Читать книгу Дамба. Никто, кроме нас - Николай Александрович Старинщиков - Страница 9

Алик с Индусом, понурив головы, стояли перед куратором.

– Кто вам позволил, шакалы?! – кричал куратор. – Катер поставить немедленно, где брали, и больше не трогать! Оружие спрятать! Без моего разрешения ни шагу!

– Да пошёл ты, – ответил с вызовом Алик.

– Что ты сказал?! Повтори!

Куратор приблизился и с силой вцепился Алику в шею одной рукой, так что перед глазами у того поплыло, закачалось. И тут же отпустил.

– Кому ты смеешь так говорить? Отцу? – шипел он.

– Больше не буду. Прости, – сказал Алик, щупая пальцами шею и шевеля головой.

Куратор обернулся к Индусу и продолжил:

– Чтоб духу твоего больше не было! Ступай. Может, поймешь…

Куратор был зол, как никогда. Трое помощников, без которых ему не обойтись, совершенно вышли из рамок. Это была орда.

– Вы для чего оружие взяли с собой? Вам для чего катер доверили – по мужикам на дамбе стрелять?

Разговор происходил на лодочной станции, рядом с речным портом.

– Индусу надо на тот берег, – напомнил Алик. – У него нет денег…

– Хоть вплавь пусть добирается – не будет жопу свою демонстрировать.

Индус развернулся и пошагал по набережной. В ночь. Без копейки в кармане. Одна у него была надежда: шеф смилостивится и снова возьмёт его под своё крыло. Не может не взять – слишком они повязаны.

На ночь он забился между двумя сараями, рядом с садами по Волжскому косогору, и лег на валявшийся тут же матрас. Было тепло. Индус действительно скоро уснул и даже видел сны.

А во втором часу ночи неожиданно пошёл снег с крупой. Шоколадное тело Индуса покрылось гусиной кожей. Индус материл Зелинского, погоду, а также тот день, когда сошёлся с матёрым бандитом. Наконец он не выдержал, выбрался из укрытия и двинул вдоль берега, держа на себе истрепанный матрас. Его колотило. Будь у него хотя бы одежда, было бы легче. А то ведь обрадовался теплу, шорты напялил и успокоился.

Взгляд бегал вдоль берега, усыпанного лодками. Но они оказались на мощных винтовых замках – не открыть их с налету. Индус лихорадочно искал для себя посудину.

Дощатая старая лодочка лежала у самой воды. Давно некрашеная, тёмная, потому и не заметил её Индус. Он кинулся к ней, перевернул днищем вниз и стал обследовать, не глядя по сторонам.

Лодка оказалась на тонкой цепи. Однако эту цепь не порвал бы даже бык. Замок тоже был винтовой. Зато под днищем лежало подобие весла – обтесанная топором грубая доска. Оставалось избавиться от цепи.

Индус вновь бросился по берегу. И почти сразу же наткнулся на старинный лодочный глушитель – длинную и толстую изогнутую трубу. Подхватил её и метнулся назад. Сунул с разбегу под стальную поперечину, на которой моталось широкое кольцо, и с остервенением двинул. Поперечина гнулась, сопревшее дерево трещало. Под конец цепь скользнула в песок вместе со стальной поперечиной: на носу у лодки зияли теперь два рваных отверстия приличных размеров.

Индус бросил в лодку весло, упёрся в нос и двинул посудину к воде. Столкнул. Следом бросился сам и стал торопливо грести, радуясь от души.

Но стоило отойти от берега, как лодку стало сносить, хотя течения в реке почти не было никакого. Упрямый ветер дул в одном направлении и только усиливался с каждой минутой. Так что приходилось грести под большим углом, постоянно переменяясь – он греб то справа, то слева, а лодчонка, казалось, нарочно крутилась на месте. Индус не умел управляться с лодкой.

