Читать книгу Поцелуй под северным сиянием - Никки Логан - Страница 3

Наши дни, Черчилл, Канада

– Вы, должно быть, шутите!

Китти Каллахан плотнее укуталась в одеяло, выданное авиакомпанией бесплатно, и переложила тяжелую сумку в правую руку, чтобы дать левой отдохнуть.

– Извините, мадам. – Женщина развела руки, вежливо тесня Китти к дверям. – Таковы канадские законы. После закрытия аэровокзала пассажирам нельзя в нем оставаться.

– Но мне некуда идти!

Впрочем, сотруднице аэропорта и так было об этом известно, потому что именно она в течение последних нескольких часов искала, где можно разместить более полутора сотен пассажиров. Они волей судьбы оказались заброшены в этот крошечный городок после того, как на высоте тридцати пяти тысяч футов над Гренландией из грузового отсека их лайнера повалил дым.

– Мы сделали все, что в наших силах, чтобы найти место для вас, шести оставшихся пассажиров. Троих устроим на ночь в медицинском центре. Двое погостят сегодня у конной полиции в тюремных камерах – больше в городе нет ни одной свободной постели.

«Неужели придется просидеть всю ночь в комнате ожидания? Вот какую цену приходится платить за отличное выполнение своей работы!» – подумала Китти.

Она была слишком занята съемками того, что произошло после зрелищной посадки их огромного авиалайнера на обледеневшую взлетную полосу, а потому оказалась в самом хвосте очереди на временное размещение.

– Разве у вас нет поблизости отеля? Ну или хотя бы хостела!

Искреннее сочувствие собеседницы мало чем могло помочь Китти.

– Вообще-то у нас в городе почти столько же мест в гостиницах, сколько и местных жителей. Но все номера зарезервированы – ведь сейчас «медвежий сезон».

– «Медвежий сезон»? – Китти удивленно огляделась вокруг. – А где мы находимся?

Ей было известно лишь то, что она где-то между Цюрихом и Лос-Анджелесом. Китти мирно спала, когда командир экипажа объявил по внутренней связи о нештатной ситуации. В последовавшем за этим хаосе было не до того, чтобы задавать экипажу вопросы.

– Вы в Черчилле, провинция Манитоба, мадам, – гордо ответила сотрудница аэропорта. – В мировой столице белых медведей.

– В Черчилле? – В груди похолодело, когда Китти осознала, где оказалась. – А что такое «медвежий сезон»? – спросила она, чтобы выиграть время, необходимое для успокоения неровно бьющегося сердца, вышедшего из-под контроля.

Собеседница улыбнулась, не замечая внезапно возникшего напряжения:

– Сотни белых медведей мигрируют в наши места, дожидаясь, когда замерзнет Гудзонов залив, чтобы начать зимнюю охоту на льду. Сейчас их количество достигло максимального. Они тут повсюду.

– Может, мне устроиться на ночь между парой медведей?

Сотрудница аэропорта могла и обидеться на раздраженный тон, но Китти имела право злиться. Ее самолет загорелся в воздухе, она пережила экстренную посадку, ее вытолкнули по аварийному трапу на холод в легкой одежде, выдав лишь одеяло. Из багажа у нее осталась только ручная кладь, собранная с минимализмом профессионала: камера с аксессуарами, основные туалетные принадлежности и электронный ридер. Ничего из этого ей тут не поможет. На ночь устроиться негде, кроме как в комнате ожидания местного полицейского участка. И в довершение ко всему Китти умудрилась приземлиться в единственном месте на Земле, которое не собиралась посещать, – и вовсе не из-за медведей, а из-за одного человека, который тут живет.

Отчаяние окутало ее, словно облако.

– А я могу переночевать у вас?

У сотрудницы аэропорта уже были все причины выйти из себя, но она, к счастью, продолжала отвечать сочувственно:

– Я уже отправила двоих пассажиров к нам домой. Муж уложит их спать на диванах. Мадам, кто-то наверняка уже выехал, чтобы забрать вас и отвезти в город.

