Читать книгу Стражи круга жизни - Николай Егорович Ревизов - Страница 19

Музыка прекрасная и, очень земная, наполняла печалью помещение рубки управления…Лен Арет чувствовал, как что-то тонкое, прозрачное, поднимаясь, покидает душу – приходила депрессия – ненасытная жажда общения, когда даже рядом с дорогим и близким человеком делается невыносимо одиноко. В дверь постучали. Он выключил любимую мелодию и пригласил. Появился Иссаак. Лицо его светилось.

– Мы нашли канал! – заявил он с порога.

– Наконец-то!

Главный вычислитель прошел к Эребусу. Он недолго колдовал подле него, в голубом объеме появилась едва видимая нить.

– Вот она! – сообщил Исаак. – Характеристики частично не совпадают с характеристиками дороги, по которой нас сюда «пригласили».

– Куда она ведет? – спросил Лен Арет и тут же понял наивность вопроса.

– Эта дорога параллельна той, по которой мы прибыли.

– Значит…

– Это ничего не значит, мы способны проследить ее длину на весьма мизерное расстояние.

– Ты что-нибудь предлагаешь?

– Мы направим туда плазму, она покажет – это то, что мы ищем или…

– Хорошо бы для верности отправить авторазведчик, – добавил Лен Арет.

– Было бы неплохо.

– Я распоряжусь!

Исаак пошел к двери.

– Новое перемещение может быть опасным, – вздохнул он.

Это Лен Арет понимал, но, заметил:

– Выбора-то у нас нет!

Он едва успел предупредить службы о готовности к старту, как загорелся экран информатора. Второй механик дрогнувшим голосом сообщил с экрана:

– Несчастье…

Лен Арет не стал ждать объяснений. По сводчатому потолку определив, что второй механик находится в отсеке маршевых двигателей, он поспешил туда.

Концентраторы энергии – высокие округлые емкости, густо и сложно связанные между собой переходными мостиками, трубами, шинами высокого напряжения, заполняли помещение маршевых двигателей. У одной стены выстроились кубы камер насыщения топлива, у противоположной горбатились маршевые двигатели, точнее, здесь было их начало, и они тянулись до самой кормы, где заканчивались тороидальными истекателями.

На металлическом полу у камеры насыщения лежал космолетчик. По тому, как он неловко подвернул под себя руку и никто не спешил ее поправить, Лен Арет понял все.

– Кто? – спросил он и тут же заметил узкую бородку, окаймляющую бледное лицо.

– Рон снял датчики и открыл подачу топлива в камеру насыщения, – объяснял второй механик.

– Но это невозможно! – не поверил Лен Арет. – Там же затвор!

– Он влез в камеру и вручную открыл ремонтное отверстие….

Лен Арет знал: переполнив камеру насыщения, топливо потекло бы вовнутрь корабля, а металл для сверхактивного вещества, что лед для горячей воды – гибель звездолета была бы неизбежна.

Рона повернули на спину, вдруг Лен увидел на его плече масляное пятно.

– Там в трюме был Рон! – душу командира обдало жаром, а затем остудило ледяным порывом. – Нет, не все ладно на корабле…Но делиться своими открытиями Лен Арет ни с кем не стал.

– Готовьте обряд, – бросил он второму механику. – А вам придется исполнять его обязанности!

Тот молча кивнул, вскоре его голос стал слышаться в отрывистых распоряжениях.

– Отозвать все челноки на борт! – приказал Лен старшему штурману.

После некоторого раздумья Лен Арет поднялся в рубку управления полетом и опустился в кресло. В душе бушевала буря, но, взглянув на себя в кристалл Эребуса, невольно отметил: его лицо оставалось спокойным.

– Итак, в трюме был Рон! Зачем он следил за мной? Зачем хотел уничтожить корабль?

Лен Арет перебрал в памяти известные ему факты из биографии механика.

– Скандинав… здоровье идеальное… много экспедиций в космосе, в том числе и на "Легенде"… – но эти сведения на какую-либо мысль не наводили. Сигнал с экрана информатора прервал его размышления – командира звездолета приглашали в шлюзовой отсек…

Тело погибшего обрядили в скафандр и уложили на пневмокатапульту. Члены экспедиции выстроились в два ряда по обе стороны так странно ушедшего из жизни космолетчика. Смерть близкого всегда трагедия, а здесь, в бесконечной дали, трагедия воспринималась особенно тяжело. Лен Арет подошел к погибшему. Ему хотелось сказать что-нибудь такое, чтобы ободрить людей, чтобы стало не так тяжело, но слова его оказывались такими правильными, такими знакомыми. Да и не было, наверное, таких слов, чтобы ими можно было снять эту боль. Понимая это, командир звездолета не стал многословить.

Космолетчики по очереди подходили к погибшему и, коснувшись его лба губами, прощались с ним. Затем ему на голову надели гермошлем, и экипаж покинул шлюзовой отсек.