Читать книгу Чёрная метка. Любовный роман - Николай Бредихин - Страница 7

Я не просто опоздала – я подвела своих лучших друзей. Конечно, можно было сделать скидку на мою беременность, но в таких серьёзных делах скидок не полагается. Иннуся посмотрела в мою сторону и, покачав головой, отвернулась. Весь вечер вчера она вдалбливала в мою маленькую бестолковую головку ОВИ (очень важную информацию), и что же? У меня не хватило ума сообразить, что позвонить мне может необязательно сам Комягин? Действительно, дура! Голова то ли садовая, то ли мякиной набитая. Впрочем, Любовь Аркадьевна не дала мне времени на самобичевание. По её внешнему виду нетрудно было определить, что и ей самой сейчас совсем не сладко.

– Извините, что собрала вас здесь, в своём кабинете, – начала со вздохом она, – но другого варианта я не нашла. Разговор очень важный, а тут по крайней мере можно спокойно обсудить сложившуюся ситуацию. Не буду ходить вокруг да около, возьму сразу быка за рога: один весьма известный человек, которого мы длительное время считали своим врагом номер один, предложил нам мир – именно мир, а не перемирие. Что для этого требуется? Всего только сложить оружие. Здесь на столе перед каждым из вас лежит запечатанный конверт с компроматом. Собственно, ответ на те боевые действия, которые мы когда-то по собственной инициативе, хоть и под давлением обстоятельств, развязали. Заметьте, человек в данном случае не нападал, а защищался. Не учли мы и его возможности, которые, естественно, никак нельзя сравнить с нашими. Картина по каждому из сидящих здесь настолько яркая, полная, что я лично нахожусь от неё до сих пор не просто под глубоким впечатлением, но даже в некой прострации. Поскольку мы в своё время решили сливать наши сведения в один котёл, в ответ получаем сейчас подобный же вариант. То есть теперь мы имеем прекрасную возможность узнать друг о друге много такого, о чём раньше даже не подозревали. Предложение простое: мы отдаём то, что имеем, и навсегда забываем информацию, которую так долго и тщательно просеивали. В ответ человек стирает в своей памяти весь негатив, который у него на нас имеется. Какие у кого будут на сей счет соображения?

Фомич тотчас поднял руку.

– Какие есть гарантии, что у человека не осталось копий? С какой стати мы вдруг должны пойти сейчас не на разоружение даже, а на полную капитуляцию? Неужели вы не понимаете? То, что нам в данном случае предлагают, чистейшей воды блеф? «Человеку», как вы его изволили обозначить, (да я и сам пока против конкретных имён), нужно, чтобы мы открыли карты. Неплохо, конечно, но вы забыли, что самый эффективный сдерживающий фактор в подобных делах – как раз неизвестность. Поверить на слово существу, для которого нет ничего святого, – это, по-вашему, хороший ход? Отдать себя в полную власть маньяку, который за копейку женщину, ребёнка прирежет, да ещё сотрудничать с ним, то есть перейти на положение его информаторов, рабов, что он нам на примере Анюты наглядно уже продемонстрировал? Нет уж, увольте! Моё предложение – оставить всё как есть, точнее как было. Но, конечно, моё мнение не указ, пусть каждый сам выскажется.

Ответом Олегу было гробовое молчание. Наконец Немальцына сочла, что пора продолжить начатую дискуссию.

– Я полагаю, самое время проголосовать.

Я первой кинула на стол свою флешку. За мной последовала Иннуся, взглянув на меня с улыбкой: проснулась, мол, слава богу. Ну и Немальцына, конечно. Фомич посидел некоторое время огорошенный и хотел было вновь высказаться, но я предупредила его: собрала три запечатанных конверта, которые преподнесла нам Немальцына, положила их в пепельницу и подожгла, позаимствовав лежавшую перед Чугуном зажигалку. Мы все, будто заворожённые, смотрели, как сгорала бумага, а затем обугливалась пластмасса.

– Олег Фомич, – продолжила наше импровизированное собрание Немальцына, – мы уважаем ваше мнение и не собираемся просить изменить его. Конверт во всех случаях остаётся в полной вашей собственности, но на размышления вам отводятся только сутки. Предлагаю приступить ко второму вопросу. Надеюсь, никто не возражает?

Чугун резко встал, сверкнул глазами и вышел, не прощаясь, однако конвертик всё-таки прихватил с собой. Его уход оставил у каждой из нас тягостное впечатление. И не только потому, что в своих рассуждениях он был абсолютно прав, но главным образом оттого, что мы лишались теперь не просто одного из самых верных наших соратников, но ещё и специалиста в области, в которой мы все до единой были полные дуры. А в том, что ответ будет отрицательным и сутки на размышление лишь пустая формальность, никто из нас троих не сомневался. Немного придя в себя, мы, теперь уже вдвоём, вновь внимательно уставились на Немальцыну.

