Читать книгу Исторические сюжеты. Рассказы о людях - Николай Буканев - Страница 10

Это был действительно талантливый человек. В 20 лет он уже числился донским казачьим атаманом. Фактически свою юность и молодость он посвятил войне и политике. Вместе с братом Иваном они творили пусть и местечковую, но серьезную геополитику, выстраивая отношения и с запорожцами, и с калмыками, и с татарами, и с ногайцами, ну и, разумеется, с официальной властью. Вступали в коалиции с одними соседними народами, воевали против других.

Как и несколько веков спустя, когда казнь Александра Ульянова зажгла в младшем Владимире пламя борьбы с властью, так и в том далеком 17 веке старший брат Иван Разин был казнен по приказу царского воеводы. Это стало искрой бунта, а сухой соломой – проводимая политика центра по отношению к населению страны.

Тяжелая и бесправная жизнь крестьян вынуждала наиболее крепких и сильных мужчин из их числа бежать на волю. Бежали они в основном туда, на Дон, откуда и выдачи нет. Казаки принимали этих беглецов, но их становилось всё больше. Были они силой, девать её особо было некуда, а кормить следовало во избежание разбоя. Развитие собственного хозяйства казаков не могло обеспечить необходимого уровня достатка расширяющегося общества. Поэтому формировались отряды для набегов на соседние земли. Постепенно эти отряды сложились в крупную силу, которую и возглавил Степан. Авторитет его был непререкаем, а в таких делах важна дисциплина и порядок.

Дона тихого приволье,

Волги-матушки простор,

Где с судов больших и малых

Брал он с вольницей побор1

Успех сопутствовал казакам. Они преодолевали любое сопротивление. Грабили торговцев на суше и на воде. Для них не существовало неприкасаемых: частники, церковники, государственные торговые суда. Информация о наглых казаках доходила до Москвы, но долгое время её всерьез не воспринимали и отдавали на откуп региональным воеводам и их малочисленным войскам, которые, как правило, предпочитали не вступать в открытое сопротивление, в том числе и видя, сколь сильно эти разбойники иной раз любимы в народе.

Но разинцы уже захватывали целые города. Современный нам казахстанский город Уральск стал тогда ставкой Степана, позже примет он и еще одного мятежника – Емельяна Пугачёва. Территорией грабежей этого движения станет всё побережье и воды Каспийского моря вне зависимости от флагов. Грабили и персидские территории, и русские. В 1699 году произошел легендарный бой у Свиного острова, близ Баку, где паре десятков казацких самодельных стругов противостоял официальный персидский флот из 70 судов, а численность войска шаха превосходила разинское в 4 раза. Но казаки разбили всю эту эскадру, уничтожили почти всех персов и захватили в плен в числе прочих сына и дочь (ту самую княжну из песни) военачальника.

Эту победу оценили даже в Москве. Власть готова была простить казакам все прежние преступления при условии сдачи оружия и части добычи. Но казаки не просто отказались, а повернули свои силы уже теперь в открытую против правительственных сил. Исконным взглядом русского мужика было исповедание того, что царь-батюшка хороший, за народ печётся, а вражины-бояре вокруг него препятствуют дохождению царёвой благости до каждого крестьянина. В расчете на эти взгляды и была создана идеология Разина. Он планировал как раз свергнуть всех «менеджеров» из числа московских и региональных элит. При этом кого у него, якобы, только не было. Утверждал, что с ним вместе шагают и ссыльный патриарх Никон, и (умерший) сын царя Алексей. Шли они по Волге, и очень успешно, часто население сдавало города и веси без сопротивления. Все волжские крупнейшие города оказались захваченными.

Воевода Юрий Барятинский был мало того, что опытный потомственный военный, так и еще нрав у него был суровый. Не будучи даже боярином, он умел указать место любому зарвавшемуся дворянину с великой фамилией. Утверждал он, что повинуется только царскому указу и никому кроме. Именно этот человек, подойдя к Симбирску, сумел дать наконец отпор казакам и наголову их разбить. Раненого Степана сначала вроде и увезли почти до Азова, но потом сами же казаки и сдали его властям. Барятинский же, стал после этого боярином, служил при дворе и внес большой вклад в устранение местничества.

Знать, уж долюшка такая,

Что на Дон казак бежал,

На родной своей сторонке

Во поиманье попал.2

К раненому Степану применили, наверное, большинство известных в те годы пыток. Пытали и брата его младшего. Ведь спрятали же где-то награбленное! Пусть скажут где. Разин молчал до последнего, а брат Фрол вроде согласился сотрудничать со следствием, но в итоге так ничего и не смог показать, а может, и не знал он о тайных схронах.

Вот и помост перед Стенькой…

Разин бровью не повел.

И наверх он по ступеням

Бодрой поступью взошел.

Поклонился он народу,

Помолился на собор…

И палач в рубахе красной

Высоко взмахнул топор…3

Его четвертовали, части тела выставили на обозрение, потом останки скормили собакам. Безусловно, преступник, да еще какой. Но ведь при внимании к его делам с самого начала, когда еще не вел он антигосударственных дел, а регулировал взаимоотношения между казаками, калмыками, да татарами – заметить бы и правильно на службу государеву привлечь, цены б такому воеводе не было.