыть одной, и она уединилась в саду. До вечера ее никто не видел.