Читать книгу Панорама. Роман с тайнами - Николай Феодосиевич Корсаков - Страница 4

Мистика ль? Истина ль? Где вы? Ау?!

… В плитах, торосах и паковом льду!

Десятки тысяч крылатых, огромных, поражающих мощью и великолепием существ летали над хрустально-чистыми водами, над ароматными лугами и лесами, наслаждаясь свободным полётом в тугих воздушных струях, любуясь сменяющими друг друга видами земных пейзажей и восклицая: «Бог! Бог! Бог! Только Бог мог создать такое чудо!»

Таким образом, в совершенно прямом смысле – «Слово носилось над водами». И совершенно ясно и определённо звучит теперь основополагающая фраза: «В начале было Слово, и Слово было о Боге, и Слово было Бог».

Да и могла ли быть иной реакция на красоту Земли у тех, кто миллиарды лет, тысячелетие за тысячелетием, распространялся во Вселенной, покоряя огромные расстояния в непрестанном поиске братьев по разуму и сколько-нибудь пригодных для жизни планет. Ведь никогда и ничего похожего на Землю они не встречали.

Если представить себе изумление путника, скитавшегося много месяцев по пояс в снегу по безлюдной и затаённо-враждебной тайге и наткнувшегося вдруг ни с того ни с сего на пятизвёздочный сияющий огнями отель с полной обслугой, дожидающийся только его одного – и уже не один миллион лет, – то это не будет всё же столь удивительно, как эта невероятная находка астронавтов.

Земной рай уникален и противоречит всей природе и законам Космоса, а стало быть, создать его мог только Бог. Но – с какой целью Он сделал это? И теперь им, являвшимся Детьми Бога, предстояло решить непростые задачи: для чего же Он создал Землю с её райской природой? И почему позволил её – затерявшуюся среди безжизненных планетных систем – позволил им её найти?

Нравственный закон, которым руководствуются астронавты как основой всего их бытия, не позволял им и мысли допустить, что это – подарок им от Всевышнего для их неги и удовольствия или награда за полные лишений миллиарды лет космических исследований. По законам Космоса, ни в коем случае нельзя колонизовать ни одну из планет, на которой есть хотя бы шанс возникновения примитивной жизни; и они заселяли только безжизненные суровые планеты, проникая в глубины их и обустраивая там и жильё, и огромные пространства для своих полётов и жизнедеятельности.

Согласитесь, что называть себя Детьми Бога у них есть все основания: во-первых, кроме них, не было и нет разумных (пока мы убиваем друг друга и природу Земли, нас никак нельзя назвать разумными) существ во Вселенной, а во-вторых – они выполняют все заповеди Божьи.

Перемещаются в космосе они только в случае крайней необходимости и, конечно же, не в «тарелках» или иных рукотворных конструкциях, хотя используют подобные аппараты для полётов на относительно небольшие расстояния. Надо отметить также сразу, что челночные полёты в космосе крайне редко осуществляются ими, а для нас они вообще не имеют, учитывая наш короткий век, никакого смысла. Подумайте сами: собрать многомиллионную экспедицию и полететь в какое-нибудь созвездие, за тысячу, две или десять тысяч световых лет от родной планеты находящееся, а потом потомкам космонавтов вернуться к потомкам тех, кто отправлял их в полёт, чтобы сообщить, что там, в той «дыре», куда понесла их нелёгкая, ни черта интересного нет и никогда ничего вызвавшего бы наш интерес не будет, – это нонсенс, это никому не нужно.

Для полёта к далёкому созвездию берётся похожая на нашу Луну малая планета, которая подходит для этой цели. Вынимают затем из неё ровно столько грунта, сколько надо, чтобы обустроить её внутри для полёта двух десятков миллионов астронавтов, покоряющих космос, таким образом, в достаточном комфорте и безопасности и одновременно живущих в своём «корабле» полной жизнью, как если бы они продолжали жить на родной планете. Только такое путешествие к дальним мирам, согласитесь, и имеет смысл. Ведь длится этот вояж, имеющий целью освоение одной из дальних планет, необозримое по земным меркам количество лет, а жизнедеятельность общества и исследовательская работа путешественников идут при этом своим чередом; и никто, заметьте, не спешит пролететь куда-то там со скоростью света, потому что у них до сих пор не решён (какое безобразие!) вопрос материализации их организмов из частиц света в конечной точке прибытия.

В кратеры давно потухших вулканов встраиваются сопла мощнейших двигателей, впрочем, включаемых лишь для схода с орбиты и разгона, который обеспечит выход на расчётную траекторию движения, проложенную так, чтобы пользоваться в дальнейшем полёте гравитационными полями Вселенной. Эти поля как раз и являются той самой «тёмной энергией», без чёткого знания природы и законов которой нечего и мечтать о достижении какой-либо цели в космосе.

