Читать книгу Ллойд, Джордж-Егор и Интерпол - Николай Александрович Завырылин - Страница 3

Нью-Йорк и Лазарь

Шла весна 2011 года. Находясь на ста тридцати пяти метрах высоты лондонского колеса обозрения, стоящего на берегу мутных весенних вод Темзы, русский бизнесмен Егор Войнич взирал с высоты птичьего полета на местные достопримечательности. Казалось, что до зданий старого английского парламента и башни часов «Большого Бена» можно дотянуться рукой. Вот только прозрачное ограждение кабины этому может помешать. Весь центр старого Лондона был как на ладони, внизу мельтешили весенние прогулочные туристические кораблики и катера, слева виднелись старые доки, справа можно было увидеть и знаменитую крепость-тюрьму Тауэр. Про модерновое стеклянно-зеркальное здание в виде огурца, находящееся где-то сзади, бывший дипломат даже и не думал. Его мысли на эти тридцать минут были возвращены в прошлое. Он вспоминал о годичной давности своей первой поездки в Америку. Вспоминал первые шаги по офису аукционного дома «Кристис», приятные встречи и беседы с Лазарем Викштейном.

А неожиданный вояж на частном самолете в Лос-Анжелес и посещение знакомого по фильмам и недавним газетным сплетням музея Гетти, вообще привели его в неописуемый восторг. Память о нем нельзя было ничем вытравить, здание музея, расположенное в районе Малибу и построенное Полем Гетти, одним из богатейших людей мира, являлось копией виллы, погребенной под пеплом Везувия в семьдесят девятом году до нашей эры. В коллекции музея жили своей жизнью античные вазы и керамика, рисунки великих мастеров. Мирно сосуществовали живопись итальянской, французской, голландской и английской школ, мебель и предметы декоративного искусства. Все это стало прологом к открытию невиданных доселе возможностей по работе с антиквариатом и коллекционерами одного из богатейших городов мира. И это благодаря старой дружбе двух убеленных сединой евреев, любителей искусства, проведших совместную долгую жизнь в окопах на фронтах прошлой большой войны с фашизмом. Как отче наш Егор помнил, ставшее последним напутствием в Америку, слова, ушедшего в мир предков его учителя Семёна Берковича: “К слову, там же в Нью-Йорке на торгах этой же компании будут организованы дни «Русского искусства». Искусство то русское, да продается в Америке и на местные доллары”. Из разговоров с американскими специалистами-аукционистами Егор уловил их волнения, насколько предстоящие торги в Нью-Йорке смогли бы вернуть русскому классическому искусству его недавнюю ценность. Начиная с начала двухтысячных годов, этот сегмент рынка опережал по темпам роста даже рынок актуального искусства, однако, в ситуацию не вовремя вмешался экономический кризис. При этом эксперты аукционного дома отмечали, что покупатели из России в кризис проявили большую осторожность, чем их западные и азиатские коллеги. Русские нувориши, якобы, почти залегли на дно. Смириться с этим аукционным домам было трудно: стремясь остановить отток российских финансов, лидеры мирового артрынка «Кристис» и «Сотбис» значительно снизили цены и сократили объемы каталогов, предпочитая выставлять на русские торги немногочисленные отборные лоты с провенанс3, близкими к идеалу. «Кристис» при этом приманивал покупателей проверенной классикой, а «Сотбис» выставлял на торги коллекции целиком. Впрочем, представители аукционов полагали, что ценовая коррекция может сослужить хорошую службу для рынка русского искусства – прежде всего тем, что появлялась возможность войти в него новым игрокам. В начале лета 2009 года около четверти всех заявителей на русские торги «Кристис» участвовали в аукционах впервые, это давало неплохие шансы для начала аукционной карьеры и Егору Владиленовичу Войничу.