– А нельзя доставить меня в соседний населенный пункт, где есть спальные места?

Собеседница рассмеялась:

– В Черчилл можно добраться только самолетом или поездом. А Виннипег находится в тысяче миль к югу.

«Все верно, – дошло наконец до Китти. – Ведь речь идет о белых медведях, значит, наш лайнер приземлился в субарктическом поясе».

– Как вы думаете, за нами скоро пришлют другой самолет? – упавшим голосом спросила Китти.

Женщина бросила взгляд на наручные часы и нахмурилась:

– Давайте сначала пристроим вас куда-нибудь на ночь.

Китти не в первый раз выпало попасть в переделку. И все же мысль о том, что придется провести ночь, сидя в комнате ожидания, когда поблизости бродят хищники, показались малопривлекательной. Особенно оттого, что никто не мог сказать, как скоро получится отсюда улететь.

Положение слишком отчаянное. Она закрыла глаза и выдохнула:

– Живет ли здесь все еще Уилл Маргрейв?

Он перебрался в Черчилл после землетрясения в Непале – сразу после того, как потерял Марселу. Китти воспользовалась связями в Министерстве иностранных дел, чтобы узнать о возвращении Уилла в Канаду, и тут же попыталась выбросить эту новость из головы.

– Вы знаете Уилла?

«Думала, что знаю», – мелькнуло в мозгу.

– Когда-то мы были немного знакомы.

Сотрудница аэропорта тут же направилась к телефону:

– Обычно мы не обращаемся к Уиллу с просьбой кого-нибудь временно приютить, потому что его коттедж находится далеко от города, в довольно уединенном месте…

Ну разумеется. Мало сегодня было разочарований.

– Пожалуйста, попробуйте его уговорить. Назовите мое полное имя.

Пока женщина звонила, Китти через окно смотрела на стоянку перед зданием аэропорта. Ледяная корка на асфальте сверкала в ночной тьме под светом прожектора. А вдруг эти огни послужат маяком для какого-нибудь медведя, бредущего мимо в поисках ужина?

Сотрудница аэропорта окликнула Китти, шагая к ней по вымытому до блеска полу:

– Порядок! Джон отвезет вас прямо туда. Поездка на такси – за наш счет. Похоже, вам повезло.

Внезапно полицейская комната ожидания показалась Китти вовсе не таким уж плохим местом в сравнении с тем, что придется снова встретиться с Уиллом.

Да уж, повезло.

До коттеджа Уилла, как оказалось, было не так уж и далеко, если по прямой. Но старенький внедорожник, служивший одним из всего двух такси в Черчилле, ехал медленно, пробивая колею в мокром снегу. Дорогу было видно не более чем на десять футов вперед. Они все дальше углублялись в лес, пока не остановились перед небольшим коттеджем, чьи очертания почти терялись в снежной круговерти. Окна домика тускло светились. Это место словно сошло со страниц сказки про Белоснежку.

На пороге коттеджа выросла мужская фигура в куртке, с надвинутым на лицо капюшоном.

– Приехали, – весело сказал водитель и, потянувшись через колени пассажирки, открыл для нее дверцу. Китти выбралась на мороз в туфлях-лодочках, уже раскисших от мокрого снега. Ее легкие тут же обожгло холодом.

– Счастливо оставаться, – пробормотал водитель скорее себе, чем пассажирке, и вывел джип по покрытым льдом лужам обратно на дорогу.

Китти замерла, рассматривая коттедж.

– Дом выстывает, – донесся голос из открытой двери. Стоящая на пороге фигура повернулась и исчезла внутри. В воздухе осталось лишь облачко застывшего пара от произнесенных слов.

Господи! Несмотря на то что прошло столько времени, этот голос подействовал на Китти как и прежде, в Непале: внутри все словно превратилось в желе. К счастью, в сердце по-прежнему царил холод – куда сильнее, чем на улице.

