Читать книгу Эва. Роман в рассказах и письмах - Николай Бредихин - Страница 5

Коломна

Да, мой русско-французский ангел, интуиция не подвела Вас, работа над новым романом, о сюжете которого я кратко поведал в своём последнем (тоже надеюсь, по времени) рассказе, действительно началась.

Если честно, у меня и в проектах не было, что я когда-нибудь возьмусь воплощать этот самый свежий и сырой из своих замыслов. И сюжетов других пчелиный улей, да и кому вообще может быть интересен по нынешним меркам роман в письмах? Воистину совершенно «убитый» жанр. Кто станет читать, а тем более решится издать его? А уж если вспомнить о великих образчиках прошлого: переписке Оноре де Бальзака и Эвелины Ганской, «Опасных связях» Шодерло де Лакло, «Письмах португальской монахини», «Бедных людях» Фёдора Достоевского – опозориться лишний раз? И тем не менее… Я вспоминаю, какое потрясение я испытал, держа в руках письмо аж из самого Парижа. С красивыми марками, тонким запахом каких-то необыкновенных духов и подписью: «Парижанка». Какой контраст с электронными посланиями, которые я получаю ежедневно десятками. Так возник замысел, он просто не мог не появиться. Бальзак – мой бог, а его роман с Эвелиной Ганской я часто анализирую в своём сознании, но так и не могу понять до конца. Соблазн сделать ещё одну, на сей раз куда более основательную, попытку был слишком велик.

Что я хотел сказать сейчас своим витиеватым изложением? Всего лишь обрисовал процесс рождения замысла очередного произведения в воображении писателя, как раз до того момента, когда, как у А. С. Пушкина в стихотворении «Осень», «и мысли в голове волнуются в отваге, и рифмы лёгкие навстречу им бегут…»

«… Всё оказалось безжалостно перечёркнуто предельно вежливым, быстрым и точным ответом…»

Не обижайтесь, что я сейчас не просто многословен, а даже болтлив. Сами так захотели.

«Действительно, кто я?»

Я пропускаю Ваш столь самокритичный автопортрет, так как не нахожу в нём ничего, кроме чистейшей воды женского кокетства.

Но вот рассказ – тут парой вежливых фраз не отделаешься. Тем более с учётом списка тех «обстоятельных» и неотложных вопросов, которые Вы мне задали.

Да, я и в самом деле уже несколько месяцев не выкладываю ничего нового из своих произведений в Интернете. Просто нет времени. Чем занят? В основном привожу в порядок своё творческое наследие.

«… Предельная документальность и даже автобиографичность…»

В данном случае Вы показали себя образцом деликатности. Один профи, которого я очень уважаю, без эвфемизмов после публикации «Фанатки» обозвал меня «самоедом». Сначала я обиделся на него, а затем сделал для себя неожиданное открытие: оказывается, я всю жизнь пишу исключительно о себе и для себя. Что делать? Так сложилась моя творческая то ли прямая, то ли кривая. Когда у писателя нет в достатке читателей, он должен либо прекратить графоманить, либо копаться в своей личности до самозабвения. Я выбрал второе.

«Фанатка» – выдумка или в ней описаны реальные события?»

Нескромный вопрос. Такой же, как: «А был ли мальчик?». Любой писатель всегда использует в своих произведениях какие-то эпизоды, выжимки из личной жизни, но вот, чтобы «всё на продажу», я так понимаю, извините за грубость, – это уж когда писать (снимать) человеку творческому совсем нечего, ему не остаётся ничего другого, как только раздеться догола и показать читателю (зрителю) свой пупок. Именно так, по моему пониманию, обстояло дело и с Анджеем Вайдой.

Однако вернёмся лучше к сюжету. Он долго не выстраивался, до тех пор пока я не решил написать его в какой-нибудь совершенно необычной манере. Лучше всего для этой цели подошёл стиль «натурализм». Отсюда и нарочитый, быть может, даже совершенно излишний физиологизм в повествовании.

«Реакция соответственная…»

Да, Вы всё верно подметили: и насчёт «наготы», и, в особенности, относительно «яда». Героиня почему-то всех обаяла (впрочем, по-видимому, таков общий удел всех ярких отрицательных персонажей в наше время), продолжает и дальше восхищать, а вот меня самого клянут, как только могут. Самое популярное слово в рецензиях – «предательство».

«Кажется надуманной сама ситуация, неужели и в самом деле потребовалось столько усилий приложить, чтобы элементарно такой надменной и роскошной богачке забеременеть?»

Типично мужской взгляд. Узнаю. Однако в жизни всё гораздо сложнее. Начнём с того, что большинство женщин терпит замужество либо смирились с одиночеством. Но есть и такие, которые от отчаяния решаются на нестандартные поступки. Я назвал свой рассказ натуралистическим, но на самом деле в данном случае он не ниже реализма, а выше его на структурной литературной лесенке. Реализм рисует типичное, тем самым человека стандартизируя, подгоняя под общепринятый, привычный для восприятия, шаблон, я же в последнее время всё больше тяготею к индивидуальному, нехарактерному.

«Герой безнравственен, меняет женщин, как перчатки, не удосуживаясь заглянуть вглубь, ограничивается лишь физической близостью, что, по всей вероятности, опять же автобиографично?»

Что я могу сказать в ответ? Физиологическую необходимость (я имею в виду именно необходимость, а не потребность) никто не отменял, есть люди, которые подвластны ей до глубокой старости, но она, конечно же, тут я, безусловно, соглашусь с Вами, духовной и душевной близости не заменяет и не затмевает.

«Демонизированная, чуть ли не на грани патологии, Алла».

На редкость удачное, жаль, что не моё, а выловленное Вами из комментариев, определение.

Не знаю, как Вы, но я встречал немало женщин, обуреваемых злобой, ненавистью, ревностью в отношении самых разных (в том числе и «своих») мужчин. К счастью, не у всех у них было в наличии достаточно сил и средств, чтобы воплотить свои эмоции и чувства в реальность. А вот у Аллы есть всё, не говоря уже о том, что она ко всему прочему ещё и бизнес-леди. У меня складывается впечатление, что она далеко не исчерпала себя как персонаж и в финале романа ещё предельно наглядно продемонстрирует свою изобретательность в действии.

И всё же, на мой взгляд, никакой «грани» (пограничного состояния), а уж тем более, патологии в её личности, действиях нет, она во всём знает меру и, решив вдруг дать волю своим эмоциям, всегда умеет вовремя остановиться.

«Изменится ли в дальнейшем Ваше творчество, так неожиданно резко уйдя вглубь и в сторону?»

Думаю, подобный вариант вряд ли возможен, тем более, что я сейчас, неожиданно для себя, увлёкся футурологией. Однако что такое рассказ? Судьба малых форм в литературе обычно недолговечна, пройдёт время, и он непременно забудется. Поэтому я и сделал его зачином своего нового романа, так у него куда больше шансов сохраниться.

Я не прощаюсь, во всех случаях твёрдо уверен, что мы доведём задуманное нами дело до конца. И даже мысленно сейчас с Вами на Эйфелевой башне. Была в моей жизни такая, необыкновенной красоты, мечта – побывать в Париже, но не сбылась, к сожалению.

Мастер