Читать книгу Магия любви и мыслей. От сердца к сердцу - Николай Дмитриевич Лукьянченко - Страница 4
1965 год
ОглавлениеСтукнули рельсы в колёса,
В ночь прослезился гудок,
Дым тьмы ночной раскололся
Фарой – падучей звездой.
Небо прощальные слёзы
Льёт за земной горизонт.
Жмутся друг к дужке берёзы,
Брызжа дождливой слезой.
Злой и отрывистый шёпот
Ветра в колючих кустах.
И: «До свидания!» – шоком
Цедится в сжатых устах.
Плачут разлукой колёса
Где-то в ночи далеко.
Я ж одиноко поплёлся,
Словно бомжара какой.
Только что с другом я спорил,
Спорил до судорог скул,
Только что целое море
Выпил я с ним коньяку.
Там полукругом упругим
В горку врубилось кафе.
Юных казачек мы с другом
В танцах сжимали как фей.
Верные словно чему-то,
Грызли мы корку житья,
Чувствовал пьяный я смутно:
Прав и не он, и не я.
Зная, что спорим напрасно —
Нет в жизни истины той,
Что превращает жизнь в праздник,
Смерть же в сон, в сон золотой.
Друг мой талдычил мне тонко,
Словно учитель какой:
«Ты не старайся жить только
Как деревенский наш скот.
Слов не бросай ты на ветер,
Или пожнёшь столько бурь,
Что вместо истины светлой,
В голову вселится дурь, —
И разогревшийся спором,
Пьяно твердил он. – Поверь.
Жизнь за словесным забором
Ждёт неприступная твердь.
Там есть чертовские вещи,
Как их мусоль – не мусоль,
Будь ты мудрее мудрейших,
Так и не сыщешь в них соль.
Знаю: за первым бокалом
Следует выпить второй.
Жизнь не с таким уж оскалом
Смотрит нам с дальних дорог.
Сельскую жизнь «золотую»
Кинь же и ты навсегда!
Спорим? Сейчас заколдую:
Ты не вернёшься туда.
Нет там ни рая, ни Евы,
В город уполз даже змей,
Ну, и Адам наш – не евнух,
Здесь вот гарем заимел…
Деньги несут ему боги.
Сколько? Не знает никто…
Фей наших стройные ноги —
Вот его ключ золотой!
Что ему дерево рая?
Змей и его научил:
Ева и Света, и Рая —
Рай для него и мужчин.
Бросим же мир наш убогий,
В райские кущи рванём…
Что обжигают не боги,
Что наполняет ворьё?
Хочешь селом увлекаться,
Друг мой, до старческих лет?
Жили дед с бабкою – сказка.
Правда – Кощея скелет.
Взять хоть великий Египет…
Жук фараонов не спас!
Всем уготована гибель!
Как по-французски: Не спа?
Горбиться до смерти с сошкой,
Поле пахать и потеть.
Тьфу ты! Не ворон ты, – сокол!
И не мудри в простоте».
Слушал я друга, я слушал,
Мудрость мешал с коньяком
И чтоб мне помнилось лучше,
Бил по столу кулаком.
Другу ж сказал я: «Удачи!
Я не Адам и без фей
Дам кому надо я сдачи,
Змей твой – не мой корифей.
Так что прощай и прости мне.
Не для меня эта жизнь.
Нет жизни в мире противней
Жизни, погрязшей во лжи.
Не для того я родился,
Чтоб забираться в горшок…»
Как же мой друг рассердился!
С дружеских рельсов сошёл…
Горькой отравой повисло:
«Флаг тебе в руки. Привет!»
Поезд спасительно свистнул,
Мой заглушая ответ.
Сталью колёса и рельсы
В сердце бесстрастно стучат.
Новые жмутся к ним рейсы,
Новых друзей разлучать.
Тьму рубят друг мой и поезд
Где-то в ночи далеко.