Крыльцо протестующе заскрипело под ногами, когда Китти прошлепала по замерзшим ступеням в тамбур, где скинула промокшие туфли рядом с выстроенной в ряд поношенной хозяйской обувью. Одеяло уже почти не согревало, но за дверью тамбура виднелись отсветы пламени в печи. Этого было достаточно, чтобы, соблазнившись, перешагнуть через порог и впервые за прошедшие пять лет ступить в мир Уилла Маргрейва.

– Угощайся кофе! – крикнул Уилл откуда-то из глубины дома, умудрившись произнести эти слова максимально недружелюбно.

– Хорошо, – отозвалась Китти, взглянув на большой кофейник, кипящий на старой плите. – Спасибо.

Когда Маргрейв вошел в комнату, гостья держала в застылых руках чашку с дымящимся кофе. Лицо Уилла все еще закрывал флисовый капюшон, отчего волнение Китти усилилось. Не говоря ни слова, хозяин дома прошел мимо нее в тамбур, снял куртку и повесил на крючок.

Кто-то, не знакомый с Маргрейвом, ожидал бы увидеть перед собой настоящего лесного отшельника, но мужчина, вернувшийся в комнату, выглядел едва ли старше тридцати – именно столько ему было тогда, в Непале, пять лет назад. Каштановые волосы, спутавшиеся под капюшоном и упавшие на лоб, закрывали брови, к тому же Уилл обзавелся короткой бородой, но при этом он выглядел так, словно сошел с билборда, рекламирующего мужской одеколон.

Китти негромко кашлянула, пытаясь привести в порядок мысли:

– Спасибо тебе за…

– Ты все еще ладишь с собаками?

Он наконец поднял взгляд, и у нее сбилось дыхание – как и в тот раз, когда она впервые увидела эти неземные глаза цвета морского льда. В груди разлилась застарелая боль. Китти не ожидала, что когда-нибудь снова заглянет в глаза Уилла.

Не дождавшись ответа, он разрушил волшебство момента, направившись к двери и широко ее открыв. В комнату ворвались три собаки. Прежде чем Китти успела от них увернуться, за ними вбежали еще три и тут же бросились к ней, облизывая ее и тычась в гостью мокрыми носами. Седьмой пес остался у дверей.

Уилл окликнул собак, чтобы их успокоить, но Китти в суматохе не запомнила их имена.

– Ты держишь их в доме? – удивилась она, когда натиск наконец ослабел.

Маргрейв ответил ледяным взглядом.

– А ты полагаешь, им следует находиться снаружи, на морозе, пока ты наслаждаешься комфортом?

Что ж, беседа не задалась с самого начала.

– Нет… Я… Просто в Непале ты держал их в вольерах.

Китти вздрогнула, когда кто-то из собак царапнул ее по руке когтями.

– Черчилл – не Непал, – проворчал Уилл и свистнул.

Шесть собак немедленно подбежали и уселись у его ног, радостно стуча по полу хвостами. Седьмого пса пришлось самому оттаскивать от гостьи. При этом рука Уилла случайно коснулась ее бедра – там, где заканчивался подол летней юбки.

Ноги Китти так замерзли, что она не почувствовала этого неожиданного прикосновения, но на ее воображение мороз не повлиял. Если уж на то пошло, здесь, в этом коттедже, наедине с Маргрейвом, оно работало в два раза сильнее, чем обычно.

– Ты замерзла, – вежливо заметил Уилл. – Оделась не по погоде.

Китти мгновенно вскипела от такой несправедливости:

– Вообще-то я идеально одета для погоды в Цюрихе, откуда вылетела, и в Лос-Анджелесе, куда направлялась и где уже должна была быть к этому моменту.

Две крохотные вертикальные морщинки залегли между его бровей.

– Тебе больше нечего надеть?

Китти плотнее запахнула одеяло, желая поскорее согреться у печки.

– Наш багаж выгрузят из самолета только завтра.

«Если он уцелел», – добавила она мысленно.

