Читать книгу Стальные клыки зверя - Николай Егорович Ревизов - Страница 8
ГЛАВА 9
ОглавлениеКолонна грузовиков медленно двигалась по таежной дороге, если просеку, очищенную лишь от пней, можно было назвать дорогой. Даже на небольшой скорости заключенных немилосердно трясло, и за час пути от лесопильного производства до лагеря так изматывало, что… впрочем, это никого не интересовало.
Заключенные сидели на скамейках внутри металлических коробов, которые у заднего борта были открыты и схвачены толстыми прутьями. Все стремились сесть поближе к решетке – там совсем рядом воля. За решеткой сидели два солдата с автоматами и собаки, ненавидевшие по воле хозяев людей в темной одежде. Картавый сидел у решетки и задумчиво глядел на огромные сосны, на недалекие горы. Рядом сидела собака, и если бы он просунул руку сквозь решетку, то смог бы ее погладить. Картавый гладить собаку не собирался, собаки его не любили и боялись. И этот пес тоже косил на него глаз и тихонько повизгивал. Солдат – охранник, не понимая в чем дело, дергал собаку за поводок. Кабан сидел тоже у решетки, у другого борта грузовика. Его мизинец еще был перебинтован, но освобождение от работы кончилось. На днях выходил из карцера Брезгун. Похоже, они попытаются отмазаться. Картавый вздохнул и краем глаза поймал изучающий взгляд Кабана.
– Смотри, смотри, – усмехнулся он и вспомнил Полковника…
– Ну, представляй, – говорил Рэм, – В голове должен быть полный порядок.
– Да не могу, расплывается все тут же, мельтешит, – жаловался Картавый.
– Ну, на, посмотри еще! – Рэм поднес к лицу Картавого яйцо, которое тот никак не мог представить перед своим мысленным взором и удержать хотя бы некоторое время в памяти. Насмотревшись, Картавый закрыл глаза, но четко яйцо представлялось недолго, вскоре оно запрыгало, замельтешило, и вот – уже виделось черт знает что!
Полковник ударился в воспоминания:
– Ссылали меня лет десять тому назад в Иркутскую область, поселок есть там один… я на квартире у старого бурята жил. Отец его в молодости ламой был, встретил он женщину, а жениться ламам нельзя – или вера или баба. Он выбрал бабу! Хотя веру не бросил, и сына в своей вере воспитал.
В поселке тоска, от нечего делать я стал у этого бурята учиться их религии. В общем, глупость это, но я научился видеть свой внутренний мир. Он огромный, целый Космос, гигантская пустота…а когда бурят умирал, то признался, что бросал веру. На одном руднике, около села Ламское есть секта огнепоклонников, говорит похожая на нашу, только много древней. Храм тайный у них в горе, никто из непосвященных не знает о нем, он случайно, когда ходил за грибами, увидел, как около огромной сосны, двое жрецов откидали ветки и прошли за кусты и исчезли… Гора эта стоит прямо на берегу реки Обманки, за третьим поворотом от моста, если вниз по течению …
–Дикари, во что только не верят!
– Не скажи, я научился у них управлять мыслями, чувствами, инстинктами. Это помогло мне шагнуть за порог!
– Порог? – переспросил Картавый.
– Да, и если ты хочешь…
– Я хочу!
Пришло время, и Картавый научился мысленно производить с яйцом различные действия – крутить его, ставить на полку… Рэм взял в библиотеке уголовный кодекс.
– Полезная книга, – потряс он перед носом у Картавого и открыл ее на первой попавшейся странице. – Ну-ка взгляни, не читай, а просто посмотри и запомни как картинку, вот отсюда и до сюда. – Полковник показал ногтем, чуть ли не половину страницы, – а потом прочитай в памяти.
Картавый уставился в книгу. Рэм захлопнул ее через минуту.
– Ну, давай!
Картавый прочитал в памяти с трудом и не совсем точно только несколько строк.
– Не густо… Ты не читай, просто пробеги взглядом, не вникай в смысл. Потом уж вспоминай и осмысливай. Понял?
– Не знаю!
– Ну, давай еще раз!
Рэм вновь раскрыл книгу, но подержал ее открытой чуть дольше. Картавый повторил и ошибся только в двух местах.
– Хорошо, – похвалил его Полковник. – Давай еще раз.
Картавый справился на этот раз чуть лучше. Рэм протянул ему книгу:
– На, тренируйся!
Читать по памяти Картавый выучился, и вскоре мог, просмотрев сразу две страницы, воспроизвести их почти без единой ошибки.
– А ты способный, – удивился Рэм, – тебя имеет смысл натаскивать!
– А что дальше?
– Дальше? – Полковник помолчал. – Как бы это тебе объяснить… Ты должен избавиться от страха – это не просто, но необходимо! Страх неуправляемое чувство. Понимаешь, его следует выжигать начисто, а не то выскочит он как-нибудь вдруг… да главное не в этом… Люди чувствуют, когда человек не боится. Когда нет в глазах человека страха – это настораживает, пугает.
Лицо Рэма сделалось отрешенным, его восточные черты обозначились явственнее.
