Читать книгу История нацистских концлагерей - Николаус Вахсман - Страница 9

– А может, тебе лучше повеситься? – осведомился эсэсовец Штайнбреннер, войдя в камеру Ганса Баймлера в Дахау днем 8 мая 1933 года. Рослый Штайнбреннер свысока взирал на измученного заключенного в засаленном коричневом пиджаке и коротких брюках, над кем издевался вот уже несколько дней в карцере лагеря, так называемом бункере. «Посмотри, как это делается! Чтобы потом знать!» Отодрав длинный лоскут от одеяла, Штайнбреннер ловко связал его в петлю на одном конце. «Теперь все, что требуется, – вкрадчиво добавил он, – так это сунуть сюда башку, другой конец привязать к окну, и дело с концом. Пару минут, и все». Ганс Баймлер, все тело которого было исполосовано шрамами и ссадинами, уже не раз сталкивался с попытками эсэсовцев вынудить его совершить самоубийство. И понимал, что время на исходе. Всего час или два назад эсэсовец Штайнбреннер вместе с комендантом Дахау показали ему в другой камере бездыханное тело Фрица Дресселя, тоже коммуниста, политика. Дрессель, вытянувшись, лежал на каменном полу. Последние несколько дней его крики эхом отдавались в бункере Дахау, и Баймлер предположил, что его старый друг, будучи не в силах сносить издевательства, вскрыл вены и истек кровью (на самом деле, скорее всего, Дрессель погиб от рук эсэсовцев). Не успевшего оправиться от шока Баймлера втащили назад в камеру, где комендант лагеря предупредил его: «Значит, так! Теперь ты знаешь, что к чему». И выдвинул ультиматум: либо ты вешаешься, либо мы приходим утром за тобой. Полсуток жизни эсэсовцы ему даровали[108].

Баймлер принадлежал к десяткам тысяч противников нацизма, которых весной 1933 года бросали в наспех организованные лагеря, такие как Дахау, когда новый режим после назначения Адольфа Гитлера рейхсканцлером 30 января 1933 года стремительно отвернул Германию от провальной демократии к фашистской диктатуре. Первые поиски врагов режима сосредоточились прежде всего на ведущих критиках и знаменитых политиках, особенно в Баварии, самой крупной из германских земель после Пруссии. 37-летний Баймлер из Мюнхена считался чрезвычайно опасным большевиком. Когда 11 апреля 1933 года его вместе с женой Сентой арестовали после нескольких недель нелегального положения, местные полицейские чины в мюнхенском полицай-президиуме ликовали: «Мы взяли Баймлера, мы взяли Баймлера!»[109]

Ветеран мятежа военных моряков осенью 1918 года, вбившего последний гвоздь в конце Первой мировой войны в гроб Германской империи, на смену которой пришла Веймарская республика, первый эксперимент Германии в области демократических преобразований, Ганс Баймлер с тех пор целеустремленно сражался против этой республики за коммунистическое государство. Весной 1919 года он служил в Красной гвардии, это было в пору неудачной попытки создать из Баварии республику Советов[110]. Годы нападок на хрупкую немецкую демократию и справа и слева превратили бывшего механика в фанатичного приверженца Коммунистической партии Германии (КПГ). Грубоватый и суровый Баймлер жил ради идеи, которой был все душой предан, бесстрашно бросаясь в битвы с полицией и политическими противниками (например, нацистскими штурмовиками), и постоянно поднимался по партийной лестнице. В июле 1932 года он достиг пика партийной карьеры: был избран заместителем фракции КПГ в рейхстаге, германском парламенте[111]. 12 февраля 1933 года, во время одного из заключительных коммунистических митингов перед выборами в федеральные органы 5 марта 1933 года (первыми и последними многопартийными выборами при Гитлере), Ганс Баймлер произнес речь в огромном мюнхенском цирке «Кроне». Стремясь воодушевить сторонников, он вспомнил о победе гражданской войны 1919 года, когда баварские «красногвардейцы», включая и Баймлера, хоть и ненадолго, но все же сумели разбить правительственные силы под Дахау. Завершил свое выступление Баймлер фразой, которой было суждено стать пророческой: «Мы снова встретимся в Дахау!»[112]

Всего два с половиной месяца спустя, 25 апреля 1933 года, Баймлер действительно оказался на пути к Дахау, хотя уже не в роли вожака революции, как предсказывал на митинге, а заключенного. Такой поворот судьбы не мог остаться незамеченным для его противников. Группа торжествующих эсэсовцев уже дожидалась в Дахау прибытия Баймлера и других, арестованных в тот же день. Эсэсовец Штайнбреннер позднее вспоминал, что, дескать, все были словно наэлектризованы. Охран ники тут же набросились на доставленных в лагерь арестованных, отыскали среди них Баймлера и стали зверски его избивать, выкрикивая «Свинья! Предатель!». Затем повесили ему на шею табличку с надписью «Добро пожаловать!» и поволокли в бункер (обустроенный в помещении бывших уборных карцер). Старую фабрику решено было превратить во временный лагерь. По пути в карцер Штайнбреннер несколько раз ударил Баймлера хлыстом, да так, что звуки ударов донеслись даже до находившихся довольно далеко остальных заключенных[113].