Безусловно, прав был русский учёный Константин Эдуардович Циолковский, предсказавший полёты в космическом пространстве огромных кораблей, вмещающих несколько миллионов человек. Но, согласитесь, столь сложное творение рук человеческих никогда не сможет быть абсолютно надёжным, а СТО и техпомощь в космосе отсутствуют. Проблемы достаточной прочности обшивки корабля, огромных запасов топлива и продовольствия, необходимых людям для многовековых полётов в космосе, откровенно говоря, выглядят неразрешимыми в реальности. Зато как раз на таком корабле, если он будет снабжён системой, имитирующей земное тяготение, можно отправиться к спутнику Марса, Юпитера или Плутона, оборудовать его для полёта к дальним созвездиям и, растворившись навсегда в квинтэссенции романтики, но находясь при этом в полнейшей безопасности под толщей породы в сотни метров, стартовать, наконец-то, в иные миры. Правда, лишь весьма далёкие потомки начавших этот проект смогут достигнуть цели такого полёта. И здесь – не правда ли? – есть большая нравственная проблема.

Ведь они не смогут уже передумать и изменить свою судьбу, так как их предки навсегда решили их судьбы в момент отлёта, лишив их окончательно и самым жестоким образом права выбора. Хотя звёздные скитальцы могут всё же поменять конечную цель своего полёта, скорректировав его, и, прибавив этим себе или убавив энное число веков путешествия, оказаться в ином созвездии; но будут ли рады и довольны они, променяв земной рай на суровую, полную лишений и тяжкого труда жизнь? Безо всякой надежды на передышку, ибо долгие века и огромные усилия потребуются, чтобы под поверхностью чужой планеты потекли реки, образовались озёра, зашумели сады и рощи… то есть возникла некоторая часть того, что было (зачем-то) оставлено на родной Земле.

Значит, можно смело делать вывод о том, что дальний космический полёт к одной из планет может быть обусловлен для нас, землян, только крайними и иначе не преодолимыми обстоятельствами и быть, безусловно, глубоко и детально предварительно осмысленным. Ведь скажите: что необходимей для человечества и реальней – превращение земных пустынь в цветущие уголки природы или создание поселений на ближайших к нам Луне и Марсе? В неизмеримо более тяжёлых обстоятельствах и в условиях ежеминутного смертельного риска. И не являются ли, вообще, эти полубезумные проекты способом растраты огромных средств? Которые можно направить на иные, полезные обществу, цели?

Вернёмся, однако, к нашим астронавтам и к острову, над которым так удивительно приятно и весело было им летать. Естественно, кое-кто может подумать, что на планете были (и есть) гораздо более соблазнительные места, чем этот северный остров; и в глубине любого из континентов, и на побережьях морей и океанов можно было бы выбрать местечко и получше. Но то ли относительно прохладный климат и северная природа, сильно отличавшиеся тогда от нынешних условий, подходили им больше, чем упоительный юг, то ли они учитывали какие-то ещё неизвестные нам факторы, а вот именно этот остров приглянулся им больше всех.

Несомненно, что тут немалую роль сыграла не только необходимая для проведения эксперимента изолированность территории острова, но и удивительная красота дикарей из двух-трёх десятков местных племён, издали осанкой и фигурами поразительно напоминавших самих астронавтов. И в этом почти полном, если смотреть издали, и полностью исчезающем вблизи сходстве – нет ли какого-то намёка? Уж очень похожа была красота этих дикарей на, возможно, ещё предварительный, хотя, в силу самой Творящей Руки, внешне во всех отношениях совершенный набросок, но по внутренней своей сути полностью ещё Им не решённый, отложенный в дальний ящик стола и там позабытый; или, может быть, намеренно припрятанный подальше от нескромных глаз с тайной целью потом кого-то им изумить и озадачить. А может быть, специально Им сотворённый в виде вечного экспоната? Или как доказательство в каком-то остром споре? Вопросов за истекшие пару сотен тысяч или гораздо больше лет могло накопиться много, а вот ответ, похоже, склонны дать именно наши дни.

Когда Фёдор Михайлович Достоевский написал, что «красота спасёт мир», он интуитивно – что так присуще гениям – попал в самую точку, ведь физическая красота живших на Земле дикарей и побудила астронавтов спасти их от полной (неподвластной эволюции!) «темноты»; и спасти нас, их дальних потомков, от самоуничтожения может тоже красота – красота нравственная, если только ей суждено возникнуть у большинства населения Земли. И это далеко не на пустом, согласитесь, месте, так как нравственно красивых людей знает немало наша история и наше настоящее.

Одни из астронавтов считали: если таким задумал Всевышний земной рай, то только Ему известны причины этого, и нельзя ни в коем случае вмешиваться в здешний «зоопарк». А другие возражали: недаром Он задал им такую задачу, зная об их одиночестве во Вселенной и тоске, и ждёт Он от них активных действий, а не пассивного ухода от решения проблемы.

Всех нюансов и перипетий этого спора нам всё равно не передать из-за разницы в несколько порядков в нашем и их развитии, как умственном, так и духовном, но точка зрения Прометея, жаждавшего больших перемен в мироустройстве, в конце концов, возобладала, и проект его начал воплощаться в жизнь.

…И решение большинства Детей Бога легко можно понять: ведь почти наверняка никогда второй такой планеты, как эта, уже не встретится им в их бесконечных скитаниях во Вселенной. Как же было упустить такой случай?