Читать книгу Живые против зомби. На заре заражения - Николай Дубчиков - Страница 2

– Осталось пять часов до входа в атмосферу, – Иван Воробьев говорил с легким акцентом, несмотря на курсы усиленного английского и почти полгода, проведенные в космосе с американцем и британцем. Русский космонавт и не старался вырабатывать чистое произношение, достаточно было того, что все члены экипажа друг друга понимали. Иван посмотрел на большой монитор, куда транслировалось изображение с камер, расположенных на носу корабля. Этот экран был окном в космос, «лобовым стеклом» их судна.

Камеры и датчики, размещенные по всему периметру корабля, передавали информацию в центральный процессор, который выводил ее на монитор. Штурман мог видеть каждый кусок космоса вокруг корабля, датчики видели еще дальше и заранее рассчитывали возможную угрозу столкновения с метеоритом, а процессор за доли секунды отдавал команду автопилоту для маневрирования. Кроме того, датчики передавали данные об уровне солнечной радиации. Если происходила вспышка, вокруг корабля на полную мощность включалось защитное силовое поле, а когда радиация понижалась, для экономии энергии поле ослабевало.

Корабль разрабатывали лучшие российские, европейские, американские и азиатские ученые. Модули, детали и отдельные узлы собирали по всему миру и свозили в специально построенный центр под Владивостоком. Оттуда корабль доставили на космодром «Восточный». Создатели назвали свое детище «Эверест», в честь высшей точки планеты и высшего инженерного достижения человечества, как они говорили. Рич – англичанин и второй член экипажа, шутил, что даже самые прожженные технари не лишены романтики.

Пуск корабля состоялся в 2031 году – это было время очередного «противостояния» Земли и Марса, когда планеты приближались друг к другу на минимальное расстояние, порядка 55 миллионов километров. Это явление происходило каждые 18 лет. Последние десятилетия мировая экономика была стабильна, и правительства ведущих держав совместными усилиями, наконец, решили организовать первую марсианскую экспедицию.

Третьим членом экипажа был представитель Японии и молодой врач – Иширо Такэо. Три года назад он вошел в состав «марсианской команды». Двадцать человек из США, Европейского союза, России, Китая и Японии готовились к самому дальнему путешествию во всей истории человечества, но к Марсу отправились только четверо. Среди представителей стран-организаторов экспедиции шли споры: делать экипаж из одних мужчин или включить в команду женщину. В итоге решили, что в случае успеха, в повторной экспедиции, связанной с заселением Марса, женщины будут.

Четвертым участником полета стал американец Том Смит. Его единогласно выбрали капитаном корабля. Сейчас он решил сказать несколько слов по случаю достижения конечной точки их путешествия. Американский инженер-астронавт Том Смит вообще любил говорить речи перед публикой. Начиная с первого класса, он выступал на школьных мероприятиях, выпускном, свадьбах, похоронах и любых торжественных случаях. После возвращения на Землю он всерьез думал заняться политикой, благо связей с полезными в этом деле людьми к его сорока годам уже хватало. Том внешне напоминал типичного американского ковбоя из фильмов конца прошлого века. Поджарое телосложение, голубые глаза, прямой жесткий взгляд, волевой характер лидера – все это в купе с профессиональными качествами и опытом вызывало уважение к нему всех членов экипажа.

– Господа, чтобы не случилось дальше, я горжусь нашей командой. Такого еще не делал ни один человек до нас! – Торжественно произнес капитан.

– И вряд ли кто-то сделает в скором времени, если мы разобьемся на этой планете, кэп, – с интонацией старого пирата сказал Ричард Кук-младший, как сам себя иногда называл англичанин. Его мать действительно была дальней родственницей знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука. Живая, красивая, в чем-то безрассудная Хейли любила приключения и авантюры не меньше чем ее легендарный родственник. В детстве она убегала из дому, а в студенческие годы на летних каникулах отправилась с подружками отдохнуть на Ямайку, где и повстречала будущего отца Ричарда, молодого темнокожего легкоатлета по имени Сэм. И через девять месяцев после возвращения с ямайских пляжей, в неполные двадцать лет Хейли стала мамой.

