Читать книгу Страсть моя, скорпион - Николь Рейн - Страница 3

Марго и Лайм сели в карету и из окна наблюдали, как чуть поодаль Саид о чём-то разговаривает с Аресом. Потом скорпион погрузил свои вещи и, забравшись внутрь, устроился напротив пары. Лошади тронулись, а все трое молча уставились друг на друга. Чёрные, как смоль, глаза осмотрели сначала секретаря, а затем с плохо скрываемой неприязнью остановились на девушке. Вызов был принят, игра в гляделки началась. Марго храбрилась, отвечая его настроению, но с трудом выносила всю тяжесть и многозначительность его взора. Почуяв, что проигрывает и нестерпимо хочет отвернуться, или даже, о ужас, непроизвольно склонить голову перед этим ставшим внезапно таким устрашающим мужчиной, решила выкрутиться из ситуации по-другому, в конце концов это она его госпожа, он не смеет себя так вести. Минут десять назад девушка даже порывалась было сменить гнев на милость, раскаиваясь в том, что ради личной выгоды унизила мужчину на плаце, но его поведение заставило её передумать и вспомнить, что эта покупка изначально была нежеланна.

– Вас обучают так смотреть на своих хозяев? – скрестила руки на груди.

Маска на переносице собралась лёгкой гармошкой, указывая на то, что её владелец поморщил нос, и мужчина резко отвернулся.

Он оглядывал имения, которые должны были ещё много долгих лет быть его домом, а возможно, до самой смерти, так и представлял, что, пока не скосит старость, будет тренировать новоприбывших скорпионов, но всю его жизнь перечеркнула прихоть одной девчонки. Как давно он не опускался на колени, всё ещё помнит острый щебень, на котором приходилось стоять часами, как тот впивался в плоть до кости, помнит два овальных кровавых следа, оставленных после ухода, точнее не ухода, а уползания… Он её не простит! Зачем эта женщина выбрала его? Был уверен, что ни одна так не поступит, пока его одежды скрывают тело и лицо, а вокруг полно обнажённых мужчин, это как купить кота в мешке, когда вокруг десятки породистых. Саид сказал ему, сколько она за него заплатила. За кота в мешке, из которого просвечивают лишь когти. Странная женщина, даже немного пугает, а вдруг она извращенка? Сомнений нет, что в шляпе у неё не кролик, нужно быть начеку. Ещё хозяин, нет, бывший хозяин приказывал, нет, скорее просил Ареса служить этой семье так, как его учили. Чёрта с два! Если она попросит ублажать её, он ни за что на свете не согласится, пусть хоть палками бьют. Опять противоречивость мыслей, палками бить он себя не даст. О побеге не было и речи, годы вдалбливания в голову уставов не прошли бесследно.

Марго же, наоборот, начала остывать. По итогу она хоть и не выиграла войну, но одержала небольшую победу в одном сражении. Скорпион с ней – это успокоит Максимуса, но не тот скорпион, который проберётся в её кровать посреди ночи, – это успокаивало саму девушку. Но настолько ли её мысли были верными? Она не уверена. Саид сказал, что воспитан Арес так же, значит, его тоже обучали тем техникам владения языком, о которых рассказывала Стелла? Марго ужаснулась и вздрогнула, возвращая настороженный взгляд к скорпиону.

Теперь до конца пути они оба сидели как на иголках, будучи совершенно убеждёнными, что именно противоположный человек хочет надругаться над ними, и строили планы по своей самозащите, которые требовалось совместить с необходимостью находиться рядом.

Бедный секретарь ёрзал на сиденье и готов был выпрыгнуть из кареты, ощущая всю мрачность воцарившейся обстановки. Чем же госпожа опять недовольна? Ведь всё прошло так, как она хотела. Неужели он совершил ошибку и неверно трактовал её вопрос о стоимости, вдруг она ждала, что он откажет ей, тем самым возьмёт неловкое бремя на себя и им не придётся отдавать такую космическую сумму.

«Какой идиот!» – Лайм стукнул себя полбу, но никто этого даже не заметил, потому что между парочкой вновь заискрились гневные молнии, когда их глаза в очередной раз встретились.

По прибытии в поместье Марго отдала приказ служанкам поселить скорпиона в той комнате, которую выбрал для него председатель, а сама поспешила подняться в свою. Девушка упала на кровать, хотела бы уснуть, а когда проснётся, чтобы всё это оказалось лишь дурным сном. Но нельзя засыпать, ещё нужно встретить Максимуса, большие позолоченные часы, висящие на стене, возвестили, что он вот-вот вернётся домой.