Прошёл битый час, прежде чем удалось достичь середины водохранилища. Мост темнел рядом чёрной громадиной, за ним светились огни какого-то судна. Казалось, оно целилось прямо в Индуса, и тот прибавил оборотов. Ладони горели, спина трещала от напряжения – и тут он понял, что судно идёт на него. Индус стал грести из последних сил, а сухогруз напирал сверху и не думал сбавлять обороты. Он шёл пустым и потому летел по волнам.

– Что же ты делаешь, паразит! – ударило из динамика по ушам. – Тварь непромытая! Самоядь проклятая! Это я тебе говорю – капитан корабля! Пошёл во-о-он!

Индуса вторично посылали за последние сутки. Он усиленно грёб, успел выскочить из-под удара и отойти на приличное расстояние. Но тут его вновь развернуло: крутая волна от сухогруза, идя сбоку, ударила в корму, заставив носом черпнуть воды, вторая добавила, а третья захлестнула окончательно.

Старое дерево едва не шло ко дну. Индус держался за корму и молил создателя, лишь бы утлый челн не ушёл ко дну окончательно. Руки у него тут же задубели. Ветер сносил его под мост в направлении отряда мостостроителей – это был желанный берег. Там был Заволжский район и квартира за обшарпанной дверью, в которой наверняка сейчас спал и видел сны другой участник компании, которого куратор не выгнал.

Лодку прибило у южного примыкания дамбы. В этом месте располагались цеха мостостроителей, стояли мощные плавучие и наземные краны. Между этим участком дамбы и заводским поселком проходила высокой насыпью железная дорога, так что дамба здесь не охранялась.

Индус выбрался из воды и двинул в сторону моста. Ноги мелко дрожали. Ветер дул навстречу и утихать не хотел. Добравшись до будки обходчика, Индус попытался в неё войти, но его не пустил внутрь испуганный женский голос.

– Иди, говорят тебе! – кричала женщина. – Ступай, откуда пришел, пока я полицию не вызвала.

– Мне плохо… – мямлил в бессилии Индус, но женщина оказалась несговорчивой.

– Отойди от будки, иначе охранников позову наших – они тебе накостыляют… Пошёл отсюда!

Это был третий случай, когда его послали. Индус перешёл через пустынную дорогу, идущую от моста, шагнул на дамбу и тут спрятался за бетонное основание знака, обозначающего границу Заволжского района.

***

На земле лежал снег. Он охладил атмосферу, застав кого в юбчонке, кого в шортиках на голеньком теле. Накануне, когда обладатели юбок и шорт уезжали из дома – была жара, а тут вдруг завернуло.

Индуса трясло. Его словно ветром лихим занесло в Заволжский район – в одной рубашонке, шортах и тонкой ткани поверх головы.

Охранник с дамбы, заметив пришельца, доложил начальнику смены, а тот по цепочке Осадчему. Тот прибыл вместе со старшим инспектором Шубиным и стал расспрашивать темнолицего. Человек расположился возле бетонного изваяния и молчал как рыба. Он не походил на человека из здешних краев. Пришлось вызывать полицию.

– Кто таков? – принялись за него два сержанта, прибывшие по вызову к дамбе.

Спросили и ждут. Но, боже ты мой, какая может быть мысль у посинелого бродяги. Тот трясся всем телом, что даже платок съехал на шею.

– Говори!

– Здесь у вас холодно, вернусь домой – больше никуда не поеду, – с трудом выговорил Индус. – Из Индии я.

Сержанты удивились. По-русски шпарит иностранец.

Индуса посадили в машину и доставили в дежурную часть.

– Для чего ты приехал? – спрашивал дежурный. – Где у тебя паспорт?

– На рынке украли. Хотел познакомиться с вашей историей, сходить в мечеть.

– Вот оно что. Религией интересуемся…

Индус едва моргал, закатывая от усталости глаза. Он валился с ног. Хотелось спать.

– Надо задержать его как бродягу, – планировал дежурный. – Пусть поторчит с месячишко в приёмнике.

