Читать книгу Ветер с Балкан. Всем, кому небезразличны славянские Балканы, посвящается - Никита Владимирович Леонтьев - Страница 4

…Прошёл год с тех пор, как я впервые побывал в Сербии. Вторую свою поездку я планировал совершить в компании своей девушки – но ей в итоге вырваться с работы не удалось. Так что ехать мне пришлось одному. И вот я снова выхожу из международного терминала «Николы Теслы». Белград встречает меня так же, как и год назад – жгучим южным солнышком, сухим ветром, газонами с выжженной зноем травой и могучими тополями, дарующими путнику драгоценную тень.

Город – по крайней мере, центр – за год ничуть не изменился. По прежнему шумит голосами улица короля Милана, ждут клиентов разговорчивые продавцы сувениров на кнез-Михайловой, фотографируется группами молодёжь перед храмом св. Саввы…

Надо сказать, что после первой поездки сюда я, уже вернувшись домой, познакомился в интернете с человеком, с которым впоследствии крепко сдружился – белградцем по имени Срджан. Он-то и предложил мне обстоятельно показать Белград, когда я окажусь там в следующий раз. И, забегая вперёд, замечу, что он и в самом деле показал мне город – так, как, наверное, не смог бы показать никто другой.

Естественно, что сначала мы прогулялись по тем местам, которые я уже знал по прошлому разу. Но при этом о каждом доме, о каждой улице он мог рассказать так, что они представали передо мной в совершенно новом свете. Талант экскурсовода (как и многие другие таланты) у Срджана оказался блестящий. Немного огорчало только одно – великолепный русский язык моего попутчика не давал мне столько возможностей попрактиковаться в сербском, сколько мне бы хотелось…

Срджан показал мне в полной мере другой Белград – другой со всех точек зрения. Чего стоит хотя бы наша прогулка на Калемегдан на закате! Вечерний Кале – совершенно иной, это бросается в глаза, хотя и непросто описать словами. На смену дневной раскалённой выбеленности каменных стен приходит мягкая розовая бархатность, нежным покрывалом окутывающая крепость.

Указав на одну из башен, сиротливо стоявшую на склоне холма, Срджан пояснил, что называется она «башня Небойша» и рассказал мне связанную с ней легенду. Будто бы в Средние века, во времена османской экспансии, эта башня находилась внутри Белградской крепости. Когда турки захватили Белград, именно крепость оставалась последним оплотом обороны горожан. А когда и она пала под натиском османов, на следующее утро жители с изумлением увидели, что башня переместилась из пределов крепости ближе к берегу Дуная – там, где она находится и сейчас. Турки так и не захватили её, и, по преданию, это таинственное явление означало, что Сербия никогда не подчинится туркам навечно и что грядёт день освобождения страны от османского ига.

Белградская крепость на закате

Несмотря на то, что это всего лишь легенда, она произвела на меня впечатление. Одно дело – рассказывать такие истории дома, и совсем другое – прямо напротив прекрасно сохранившихся крепостных стен, утопающих в розово-золотых лучах заката. Так и видится, что крепость готовится к обороне: на стенах беготня, звон оружия, защитники занимают свои места. А у ворот отряд готовится к вылазке: те, кто из знатных родов, сверкают латами, ждут своего часа их острые мечи; воины из простого люда – без брони или кольчуги, да и всё оружие зачастую – простой нож. Лишь у некоторых счастливцев спрятан короткий, но грозный боевой клинок-ханджар6. Что жизнь, когда там, на мегдане7, можно заслужить бессмертие?! И может быть, если падёт воин в бою, будут потом спустя столетия певцы-гусляры славить его песней – как Лазаря и Милоша8…

…Мы со Срджаном продолжали любоваться вечерним Белградом. Закаты над тем местом, где Сава впадает в Дунай – это вообще нечто особенное. Наслаждаться этим зрелищем можно, кажется, бесконечно.