Знакомства Егора в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе стали для него неким ключиком к Лондонским замочкам по имени «Кристис» и «Сотбис». Он хорошо выучил их историю и знаменательные даты, о которых прожужжал ему все уши, вдалбливая их в память, Лазарь Викштейн. В этом он чем-то напоминал Берковича. “Самая дорогая картина двадцатого века была продана на аукционе «Кристис» в 2000 году. Ею стала работа Пабло Пикассо «Женщина со скрещенными руками». Картина была продана за пятьдесят пять миллионов американских долларов. Кстати, Пабло Пикассо был признан самым плодовитым живописцем: за свою долгую жизнь испанец написал около ста тридцати пяти тысяч картин, сделал сто тысяч гравюр, тридцать четыре тысячи иллюстраций для книг и создал триста скульптур. Пабло Пикассо стал также и самым продаваемым художником. Его работы выставлялись на аукционах более трёх с половиной тысяч раз. Если быть более точным, то три тысячи шестьсот раз”, – заученно говорил Викштейн. Когда Егор прикрывал глаза, у него было ощущение, что рядом стоит его учитель Беркович. “Самая дорогая книга была также продана на аукционе «Кристис» в Лондоне. Это произошло 8 июля 1998 года. Ею стал экземпляр «Кентерберийских рассказов» Джефри Чосера. Он был продан почти за семь с половиной миллионов долларов. От начально заявленной цены не осталось ничего, её подняли в девять раз. Но она того стоила, ведь книжка была издана в 1477 году и считается первым крупным литературным произведением, напечатанным в Англии”, – лихо извлекал из своей бездонной памяти необходимую информацию фронтовой друг Семёна Самуиловича.  “А знаете ли Вы, Егор, что самая дорогая бутылка вина в мире «Шато Лафит» 1787 года была продана на аукционе «Кристис» в Лондоне в прошлом веке за сто шестьдесят тысяч долларов. Цимус заключается в том, что история этой бутылки началась в подвале одного из отцов американской демократии, Томаса Джефферсона”, – также поражал своей памятью Лазарь. Позже он ещё много приводил примеров об удачных и дорогих покупках. Говорил он и о самой дорогой иллюстрированной рукописи «Кодексе Лейчестера», рукописи, иллюстрированной самим Леонардо да Винчи. “Её покупателем, кстати, стал Бил Гейтс. Он вырвал её на торгах за каких-то тридцать с небольшим хвостиком миллионов долларов. Правда, хвостик тот тянет, почти, на ещё один миллион. Но не только частные лица активно участвуют в таких аукционах. К примеру, самое дорогое письмо от Авраама Линкольна, датированное январём 1863 года, приобрел музей “Исторические портреты” в Беверли-Хиллс на аукционе «Кристис» в Нью-Йорке за семьсот сорок восемь тысяч американских долларов. Но это уже наша история, тебе она может быть и не совсем по теме”, – заканчивал свои уроки Викштейн. Лазарь тогда еще много давал разной полезной информации, и Егор, как разумный студент записывал ее на телефонный магнитофон. Участвуя зрителем в апрельском прошлогоднем аукционе, Войнич помнил, какие страсти разгорелись вокруг уникальной коллекции Якова Перемена, собиравшего одесских авангардистов. Какие предлагались суммы за эту коллекцию. Это лишний раз убедило его в том, что советский и русский авангард находился на пике спроса, в том числе и у нуворишей с российских просторов.

Память странная и избирательная штука, она уносила Егора то к первой самостоятельной работе для клиента на аукционе в Лондоне, то к небывалым красотам Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Иногда казалось, что сталкиваешься со сказкой. Насколько разумно и деловито была устроена там жизнь людей, умеющих ценить время и деньги. Егор слышал из уст американских гидов историю этих городов, он прекрасно знал, что на территории, которую сегодня занимает город Нью-Йорк, задолго до появления европейцев жили индейские племена. Европейские же поселения начались с 1626 года с основания голландского поселения Новый Амстердам на южной окраине Манхэттена. В 1664 году английские корабли захватили город, не встретив сопротивления со стороны местного губернатора, и город был переименован в Новый Йорк, в честь инициатора этой вылазки знаменитого теперь герцога Йоркского. По результатам второй англо-голландской войны в 1667 году голландцы официально передали Нью-Йорк англичанам и взамен получили колонию Суринам. В прошлом подавляющее население города составляли переселенцы из Европы: в середине девятнадцатого века – преимущественно ирландцы и немцы, к началу двадцатого века – евреи и итальянцы. В сороковых годах прошлого столетия, примерно девяносто четыре процента, за малым исключением, населения неофициальной столицы США составляли белые. Однако этнический облик стремительно менялся по мере переселения белых в пригороды. Но, что всегда удивляло и поражало приезжих так это, заряженность города энергией людей со всего мира. Во многом она определяла силу характера этого мегаполиса, активность и даже агрессивность поведения, нацеленность на высокие цели и способность покорять мир. Возможно, именно в этом скрывался феномен его невероятного делового чутья и железной хватки. Возможно, этот энергетический заряд и передался Войничу, потому как, прилетев обратно в Лондон, Егор требовал действий. И действия его нашли. До комичного смешна была ситуация знакомства с его первым клиентом. Не зря любила иногда повторять его любимая тёща, бабушка его детей, «что неисповедимы пути господни».

3

https://encyclopaedia.bid/википедия/Провенанс