– Не-е-е! – проблеял Индус. У него вдруг прорезался голос. – Нельзя меня месяц! Я жаловаться буду консульство.

В полиции приуныли. В приёмнике справку потребуют – не болен ли какой-нибудь редкой болезнью. Те ещё тоже деятели.

– Второго иностранца за последние сутки вылавливаем, – сказал дежурный. – И снова голого. Без штанов. Будто он выпал откуда. А может, в карты кому проигрался…

– Приморозило – вот они и полезли со всех щелей, – отозвался помощник.

– Короче, забирайте его себе, – проговорил Шубин, глядя на Осадчева. – А мы пошли. У нас своих дел полным-полно.

– Где вы его нашли? – снова спросил дежурный. – На дамбе? Но что же он дальше-то не поехал? Там и остановки-то нет…

– Могли выкинуть… Из автобуса… – подсказал Шубин.

– Посади его в камеру, чтоб не вонял здесь! – крикнул дежурный помощнику и полез в стол за сигаретами.

– У него, может, СПИД… – куражился помощник. – Он, может, для того и приехал, чтоб заразу здесь разводить…

– Перчатки надень, ошмонай и в камеру. Потом врача ему вызовем.

– Чё ждать-то… Вызывай прямо сейчас.

Помощник мыслил трезвее. Медики могли забрать несчастного, и тогда вопрос был бы исчерпан – вот как надо решать. Идея сама собой проклюнулась наружу.

Дежурный набрал номер скорой помощи.

– Доставили тут одного… С переохлаждением организма…

Бригада скорой помощи не заставила долго ждать. Дежурный щёлкнул электрическим приводом запирания двери и пропустил в дежурную часть двоих мужчин в синей униформе.

– Видали экземпляр? До сих пор трясётся… – дежурный поднялся из кресла.

Медики приблизились к объекту. Тот сидел в углу, закатив глаза. Доктор натянул перчатки, уцепился пальцами в запястье и стал смотреть себе на часы. Затем, опустив кисть руки, поднял поочередно каждое веко. Индус замычал.

– Забираем, – решил доктор, не глядя в сторону дежурного. – Действительно, переохладился. Кроме того, истощение.

– Бога ради! – Дежурный вздохнул с облегчением. Всё-таки умный у него помощник попался.

Медбрат вышел к машине и вернулся с носилками. Разложил их на полу.

– Давайте, мужики, кинем его, – обратился он к офицерам. Сам стоит, пальцами шевелит, перчатки поправляет.

Дежурный бросил на стол авторучку, посмотрел себе на ладони. Марать руки не входило в его планы.

– Помоги им, – приказал он помощнику.

Тот бросился в подсобку, вернулся с черными резиновыми перчатками в руках. Натянул их быстро и схватил доставленного за пятки.

– Поехали…

Медбрат с доктором взяли по одной руке, помощник дёрнул на себя ноги и подняли индуса над полом. Затем передвинулись к носилкам и вновь опустили.

– Может, хоть есть чем накрыть? – спросил врач.

– Откуда. У нас же не армия спасения, – огрызнулся дежурный. – Поезжайте, пока копыта не откинул… – И помощнику: – Помоги им к машине донести.

Осадчий с Шубиным пока что стояли в коридоре.

– В интересное время живём, Тимофеич, – вздохнул Осадчий. – Когда бы настоящего индийца увидели…

Тимофеич смотрел вслед бригаде медиков. Стрельба. Индусы. Где-то он видел его. Возможно, издали.

Мимо прошёл, возвращаясь, помощник дежурного и посмотрел в их сторону, обдирая взглядом.

– Вы нам больше таких не возите, – сказал он. – У нас здесь не медицинское учреждение…

– Откуда нам знать… Мы обыкновенные граждане.

Помощник махнул рукой и юркнул за дверь. О чём с дилетантами разговаривать. Они хоть и работали, некоторые, но не в дежурной части. А тут сутки отдежуришь – потом двое суток в себя приходишь.