Мальчик рос хулиганом, даже какое-то время состоял в банде подростков, которых так боятся зажиточные горожане, попадая в бедные кварталы на окраине Лондона. Но взрослея, парень понял, что в современном мире кроме мускул полезно иметь и мозги. К тому же в душе этот забияка был настоящим искателем приключений.

Таким образом, унаследовав прекрасное здоровье отца и авантюризм матери, Ричард с детства мечтал стать моряком. Но в начальных классах он узнал, что все острова и материки уже открыты, и понял, что хочет в космос. Отслужив в ВВС Британии, а после, получив диплом инженера, Рич, как его называли в команде, стал искать способ попасть в Европейское космическое агентство. Фортуна не спешила улыбаться темнокожему англичанину, но недаром в его венах текла кровь капитана, которому хватило смелости и терпения совершить три кругосветных путешествия. В итоге парень добился своей цели, успел побывать на МКС, а затем был включен в состав марсианской экспедиции.

Рич посмотрел на главный монитор и зевнул:

– Темно, как в моей черной заднице. Как же мне надоел за полгода этот пейзаж за «окном»…

– За вторые полгода он надоест тебе еще больше, – буркнул капитан.

– Надеюсь, этот самолет в оба конца, – продолжал злорадно подшучивать Рич.

– Больше позитива, друзья мои, – включился в разговор японец, – не для того мы летели 56 миллионов километров.

– Док, сделайте этому парню небольшую инъекцию снотворного, чтобы очухался к посадке, – попросил японца Том. Иширо улыбнулся, встал и покинул отсек управления. Рич проводил его немного удивленным взглядом.

– Капитан, ты чего? Хочешь, чтобы я проспал самое интересное? Ваня, хоть ты меня поддержи!

Русский показал рукой знак «ОК», давая понять, что не даст в обиду своего нового друга.

При отборе кандидатов в экспедицию психологи провели десятки тестов на психологическую совместимость экипажа. По поводу Рича у них до последнего оставались сомнения, но руководство решило, что по здоровью и профессиональным навыкам он абсолютно идеальный кандидат. Психологи, однако, посоветовали капитану наблюдать за Ричем, так как он мог начать тянуть одеяло на себя, что привело бы к столкновению в команде.

Тем временем вернулся Иширо с набором инъекций. Рич внимательно осмотрел три капсулы с препаратом и проворчал:

– А не многовато мне одному будет?

– Это вам троим, – деловито ответил Иширо, вставляя капсулу с раствором в обойму шприца, как патрон в пистолет.

– Что за отрава, док? – Рич с детства не любил уколы и с недоверием глядел на вакцину.

– Коктейль что надо, – улыбнулся японец, – повышает сопротивляемость организма, выносливость, заставляет лучше работать мозг. В общем, высадка на Марс – это не прогулка по парку, поэтому надо зарядить батарейки.

– А чего так рано? Еще полдня до Марса, – обреченно спросил Рич, глядя, как неумолимо надвигается Иширо со шприцом.

– Организму надо привыкнуть несколько часов: первое время может кружиться голова, зато потом будешь как супермен… Ладно, не капризничай, дядя все быстро сделает.

– А в виде мази или таблеток этой штуки нет? – Не унимался англичанин, продолжая оттягивать момент укола.

– Могу попробовать сделать в виде ректальных свечей. Согласен? – предложил доктор.

Рич закатал рукав и отвернулся в сторону. Последовал щелчок, мускулы на темнокожей руке вздрогнули, и через 5 секунд препарат стал распространяться по организму. Японец сделал инъекции всем троим, кроме себя. Капитан, почесывая место укола, обратился к Ивану:

– Пора проверить оборудование.

Перед полетом весь экипаж проходил инструктаж по эксплуатации новейших устройств для работы в открытом космосе. Разработчики назвали их марсоботы, они были созданы специально для этой экспедиции. В высоту механизмы достигали двух с половиной метров и отдаленно напоминали фигуру человека. Робот повторял движения пилота, сидящего внутри него. Кроме того, марсобот оснащался множеством датчиков, камерами и различным оборудованием. Два роботизированных скафандра предназначались для Рича и капитана. Иван должен был управлять марсоходом – четырехколесным средством передвижения размером с небольшой автомобиль. С помощью него планировалось взять глубинные пробы грунта красной планеты.