Закат над местом впадения Савы в Дунай

С наступлением ночи жизнь в сербской столице не только не замирает, но, кажется, закипает ещё более бурно, нежели в светлое время суток. Где-то мне довелось прочитать суждение о том, что Белград – город с наиболее активной во всей Европе ночной жизнью. Так как я сам не любитель ночного бодрствования, мне сложно проверить это высказывание. Но одна моя прогулка по ночному городу скорее подтвердила это утверждение. Очень много молодёжи (и не только), иллюминация на каждом здании, особенно ярко светятся офисные центры вроде «Белградки» – одного из высочайших небоскрёбов города, а также отели и гостиницы – например, фешенебельная «Москва».

Отель «Москва» ночью

В один прекрасный день, когда у Срджана оказалось много свободного времени, мы с ним отправились в большую прогулку по городу. Поскольку мы изначально планировали выбраться подальше от центра, я решил купить автобусный билет. Строго говоря, это проездной, рассчитанный на определённое число поездок. Срджан посоветовал мне приобрести карточку на пять поездок – одной или двух может и не хватить, а больше просто не нужно. Такие проездные продаются в любом уличном киоске – там же, кстати, можно приобрести и местную сим-карту (помню, я выбрал удобный для нас обоих местный МТС).

А дальше я начал постигать особенности местной экономии. Особенности местной пешеходной культуры (на красный свет переходить вроде бы нельзя, но если хочется – то можно) я освоил ещё в первый свой визит. А вот ездить на автобусах мне тут пока не доводилось. Поэтому я удивился, когда к остановке подошёл нужный автобус, но Срджан посоветовал его пропустить.

– Видишь, там кондуктор в салоне? Нам точно придётся платить.

– В смысле? А есть автобусы без кондуктора?

– Конечно, сколько хочешь. Просто надо его дождаться. Они часто ходят.

И в самом деле, через несколько минут прибыл ещё один подходящий автобус – на сей раз без кондуктора. Стоит ли удивляться, что к концу дня мы совершили четыре автобусных пробега – и потратили всего одну поездку?

Маршрут выбрал Срджан – и сделал это превосходно (собственно, как и практически всё, за что он брался). Справедливо рассудив, что в центре уже всё хожено-перехожено, мой друг повёл меня к берегам Дуная – в районы Земун и Дорчол. Некогда это были пригороды Белграда, но затем расширяющаяся столичная агломерация поглотила их без остатка.

Наш путь преимущественно пролегал по берегу Дуная, точнее – по набережной. Срджан показал мне мост через Дунай, по которому проходит участок шоссе Белград – Панчево. По этой дороге и мост назван Панчевским.

Панчевский мост в Белграде

Вообще в этих районах столицы немалая часть инфраструктуры связана с рекой. Тут бесчисленное количество кафе на воде, пунктов проката лодок, катеров и прочих плавучих средств. В холодное время года жизнь тут, скорее всего, замирает – но зато летом тут настоящий людской котёл.

Набережная Дуная в Белграде

Где-то в Дорчоле проходим мимо высокого здания с красивым парадным входом. Окидываю здание взглядом – и с удивлением вижу, что перед входом посажены… живые пальмы. Давно привык, что их можно встретить только в приморских городах – а тут такое!

– Ну это же юг! – улыбается Срджан.

Дунайская набережная в Дорчоле – отличный пример продуманного благоустройства города. Тут есть и выделенная полоса для велосипедистов, и широкий пешеходный тротуар, и зоны отдыха. Отдельного упоминания заслуживает Спортивный центр с теннисными кортами – на них, кстати, проводится Открытый чемпионат страны. Разумеется, теннис в Сербии безумно популярен – во многом благодаря личности блистательного Новака Джоковича, известного во всём мире теннисиста.