Время приближалось к восьми утра, дежурная смена в полиции ещё только готовилась к сдаче дежурства. Звонок Осадчева поднял Шубина из постели в четвёртом часу. Этот ранний подъём был ничем не обоснован, поскольку полиция могла обойтись без них?!

– Что будем делать? – спросил Шубин. – Может в кафе, на чашечке кофе?

Входная дверь отворилась. В проеме стоял полковник Мигель, одетый в форменную куртку с капюшоном. Он вошёл в коридор. Дежурный бросился ему докладывать.

– Потом, – отмахнулся от него начальник. – При сдаче дежурства.

Он косо взглянул на Шубина с Осадчим, кивнул и направился к лестничной клетке.

– Не зайти ли нам к этому дяденьке? – подумал Шубин, провожая взглядом полковника.

Они поднялись на третий этаж, подошли к двери кабинета с медной табличкой, на которой было выгравировано: «Начальник отдела полиции полковник полиции Мигель Евгений Солуянович. Приём граждан по четвергам с 15—00 до 19—00».

Шубин открыл дверь и шагнул первым. Осадчий не отставал. Мигель стоял у раскрытого сейфа и таращил глаза на вошедших, морща лицо.

«Лимоном закусывает, подлец, – рассудил Шубин. – Вон как харю-то скрючило…»

– Слушаю вас, господа… – произнёс тот, утирая губы. – Какие будут вопросы?

Шубин искал глазами, куда бы присесть? Однако хозяин кабинета не спешил предложить им стулья. Вероятно, ему казалось, что вывески на дверях достаточно. Сегодня не четверг, и начальник не намерен тратить служебное время.

Шубин взял один из стульев у стола совещаний и сел, не раздумывая.

– Нам бы узнать, движется наше дело или нет, – сказал Шубин. И Осадчеву: – Присаживайся, Михаил Степанович – в ногах правды нету…

Мигель плюхнулся в кресло. Серое лицо зарозовело.

– Что вы имеете ввиду? – спросил он.

Шубин взглянул на Осадчева. У того дрожал подбородок.

– Нет, ну как же… – оторопел Шубин. – На нас покушались, стреляли из автомата… Может, тех лиц давно поймали и скоро осудят, а мы до сих пор не знаем… Скажите хоть что-нибудь. Ведь нас чуть не убили. Вы сами были на месте и видели.

– Вообще-то я ничего не видел, кроме причала и стальных подпорок.

Мигель справился с минутным замешательством.

– Тогда скажите хотя бы – возбуждено уголовное дело или нет?

Мигель сцепил пальцы, побежал глазами по столу.

– Уголовное дело… Материал, насколько я помню, пока что в стадии проверки. Но об этом лучше узнать в следствии.

Осадчий скрипнул стулом, но промолчал. Прошло столько времени, а тут и конь не валялся.

– Так что лучше вам сразу туда… – повторил Мигель.

– Мы бы хотели, чтобы вы сами узнали, – проговорил Осадчий. – Вам это легче сделать. Нажал кнопку, и у вас на столе информация. Режимное предприятие – это вам не пустяк. Звоните…

Мигель нажал клавишу переговорного устройства на столе.

– Игорь Николаевич, как у нас дело по факту обстрела причала?.. – спросил он и замолчал, слушая. – Выходит, что в стадии проверки? – переспросил. – Понятно. А то тут двое пришли и спрашивают.

Мигель устремил свой пронзительный взгляд в сторону Шубина. Какие могут быть ещё вопросы, когда и так всё ясно – в стадии проверки материал пока что.

Неурочные гости продолжали хмуриться. Какое тут ясно, когда абсолютно темно. С какой целью вдоль берега мотаются посторонние лица? Почему обстреляли? И потом еще этот индус. Выпал, как из гнезда… Прямиком в сугроб.