Я же с дорогою споря,
Вновь её глажу пешком.
Друг мой умчался, и снова
Нам никогда не сойтись!
Мне же разлука не нова —
Только б не сбиться с пути.
2 августа
Ах, кого мне любить?
Уже некого!
Красотой ослепив
Бело-снеговой,
Пронеслась как во сне,
Да всё мимо и
Холодна словно снег
Моя милая.
Пронеслась тучка-снег
С хребта дальнего,
Пронеслась (следа нет),
Вся растаяла.
Только сердце моё
Стало льдиною.
И мне песню поёт
Лебединую.
4 августа
Снится мне ли, нет ли
Странное свиданье:
Надо мною небо
Ледниками тает.
Дальняя вершина
Держит его тонны,
В озере, в лощине,
Лёд совсем не тонет.
Над горой двугорбой
Прямо в пасть заката
По тропинке горной
Кто-то солнце катит.
Ты, поймав дорожку
Солнца и заката,
Замочила ножку
И потом вдруг как-то
Сбросила одежды.
Но такой красивой
(Каюсь я, – невежда)
Видеть я не в силах.
Ты в воде прохладной,
Словно уголь жгучий,
Не мани, не надо,
Негою не мучай.
Там в озёрных волнах
Стынет нить заката,
Потерял я волю,
Даже берега там.
Тебе радость в дрожи
Тел соединённых…
Ты так просто можешь,
Я ж, как обалдённый.
Тел слиянье в страсти
В чудном сне объятий,
Никакие страхи
Не смогли б унять их.
Только в синей дрожи,
В пене волн на ветре
Есть огонь, что сможет
Страсти сжечь, поверь мне.
9 августа
Мне неведомой мощью
Горы там поднялись,
И стоят днём и ночью,
Замахнувшись на высь.
Там у самого неба
Ветер бурь и тревог,
Белым облаком снега
Мне навстречу плывёт.
И тяжёлым ударом
Пробивает мне грудь,
Просто так, даже даром,
Затевает игру.
Думал я, что я в землю,
В степь корнями пророс,
Но теперь стихов семя
Вон над тою горой.
11 августа
О, смейтесь, люди, люди, смейтесь,
Когда в ночи иду один,
Когда в душе презренья змейка
Укусом сердце холодит.
Во тьме смеётся голос чей-то
Призывно, сладко и легко,
Уж видно, путь ему начертан
Вперёд идти и далеко.
А, может быть, совсем другое
Сейчас сгорело в той душе.
Быть может, смехом дорогое
Оставил он навек уже.
И процедился нитью звона
Сквозь пустоту и тьму ночи,
Как в раннем небе жаворонок
Чудесным пеньем научил
Встречать с улыбкой озарённой
И жизнь, и славу, и мечту,
И боль, и даже разорённость,
Уметь не клясть свою звезду.
Так смейтесь, люди, люди, смейтесь
На то и создана нам жизнь,
И оскорблять её не смейте,
Когда змея ползёт с души.
11 августа
Льётся песня в ночи.
Где-то юность поёт,
Чьё-то сердце стучит,
Чьё-то нежно замрёт.
Только мне не понять
Этих песен уже.
Без любви не звенят
Эти песни в душе.
Растворились как дым
Дни любви и тревог.
Хорошо молодым
В этой дали дорог.
А без этих путей
Не уснуть и не встать
С той улыбкой звезде,
Чтоб ей ярче блистать.
По ночам в облаках
К звёздам песни ушли,
Как летали века
В невозможной дали.
Только мне не понять
Этих песен уже.
Без любви не звенят
Эти песни в душе.
12 августа
Метались бешеные ветры,
Гремели грозы в шум лесов,
Стонали в лучшее без веры
В ночи тревожной крики сов.
Плескались паром и нарзаном
Земли живые родники,
Шипеньем змей и конским ржаньем
Вплетались в рёв Баксан-реки.
13 августа