Марго соскочила с кровати и решила переодеться, чтобы предстать перед мужем в более свежем наряде. Скинула с себя одежду и открыла шкаф, выбрала чёрное платье в крупный розовый цветочек, на запахе, а потом повернулась и, держа его в руках, пошла к зеркалу. Тогда-то вновь встретилась с чёрными глазами… Девушка по привычке забыла закрыть за собой дверь, раньше в этом необходимости не было, поднимались на её этаж только служанки, поэтому девушка могла позволить себе пройтись по комнате в неглиже. Но сейчас в дверном проёме стоял Арес, стоял и смотрел на неё, совершенно голую! Марго тут же прикрылась платьем, побагровела, заорала что было мочи и кинулась к двери, сея проклятия:

– Извращенец! Негодяй! Да чтоб тебе пусто было! Не смей глазеть на меня, подлец!

Дверь с силой захлопнулась перед носом скорпиона. Он не двигался, находился в глубочайшем потрясении.

«Как она меня назвала? Изв… извращенец? Я?! Она не закрыла дверь и расхаживала голой, а выставила меня виноватым? Да я всего лишь мимо проходил!» – вскипал мужчина.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, направился вниз. Обдумав всё хорошенько, пришёл к выводу, что, скорее всего, эта женщина решила поиграть с ним в какие-то игры, ведомые только ей, и специально разыграла эту сцену, специально разделась и выжидала, когда он пройдёт мимо, чтобы соблазнить. Но зачем же тогда было так орать? Определённо, чтобы всё не выглядело настолько очевидным. Чертовка! Но ничего у неё не выйдет… Перед глазами промелькнуло воспоминание плавных женских изгибов, Арес взмахнул рукой, пытаясь развеять наваждение, как дымку.

Менее чем через час вся троица, включая секретаря, стояла перед председателем. Он сидел за своим рабочим столом, пролистывая страницы договора купли-продажи, иногда хмурился, отчего Лайм уже видел подпись на своём смертном приговоре. Когда с бумагами было покончено, Максимус с задумчивым видом принялся изучать скорпиона, тот стоял не шевелясь.

«Новый хозяин выглядит адекватным человеком, – думал Арес, – не то что его сумасшедшая жена. Было бы хорошо, если бы меня приставили защищать его».

Тут Марго, ища в муже защиты от этого подозрительного человека в маске, кинулась к креслу Максимуса и уселась на подлокотник.

– Арес, ты должен хорошо защищать мою жену. Она мне очень дорога, я хочу, чтобы она и шагу без тебя не делала из поместья. Ты меня понял?

Надежда на избавление от этой женщины растаяла как льдинка на горячем тоне её мужа. Скорпион нехотя кивнул.

– Хорошо. Время позднее, на сегодня все могут быть свободны.

– Жду тебя в спальне, – специально сказала Марго, пытаясь показать нежеланному гостю, что у них с мужем всё просто замечательно, и чмокнула его в щёку.

Затем девушка так быстро удалилась из кабинета, что, уверена, разорвала дистанцию с Аресом на приличное расстояние.

– А ты, Лайм, задержись-ка. – Голос председателя пропитался сталью, когда секретарю уже почти удалось улизнуть. – Садись, – указал на стул, а сам встал со своего места.

Секретарь сглотнул огромный комок, медленно подходя к стулу. Мужские руки легли на его плечи и надавили вниз, ускоряя процесс опускания на сиденье.

– А теперь, дорогой друг, поторопись мне объяснить вот что… Я послал тебя, чтобы Марго не провели в махинациях, финансовых в том числе, – раздался зловещий полушепот у уха, а потом резко перешёл на крик: – Так какого дьявола я вижу такую адскую цифру в договоре?

Лайм вернулся домой, когда за окном было совсем темно. Выжатый до основания, сегодня он чувствовал себя ещё более разбитым, чем обычно. Снял старомодный пиджак и повесил на стул своего кабинета, провёл по его плечам пальцами, разглаживая складки, но вдруг пальцы остановились и сжали ткань. Пиджак полетел в стену, а мужчина схватился за голову и сорвал с волос ленту. Как же он устал от всего этого: от своего жалкого существования, образцово-показательного поведения! Быстрыми шагами подошёл к серванту и нашарил припрятанную бутылку виски. Обычно мужчина не пил, стекло бы уже давно покрылась толстым слоем пыли, если бы не протирали служанки, но сегодня он счёл, что настало её время. Откупорив бутылку, налил полстакана и выпил залпом. С непривычки поперхнулся обжигающим напитком, закашлялся, согнулся, но тут боковым зрением заметил женские белые туфельки. В дверях кабинета стояла Лесси, новая служанка. Девушка работала здесь около двух месяцев, но они уже успели подружиться, если короткие разговоры после работы Лайма можно назвать дружбой. Мужчина смутился, что она застала его не в лучшем, мягко говоря, виде, и поспешил извиниться.