Гуляя по набережной, обратили внимание на мужчину весьма зрелого возраста, обладавшего воистину бронзовым загаром. Впрочем, наше внимание он привлёк другим – сойдя к самой воде, он плюхнулся в неё и принялся плавать неподалёку от берега. Впрочем, я не увидел тут ничего странного – но мой друг покачал головой.

– Не рискнул бы здесь купаться, – заметил Срджан.

– Почему же? – удивился я.

– Вода тут грязная. С экологией проблемы. Можно заболеть. У нас ведь все купаются в основном на Аде…

Ада – это не что иное, как знаменитая Ада Циганлия: пожалуй, главное место речного отдыха в городе. Раньше это был просто остров на Саве, на котором во времена Югославии располагалась тюрьма, а рядом с ней приводились в исполнение смертные казни. Позднее тут возвели искусственную насыпь, перегородившую савский проток и превратившую Аду Циганлию в полуостров. Расширив и окультурив пляж, а также потратившись на различную туристско-спортивную инфраструктуру, местные жители получили сверхпопулярную зону летнего отдыха у воды. Каждое лето собирает на пляжах Ады до четырёхсот тысяч отдыхающих!

Название острова явно намекает на не-славянское происхождение. Считается, что слово «Циганлия» – изменённый вариант исходного слова «Сингалия». Оно, в свою очередь, произошло путём слияния двух кельтских (мы же помним, кто основал тут город?) слов: «синга» («остров») и «лиа» (дословно – «подводные земли»).

Но всё же ключевым пунктом нашей общей с Срджаном программы стало посещение Нови-Сада – столицы автономного округа Воеводины, прекрасного города в полутора часах езды на север от Белграда. Поездка удалась в значительной степени благодаря Миланке – хорошей знакомой Срджана, живущей в Нови-Саде и знающей город как свои пять пальцев. Она согласилась нас встретить и погулять по городу, ознакомив меня с его достопримечательностями. А их, как мне предстояло убедиться, там весьма немало…

Нови-Сад… Город, абсолютно нетипичный для Сербии, город со сложной и удивительной судьбой. На протяжении веков, начиная с момента основания в 1694 году, нынешняя столица Воеводины была культурным центром Сербии. Но не стоит думать, будто история этого места начинается только с XVII века. Ещё в средние века местечко Варадин было центром района, входившего в состав Сремского санджака9. Позже это место, как и расположенная на берегу Дуная крепость, получит название Петроварадин.

Петроварадинская крепость становилась свидетельницей яростных сражений. За этот край в конце XVII века боролись две тогдашние сверхдержавы – Османская империя и Австро-Венгрия. В битве у Сланкамена в 1691 году, а также шестью годами позже в сражении под Сентой турки потерпели жестокие поражения. Пытаясь вернуть влияние в Сремском регионе, турки предприняли очередной поход. В августе 1716 года османские войска в битве под Петроварадином были наголову разбиты австрийцами. Османская империя вынуждена была уйти из региона, оставив его Австро-Венгрии.

В XVIII и XIX веках Нови-Сад становится не только культурным, но и политическим центром для сербского народа, не имевшего тогда своего государства. Огромное культурно-историческое наследие города – основная причина того, что Нови-Сад получил второе, «неофициальное» название – «Сербские Афины». В середине XIX века город был центром автономного края Сербская Воеводина, входившего в состав империи Габсбургов.

После окончания Первой мировой войны город вышел из-под влияния распавшейся и капитулировавшей Австро-Венгрии, и объявил о присоединении к Сербии. В 1941 году фашисты оккупировали Югославию и начали проводить её раздел. Нови-Сад был отдан Венгрии, а Срем и Петроварадин – Независимому государству Хорватия10. На протяжении войны в Нови-Саде было убито более 5 тысяч жителей. С 1945 года и по сей день Нови-Сад – столица автономного края Воеводина в составе Сербии…

По количеству культурных объектов, равно как и по обилию известных деятелей культуры, живших и работавших в Нови-Саде, этот город можно сравнить с нашим Санкт-Петербургом. Именно здесь в 1861 году был основан Сербский народный театр – старейший южнославянский профессиональный театр. Тремя годами позже сюда из венгерского города Пешт перевезли всё культурное наследие Матицы сербской. Здесь в своё время жил и трудился цвет сербской интеллигенции – Джура Якшич, Йован Йованович-Змай, Светозар Милетич, Вук Стефанович Караджич и многие другие.