Иван, как ответственный за оборудование, начал презентацию:

– Давайте освежим ранее выученное на Земле. На всех марсоботах установлена защита. Чтобы мы не сгорели от радиации, не мутировали на генном уровне и по возможности обошлись без опухолей размером с футбольный мяч, инженеры постарались как можно лучше нас обезопасить. Первая линия обороны – это сама поверхность ботов, это лучшее, что пока придумали, но от всей радиации она нас не спасет. Вторая фишка – специальная жидкость, которая заполнит бот перед выходом на планету. Она в несколько раз плотнее воды и будет защищать наши кости от размягчения. Внутри марсоботов поддерживается постоянная температура на уровне 20 градусов Цельсия и привычное нам давление. Голова, как вы уже знаете, помещается вот в этот гидрошлем. Чтобы не захлебнуться, сюда же поступает воздушная смесь. Ну и, наконец, спецкостюмы.

Иван нажал кнопку, дверь в стене отъехала в сторону.

– Вот наш гардероб…

В отсеке висели рядами 12 костюмов, как и положено с солидным запасом на всю экспедицию.

– Их назвали «змеиная кожа» – после того как вернемся, сбросим ее и утилизируем, -напомнил русский.

Иширо и капитан уважительно смотрели на марсоботы. Ну а Рич прибывал в полном восторге от всей этой техники. По его мнению, на Марс стоило лететь хотя бы ради того, чтобы прогуляться в этих чудо-машинах.

– Теперь сами механизмы, – продолжил Иван, – так как гравитация на Марсе слабее, чем на Земле, Вы будете передвигаться длинными прыжками…

– Да Ваня, тебе-то на этом «тракторе» особо не попрыгать, – Рич как всегда брякнул очередную шутку.

Иван усмехнулся и продолжал:

– По технике безопасности перед началом движения обязательно «пристреливаем» себя к поверхности гарпуном.

Русский показал на руки-клешни марсоботов, в которых располагался отсек с торчащим наружу подобием наконечника стрелы.

– Опускаем руки под углом 45 градусов к поверхности, стреляем в грунт. По расчетам пневматические пушки должны пробивать почву на полметра, стрелы как якоря держатся зубцами за грунт так, что вырвать их не просто. На каждой стреле есть катушка с тросом, его хватает на 320 метров. Когда катушка заканчивается, нажимаем красные кнопки, катушки отстреливаются от бота, происходит автоматическая перезарядка, стреляем в грунт по-новой и прыгаем дальше. Эта зеленая кнопка для экстренного торможения – если вдруг разгонитесь и будете лететь в какой-нибудь утес, нажимаете кнопку, катушка блокируется, и вы тормозите. Всего у вас 10 катушек в каждой «руке», длина «поводка для прогулок» – 1600 метров в одну сторону. Практически можно передвигаться и без них, но инструкция есть инструкция.

Экипаж с восхищением глядел на марсоботы – это чудо инженерной мысли, которое позволяло слабому человеческому организму находиться в агрессивной космической среде. Благодаря системе многочисленных электроусилителей, пилот мог с легкостью двигать руками и ногами роботизированного скафандра.

Хотя марсобот был изготовлен из самых легких и прочных сплавов, весил он не менее 80 килограммов. Человек попадал в бот через люк, расположенный на «спине» аппарата. Ноги и поясница пилота плотно фиксировались ремнями. Это позволяло космонавту находиться в одном положении и не «бултыхаться» по скафандру. На голову надевался герметичный шлем со специальными линзами, чтобы человек через жидкость мог отчетливо видеть дисплей с информацией. Внутри бота находились две руки-манипулятора, движения которых повторяли внешние «руки». Собственно, на человеческие руки они были похожи мало, скорее это были два цилиндра со множеством отверстий внутри. В этих отверстиях находились различные приборы: буры, датчики, контейнеры для хранения образцов грунта, всасывающая машина для забора пробы атмосферы, кисть для захвата мелких предметов, стрелы-якоря для фиксации бота при прыжках. Кроме того, на «теле» скафандра крепились датчики температуры и радиации. Внутри располагался небольшой дисплей с панелью управления всеми приборами. На этот монитор также выводилась информация с датчиков и передавалась картинка с пяти камер. Пилот мог видеть, что происходит перед ним, через «окно» из сплава специального стекла и прозрачного алюминия. В немного мрачноватом освещении отсека стальной цвет предавал марсоботам особую воинственность, хотя никакого оружия в них не было.