По ее телу пробежала дрожь. Ледяные глаза Уилла снова впились в гостью, словно иголки, затем он снял с себя свитер и протянул ей:

– Надень. Тепло моего тела быстрее тебя согреет. Оберни одеялом ноги, а я подыщу для тебя какие-нибудь носки. И оставайся возле печи.

Свитер пах именно тем одеколоном, который, как несколько минут назад представилось Китти, мог бы рекламировать Маргрейв. Воспользовавшись тем, что осталась в комнате одна, она вдохнула аромат Уилла и задержала дыхание. Ресницы дрогнули от боли, охватившей все ее существо.

Чувства к этому мужчине, которые, как казалось, умерли, вдруг снова вспыхнули. Китти уже начала было считать, что придумала себе воспоминания о нем. Но вот она чувствует запах Уилла наяву – теплый, пьянящий, именно такой, каким запомнился…

– Ребята в аэропорту, наверное, в страшной запарке, – проворчал Маргрейв, вернувшись в комнату.

Китти, уже надевшая свитер, сняла с себя одеяло, чтобы натянуть на ноги доходящие ей почти до колен носки. Благодаря им, а также свитеру Уилла, еще хранящему тепло его тела, и жару, исходящему от печки, она почти согрелась.

– Думаю, здесь такого раньше не видели. Наш лайнер размером больше, чем здание местного аэровокзала.

– Ну почему, тут и раньше такое случалось, учитывая, что у нас тут лучшая взлетная полоса на тысячи миль вокруг, – возразил Уилл, стараясь держаться от гостьи как можно дальше.

Еще немного – и они заговорят о погоде. Неловкость охватила обоих, словно разгоревшееся в печи пламя.

– Я благодарна тебе за то, что разрешил у тебя переночевать, – наконец произнесла Китти. – И за то, что не забыл меня.

Он вскинул взгляд:

– А ты думала, я поступлю иначе?

– Что ты меня забудешь или что откажешься мне помочь?

– И то, и другое.

– Я не была уверена, что ты согласишься.

– И оставлю тебя на съедение белым медведям? – проворчал Маргрейв.

Голос его в этот момент больше напоминал рычание одной из его собак, что расположились сейчас по углам комнаты.

Китти посмотрела в лицо Уилла. Казалось, он был сейчас мыслями далеко отсюда – так же далеко, как Непал от Канады. В коттедже стояла тишина – было слышно лишь, как потрескивают дрова в печи да широко зевает какая-то из собак. От этого еще больше потянуло в сон.

– Где мне можно помыться?..

Кажется, эти слова вернули Уилла из того далека, где он только что находился. Наверное, вспоминал Марселу.

Внезапно охватившее Китти сочувствие уменьшило ее ощущение неловкости.

– Вторая дверь справа, – сказал Маргрейв, отступая в сторону, чтобы дать пройти гостье. – Ванная вон там. Воды можешь лить сколько угодно – мне привозят ее в цистерне.

Вот ирония судьбы! А ведь этот затерянный край большую часть года практически утопает в воде.

Китти осторожно прошла мимо сонных собак, но, взявшись за дверную ручку, остановилась:

– Серьезно, Уилл, спасибо тебе. Мне не очень-то хотелось спать в комнате ожидания.

– По крайней мере, здесь тебе будет лучше, – пробормотал он, глядя ей в глаза.

Ни тебе «располагайся, чувствуй себя как дома», потому что Китти снова была для Маргрейва нежеланной гостьей, ни «приятно снова тебя видеть, Кит», потому что это явно не так.

А чего она ожидала? Что этот человек откроет ей объятия после их последнего разговора в Непале?

Едва Китти заперла дверь в ванную, Уилл тяжело привалился к косяку. Как же далеко нужно забраться, чтобы убежать от прошлого? Оказывается, оно достанет тебя даже за полярным кругом.

Пять долгих лет спрессовались в единый миг, едва Китти Каллахан вошла в этот дом. С того момента, когда Уилл по телефону дал согласие пустить ее переночевать, его сердце стучало как бешеное, не успокаиваясь. Может, не стоило отвечать на звонок, но на дисплее высветился номер аэропорта – а они никогда не звонили так поздно вечером без серьезной причины.