Вообще, Белград и Нови-Сад можно назвать сербским аналогом наших двух столиц – Москвы и Петербурга. И там, и там есть «главная» и «северная» столицы; и там, и там «северная столица» более европеизирована; и там, и там существуют локальные диалекты; и там, и там жители двух столиц испытывают весьма сложные чувства друг к другу (чего только стоит увиденное как-то мной в Нови-Саде огромное граффити на стене дома, несущее ясное и однозначное послание – «Я ненавижу Белград»)…

…И вот мы со Срджаном едем в автобусе. Спустя какое-то время я обращаю внимание на то, что местность за окном стала меняться. Исчезли холмы, леса и перелески – вокруг простиралась гладкая, как стол, равнина. Местами её захлёстывали бескрайние поля цветущих подсолнухов, тянущих свои золотые головы к жаркому летнему солнцу.

– Вот, – замечает Срджан, – это типичная Воеводина.

Воеводина – автономный край в составе Сербии, на севере страны, её столицей как раз и является Нови-Сад. Этот регион примечателен многим. Начать с того, что он имеет границы сразу с четырьмя соседними странами: Венгрией, Румынией, Хорватией и Боснией и Герцеговиной. На территории автономии соседствуют несколько исторических регионов – Банат, Срем и Бачка. Именно в регионе Срем находится знаменитая Фрушка-гора, богатая старинными монастырями.

Этот край по праву называют «житницей Сербии». Бескрайние поля, каждое лето покрытые золотом колосьев, обеспечивают хлебом всю страну. Густая сеть каналов, связывающих местные водные артерии – Дунай, Саву и Тису – делает и без того щедрую землю ещё более плодородной.

Воеводина – мультиэтнический, то есть многонациональный регион. Это можно понять, просто посмотрев на карту. Небольшой кусочек земли в центре Европы стал родным не только для сербов, но и для венгров, словаков, хорватов… Живут тут и представители так называемых малых народностей – например, буневцы и русины.

…А мы тем временем едем, болтая обо всём на свете. Спрашиваю друга о Нови-Саде, что он знает о городе?

– Знаешь, – говорит он, – есть там одно такое место, которое я бы хотел перенести в Белград. Это Дунайский парк. Надеюсь, мы его увидим.

На автобусной станции нас встречает Миланка. Она прямо-таки излучает энергию, а ещё – потрясающий позитив.

– Давайте сначала в парк, потом до собора по центру, а потом на Петроварадин.

Возражений нет. Срджан обращает моё внимание на то, как новисадцы (и Миланка, в частности) произносят некоторые слова. В отличие от центральной Сербии, в ряде слов ударение делается не на первый слог. Например, житель Белграда Срджан говорит – ДУнавски парк (с ударением на первый слог), а жительница Нови-Сада Миланка – ДунАвски парк (ударение на второй слог). Кроме того, сам темп произношения у новисадцев более медленный и размеренный.

Дунайский парк действительно достоин того, чтобы его если не перенесли в Белград, то хотя бы сделали там его точную копию. Идеальное место для летнего отдыха: даже в самую сильную жару тут приятно благодаря прудам с фонтанами, уютным беседкам и зелёным насаждениям.

Дунайский парк в Нови-Саде

После Дунайского парка мы отправились гулять по центру города. Архитектура, с одной стороны, напоминает типичную центральноевропейскую – немного «пряничный» вид, красная черепица крыш и тому подобное. С другой – чем-то неуловимо центр Нови-Сада напомнил мне наш Нижний Новгород, где мне однажды довелось побывать.

