Читать книгу Мы лучше - Никита Владимирович Чирков - Страница 5

Через несколько часов Бенджамин все же исполнил указания и, пусть несколько против своей воли, но явился на официальное рабочее место. Первым делом он лично подошел к каждому подчиненному и проверил степень исполнения его недавних поручений и уже завершенных работ. Как начальник, он был вполне лоялен, и его не терзали вопросы авторитетности и уважения, ибо главное – работа и результат. Из-за чего, вопреки правилам, он ввел свободный дресс-код и позволил расположить подчиненным свои рабочие места по их усмотрению. От лифта их отделяли большие двери, являющиеся входом в те самые рабочие зоны, где большую часть времени специалисты под началом Бенджамина работали над инженерией и программированием. Лишь два квадратных верстака, два на два метра, с прозрачными, строго вертикальными экранами на каждой стороне, для вывода рабочей информации, находящихся строго по центру, были местом сосредоточения общей работы. Остальное пространство было хаотично заставлено рабочими местами с компьютерами, стульями и поверхностями для записей. Во втором зал, расположившимся прямо за первым, находилась большая сфера, которая крепилась на шарнирах к внешнему корпусу из сверхпрочных швеллеров.

Время в этом месте летело незаметно, казалось бы, даже при максимальной продуктивности коллективной работы, прогресс должен быть заметен невооруженным глазом, но, чаще всего, на деле это были лишь небольшие шаги. Но не сегодня. Похвалив всех подчиненных, Бенджамин проследил, как каждый покинул рабочее место, оставив его одного. Стоило последнему выйти за двери – меньше чем через минуту зашел Кристофер.

– Ну, как все прошло, есть прогресс в настройке аппарата? – Спросил Кристофер, подойдя к центральному верстаку, и сел на стул, перед этим повернув его спинкой вперед. Слегка полноватый мужчина пятидесяти лет, одетый максимально невзрачно, с чисто выбритым лицом, которое очень хорошо смотрелось с густыми, зачесанными назад черными волосами, чуть ли не полностью закрывающими шею.

– Из твоих уст это звучит так, словно ты про смеситель в ванной спрашиваешь, – спокойно ответил Бенджамин, продолжая проверять цифры на доске с противоположной стороны верстака от Кристофера, постукивая пальцами по обратной стороне планшета – зачастую он не замечал этого тика, пока ему не укажут.

– Тебя бы, Бенджи, штрафовать за твою речь и поведение, да, боюсь, ты так максимум на еду будешь зарабатывать.

– Да брось, мы оба знаем, это – не поможет. К тому же, процесс идет вполне неплохо, тебе, как руководителю, который следит за работой лабораторных кроликов самого захудалого отдела великого и могучего ЦРТ, будет полезно иметь положительный результат. Которого, что немаловажно, можно достичь, лишь позволяя работать нам так, как вздумается.

– Вот я тебя слушаю и удивляюсь.

– Ты? Удивляешься мне? Что-то не то с этим миром.

– Я про то, как ты любишь выдавать пафосные длинные тирады вместо краткого и содержательного ответа, при этом строя из себя некого индивидуалиста, который в то же самое время прекрасно работает в коллективе, – он помедлил, ожидая реакции, – я все видел по камерам. Ты отлично вписываешься в команду, общаешься, находишь общий язык и, кстати говоря, к тебе все отлично относятся! На мгновение мне даже показалось, что ты флиртовал с одной из сотрудниц.

– Тебе показалось, это она со мной флиртовала.

– Несомненно, – сразу подыграл Кристофер, – мы уже не первый год работаем, и я точно знаю: как бы ты не скрывался за сарказмом и легкомыслием, вижу тебя насквозь, и то, как тебе бывает одиноко на самом деле. Поверь взрослому человек, нет ничего постыдного, чтобы признаться себе в этом, особенно, в кругу людей отлично к тебе относящихся, я узнавал.

– Серьезно, прям спрашивал? – Саркастично удивился Бенджамин, снова игнорируя поднятую тему. Он отложил планшет, по которому все это время настукивал пальцами, и встал напротив Кристофера.