– Ваша матушка уже спит, – произнесла девушка, закрывая дверь кабинета изнутри. – Вы сегодня очень поздно и… – взглянула на бутылку, – с необычным настроем…

– Ах, это… – спрятал виски за спину Лайм, хотя смысла уже никакого не было.

– Трудный день? – догадалась Лесси.

– И это тоже… Очень необычный… – ответил мужчина и, встретив её неподдельно заинтересованный взгляд, попытался сжать всё произошедшее в несколько предложений.

Девушка, внимательно выслушав, подошла к нему, взяла под руку и повела к креслу, чтобы усадить.

– Вам не стоит стесняться, я всё понимаю, – перехватила у него бутылку и налила новый стакан. – Вот, выпейте ещё, если вам сейчас это нужно!

Лайм медленно взял стакан, но пить не стал, он посмотрел на белокурую молодую девушку, которая стояла прямо напротив него, колени их касались, и мужчина, засмущавшись, отодвинул ноги в сторону, отворачивая и лицо.

Лесси печально вздохнула. Сколько бы она ни пыталась хоть на каплю приблизиться к Лайму, он постоянно уходит от физического контакта в привычной ему манере.

Он всегда улыбается ей, очень добр и воспитан, совершенно в её вкусе, не похож на других мужчин, эта его неприступная невинность ей даже нравится. Кажется, она перепробовала уже всё… Или не всё? Раз уж он не понимает намёков, ей ничего больше не остаётся, кроме как действовать более открыто, а там гори всё огнём!

– Лайм… – прошептала она, щёки ярко вспыхнули.

Мужчина перевёл на неё взгляд и покраснел не меньше. Женские руки потянулись к очкам.

– Боги всевышние… – сорвалось с её губ.

Теперь, когда на нём нет этих ужасных круглых линз, она смогла рассмотреть прекрасные серые глаза. Когда его волосы небрежно растрёпаны и локонами редчайшего серебристого оттенка лежат на плечах, он похож на ангела. Когда тусклый свет торшера освещает его истинное лицо, девушка поняла, какой клад был скрыт за чудовищным неумением преподнести себя. Именно в этот момент она влюбилась по уши, лёгкое увлечение переросло в необузданную страсть, и все предрассудки и неуверенность её растаяли под смущённым взглядом лучезарных глаз.

Лайм замер, Лесси стоит между его коленями со странным выражением лица. Откуда ему было знать, что женские брови сводятся, глаза мутнеют, глубокое дыхание вырывается из приоткрытого рта, когда женщина смотрит на тебя с вожделением.

– С тобой всё нормально? – спросил он, вжимаясь в кресло. – Ты красная, у тебя температура?

Но тут её ладошка коснулась его щеки. И кажется, до него начало доходить, ибо почувствовал, что его выражение лица становится таким же странным, как у неё, а это может свидетельствовать, что и она ощущает то же, а именно жар, распространяющийся под кожей.

Лесси всегда была такой милой и приветливой, он никогда не позволял себе опорочить её своими непотребными мыслями, но сейчас инстинкты взяли верх над чрезмерной воспитанностью. Всё это было настолько новым для него, он боялся протянуть руку, боялся до чёртиков прикоснуться к этой женщине, хоть и поймал себя на мысли, что безумно хочет… Хочет её.

Перейти черту пришлось Лесии, он бы не смог. Девушка медленно села на его колени, мужские руки вцепились в подлокотники.

– Лайм… Простите меня… Я собираюсь вас поцеловать, – сказала она, наклоняясь ближе.

Секретарь вздрогнул, когда женские губы задели его невесомым касанием. Сердце его вот-вот выпрыгнет из груди. Ему ещё никогда не было так страшно, он сдерживал порыв соскочить из кресла и покончить с этим пугающим чувством, всё больше одолевающим его. Но тело не слушается, лишь всё сильнее продавливается за спиной поролон.

