Читать книгу Чёрная метка. Любовный роман - Николай Бредихин - Страница 4

Я облегчённо вздохнула, очутившись за рулём своего «Чероки». От «субарчонка» я не стала избавляться, даже пользовалась им иногда, хотя обычно он стоял в гараже на приколе. Когда ты идёшь в толпе – одно дело, но на дороге машина – твоя визитная карточка. Крутой джип может означать только одно – ты и сам крутой (в данном случае – крутая). И мало у кого возникнет желание связываться с тобой.

Ну наконец-то! Боль в позвоночнике, пояснице, поворчав, начала успокаиваться, а затем и вовсе куда-то убралась. Чего нельзя было сказать о нервах, они совсем расшалились. Самое главное, что недавние события застали меня врасплох. Даже сейчас, после разговора с Олегом, я не могла настроиться на серьёзный лад. Так не хотелось ворошить прошлое, да и была ли в том необходимость? Кому понадобилась вдруг зачуханная домохозяйка, к тому же беременная?

Четверо «прожигателей»? Тогда, на свадьбе, я восхищалась своей изощрённостью, проницательностью, что вот так надёжно подстраховала себя. Не страшен, мол, мне серый волк, совсем не страшен. Фомич, Иннуля, Немальцына, Комягин, Леонардик, Сафира, Руся, ну а главное – Илюша, ненаглядный мой муженёк. Было кому оградить меня от каких-то сумасшедших ублюдков. Потом поняла: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Раскошелилась, наняла детектива. Ребятам, как видно, пришлось не сладко там, на зоне. Во всяком случае, их достаточно проняло. Так мне во всяком случае доложили. Был сделан и вполне профессиональный анализ, может ли мне грозить какая-нибудь опасность с их стороны? Он в точности совпал с тем, что я давно уже интуитивно предполагала: для своих бывших мучителей я не представляла никакого интереса. Конечно, ничего нельзя было исключать, но в то же время, если именно их подозревать, их поведение выглядело нелогичным. Ждать два года, выйдя из тюрьмы, чтобы, наконец, начать мстить?

Но кто иначе? Хотели и в самом деле запугать Илью? Что ж, при его должности реально, вполне реально. Убивать? Зачем? Если раздуть хороший скандал, сам уйдёт. А людей, которые были бы рады видеть другого человека на его месте, не перечесть.

Нет, опять нескладуха.

Что я узнала? Конечно, было бесполезно пока интересоваться, надолго ли приключилась со мной эта история. Даже если не я сама главный объект, муж – не чужой мне человек. А вот кто Мальчика обидел, да так, что он вполне мог дальше писать уже кровавой мочой, это и впрямь было интересно. Однако отвлекаться не следовало, теперь мне предстояло не просто стараться любой ценой угнаться за событиями, но даже их опережать.

Просьба Фомича, вот что было в настоящий момент для меня самым актуальным. Все мои флешки с компроматом были запрятаны достаточно надёжно, однако сейчас всё-таки беспокоили меня.

Я давно пришла к выводу, что компромат, в сути своей, вещь обоюдоострая. Поэтому лучшее место для его хранения: собственная голова. В этом я убедилась ещё во время своего тура по Европе. Я не имею в виду какие-то подлинные документы, но любые свои мысли, предположения, расследования предпочтительнее всего хранить там, откуда они появились.

По дороге к дому я тщательно проанализировала ситуацию и поняла, что мне следует быть отныне предельно внимательной. События развивались слишком стремительно, я просто не успевала вовремя сориентироваться. Теперь мне оставалось только надеяться, что я хотя бы на шаг опережаю собственного мужа.

Иллюзия, конечно. Илья поджидал меня в холле вместе со своим начальником службы безопасности. Я сразу поняла, в чём дело, но всё-таки предприняла слабую попытку подняться к себе в спальню, с трудом удерживая в обеих руках сумки с покупками.

