Читать книгу Следствие продолжается. Финал Краба (сборник) - Николай Чергинец - Страница 47

Вторую половину дня Ветров потратил на проверку адресов, которые, по записям Осипова, посетил Ловкий. Ветров беседовал с людьми, некоторых из них направлял к Савичу на допрос. Во время разговоров несколько раз называлась фамилия Карпов. Майор связался с Майским и дал ему указание срочно установить этого человека.

Оставался последний адрес, который вчера посетил Ловкий, – на улице Передовой. Прежде чем войти в небольшой дом, Ветров несколько минут издали наблюдал за ним. В блокноте Осипова значилось, что этот дом Ловкий посетил последним, находился здесь почти полтора часа и что провожал его какой-то мужчина в майке.

«Здесь нужно быть крайне внимательным, – думал майор. – Возможно, Ловкий, заметив за собой Осипова, обсуждал план нападения. Не зря прямо отсюда он двинулся к остановке пригородного поезда».

Ветров вошел в калитку, не торопясь подошел к крыльцу. Дернул за ручку двери – закрыто. Краешком глаза заметил, как в окошке, расположенном справа, чуть отодвинулась занавеска.

Майор постучал в дверь. Он чувствовал на себе чей-то взгляд, но виду не подавал. Наконец в коридоре послышались шаги, и через несколько секунд дверь открылась.

На пороге стоял мужчина в майке. Ветров поздоровался. Мужчина, не отвечая на приветствие, хмуро спросил:

– Вам кто нужен?

– Хозяин дома.

– Входите. Я и буду хозяин.

Они прошли в первую комнату. Ветров сел на предложенный стул и только после этого предъявил служебное удостоверение:

– Я из милиции. Покажите, пожалуйста, домовую книгу.

От внимательного глаза майора не ускользнуло секундное замешательство и растерянность, промелькнувшие в глазах хозяина.

– Пожалуйста, – засуетился хозяин. – Я подумал, что пришел человек на квартиру проситься, а вы, оказывается, из милиции.

Лицо его и голос выражали приветливость и уважение, но взгляд оставался напряженным, злым. Ветров перелистывал книгу и в то же время исподволь следил за хозяином. Тот, казалось, не мог найти себе места. Сначала сел на диван, заложив ногу за ногу, затем пересел на стул, снова поднялся, подошел к столу. Настороженность пытался скрыть потоком слов:

– У нас книга в порядке, квартирантов не держим.

– Покажите паспорт, – попросил Ветров.

Хозяин встал, подошел к серванту и, достав оттуда паспорт, протянул майору:

– Вот, пожалуйста.

Игорь Николаевич развернул его и вслух прочитал:

– Хвостов Григорий Павлович. Кому принадлежит дом? Кто такой Ходулин?

– Это мой тесть. В прошлом году умер. Мы с женой еще не успели переоформить дом на себя.

– А где ваша жена работает?

– На заводе стройдеталей.

– А вы где?

– Я… Пока не работаю.

– Как долго не работаете?

– Да вот уже третий месяц.

– А почему?

– Да, знаете, как-то не подберу ничего по душе. Жена зарабатывает неплохо. Пока жить можно. Но я скоро устроюсь…

Чем внимательнее присматривался майор к этому человеку, тем отчетливее понимал, что с ним нужно разбираться не здесь. Ветров, возвращая паспорт, сказал:

– Оденьтесь, пожалуйста, и проедем в милицию.

– В милицию? За что? Что я такое сделал?

– Нам необходимо с вами поговорить.

Хвостов начал собираться. Ветров, наблюдая за ним, думал:

«По документам видно, что ранее судим. Не работает, значит, вчера днем был свободен. Ишь ты, как время тянет, пытается овладеть собой».

Когда они вышли из калитки, Ветров кивнул головой в сторону четырехэтажного здания, где находилось общежитие стройтреста.

– Нам туда.

Из кабинета коменданта Ветров позвонил в управление, и минут через двадцать пришла машина. По пути Ветров обдумывал план действий в отношении Хвостова:

«Здорово же он встревожен. И конечно, не из-за работы. Наверняка знает, что первое предупреждение можно сделать ему только по истечении четырех месяцев. Нет, дело в другом. Чувствует – не случайно везут в милицию. Если причастен к убийству, думает, откуда известен его адрес. Значит, может предполагать, что кто-то из соучастников уже задержан и дал показания…»

В управлении, оставив Хвостова в дежурной части, Ветров поднялся к Савичу. Но тот был занят: заканчивал допрос Стефановича, во дворе которого обнаружили Осипова. Ветров пошел в свой кабинет. Пригласил инспектора уголовного розыска Коваля, передал ему листок бумаги с данными Хвостова, Черепнина, Логацкого, Герцовича:

– Узнайте в информационном центре о судимости этих лиц. В каких местах отбывали срок наказания?

Вызвал Майского:

– Проверил Карпова?

– Да, вчера он на работе не был, так как уже четвертый день находится на бюллетене. С ним я не рискнул говорить. Побывал у соседей. Вместе с женой и шестилетним сыном живет на квартире у одинокого старика. Соседи о нем почти ничего не знают. Вчера видели только утром, когда вышел из квартиры. Одет так, как и описал его Осипов. Я не решился делать до вашего приезда запрос в информационный центр.

– Я поручил это Ковалю, а ты сделай вот что: когда мы с Савичем будем разговаривать с человеком, который сейчас находится в дежурной части, с заполненным бланком протокола допроса зайдешь в кабинет и скажешь…

Ветрову не пришлось долго объяснять Савичу свой план. Тот понял его, одобрил! Они ждали Коваля. А вот и он. Ветров и Савич склонились над принесенными сведениями. Оказалось, что Черепнин, Хвостов и Карпов вместе проходили по одному делу.

Савич задумался.

– Значит, Черепнин хорошо знает Карпова.

– Как видишь. Теперь мы Черепнину можем прямо в лоб ставить вопрос о Карпове. А ты помнишь, как он позавчера ночью заявил, что случайно встретил прохожего? Интересно, что он сейчас запоет? Да ладно, это потом. Сейчас главное – с Хвостовым хорошо сработать.

– Возьмем ли мы его на пушку?

– Ты знаешь, Володя, я стараюсь избегать этого. Но ведь бывают моменты, когда такой простой прием дает положительные результаты. В данном случае вопрос не в пушке, а в психологическом состоянии Хвостова. Посуди сам: его тревожит, и, заметь, очень тревожит, то, что его доставили в милицию. И если он причастен к убийству, то, несомненно, арест связывает только с этим. А раз это так, то у Хвостова засела в голове мысль, что кого-то взяли. И нам с тобой нужно натолкнуть его на мысль, что настало время спасать себя от вышки, а это значит – говорить только правду.