– Страх – это часть человеческой сути, – продолжал он, – Инстинкт самосохранения зверя, когда слабеют колени… но сейчас этот инстинкт вполне может заменить разум… Избавиться от страха можно, и дело тут не в природной смелости, а… я бы сказал, в философии, в силе разума. Страх покинет тебя, если ты всем нутром поверишь в неизбежность всего происходящего. Если суждено – подавишься за столом, если не суждено, то выйдешь из любой опасной ситуации. Да и что страшного в самой смерти – если бы ты был вечен! Скажу тебе – смерть не страшна! Тебе это любой скажет, кто посмотрел ей в глаза, те, кто умирал, это знает… Когда смерть становится неизбежной, основной инстинкт покидает человека – смерть он встречает без страха! Чувство страха умирает первым, и некоторое время человек живет вне основного инстинкта – так сказать в мертвой зоне… человек иногда возвращается к жизни, возвращается к нему и чувство страха… но оказывается можно научиться жить в мертвой зоне, перешагнуть через порог – собственный страх. Немного тренировки и ты …
– А как тренироваться-то?
– А вон, – скривив губы в улыбке, Рэм кивнул на заключенных, – выбирай!
Драку начать, как оказалось было не сложно. Картавый дрался постоянно, чуть ли не каждый день.
– Ты трусил, было заметно, – шипел Полковник после очередной драки. – Чего боялся? Получить в морду? Дави инстинкт – это чувство досталось нам от зверя, замени его разумом – мгновенный анализ и тут же решение! Понял?
– Понял.
–И что ты дал ему ударить себя в челюсть, резко убирай в сторону голову и ногами работай, бей его по костям ноги.
Вскоре в камере, да и не только, панически боялись Картавого.
– У, змей, как пацана испортил! – потихоньку шипели заключенные, возмущаясь Полковником, тот лишь скалил зубы.
Вспоминалось легко, ярко, подробно… был в камере зек, щупленький, со странной фамилией Щур. Картавому доставляло удовольствие издеваться над ним. Щур ненавидел Картавого, да так, что ненависть эту было не скрыть, она так и перла из его маленьких поросячьих глаз. Картавый постоянно держал его в поле зрения – хотя тот и был настороже и отличался завидной ловкостью, но случалось, что он зевал и получал по «соплям». С разбитым носом ничком валился на нары. Картавый с удовольствием слушал, как тот давится слезами.
– Надо же, – усмехнулся он, – какой же я был пацан!
Полковник потешался вместе с Картавым над плотной, угрюмой ненавистью сокамерников. Однажды ночью он разбудил его:
– Делать нас хотят, – шепнул он и сунул ему в руку кусок арматуры остро заточенного с одного конца. – Долго же они собирались!
Единственная лампочка висела у входа, но и при ее свете Картавый видел, как к ним приближаются пять фигур в нижнем белье. Рэм вскочил неожиданно, следом резво поднялся и Картавый, в их руках блеснули шлифованные концы заточек. Мужики, шедшие по их души, оторопело остановились
– Ну что же вы не спите? Да и нам не даете!? – смеясь, спросил Полковник.
Мужики напасть не решились и разбрелись по нарам, зная, что кара последует. Утром одного из них – Вальта, нашли задушенным. Кто это сделал, никто не слышал, или слышал да промолчал. Картавый спрашивал Рэма: мол, не ты ли? Тот лишь смеялся.
Картавый уже думал, что достиг всего, но Рэм его не хвалил, а становился, глядя на него все задумчивее и задумчивее.
– Ну, как я выгляжу? – спросил однажды Картавый, напрашиваясь на комплимент.
– Начальная подготовка неплохая, – ехидно улыбнулся тот.
–А еще многому надо учиться?
–Основной инстинкт ты только чуть подавил… Тебе еще предстоит шагнуть… пройти еще дверь!
– Так учи!
– Этому уже не научишь.
Картавый вопросительно взглянул на Полковника.
– Это случится само собой, – вздохнул тот.
– Когда, где?
– Где, не знаю, может, в тихом переулке или в лесу, а может, на квартире. | В этот момент машина тряско прошла яму. Картавый очнулся.
Кабан смотрел на него, не отводя полного ненависти взгляда. Картавый усмехнулся и взглянул сквозь решетку на волю: на горы, за которыми города и множество свободных людей. И он там будет и будет очень скоро, а пока потерпит, ради этого стоит терпеть…
– Ну, ты что темнишь? – возмущался Картавый. – Говори толком. Что дальше-то?
– Душа у тебя спокойная, – заметил Рэм, – прямо-таки человеческая. Ее пока не возмутишь, не поставишь на дыбы, а потом не уложишь по-своему… В общем, это ты поймешь, когда убьешь…
Картавый убил, не прошло и полугода, как освободился. Убивать нужды не было, подельщик, что присвоил деньги, вернул их и слезно каялся – но ему захотелось авторитета, и не только… Сжав в руках нож, Картавый шагнул к приговоренному им на смерть, тот все сразу понял и в ужасе замер…еще шаг, но, оказалось, убить не так-то просто, что-то не давало это сделать, что-то в нем страшно противилось этому…
– Беги! – приказал он, но тот был парализован страхом и беспомощно смотрел Картавому в глаза. Ножом ударил, словно кто-то другой, он лишь отметил, как на его руку брызнула густая теплая кровь. Реальность отодвинулась на второй план. Картавый смотрел на дергающегося в агонии человека, а его сознание не воспринимало то, что именно это он убил. Когда он поднял голову, то заметил в глазах подельников страх. Они поспешно прятали взгляды, встречаясь с его глазами. Он чувствовал, что в груди что-то тает, и наступило острое ощущение власти, какого-то могущества и наслаждения. Тогда он догадался: Рэм точно убивал, и делал это он для собственного удовольствия – Полковник разглядел в нем родственную душу. Момент первого убийства вспомнился, ярко, с мельчайшими подробностями. Он ощутил, как глаза его загораются.
Картавый вновь поймал взгляд Кабана, а тот, заметив нечто в его глазах, поспешно отвернулся. Рядом завыла собака.