– Анюта, задержись на минуточку, – тихо попросил мой муженёк. – Есть очень важный разговор.

Я молча пожала плечами и уселась в кресло. Илья звонком вызвал горничную и попросил её отнести мои приобретения на второй этаж, мысленно прикинув их стоимость. Я в это время лихорадочно соображала, какую линию поведения мне избрать: прикинуться ничего не знающей дурочкой или, наоборот, проявить полную осведомлённость. Хотя выбора собственно у меня особого не было: за полтора года мы с моим супружником достаточно смогли узнать друг друга, а уж дураком Илья никогда не был.

– Ты в курсе того, что в последнее время произошло? – спросил Илья, дождавшись, когда горничная, наконец, ушла.

– Что-то знаю, конечно, – пожала я плечами, – но вряд ли всё. Если можно, давай поконкретнее.

Муженёк вздохнул с облегчением и переглянулся со своим начбезом, как бы предоставляя ему слово.

– Анна Леонидовна, – вкрадчиво спросил старый лис Яковенко, в прошлом подполковник ФСБ. – Мы понимаем, конечно, что удар нацелен на Илью Андреевича, но жёлтая пресса, в основном, почему-то на вас сосредоточила своё внимание. И тут много для нас непонятного. Может, вы могли бы нас в кое-каких деталях просветить?

– Насколько смогу, разумеется, я – вся внимание, – ответила я холодно.

– Во-первых, – Илья не удержался, чтобы самому не влезть в разговор. – Я много сил, времени, денег потратил на то, чтобы договориться с одним небезызвестным тебе пронырой-журналистом, чтобы не предавать гласности некоторые очень странные сведения, которые стали ему известны, но кто-то решил этот вопрос по-другому – выбрал силовой метод. Кто именно? У тебя нет хотя бы предположений по этому поводу?

– Нет, – ответила я совершенно искренне, так как действительно не знала на тот момент истинной подоплёки событий. – Если честно, я не сомневалась, что сработала твоя служба безопасности. Кому иначе этот пацан мог так насолить?

– И всё-таки, – Яковенко приблизился и показал мне фотографию Фомича из небольшой пачки, которую он как карточную колоду тасовал в руках.

– Нет, – покачала головой я. – Этот – слишком мелкая сошка, а за такие фокусы погон можно лишиться в два счета.

Яковенко кивнул, затем вынул другую фотографию, на сей раз Комягина:

– Хорошо. Может быть, он?

Я усмехнулась.

– Опять ошибка. Этот человек – птица, наоборот, слишком высокого полёта, такой мелочёвкой вряд ли станет заниматься. Тем более ссориться с моим мужем. Как-никак, Илья – государственный человек, наверняка к делу уже подключены соответствующие службы, с которыми вряд ли кто-то захочет всерьёз связываться.

Яковенко с раздражением убрал свою «колоду» в карман пиджака.

– Но ведь нашёлся же! Такой человек. Скажите честно, вам по силам раскопать его?

Я отрицательно покачала головой:

– Даже если и смогла бы, не стала этого делать. И вам не советую. Слишком опасно.

Илья тяжело вздохнул раздражённо:

– Ты понимаешь, золотко, я очень старался, но результат моих усилий – ноль. Этот пацан, как ты его называешь, теперь вправе предать широкой гласности то, чем он располагает, хотя при мне стёр всю информацию, которая у него находилась. Он уже звонил мне, интересовался, почему так получилось? Что это означает, по-твоему?

Я пожала плечами.

– Человек пострадал и хочет дополнительно денег. И надо эти деньги ему заплатить.

– Да, но при чём тут я? – взвился мой «ясный сокол». – И почему я должен за одно и то же платить дважды? Я уж не говорю о том, есть ли хоть какие-то гарантии, что информация, которую я приобрёл и за которую теперь, по-твоему, должен доплачивать, всё-таки не попала в руки нападавших? Да и сам мальчик теперь сыграть может: возьмёт опять деньги, а материал всё-таки опубликует, свалит свою инициативу на тех, кто ему бока намял.