– Ну, а вот эта игрушка для меня, – сказал Иван, показывая на машину, похожую на небольшой экскаватор-погрузчик.

Этот аппарат должен был пробурить марсианский грунт на сто метров, используя специальный телескопический бур. Ученые надеялись найти в глубине почвы воду в жидком виде или лед со следами жизни.

Экипаж вышел из грузового отсека и направился в отсек управления. Двигаться по переходу приходилось немного согнувшись. Инженеры старались сделать корабль как можно более компактным и уменьшить вес всего судна, чтобы взять на борт максимум оборудования. Даже отсек для занятия гимнастикой и, по совместительству комната отдыха, был с низким «потолком», и экипаж делал разминку лежа или сидя. Как правило, космонавты в этом «спортзале» отжимались либо делали комплекс упражнений на растяжку мышц.

Грузовой отсек располагался ближе к хвосту корабля, экипаж прошел столовую, отсек гигиены, спорт-зал, далее шли три отсека для сна. Их разделили перегородками, чтобы у каждого члена группы была возможность побыть одному и отдохнуть от коллег. По сути, грузовой и транспортный отсеки были единственными, где человек мог вытянуться в полный рост.

Одним из самых больших успехов ученых считалось создание на корабле постоянной гравитации, как на Земле. Благодаря чему космонавты смогли избежать многих проблем со здоровьем во время такого длительного полета. Гравитационный генератор и двигатели корабля питались от небольшого ядерного реактора, против которого изначально были американские инженеры, предлагавшие за основу использовать «паруса» для передвижения на силе солнечного ветра. Но многократные тесты надежности российских реакторов убедили сделать гибридную двигательную установку.

Капитан вошел в отсек управления, сел в кресло и проверил показания датчиков.

Иширо, молча, ждал, что скажет Том. Но паузу прервал Иван:

– Предлагаю сесть около Олимпа – самую высокую точку нашей системы не каждый день можно увидеть.

– Есть опасность схода пылевых лавин, – размышляя, проговорил капитан.

– Я же не предлагаю садиться прямо у подножья, эту махину видно издалека…

– Ваня прав, – подкидывая мяч для большого тенниса, сказал Рич, – и фотки можно сделать классные на таком фоне.

– Все клеишь девчонок на Фейсбуке? – С улыбкой сказал Иширо. – Вот я в космосе, вот я на Марсе… Почему так мало лайков?

– Ладно, садимся в 3 километрах к западу от Олимпа, – дал указание капитан.

Иширо подкорректировал маршрут на мониторе.

– Что будем слушать? – Японец задал вопрос, обращаясь ко всем. Музыка была одним из основных развлечений в полете, каждый взял набор своих любимых песен, из которых путем голосования составлялись различные плей-листы и некое подобие хит-парадов.

– Давай «Лунную сонату» и наш классический альбом, классика меня успокаивает, надо сконцентрироваться, – попросил капитан.

– А я боюсь, что просплю посадку под эти мотивы, – зевая, ответил Рич.

– Минут через сорок, по моим расчетам, начнется вторая фаза действия препарата, и тебя можно будет отправлять на олимпийские игры, – не отрываясь от монитора, проговорил Иширо.

Все замолчали. Ощущение чего-то волнующего, но пугающего накрыло людей. Каждый думал о своем. Капитан достал из кармана электронное фото семьи. Коснулся пальцем, как будто лениво смахивая пыль, фотография сменилась новой картинкой, где его жена и ребенок плещутся на берегу моря во время их совместного отпуска. «Перелистывая» изображения, Том вернулся на Землю. Ни один реактивный двигатель не мог доставить его домой так быстро, как эти фотографии и мысли о семье. Капитан ушел с головой в воспоминания под мотивы «Лунной сонаты», никогда еще он не был так далеко от дома.