Девушка нежно касалась его губ, обвивала шею руками. Приятно. Как же это приятно. Мышцы начали расслабляться, и вот он уже отвечает на поцелуй. Язык Лесси скользнул по его губам, и его рот раскрылся. Руки обхватили миниатюрное тело и требовательно прижали к груди. Всё более странные желания овладевали им, он целовал её так, как будто хотел съесть, будто очень голоден, а она самая сладкая и вкусная еда на свете, хотел пить её нектарную слюну и раздавить в объятиях. Руки, словно не его, скользили по её телу, вот уже и подол юбки был задран, и расстёгнуты верхние пуговицы блузки. Лайм жадно засовывал язык в её маленький ротик, не в силах оторваться от неё ни на секунду.

– Ах… – простонала Лесси.

Никогда он не слышал этих звуков наслаждения прежде. Лайм обеспокоенно отпрянул, решив, что сделал что-то не так. Но когда увидел два молочных полушария, выглядывающие из блузки, и оголённые бёдра, манящие своей шелковистой кожей, мужчина окончательно потерял голову. Резко поднялся на ноги, поднимая Лесси на руках, опустил её на стол и навалился сверху.

Девушка и предположить не могла, сколько пыла таится в этом скромном человеке. Сейчас, когда её, такую хрупкую, так властно прижимают к столу, она поняла, насколько велика разница между их телами, он намного крупнее её, намного выше и сильнее. Боже… Она хотела бы лежать под ним всю жизнь.

Лайм сжимал её груди, ягодицы, упирался пахом, бесконечно долго целовал, но не заходил дальше. И Лесси догадалась, что или они пролежат так всю ночь, или она сама должна сделать следующий шаг.

– Лайм, давайте примем ванну… вместе… – прошептала, как только его губы отпустили её рот, чтобы подарить себя шее.

– Зачем? – искренне в очередной раз не понял намёка.

«Неужели ты думаешь, что я способна произнести это вслух?» – подумала девушка и лишь свела брови в надежде, что он сам догадается.

Лайм сделал два быстрых шага назад. Осознание поразило: она полуголая, а у него брюки почти лопаются в обрасти паха. Нет, нет, нет! Это неправильно! Он читал, слышал, что сначала пара испытывает симпатию, потом ходит на свидания, только потом первый поцелуй, знакомство с родителями, свадьба – не свадьба… Так, как сделали они, нельзя! И он совсем обезумел, чуть не обесчестил её прямо тут, на столе! Животное! Нет, это был вовсе не он, в него вселился какой-то демон похоти. Бедная Лесси, как ей, наверное, противно его недостойное поведение.

– Прости, я повёл себя как настоящая свинья! – прикрыл рот рукой в полном раскаянии.

Лесси вскинула брови, ей даже стало неловко. Неужели он думает, что всё это было против её воли? Теперь корит себя за то, что вообще открыла рот и предложила отправиться в ванную. Как теперь поступить? После жарких поцелует девушка поняла, что в Лайме томится огромная мужская сила, но она спрятана за бетонной стеной его предрассудков. Разговоры тут не помогут, уже ясно, что достать мужской стержень получится только против его воли, когда управляет не голова, а мужская природа.

Девушка сползла со стола и походкой пантеры приблизилась к Лайму, которого можно сейчас сравнить, пожалуй, с антилопой. Если оставить всё как есть, ночью угрызения совести так сожрут его, что утром он будет её избегать. Одно неверное движение – и антилопа убежит, неточный выпад – и пантера останется голодной. Всё или ничего!

Блузка расстегнулась, юбка упала к ногам.

– Лайм, я хочу, чтобы ты прямо сейчас взял меня на руки и отнёс в ванную. Потом разделся сам и делал со мной всё, что только пожелаешь, – говорила она ровным, железным тоном, чем-то похожим на тон его матери, когда та чего-то от него хотела, после чего мужчина всегда подчинялся.

Секретарь нервно выдохнул, сделал ещё шаг назад, борясь с самим собой. Её круглые груди, её бёдра… Ангельская внешность, способная искушать искуснее демона.

Чуть позже Лайм уже стоял в ванной комнате, слушая звуки набирающейся воды. Лесси залезла первой и поманила его пальцем.

– Я отвернусь, если ты стесняешься раздеться, – сказала она.