– А знаешь, – говорю Миланке, – чем-то это мне напоминает наш город – Нижний Новгород. Там почему-то очень похоже.

– Как ты сказал? Нижний Новгород? Хаха! А ты знаешь, что попал в точку? Ведь Нижний Новгород – город-побратим Нови-Сада!

И так, оказывается, бывает в жизни…

Нови-Сад

Выйдя на одну из городских площадей, мы увидели памятник Светозару Милетичу – одному из самых влиятельных и ярких деятелей сербской политики и культуры XIX века. Уроженец региона Бачка, он ещё со школьной скамьи выделялся своим талантом и трудолюбием, а также интересом к политической жизни страны. В 1848 году, находясь в венгерском Пеште, он стал свидетелем начала гражданских революций в Европе. Вернувшись в Сербию, Милетич начал агитировать жителей не уходить на фронт в Италию. Австро-венгерские власти много раз пытались его арестовать, но местные жители предоставляли ему надёжные убежища.

В том же 1848 году Милетич отправился в Белград, где подал сербскому правительству прошение об объявлении войны Турции. Он предполагал, что в случае согласия это развяжет всебалканское восстание против Османской империи. Но это была несбыточная надежда: правительство было не готово пойти на столь радикальный шаг.

Успешно получив образование в Вене в 1854 году, он начал трудовую карьеру судебным приставом в городке Лугош. Спустя два года он забросил это дело, открыв адвокатскую контору в Нови-Саде. Не вмешиваясь в политическую жизнь активными действиями, Милетич рассуждает о ней в своих многочисленных статьях и публикациях в «Сербском дневнике». Одним из потрясших его событий стало прекращение существования Сербской Воеводины и передача её земель Венгрии. На эту тему он, впрочем, писал следующее: «Воеводство умерло, но в том виде, в каком оно находилось, оно и не было никому нужно».

Милетич остро понимал, что смерть Воеводины – всего лишь незначительная деталь. Куда хуже для сербов было то, что одновременно с этим событием умерла и их вера в Австро-Венгрию: если раньше у его народа была надежда на то, что австрийцы дадут сербам гражданские права и новые возможности, то упразднение Воеводины жестоко разрушило все иллюзии относительно «дружелюбия» северного соседа.

20 марта 1861 года Милетич был избран градоначальником Нови-Сада – самым молодым в истории города. Огромную помощь на первых порах ему оказали работавшие в городском магистрате такие титаны мысли, как Йован Йованович Змай и Яша Игнятович. Первыми шагами Милетича на новом посту стали признание сербского языка официальным и постройка здания Городского дома в сербской части Нови-Сада. В том же году его избрали председателем Сербского союза читателей, и под его эгидой Милетич основал Сербский народный театр.

В 1866 году Милетич основал журнал «Знамя» – и вскоре он стал важнейшим и самым влиятельным печатным изданием сербов Австро-Венгрии. На протяжении многих лет Милетич оставался его главным редактором, написав огромное количество текстов исключительной ценности. В 1868 году он стал жертвой сфабрикованного судебного процесса, по итогам которого был осуждён австрийскими властями на год тюрьмы.

Находясь в тюрьме, Милетич старался по возможности получать свежие новости с сербской политической сцены. Когда ему сказали, что началось расслоение на множество разных партий и ему следует проявить компромисс, иначе он останется в одиночестве, Милетич спокойно заметил: «Я и начинал всё в одиночестве». Когда он вышел на свободу, его приветствовали торжественными церемониями, куда бы он ни приезжал. Известны слова Йована Йовановича-Змая: «Поднимите детей из колыбелей, чтобы они запомнили его вид!»

5 июля 1876 года Милетича арестовали на квартире в Нови-Саде, после чего осудили на шесть лет лишения свободы. Не получая помощи от последователей, регулярно подвергаясь психическому и физическому насилию со стороны австрийцев-тюремщиков, Милетич начал страдать от прогрессирующего психического расстройства. Выйдя на свободу, он так и не смог полностью оправиться от лишений. Четвёртого февраля 1901 года Светозара Милетича не стало.