– Глупый ход, – встрял Яковенко.

– Да нет, совсем не глупый, – возразила я. – Наоборот, прекрасная возможность пустить гончих псов по следу своих обидчиков. Иначе он так и не расквитается с ними никогда.

– О, господи, нашла графа Монте-Кристо! – скептически скривил губы Илья. – Мстить таким людям – всё равно, что вешать камень себе на шею.

– Зачем же мстить? – не унималась я. – Достаточно просто знать. Своих врагов знать жизненно необходимо. Иначе кто-нибудь нежданно-негаданно сам повесит однажды камень на шею тебе.

Илья с начбезом насмешливо переглянулись. Курица – не птица. А уж беременной бабе и не такое простить можно. Илья дал знак, начбез удалился, оставив нас с мужем наедине.

Я уже поняла, что Илюша, хоть и решил всё заранее, никак не мог начать подпиравший как тесто между нами разговор. Всё-таки жена, когда-то любимая, мать практически уже не одного, а двоих его детей.

– Есть мнение, – выжал он, наконец, из себя, – что на время нам целесообразно будет притвориться, что мы расходимся. Только так можно понять, на кого из нас двоих конкретно нацелен удар.

Я задумалась. Мудрый совет, второй раз уже его почти слово в слово слышу. Советов я никогда не чуралась, тем более от умных людей. Однако с некоторых пор, как я уже говорила: слушать-то я кого угодно была готова, но поступать… выбор я оставляла в итоге за собой.

– Может, ты и прав, Илюша, – сказала я, пустив слезу для блезира, – вот только притвориться не получится. Мы слишком на виду, чтобы маскироваться. Если мы решимся на это, всё должно быть всерьёз и по полной программе, иначе мы только подольём масла в огонь. В принципе, я могу взять весь скандал на себя (Дудки! Не дождёшься! Только сунься в такую игру – вовек не отмоешься!).

Как и следовало ожидать, Илья сразу смягчился.

– Нет, так не получится: чтобы один в грязи, а другой – во всём белом. Обоих изваляют.

«Ну, тут ты конечно прав – изваляют, да ещё как! Можешь не сомневаться, уж я постараюсь в случае чего! На совесть!» – подумала я.

– Остаётся одно: разводимся и в самом деле по-настоящему. Как только скандал затихнет – новая свадьба. И ещё: можно договориться, что фактически мы уже разведены давно, просто этот факт скрывали от широкой общественности.

Я насторожилась:

– А что, возможно так сделать?

– Проще пареной репы, – кивнул Илья. – Как ты, согласна?

Я сделала вид, что задумалась, затем тихо проговорила:

– Ну, раз нет другого выхода… Но всё-таки лучше было бы дело обтяпать, что заявление вроде как давно подано, а развод сейчас провести. Журналисты народ дотошный, им под силу всё что угодно раскопать. Так что вполне может случиться, что скрываясь от них, мы как раз в самые лапы к ним и угодим.

Поднявшись к себе, я не стала сразу рассматривать покупки, а в первую очередь активно принялась создавать видимость, что проверяю, в порядке ли мои тайники. Если раньше в моей спальне камер не было, то уж сейчас их наверняка поставили. Естественно, записывающее устройство находится в кабинете моего мужа. Естественно, двадцать четыре часа в сутки непрерывного наблюдения. Ладно, чёрт с вами, радуйтесь. Я тоже обрадовалась: жизнь показала, что не зря я в своё время проявила такую предусмотрительность: ничего, хотя бы мало-мальски компрометирующего меня, не держать дома. Решив, что посуетилась достаточно, я сделала вид, что очень довольна увиденным и дальше, уже со спокойным сердцем, принялась разглядывать, даже примерять то, что сегодня приобрела.