Иширо смотрел на деревянный амулет, который он неизменно носил на шее. Этот талисман подарил его отец. Иширо любил концентрироваться на нем в важные минуты или во время сложного выбора, и через какое-то время хорошее решение приходило в голову. Амулет был вырезан из ветки дуба, который посадил отец Иширо на второй день после рождения сына. Спустя 10 лет он срезал одну ветку и выточил из нее маленькую фигурку меча – символ их фамилии Такэо – боец, воин. Имя Иширо означало – первый сын, так как он был первенцем в семье. Отец мечтал, чтобы сын стал военным, но когда Иширо был еще ребенком, многие замечали у него склонности к медицине. Он не боялся крови, спокойно извлекал занозы у себя и друзей уже в пятилетнем возрасте. Закончив с отличием Токийский медицинский университет, Иширо получил приглашение в национальное космическое агентство страны для изучения проблем влияния радиации на здоровье человека.

Иван глядел на монитор, большую часть которого занимала огромная черная масса космоса. Впереди краснел Марс. Постепенно в голове всплыл далекий детский образ такого же красного солнца, которое он видел в деревне под Новосибирском, где до десятого класса проводил каждое лето. Образ постепенно прояснялся. Он уже забыл это беззаботное время, когда бродил по лесу с лукошком грибов или сидел с дедом в камышах на озере и ловил карасей. Потом, когда деда не стало, дом в деревне продали, и началась другая жизнь: институт, тренировки, клубы, девушки. Так продолжалось несколько лет, быстрый ритм мегаполиса не позволял выбраться из этого водоворота. Затем институт уступил место работе, которая уменьшила время на клубы и девушек. Тренировок это не коснулось. Наоборот, спорт и работа помогали друг другу. Истязая себя в зале, Иван приходил домой и засыпал до утра. Зато проснувшись, он был полон новых сил и идей, и то, что не мог сделать вчера, сегодня уже было решенной задачей. Благодаря высокому росту, атлетичному телосложению и приятной внешности от девчонок у парня не было отбоя. Мужественный брюнет с зелеными глазами покорял девушек с первого взгляда. Но, несмотря на это, опыта серьезных и долгих отношений у Ивана не было, так что кроме родителей и друзей на Земле его никто не ждал.

Сейчас, улетев далеко-далеко от земной суеты, ему не хотелось ни тренировок, ни клуба, ни даже размалеванных танцующих девиц. У Ивана было только одно желание – сесть на берегу озера, взять удочку, поплевать на крючок и ждать того мгновения, когда поплавок начнет дергаться. В этот момент сердце бьется чаще, рука машинально тянется к удочке, но рассудок твердит, что пока рано. Еще несколько движений поплавка – пора, тянешь за удочку, ощущаешь эту приятную тяжесть на конце лески и понимаешь, что поймал. Глухой стук в одно мгновение оборвал эти воспоминания. Исчезли озеро, камыши и заходящее солнце.

– Что показывают датчики? – Взволнованно спросил капитан.

– Вроде все в порядке, сейчас посмотрю записи с камер, – отчитался Иширо.

Он просматривал 30-тисекундные эпизоды изображений с камер по левому борту, куда пришелся удар.

– Вот, похоже, этот объект… Сейчас сделаю его захват по картинке, – японец еще несколько секунд корректировал изображение, затем вывел его на главный экран.

Небольшое темное пятно приближалось и увеличивалось в размере.

– Удар пришелся на отсек с кухней, объект слишком маленький, датчики засекли его поздно, поэтому автопилот не скорректировал курс, и эта штука в нас влетела.

– Чем ближе к Марсу, тем больше сбоев можно ожидать, – сухо произнес Рич, – планета будет создавать помехи для датчиков.

– Без паники, все работает нормально. Оптимальная траектория и скорость для входа в атмосферу рассчитана, – подбодрил команду капитан.