Вскоре мы увидели, пожалуй, наиболее известный символ Нови-Сада – кафедральный собор. Его полное название – римско-католическая церковь имени Марии. Кстати говоря, хотя местные жители и называют эту церковь «кафедральным собором», формально это название ошибочно. Дело в том, что Нови-Сад принадлежит римско-католической епархии города Суботицы, и главная церковь всей епархии – то есть имеющая право называться кафедральной – находится в Суботице.

Любопытно, что у новисадского собора было сразу несколько предшественников. Первая католическая церковь была построена в начале XVIII века и просуществовала очень недолго: уже в 1742 году она была разрушена. В том же году здесь была построена новая церковь. В ходе бомбардировок 12 июня 1849 года её охватил пожар, при этом она лишилась часовни. Вернуть часовне первозданный облик не удалось.

В 1891 году было принято решение снести эту церковь и на её месте построить новую. Так и родилась современная церковь имени Марии. Проект новой церкви был разработан архитектором Молнаром, а финансировали стройку предприниматели Стефан Гусек и Карл Лерер. Впрочем, и новой церкви пришлось пострадать – в 1904 году её охватил пожар, в результате чего она почти полностью лишилась крыши. Тем не менее, ремонтные работы прошли удачно – и в наши дни эта красивая стройная церковь радует глаз.

Кафедральный собор в Нови-Саде

Вообще, Нови-Сад с первого же взгляда оставил абсолютно однозначное и чёткое впечатление. Этот город так же открыт для всех, как Белград. Но главное – это очень светлый город. Здесь даже в узеньких улочках есть ощущение открытости, светлости. Широкие же проспекты и площади вообще залиты светом, они словно воплощение света – в камне стен, в зелени деревьев, в сиреневой тени цветов, покрывающих открытые кафе. Поэтому для меня Нови-Сад – настоящий Город света. Забегая вперед, скажу, что в следующий мой визит сюда это ощущение лишь подтвердилось и стало ещё ярче.

Сели втроём передохнуть в уличное кафе под тентом. Солнце жарит вовсю. Изучаем меню.

– Может, кофе? – говорю я скорее для себя.

Миланка задумчиво бросает взгляд на плавящуюся от жары улицу.

– Самое время для кофе – хохочет она и заказывает лимонад.

Мы следуем её примеру.

Погуляв по центру, мы направились к знаменитой новисадской крепости – Петроварадину. Чтобы туда попасть, нужно по мосту перейти на противоположный берег Дуная.

Вид с моста на крепость Петроварадин

Раньше этот район города, где находилась крепость, был отдельным пригородом. Сейчас это официально Нови-Сад, но со своим колоритом и явственно ощущаемым налётом старины, заметным даже на расстоянии.

А уж когда заходишь туда и видишь эти постройки вблизи, почтенный возраст всего и вся бросается в глаза.

Нови-Сад – район Петроварадин

Подъём на крепость Петроварадин

Вид на Дунай со стен Петроварадина

Миланка обратила моё внимание на небольшую аккуратную часовенку, возвышавшуюся над крепостью. В годы Второй мировой войны местные партизаны постоянно меняли на ней время, дезинформируя оккупантов и проводя диверсии.

Часовня в Нови-Саде

…Я ехал в белградский аэропорт и думал о том, что увидел. Конечно, само по себе замечательно, что я познакомился с новым городом, новым лицом Сербии. Но не это было главным! Куда важнее было ощущение того, что всё это – только начало моего большого пути по дорогам чудесного уголка земного шара под названием славянские Балканы. Мой аппетит в этом плане закономерно рос, и я дал себе слово, что обязательно побываю не только в других городах Сербии, но и в других странах бывшей Югославии.

Но об этом – в следующих главах…