– Ничего пока не обещаю, – проговорил Мигель, глядя теперь куда-то в бок. – Со временем, может, всё разрешится. Кроме того, хотел бы напомнить, что случай возник на спорной территории, и пока не понятно, кто должен его расследовать. Возможно – мы, а может быть, Ленинский. С их стороны стреляли…

Стул под Осадчим запел.

– Мне смешно, товарищ полковник! – сказал Осадчий. – Кажется, прошли те времена, когда покойников через межевую полосу таскали – лишь бы следствием не заниматься. Может, вы сомневаетесь, что в нас стреляли?

– Я так не считаю, – буркнул Мигель.

– Мало того, что дали уйти подонкам, так ещё и в расследовании отказываете…

– Не по нашей вине, – Мигель оправдывался. – Дежурная часть УВД виновата – к ним претензии…

Тимофеич вскочил со стула:

– Не ожидал я, чтобы свои люди и так относились.

– Судите сами. – Мигель тоже поднялся. – Допустим, возбудим мы дело, а дальше-то что? Их след давно простыл! Вы забыли, на чём они приехали? Водная полиция должна бы заниматься подобными делами. Но, сами понимаете, нет у нас такой всеобъемлющей структуры.

– Вот и поговорили! – Осадчий, оглядываясь, уже направлялся к двери. – Структуры. Разделение территорий, подследственность. Это всего лишь попытка скрыть преступление от учёта. А ты как думаешь, Николай Тимофеич?

– Аналогично, – ответил Шубин. – Это сокрытие преступления. Чиновники не хотят работать.

Мигель стоял на своем: живы, здоровы, даже не ранены. Если возбуждать дело, то по признакам хулиганства.

– Мало ли дураков на свете, – добавил он. – Решили, может, развлечься.

– На них, может, не один покойник висит! – Шубин был вне себя.

Осадчий в дверях остановился и произнёс:

– Мы все-таки надеемся…

Мигель кивал в ответ, словно лошадь на водопое. Надейтесь! Как на осеннюю слякоть…

Посетители вышли из кабинета и стали спускаться вниз. Кивнув дежурному, вышли на улицу, сели в машину и поехали к дамбе. Под колесами хлюпали остатки жидкого снега. По обочинам лежала белая пелена. Вот тебе и лето. Вот тебе и «вода зацвела».

– Ну и погода, – бормотал Осадчий, крутя баранкой на перекрёстке.

Шубин глядел перед собой, бормоча. Погода дрянь. И климат такой же. А люди – гады! Приспособленцы! Конъюнктурщики!

– Шкуры, – перечислял он, не желая останавливаться. – Бывало, задержишь за грабёж касатика, а его, не поверишь, – под подписку о невыезде. Естественно, только его и видели.

– Я не служил в вашей системе, не знал, как у вас эти проблемы решаются, но чтобы так. Даже не верится. Такое ощущение, что всем до лампочки.

– По барабану… Он же сказал, что мы живы. Это он намекнул, чтобы мы радовались… Чтобы нос не казали на реку…

– Да-а-а…

– Для принятия решения всего десять дней полагается. Им же не раскрыть его никогда…

Тимофеич замолчал. Язык устал говорить об одном и том же. Хорошо, что хоть вытребовали для себя служебное оружие. У обоих за пазухой теперь висели пистолеты «ТТ» с двумя снаряженными обоймами, а на ремнях – специальные устройства «Удар». Говорят, подобный хим-дым лошадь валит. В качестве дополнения к «Ударам» купили две маски – на случай газовой атаки.

В отношении оружия Тимофеич сильно сомневался. Дадут по башке – пистолет не успеешь вынуть, не то что затвор передернуть. Было такое уже и не раз.

– Слушай, давай заедем тут к одному, – предложил вдруг Осадчий. – Как раз по дороге будет.

– Кто такой?

– Служили вместе. Давно не виделись, – ответил Осадчий.