– Это моя работа. Сделать так, чтобы твой отдел функционировал, ибо вам всем, как ты выразился – лабораторным кроликам – нужен руководитель. Скажи спасибо, что я лоялен ко многому и не требую соблюдения устава и правил, половину которых ты, в отличие от остальных, постоянно нарушаешь. Даже мне ясно, что в перспективе вся твоя работа, в которую, к слову, немногие верят – и это в таком-то месте – может изменить мир, – разбавляя свою речь строгими нотками, произнес, словно заранее заготовленную речь, Кристофер, не сводя глаз с Бенджамина.

– Можно вопрос?

– Ты задаёшь вопрос, чтобы задать вопрос? – Довольствуясь, парировал в ответ Кристофер.

– Типа того. Скажи, а как много людей знает, чем мы тут на самом деле занимаемся?

– Достаточно мало, чтобы не задавали лишних вопросов.

– Я примерно так и думал, – удовлетворенно ответил Бенджамин, а Кристофер так и не понял, зачем был этот вопрос.

– Ответь теперь ты мне. Как долго ты будешь ломать комедию и делать вид, что ты весь такой затворник, чурающийся норм общества? Уже бы давно мог найти приличную даму, завести семью, повзрослеть, одним словом.

Наступило молчание. Единственным звуком, доходившим до ушей, был набивающий стук пальцев по столу, знаменующий начало мнимой игры, где каждый доказывал другому стойкость характера, молча глядя друг другу в глаза: один ожидал ответа, а другой ждал того момента, когда это не понадобится.

– Ты знаешь мою историю и то, как я сюда попал, так что давай без демагогии, – несколько нейтрально сказал Бенджамин.

– Да, знаю. И слишком много банальных теорий я могу предложить, ища причину того, почему ты столько лет занят этим проектом. А ты далеко не простой человек, так что и причина точно не на поверхности.

– Сегодня что, день такой, что тебя вдруг тянет на психоанализ? – Бенджамин старался спросить по-дружески, но было ясно видно, что ему некомфортно.

– Я просто интересуюсь своим подчиненным, даже смею сказать – другом. Если все же нужна причина, пусть будет такая. Откуда мне знать, откуда всем нам знать, что ты самостоятельно не создаешь себе и другим невыполнимую задачу, дабы казаться полезным и особенным? Откуда мне знать, что ты сам не придумываешь загадку с заведомо несуществующим ответом?

– Уже поздно, – нарушив затянувшуюся тишину, неестественным легким тоном произнес Бенджамин, улыбнувшись Кристоферу. – Я устал, и ты тоже. А все эти разговоры по душам попахивают той эмоциональной близостью, которая как-то вот совсем не по мне.

– Этот разговор мы рано или поздно закончим, Бенджи, – по-дружески произнес Кристофер. – Проследи, чтобы все было закрыто, – он встал со стула, посмотрел на собеседника, огляделся вокруг и пошел к выходу.

– Эй, – привлек внимание Бенджамин, подбирая слова и явно колеблясь, – я знаю, возможно, это не мое дело, но этот разговор, на такие темы, случаем не связан… с твоей семьей?

– Ты правда думаешь, что, имей я желание выговорится или обсудить, то не стал бы говорить прямо? – Сдержанно оборвал Кристофер.

– Я просто решил, что, может, как уже было, – Бенджамин немного мямлил, – тебе трудно, и снова посещают…те мысли, о том самом, – прозвучало неуверенно, он словно подбирал слова на ходу.

– Я в порядке, правда. Это был обычный день, и все. – Бенджамин молча смотрел на него, явно думая о том, о чем сам Кристофер не хотел говорить ни с кем. – Слушай, я понимаю твое беспокойство, но, если мое слово еще имеет для тебя хоть что-то, то просто поверь мне и оставь в покое, хорошо? – Чуть смягчившись закончил он.

– Понял тебя, – ответил Бенджамин, осознав поднятую не вовремя тему.

– Вот и хорошо, я ценю твое беспокойство, но иногда оно лишнее, – натянуто улыбнулся Кристофер и вышел, оставив Бенджамина одного, смотреть ему в след, гадая, стоило ли сделать что-нибудь еще, или все же отпустить пугающую его мысль. В такие моменты, он действительно чувствовал себя виноватым, понимая, как его эгоизм играет против него, затрагивая ответственность перед другими людьми, особенно перед тем, кто на самом-то деле и в правду делает многое для него, являясь при этом почти лучшим другом… единственным другом. Он пристально наблюдал за наставником, припоминая откровенные разговоры, в которые ненароком просачивались далеко не самые трезвые мысли по поводу собственной судьбы.