И по лагерю Дахау поползли самые дикие и невероятные слухи о новом заключенном по фамилии Баймлер. Комендант напропалую лгал: дескать, Баймлер причастен к захвату и расстрелу «красногвардейцами» в Мюнхене весной 1919 года десяти ни в чем не повинных человек – заложников, включая и баварскую графиню. Это массовое убийство – которое, надо сказать, по жестокости вряд ли могло сравниться с резней, устроенной нацистами в отместку коммунистам, когда фрейкоровцы разгромили мюнхенские Советы и когда счет убитых шел на сотни, – с тех пор не давало покоя крайне правым. Раздавая фотоснимки казненных без суда и следствия заложников, комендант Дахау велел своим подчиненным отомстить за невинно погибших 14 лет тому назад. Сначала он намеревался казнить самого Баймлера, но позже решил, что куда пристойнее будет довести его до самоубийства. 8 мая, однако, после того, как Баймлер все же сумел выдержать несколько дней в лагере, комендант больше не мог мириться с его присутствием в Дахау и заявил напрямик: либо ты лезешь в петлю, либо тебя прикончат[114].

Но Ганс Баймлер сумел избежать верной гибели в Дахау. Всего за несколько часов до истечения ультиматума эсэсовцев, судя по всему, с помощью двух охранников, которых он каким-то образом сумел привлечь на свою сторону, Баймлер протиснулся через окошко у потолка камеры, затем преодолел проволочное заграждение и, не задев окружавших лагерь электропроводов, исчез в ночи[115]. Когда Штайнбреннер на следующее утро 9 мая 1933 года отпер двери камеры Баймлера, она была пуста. Эсэсовцы подняли тревогу. Лагерь огласил вой сирен, охранники перевернули весь Дахау вверх дном. Штайнбреннер в отместку избил двоих заключенных-коммунистов, чьи камеры располагались рядом с камерой Баймлера: «Ну, погодите, собаки проклятые, я из вас выбью признание – вы мне скажете, где Баймлер!» Один из них был вскоре казнен[116]. Полиция обшаривала всю прилегавшую к лагерю местность, над Дахау кружили самолеты, стали срочно расклеивать разыскные объявления с обещанием награды тому, кто выдаст сбежавшего «известного коммунистического лидера», которого описывали как тщательно выбритого, с коротко остриженными волосами и с большими оттопыренными ушами мужчину средних лет[117].

Несмотря на все усилия, Баймлер скрылся. Пробыв несколько дней на явочной квартире в Мюнхене, он набрался сил и в июне 1933 года по тайным каналам коммунистов был переправлен в Берлин, а уже оттуда – в Чехословакию. Оказавшись за границами рейха, он отправил в Дахау открытку, предложив эсэсовцам «поцеловать его в задницу». Далее Баймлер добрался до Советского Союза, где в деталях рассказал о том, с чем ему пришлось столкнуться. Это был один из самых первых документальных отчетов того времени о нацистских лагерях на примере Дахау. Сначала, в середине августа 1933 года, в Советском Союзе его воспоминания вышли на немецком языке, затем брошюра была перепечатана одной швейцарской газетой, затем появился перевод на английский язык, он был издан в Лондоне. Воспоминания Баймлера тайно распространялись и в Германии. Он писал статьи в другие иностранные газеты и журналы, выступал по советскому радио. Разъяренные нацистские чиновники между тем пытались опровергнуть изложенное Баймлером, назвав его «одним из худших сочинителей страшилок». Мало того что Баймлер избежал заключения и расправы, он на весь мир опозорил всех своих бывших истязателей, рассказав правду о Дахау. Решение нацистских властей осенью 1933 года лишить Баймлера гражданства рейха было скорее жестом отчаяния – Баймлер явно не намеревался возвращаться в Третий рейх[118].

История Ганса Баймлера далеко не типична. Очень немногие заключенные первых нацистских лагерей становились объектом неприкрытых издевательств со стороны лагерных охранников и администрации – в 1933 году покушение на убийство все еще оставалось исключением. И его побег также относится к разряду скорее исключений – Ганс Баймлер был единственным из узников Дахау, кому удалось бежать. После его побега эсэсовцы немедленно усилили меры безопасности[119]. Однако история Баймлера затрагивает множество ключевых аспектов первых концлагерей: произвол движимых ненавистью к коммунистам охранников, пытки отдельных заключенных в целях запугивания остальных, нежелание властей лагеря, тогда еще юридически подотчетных, впутываться в открытые убийства; вместо этого они доводили отдельных заключенных до самоубийства, а если это не получалось, маскировали убийства под самоубийства. Вообще в тот период эсэсовцам приходилось постоянно импровизировать – отсюда и использование ими в качестве лагеря Дахау заброшенной фабрики. Тогда лагеря еще были объектом внимания общественности, приходилось считаться с газетными сообщениями и с циркулировавшими слухами. Все перечисленные элементы не могли не оказать существенного воздействия на первые концентрационные лагеря, которые стали появляться в 1933 году в нарождавшемся Третьем рейхе.