Читать книгу Спасибо одиночеству (сборник) - Николай Гайдук - Страница 16

Вдруг сердце жарко жахнуло в ребро – и он остановился, ещё не понимая, что к чему, но уже взволнованно покусывая ноготь. Он увидел парня с телекамерой и машинально следом направился – хотя это и не по пути. Фёдор Поликарлович, как сценарист, хотя и бывший, заинтересовался телекамерой и вскоре неподалёку обнаружил человека, который, судя по всему, был режиссёром.

В районе Зимнего дворца они застопорились.

– Давай вот это крупным планом! – приглушённо попросил режиссёр. – Издалека, а потом наезжай трансфокатором…

Присмотревшись, Полынцев стал читать большой рекламный щит, с которого криком кричали необыкновенные забавы Северной столицы: «Две ночи царских утех в окружении раскрепощённых девушек и придворных шутов подарят вам незабываемое погружение в эпоху услад Распутина. Специальный интерьер, постановочное шоу и подарки с барского плеча».

– Вот это ни хрена себе – услады, – пробормотал Полынцев, стараясь держаться в тени.

Раздался нежный стрёкот телекамеры.

– Снял? – нетерпеливо спросил седоволосый режиссёр.

Молодой оператор зачехлил объектив.

– Снял! Как шубу с барского плеча! – Ну, пошли, а то дождь начинается…

Целенаправленно двигаясь куда-то в сумерки, они через несколько минут расположились в кустах – неподалёку от приземистого павильона, зазывно сверкающего фейерверком электрических огоньков.

– Надо было всё-таки скрытую камеру взять, – загоревал оператор.

– Ничего, пока снимай отсюда, а попозже подойдём. Фёдор Поликарлович не сразу понял, что в таких павильонах, да и не только в таких, открыто и спокойно продают наркотики – под видом невинных благовоний или курительных смесей. Минут за пять – пока снимали этот сюжет – к павильону подошло немало разнокалиберной молодёжи: смазливые девчата и юнцы, прилично одетые, хорошо усвоившие пирсинг – серьги и кольца торчали из ушей, ноздрей, из верхних и нижних губ.

Седовласый режиссёр, поднявши воротник и натянувши кепку на глаза, подошёл к павильону и, сунув деньги в окошечко, взял цветной пакетик с благовонием. После этого он повернулся – сделал знак оператору, который потихоньку вышел из-за кустов.

– А что это вы продаёте? – Режиссёр, постучав козонками по окошечку, показал только что купленный пакетик. – Курительные смеси, благовония, – ответила женщина за стеклом.

– А вы знаете, что вот эта «Гавайская роза», «Шалфей-предсказатель» и другие ваши благовония – это наркотик?

Продавщица удивилась, а точней сказать, изобразила удивление.

– Да какой же это наркотик, если у нас лицензия на продажу этих товаров?

– Такие наркотики, – продолжал режиссёр, – приравниваются к героину. Их продажа за границей запрещена.

– Но у нас-то ведь разрешено? Разве не так?

– А дети у вас есть? – поинтересовался режиссер. – А причём здесь мои дети?

– Но ведь они тоже могут где-нибудь купить вот такое невинное благовоние, а потом из окошка десятого или двадцатого этажа сиганут. Вы об этом не думали?

Увидев телекамеру, продавщица отвернулась от окошечка.

Настырный режиссёр опять козонками по стеклу потарабанил, но это уже было делом бесполезным. Свет за окном погас – там зажигалка чиркнула, и мягко замаячил малиновый цветочек дымящей сигареты у женщины в губах.

– Что и требовалось доказать! – Режиссёр поправил кепку, поворачиваясь. – Ты снял? Как у тебя?

– Как в Голливуде! – заверил оператор. – Хотя насчёт звука я не уверен.

– Ну, пошли к соседнему ларьку, там ещё попытаемся…

И опять они расположились по-партизански – в тени за кустами, догола обдёрганными осенним ветром. Но тут работникам искусства не повезло.

Из-за угла павильона появилась плечистая фигура в сером плаще с кулаками в чёрных перчатках.

– Господа! – вежливо, но твёрдо зашуршал серый плащ. – Давайте-ка отсюда по-хорошему. Пока трамваи ходят.

– Да мы пешком… – миролюбиво начал режиссёр. – А в чём дело?

– Тут снимать нельзя!

– Как это – нельзя? – заартачился режиссёр. – Где это сказано? Если законом не запрещено, то можно.

Человек в чёрных перчатках приблизился.

– Тут я – закон. Усёк? – Нахально заявил он. – Вали отсюда! Живо! Или я угрохаю всё это кино к ядрёной матери!

– Но, но! – возмутился режиссёр. – Давайте без рук!

– Значит, ногами угрохаю.

Нахал в чёрных перчатках настроен был воинственно – седому режиссёру-правдолюбцу с его молодым оператором могло бы не поздоровиться. И тут между ними – совершенно неожиданно – появился мрачный незнакомец. Молча развернувшись, он закатил такую зуботычину – нахалюга в чёрных перчатках аж подлетел над землёй, прежде чем рухнуть на кучу мокрых листьев, недавно подметённых дворниками.

Милицейская машина, проезжавшая неподалёку, резко развернулась и поехала в сторону павильона.

Незнакомец подхватил свою сумку и побежал, разбрызгивая лужи.