Лайму было стыдно признаться в этом и кивнуть, поэтому девушка, не дожидаясь ответа, поняла всё сама и повернулась к противоположной стене всем телом. Кусала губы и сжимала пальцы, боясь услышать хлопок закрывающейся двери. Он не двигается? Ничего не слышно, пусть стоит хоть полночи, не решаясь подойти, только бы не стук удаляющихся шагов…

Наконец, облегчающий всплеск воды совсем рядом. Лесси посмотрела на него, настраиваясь на следующий свой шаг, но… Мужское тело прильнуло к ней, а язык глубоко проник в её открывшийся от удивления рот.

На следующий день они проснулись в его кровати, совершенно голые. Какое-то время нежились под утренними лучиками солнца, лениво заглядывающими в окно. Лайма переполняли лёгкость и воодушевление. Вот как бывает: столько лет он морочил себе голову, думая, что отношения – это очень сложная вещь, на которую у него просто не будет времени, и всего за одну ночь все его убеждения на этот счёт сгорели на жаре их ложа. Теперь он чувствует, что счастлив, счастлив, обнимая эту девушку. Ни одна прочитанная книжка не подарила ему столько эмоций, ни один на отлично сданный экзамен не даровал столько опыта.

А она… А что она? Это был лучший секс в её жизни. Отсутствие его опыта в этом деле полностью компенсировали особая пылкость и врождённая чувственность. Впервые в мире – антилопа съела пантеру.

– У меня есть предложение, – заговорила Лесси, сжимаемая в объятиях, – как насчёт пройтись по магазинам?

– Хочешь себе что-то купить? – предположил Лайм, точно зная, что оплатит покупки он, с радостью приобретёт ей всё, чего бы она ни пожелала.

Девушка отрицательно помотала головой:

– Не мне. Тебе.

Секретарь вопросительно поднял брови.

– Давай купим тебе одежду… И новые очки.

– А что не так со старыми?

Девушка пропустила смешок, но не стала произносить мысли вслух. Она уверена, что в новом образе его самоуверенность возрастёт, что благосклонно отразится и на их отношениях.

– Всё нормально… Просто мне так хочется, – не нашла ничего лучше, чем ляпнуть это. – Ещё в парикмахерскую… – добавила так тихо и невнятно, что Лайм еле понял.

– Возможно, это будет даже весело, как раз у меня сегодня выходной.

И тут пара услышала тяжёлый стук шагов по деревянному паркету, шаги становились всё громче, и стало понятно, что дверь сейчас отворится.

«Только один человек может так бесцеремонно войти в комнату молодого хозяина!» – подумала девушка и без промедления шмыгнула под одеяло с головой.

Лайм быстро потянул за верёвочки, стягивающие балдахин, и тонкая полупрозрачная ткань огородила кровать, он накидал поверх места, где укрылась Лесси, подушек и лёг.

Двери тотчас открылись настежь. Одри Галал по-хозяйски вошла в спальню, будто это были её покои, а не её взрослого сына. Женщина, не взглянув на него, зашагала к окну, чтобы ещё сильнее раскрыть шторы.

– Почему ты ещё в кровати? – спросила она.

– У меня выходной.

– Ну и что? Негоже так распускать себя, лёжа до обеда, как лодырь.

– Матушка, солнце только-только взошло… – Лайм икнул, потому что пальцы Лесси сомкнулись на его члене.

– Что с тобой? – посмотрела на него мать.

– Ничего!

– С каких это пор ты распускаешь балдахин?

– Мне так захотелось, – ответил мужчина и сжал в кулаке край подушки, с наигранным спокойствием на лице вынося происходящее под одеялом.

– Ты сегодня какой-то странный… А почему ты без спальной рубашки? – возмутилась женщина, стоя на центре комнаты и вглядываясь за занавесь балдахина.

– Жарко… было… – почти прохрипел мужчина оттого, что язык Лесси присоединился к ласкам.

– Ты заболел? Почему говоришь таким голосом? – разозлилась Одри на непривычное поведение сына.

– Нет… матушка… – смог выдавить Лайм и закусил губу, моля богов дать ему сил сдержаться, пока его орган находится во рту Лесси.

– Сейчас же выбирайся оттуда и одевайся! Завтрак уже готов.

– Непременно… Только вам нужно выйти…

– Зачем? Ты что, научился стесняться мать?

– Матушка… Было очень жарко, в таком виде вы не захотите меня увидеть…

– Что за непотребное поведение?! – заверещала она, краснея, и поспешила к выходу.

Когда двери вновь хлопнули, Лайм откинул одеяло, но Лесси не прекращала свою шалость. Мужчина закрыл глаза, наконец-то позволив себе тихие постанывания от невероятного наслаждения.