Читать книгу В тине адвокатуры - Николай Гейнце, Николай Эдуардович Гейнце - Страница 16

В комнату впорхнула миловидная, изящно одетая в палевое летнее платье, сшитое по моде, пикантная брюнеточка.

Черные как смоль, гладко причесанные волосы оттеняли свежее молодое личико с вздернутым носиком и хитрыми блестящими, веселенькими глазками.

На вид ей было лет девятнадцать. Затянутая в корсет фигурка, и обутая в прюнелевый башмачок маленькая ножка придавали ей вид барышни, исполняющей роль горничной на любительской спектакле.

– Записка от княгини! – лукаво проговорила вошедшая, подавая Николаю Леопольдовичу изящный конвертик.

Это была камеристка княгини Зинаиды Павловны, Стеша, любимица и наперсница своей барыни, вывезенная ею из Москвы года два, три тому назад.

Александр Павлович не любил ее, называл егозой и обвинял в любовных шашнях со всеми лакеями.

Николай Леопольдович вертел в руках полученное письмо.

Это был маленький конвертик без надписи, с тисненный княжеским гербом.

Развернув его, он вынул маленький листок почтовой бумажки с таким же гербом и прочел следующее:

«Подательница этого письма преданная тебе и мне девушка. Постарайся сегодня после ужина удалить твоего лакеям она проведет тебя ко мне наверх.

Твоя З.»

Он кончил чтение и поглядел на Стешу.

Та стояла, опустив глазки, с невинным видом перебирая черный с оборкой фартушек.

– Ответ будет-с?

– Не торопитесь, душечка, какая вы скорая!

Стеша улыбнулась и вскинула не него глазками.

Он вынул из бокового кармана пиджака бумажник, бережно уложил в одно из его отделений письмо княгини, вместе с конвертом, а из другого отделения вынул пять рублей.

– Княгиня пишет, что вы преданная девушка, а преданность должна вознаграждаться, возьмите это себе на ленты… – подал он Стеше пятирублевку.

– Зачем, к чему вы беспокоитесь, я ее сиятельством и так довольна, – отнекивалась она.

– Говорю вам, возьмите… – настойчиво повторил он, вкладывая в ее руку бумажку и пододвигаясь к ней ближе, та торопливо отодвинулась.

– Благодарю вас, не надо бы совсем… и я так… – бормотала она, пряча бумажку в карман.

– Э, да вы недотрога-царевна! – пододвинулся он к ней снова.

– Какой же ответ-с? – снова попятилась Стеша.

Николай Леопольдович взял ее за талию. Стеша вырвалась.

– Оставьте, не шалите, разве можно?

– Отчего же нельзя? И зачем вы, такая хорошенькая, ходите по чужим поручениям?

– Как же, ее сиятельство… Что же прикажете ответить? – снова забормотала она, очевидно не поняв вопроса.

– Ее сиятельству скажите, что хорошо. В в другой раз милости просим ко мне и без поручений. Поняли?

Стеша сверкнула на него плутовскими глазками. Он схватил ее в охапку и поцеловал.

– Ай! – взвизгнула она и, выскользнув как змейка из его объятий, убежала.

«Не уйдет! – подумал он, затворяя дверь. – А ее сиятельство – молодец! Быстро обо всем озаботилась. Надо будет переговорить с ней обо всем серьезно».

Он уселся за книгу и читал вплоть до ужина.

К ужину княжна не вышла, княгиня вопросительно посматривала на Николая Леопольдовича.

Тот ответил ей полуулыбкой.

Поужинали довольно быстро и почти молча, так как княгиня не поддерживала разговор, а игроки спешили к недоконченной пульке.

Вскоре все встали из-за стола и разошлись, пожелав княгине покойной ночи.

Княгиня отправилась к себе.

Николай Леопольдович спустился вниз, где застал Петра.

– Ступай спать, я разденусь сам, – сказал он ему.

Петр ушел и он запер за ним дверь; когда в коридоре затихли его шаги, он снова отпер дверь и стал ждать.

Прошло не более получаса, в коридоре послышались крадущиеся шаги, дверь отворилась и на пороге появилась с маленьким потайным фонарем в руках Стеша.

– Идите! – недовольным голосом сказала она.

Гиршфельд потушил свет, запер дверь снаружи, положил ключ в карман и последовал за своей путеводительницей.

Они поднялись на парадную лестницу, прошли обширную переднюю, громадную залу, вступили в коридор и очутились перед лестницей, ведущей на антресоли.

Коридор и лестница были устланы мягкими коврами, так что шагов не было слышно, но Николай Леопольдович все продолжал с осторожностью ступать по полу, из головы у него не выходил стих Пушкина:

Ему стыдно было сознаться, что он трусил, но он трусил. Поднявшись на лестницу, он очутился в небольшой комнате с двумя дверями.

Одна дверь, противоположная входу, была задрапирована какой-то персидской материей.

Стеша подняла портьеру и отперла дверь.

– Пожалуйте! – произнесла она и быстро скрылась в не задрапированную дверь направо.

Он перешагнул порог и портьера опустилась.

Он очутился в темноте и стал положительно в тупик. Только через несколько минут он сообразил, что стоит перед второй портьерой, откинул ее и вошел в будуар Зинаиды Павловны.

В то же самое время между портьерами появилась Стеша, вышедшая из маленькой двери в стене, заперла дверь на ключ и скрылась в ту же дверь.

Какое-то странное чувство охватило Николая Леопольдовича.

Панический страх обуял его.

Нелепая мысль о возможности западни мелькнула в егой голове.

Ему чудились сзади мелкие шажки князя.

Господствующий в будуаре странный полумрак усиливал впечатление.