Та наконец, впервые за всё время нашей беседы, улыбнулась.

– Ладно, девчонки, садитесь покучнее. Что с них, мужиков, взять – слабаки. Сами как-нибудь выпутаемся. Поймите меня правильно. Я тоже далека от того, чтобы заниматься самообольщением, и вполне в состоянии сообразить, что наш обмен чисто виртуальный: нет никакой уверенности в том, что кто-нибудь из нас не смухлюет. В первую очередь Егор, разумеется. Но есть ли у нас выбор? Что, так и будем дальше подсыпать в бочку пороху, лузгая семечки, как бабы на завалинке, пока на небо не улетим? Я долго беседовала с Генералом (сами понимаете, прозвище «Кавалерист» теперь отменяется) и поняла, что он не собирается нас запугивать. Не знаю, представить даже себе не могу, с какой стороны к нам подкралась опасность, – время покажет. Но что такая опасность существует, к сожалению сомневаться не приходится. Начали с Анюты – в любой момент могут ухватить и вытащить на свет Божий голенькой, беззащитной любую из нас. И, повторяю, хранить компромат в таких условиях всё равно что постоянно носить с собой бомбу в сумочке: в первую очередь она поразит нас самих. Почему именно мы? С какой стати именно на нас пал выбор? Я долго думала над этой задачкой. Сначала я решила, что всё дело в Анюте: она та ниточка, на которую мы нанизались, как бусинки, поневоле. Но сейчас понимаю, что в подобном положении находится практически каждый человек в нашей стране, потому что основа Права в ней – беззаконие. Мы объединились вроде как чтобы постоять за себя. Но так не бывает: всегда объединяются против кого-то. И этот кто-то вправе нанести ответный удар. Что мы можем сделать в таких условиях? Разбежаться либо, наоборот, теснее сомкнуть ряды. Разбежаться проще. Но проще и передавить нас поодиночке. Поэтому я предлагаю выбрать второй вариант. Кто «за»?

Всё те же три жалкие ладошки.

Что поняла лично я? То, что «за борт» не предвидится: мои позиции в Фонде не только не рухнули, а наоборот, укрепились. И ещё: мне будет очень не хватать Фомича. Хотя я уже понимала, что судьба навсегда разводит нас с Олегом в разные стороны. Что он там говорил ещё недавно про «спайку»? Что ситуация изменилась, теперь мы должны быть вместе, все четверо? Быстро же он своё мнение переменил!

Я думала, что все вопросы решены и нам пора разбегаться, однако Немальцына остановила меня властным движением руки.

– Я полагаю, у нас нет времени на обдумывание того урока, который мы получили, – нужны конкретные действия. Нас с Иннусей пока не трогали, всё ещё впереди, но вот Анюту тряхнули по полной программе. Что будем делать? Я так поняла, Аннушка, ваш развод с Соколовым – вопрос ближайших дней?

Я не решилась поднять глаза от стола. Молча кивнула.

– Что ж, – Немальцына пожала плечами, – будем действовать по наработанной схеме: урвём «капустки», «зелени» у нашего не в меру шустрого «кролика» по максимуму. Что для этого нужно?

– Компромат, – опередила меня, пискнула Иннуся.

– Верно. Что уже имеется?

Я молча выложила на стол флешку и пачку фото.

– Такая же молоденькая сучка, как в прошлый раз у моего начальничка, Глеба Евгеньевича. Здесь фотографии, видеоролики, записи задушевных бесед наедине, телефонные распечатки, даже лёгкое порно.

Немальцына разинула рот от удивления:

– Ну, Анюта, за три года ты многому научилась – теперь тебе пальца в рот не клади.

Она повернулась к Иннусе.

– Добавим?

– Да сколько угодно. Ради такого случая уж кто-кто, а я точно не поленюсь тряхнуть стариной.

Немальцына кивнула. Она, наконец, была в своей стихии. Действовать, действовать, действовать – разговоры были не по её части.

– Ладно, проехали. Только помни, Аннушка, всё на скорости. Обстоятельства быстро меняются, за ними нужно поспевать. Как я уже говорила, пожар скоро и на нас перекинется, так что любое возникшее пламя будем гасить как можно тщательнее, как можно скорее.

Я опять хотела было поинтересоваться насчёт Херувимчика: это пламя – пламя всё разраставшейся страсти – тоже касалось теперь всех нас троих, а не одного человека. Переглянулась с Иннусей, но та отрицательно покачала головой: «Рано, подожди, придёт ещё время». На том и порешили.