Иван вспомнил, как месяц назад они попали в поток метеоритов, двигающихся со стороны Юпитера. Зажглись аварийные огни, автопилот сделал резкий маневр вниз, но метеориты оказались быстрее вычислительных способностей компьютера, и несколько камней ударило в обшивку. Произошла микроразгерметизация отсека с инструментами, который тут же законсервировали и включили программу «лечения» корабля. Обшивка судна состояла и нескольких слоев. При создании корабля ученые применили технологию «умной брони». Теоретически в случае попадания в обшивку инородного элемента и повреждения или деформации, броня, используя специальные резервы во внутренних слоях, затягивала дыры или восстанавливала вмятины. Часть обшивки на молекулярном уровне «перетекала» к поврежденному участку и восстанавливала целостность. Практически в этом удалось убедиться уже несколько раз, за два дня следы от ударов «заросли» и отсек вновь стал безопасен.

Время летело также неумолимо, как и корабль приближался к красной планете. Оставалось два часа до входа в атмосферу. Капитан размышлял: «Маленький шаг для человека, и огромный шаг для всего человечества», – сказал Нил Армстронг, первым коснувшись лунной поверхности. Создание этого корабля и организация полета стала очередным прыжком для развития науки на Земле. Сколько нобелевских премий, открытий, и достижений. Энергетика, роботостроение, новые материалы. Медицина! Японцы, благодаря своим открытиям, планируют довести среднюю продолжительность жизни у себя в стране до 100 лет уже в ближайшем будущем. На Земле уже 10 миллиардов человек, скоро места на планете не останется, и что тогда? Тогда нужно будет заселять Марс, и так далее от планеты к планете и к новым системам».

В отсеке управления «Эвереста» заиграл Рахманинов.

«Маленький шаг для человека, маленький шаг для человека…» – крутилось у капитана в уме. Он вспомнил кадры высадки на Луну: «Какой это был год? 1965… Нет, позже… Наверное, шестьдесят восьмой… Нет, девятый, точно 1969. Русские первыми вышли в космос, их спутник, потом Гагарин… Зато мы стали первыми на Луне… Сейчас летим все вместе, времена меняются…»

Иван перевел взгляд с монитора на капитана. Ему было вполне комфортно работать с этим человеком, но далеко не так, как со своим наставником Сергеичем, который тоже мог возглавить эту экспедицию. «Сергеич – герой России, у него за плечами 9 полетов, начинал еще с МКС. Потом Европейская космическая база, был на Китайской базе, правда она даже три года не продержалась, сошла с орбиты в двадцать третьем, едва не зацепив Австралию… Том, правда, тоже нормальный мужик, но с Сергеичем лететь было бы лучше. Но он на Земле, а я тут, в двух часах от Марса».

Рич почувствовал, как мышцы начинают наливаться энергией. Головокружение понемногу проходило. Англичанин поднял глаза вверх и посмотрел на потолок.

«Мы там будем, мы там будем», – крутилось у него в голове, – «про это еще кино снимут, переврут, конечно, все… На мою роль какого-нибудь придурка возьмут. Но сейчас это не важно, сейчас главное – что мы тут. Меньше двух часов, и мы будем в атмосфере, и три дня на Марсе. У кого еще был такой уикенд?!» – Но мысли о «потом» все же не уходили. – «А что потом? Нас всех предупреждали, что радиация и все такое. Столько времени в космосе – почти год, если все будет нормально, и прилетим домой по графику. А там по больницам затаскают, анализы, обследования, уколы, восстановление…» Природа щедро наделила здоровьем англичанина, и Рич не транжирил его. Минимум алкоголя, никаких сигарет, с девушками, правда, он общался не по режиму, но тут он не мог себя контролировать. А в остальном: спорт – диета – спорт.

Экипаж молчал. Было слышно, как двигатели размеренно толкают корабль к красному небесному телу. Огромные далекие звезды подмигивали «Эвересту», наблюдая за самой дерзкой вылазкой человечества из своей колыбели. Каждая минута приближала их к цели, и вместе с тем с каждой минутой на душе становилось тревожнее.

Тишину разорвал сигнал с Земли. Каждые пять часов проводилась проверка связи. С центра наблюдения за полетами приходил короткий запрос состояния. Иширо отправлял ответ, что полет проходит нормально, или отчет о внештатной ситуации, но такое бывало крайне редко. В этот раз японец отправил сообщение о столкновении с небольшим куском метеорита и информацию с датчиков о том, что корпус корабля не пострадал.

«Земля, прием. Через один час двадцать девять минут входим в атмосферу Марса и идем на посадку», – добавил японец в конце сообщения.