Кто же мог знать, что этой причиной окажется Китти Каллахан!

– Подвинься, Декстер, – пробормотал Маргрейв, толкнув ногой большого коричневого пса, развалившегося перед любимым креслом-качалкой Уилла.

Собака зарычала, но встала, отошла на несколько футов в сторону и снова плюхнулась на пол с драматическим выражением на морде.

Уилл сел в кресло, вспомнив, как продававшая его женщина шутила, что оно «стариковское».

Да. И если дело пойдет так и дальше, то он до самой старости будет покачиваться в этом кресле у печки здесь, в северной глуши, – в одиночестве, со своими собаками. Словно и собирался прожить жизнь подобным образом.

Когда они виделись с Китти в последний раз, она торопливо засунула свои сумки в багажник непальского такси, а затем нырнула в салон машины. Марсела тогда разрыдалась, потому что ее покинула новая привязанность – всего через десять дней вместо оговоренного месяца. Но сам Уилл держался вежливоотчужденно, с облегчением думая, что больше никогда не увидит Китти, уверенный, что ее отъезд поможет наладить ему отношения с женой.

Еще три года он пытался спасти их брак, но так и не преуспел в этом.

От этого присутствие Китти казалось еще большей проблемой. Мужчина не убегает на другой конец света от своего прошлого только для того, чтобы пригласить это прошлое к себе в дом.

– Этот дом внутри куда просторнее, чем кажется снаружи, – раздался позади тихий голос.

Уилл выпрямился в кресле.

Раньше здесь звучала лишь его речь да лай собак. А теперь стены коттеджа словно впитали в себя мягкие, женственные звуки, как высохшая древесина – кедровое масло.

Сделав над собой усилие, он сказал, чтобы поддержать беседу:

– В городе полно сборно-щитовых домов, но мне хотелось чего-то более индивидуального.

– И уединенного, – добавила Китти, посмотрев в окно.

Да. Именно таким было это место – как раз то, что нужно.

– На Крайнем Севере даже одна миля – серьезное расстояние. Но у меня есть соседи, живущие вверх по ручью, а до Черчилла всего десять минут езды, если знаешь местные дороги.

Ему показалось, или на самом деле при упоминании об уединенности его дома в глазах Китти мелькнуло беспокойство? Может, она тоже не забыла, какие электрические разряды проскакивали между ними тогда, в Непале?

– Что ж… Думаю, мне пора ложиться спать, – сказала Китти тем же мягким тоном. – Вдруг самолет сможет вылететь рано утром?

Этого точно не случится. Аэропорт Черчилла рассчитан на обслуживание небольших самолетов, курсирующих по северу Канады, словно воздушные автобусы. Они берут на борт всего двадцать – тридцать пассажиров. На местном летном поле огромный лайнер вряд ли сможет развернуться. Не говоря уже о том, что для починки потерпевшего аварию самолета и подготовки его к полету потребуются приглашенные специалисты – инженеры и инспекторы по безопасности. Поврежденный самолет, набитый под завязку пассажирами, ни в коем случае не поднимут в воздух.

Но на часах было уже два ночи, лицо Кейт почти посерело от усталости, так что Уилл не собирался сейчас ей это сообщать. Завтра они найдут время все обсудить.

– Я встану с рассветом, выясню, вылетает ли в этот день твой самолет, и, если что, разбужу тебя загодя, чтобы ты успела на рейс.

– Хорошо. Увидимся утром.

Он отвернулся к печи.

– И еще. – добавила она.

Да что же с ним творится при звуках женского голоса в этих стенах? По коже бегут мурашки, словно Уилл никогда прежде не слышал, как говорит женщина.

– Спасибо. Правда. Я очень благодарна за то, что ты дал мне убежище.

Да, именно так. Он и покупал этот дом как убежище для себя. И он оставался для Уилла безопасным местом, пока прошлое не ступило под его крышу.