Читать книгу Mötley Crüe. Грязь. История самой скандальной рок-группы в мире - Никки Сикс - Страница 6

Я привык во всем сомневаться и сам делать выводы. Мои умозаключения имеют такую же ценность, как мысли физиков-ядерщиков или других людей. Кто сказал, что нужно верить во что-то только потому, что ты вычитал об этом в книге или увидел фотографии? Кто решает, что есть истина? Когда толпа людей начинает верить в одно и то же, они становятся роботами. У нас есть голова на плечах: мы сами можем разобраться, что к чему. Например, как летает НЛО.

В пятидесятые, когда я учился в начальной школе в разгар холодной войны, нас учили прятаться под столом. Нам говорили, мол, если упадет водородная бомба, все, что нужно сделать, – это залезть под парту и закрыть голову руками. Сегодня сама мысль о том, что парта защитит тебя от радиации и расщепления на атомы, кажется смехотворной, но в то время это было логичным для якобы умных и осведомленных людей, которых мы называли учителями. Помню, как я написал на тетради большими буквами «ПРИГНИСЬ И ПРЯЧЬСЯ», взял их в кавычки и поставил гигантский вопросительный знак. Какой долбоебизм. Та черепаха из мультика[13] – полная туфта.

Я с детства хранил стопки тетрадок и заметок. Со временем многое из того, что я записал, оказалось правдой. В 1976 году моя кавер-группа White Horse хромала на все ноги и была готова к тому, чтобы ее пристрелили. Мы репетировали в гостиной дома, где жили, когда вошел басист и сказал: «Ну, это определенно пестрая группа» (Well, this certainly is a motley-looking crew). После репетиции я поднялся к себе в комнату и записал эти слова в блокноте – Motley crew, а затем ниже, большими буквами, MOTTLEY CRU – и поклялся себе, что у меня кровь из носу будет группа под названием Mottley Cru. Я хотел, чтобы White Horse, которые на самом деле были хорошей группой, начали играть оригинальный материал и стали Mottley Cru. «Почему бы нам самим не написать чего-нибудь? Все равно мы голодаем», – предложил я им. В ответ они проголосовали за мой уход из группы.

Я свалил от них, прихватив акустическую систему, свет и фургон. Затем я поместил объявление в газете «The Recycler», которое гласило: «Внеземной гитарист к услугам других инопланетян, которые хотят завоевать Землю». В то время я называл себя Зоркий Шарлемань. В газете я тоже подписался этим прозвищем и получил несколько очень странных телефонных звонков от каких-то психов. В конце концов я попал в кавер-группу под названием Vendetta, где заработал достаточно денег, чтобы купить усилитель Marshall и гитару Les Paul. Я купил еще один Marshall и Les Paul, когда вернулся из тура по Аляске, и разместил очередное объявление в «The Recycler». Как правило, люди начинают свои объявления с буквы «А» (типа «Амбициозный гитарист ищет группу»), просто чтобы оказаться в начале списка. Мне было все равно, поскольку я знал, что мое объявление обязательно выстрелит, где бы ни находилось. Итак, вот его текст: «Громкий, грубый и агрессивный гитарист открыт предложениям».

На объявление откликнулся парень из группы Sparks, ну тот, что с усиками Гитлера. Но я честно сказал ему, что мне не нравится его музыка и я только зря потрачу наше время, если пойду на прослушивание. Думаю, он меня зауважал за такую прямоту. Еще мне позвонила какая-то стремная группа из Редондо-Бич под названием очень в духе восьмидесятых: то ли «Яд», то ли «Ордер на арест». Они сказали, что видели, как я играл в клубе «Pier 52.1». Я решил им не перезванивать. Как сказал Энди Уорхол: «У каждого есть пятнадцать минут славы». А я добавляю: «Лучше бы их не было вовсе».

Наконец-то объявление нашел Никки и позвонил. Мы немного поболтали и договорились о встрече. Я запихнул свою гитару и Marshall в крошечную «Мазду» моего кореша Стика и поехал в Северный Голливуд. Мы с Никки поздоровались, словно два незнакомца: у нас из головы вылетело, что мы виделись раньше. Он сменил имя, его черные как уголь волосы стали пышными и свисали ему на лицо. Я не смог бы его узнать, даже будь он моим родным отцом. Прошла еще неделя или две, прежде чем он спросил: «Эй, а не ты ли тот странный парень, который однажды зашел в алкогольный магазин и…» Я не мог в это поверить: пацан действительно повзрослел.

Никки сказал, что оставил свою прошлую группу London, потому что там каждый тянул одеяло на себя. Теперь он хотел взяться за свой проект и реализовать собственное видение. Я притворился, что согласен, но умом понимал, что он еще молод и в музыкальном плане наивен, так что мог направлять его так, как мне угодно. На той репетиции мы сыграли несколько песен, которые написал Никки, – «Stick to Your Guns», «Toast of the Town», «Public Enemy #1». У них в группе был один смазливый гитарист, имя которого я не буду называть. Первое, что я сказал, войдя в комнату: «Он не вывезет». Тогда ребята сказали, что я сам должен выгнать его, коли он мне не нравится. Это был мой первый день в группе, а они уже заставили меня делать грязную работу.

Там был еще один костлявый паренек с огромным волдырем на подбородке, который напоминал куриный наггетс. Он наплел мне какую-то историю, мол, накануне кто-то его толкнул, или он навернулся со ступенек ночного клуба «Gazzarri’s» и разбил губу. Черт знает, что было не так с его лицом, но эта штуковина смахивала на второй подбородок. Пацан утверждал, что умеет играть на барабанах, хотя казался слишком молодым и тощим для хорошего музыканта. Но когда он начал играть, то оказался совсем не слабаком. Лупил он будь здоров. Его звали Томми.

И, если подумать, это вовсе не Никки нашел мое объявление в «The Recycler». Это был Томми. Он позвонил. Он оставил сообщение. Он все устроил. И, черт возьми, играл он как надо.