Читать книгу Привет из Америки! Судьба русского эмигранта - Николай Григорьевич Филатов - Страница 4

Явление 1

Год 1989. 8 мая. Комната советского периода. Стол, телефон, стулья с левой половины сцены. Современные окна. На стене фотографии в рамках. Символизирует 80-е годы ХХ века. Звучит песня «День Победы».

С правой стороны – лавка, бревенчатые стены, деревенские окна. Эта сторона затенена. Символизирует 30-е годы прошлого века.

Выходит на сцену молодая женщина. Выключает радио. Садится и рассматривает семейный альбом. Находит фотографию. На ней изображены ее мать и отец в день свадьбы.

Анастасия. Да, день сегодня печальный и грустный. Более 10 лет назад покинула меня моя мама… Это произошло так неожиданно, что по молодости не успела с ней ни о чем поговорить. Все время была занята учебой, потом работой, теперь семьей…

Отца я вообще не знала… Говорят, он во время войны пропал без вести, а может, погиб… Не было на него ни похоронки, ни его радостной встречи после возвращения с фронта.

Так и живу, как живется, а не как люди хотят. Без обоих родителей – сиротинушка. Хорошо, что сейчас я с мужем и есть дети…

Вот, случайно нашла стихотворение, которое я сочинила в молодости, лет 20 назад. Оно о горькой судьбе моей мамы.

Берет из вороха бумаг в руки фотографию родителей, листок и декламирует по нему стихотворение.

Анастасия. (с пафосом, подобно конферансье говорит.) Представляю всем собравшимся в зале зрителям свое стихотворение «Женская верность». (декламирует)

Явление 2

Анастасия. Дети, вроде еще на занятиях. Муж на работе. Кто бы это мог быть?

Подходит к двери.

Анастасия (Спрашивает.) Вы кто? Что вам нужно?

Курьер. Откройте. Вы Анастасия Полянова? Мне необходимо передать вам очень важный конверт. Международное отправление.

Анастасия. Да, я.

Открывает дверь. Стоит мужчина.

Курьер. Я служащий международной курьерской службы. Обязан вам вручить письмо из Америки. Предъявите ваш документ. (Сверяет.) С ним все в порядке. А теперь распишитесь за конверт и получите его.

Анастасия берет конверт. Читает вслух.

Анастасия. Куда: СССР… Кому: Анастасии Поляновой… Особые отметки: Передать лично в руки… Это мне… (к курьеру) Я вам что-нибудь должна оплатить?

Курьер. Не беспокойтесь. Все уже оплачено. Распишитесь здесь и здесь.

Анастасия расписывается на документах. Курьер забирает листок бумаги и уходит.

Анастасия. (Задумчиво.) Интересно. Как так получается: адрес мой, имя и фамилия тоже мои… Но я понятия не имею, кто мог прислать такой увесистый конверт. Тем более из Америки…

Ну, хорошо. Начну читать. Может, после прочтения станет понятно, кто меня побеспокоил.

Делает тише радио. Вскрывает конверт.

Анастасия (Читает вслух текст письма.) «Анастасия!

Ты, возможно, не понимаешь, кто и откуда мог тебе прислать неожиданное письмо. Но я тебе объясню и расскажу все по порядку. Для этого нужно набраться терпения.

Это будет своего рода интервью журналиста, но только оно проходить, как бы, наоборот: я, предугадывая твои вопросы в будущем, но буду на них отвечать в этом письме, для тебя – из прошлого.

Этому меня научила моя профессия репортера и долгая, сложная для понимания, жизнь: дала мне огромный жизненный опыт и дар предвидения.

Я очень благодарен за ответное письмо, которое получил сравнительно недавно при посредничестве и участии многих людей от моего лучшего друга.

Мой фронтовой товарищ Петро Прохоренко помог разыскать тебя, прислав мне твой адрес. Поэтому пишу незамедлительно и с немалым воодушевлением, ибо я считал, что теперь есть возможность постичь и переосмыслить многие события фронтовой поры и послевоенного периода.

И, дополнительно сообщаю, что это письмо второе, а предшествующее не было доставлено к тебе в руки, возможно, оно по какой-то причине затерялось по пути.

Очень сожалею об этом… Теперь начну повествование снова. Оно будет изложено в другой форме и станет немного иным по содержанию».

Умолкает. Эта сторона сцены затеняется.

Явление 3

Аркадий. (В зал.) «В начале 1941 года твоего деда Петра перевели на работу в удаленное лесничество сопредельной области, а всей его семье, то есть, бабушке Клавдии, тете Глафире и дяде Родиону пришлось перебраться в мою квартиру, что я имел при редакции. Было тесновато, но, как говорится, «жили в тесноте, да не в обиде».

Дедушка Петр со своей новой работы «отмалчивался»: не писал писем, не звонил родным, не присылал денег… Тогда бабушка Клавдия стала просить меня поехать в область, чтобы узнать, как там живется мужу.

Перед моим самым отъездом, я пошел в сторону школы, 10-летки, где ранее учился «читать да писать, а выучился петь да плясать». Зашел попрощаться и сказать друзьям и знакомым, что я убуду в непродолжительную неслужебную командировку по служебным делам.

В пункт назначения я прибыл уже ночью 8-го Марта. В отелях не было мест, но меня там узнал один из здешних жителей, наш земляк из села Небогатого. Он смилостивился надо мной, пустил к себе на постой, и я переночевал в его номере.

Утром я навел справки, о том, что попасть на то место валки леса, где работает дедушка Петр можно только попутным грузовиком, который возит сосняк на станцию.

Я нашел шофера, дал ему приличную сумму на чай, и мы благополучно добрались на нужную делянку, где бойко шла заготовка древесины. Кругом были спиленные деревья и аккуратно сложенные в штабеля поленья. Заготовленные дрова использовались на отопление жилых домов и организаций.

Присмотревшись, я увидел единственный домик, из трубы которого шел черный дымок.

– Вот тут живет лесник, – указал на домик шофер и сразу предупредил меня, что возвращение в город будет через 4 часа, и он после этого срока задерживаться не будет.

Наша встреча с дедом Петром была необычайно радостной, непринужденной и совершенно неожиданной.

В домике, где он обитал, кроме широкой лавки, служившей и кроватью, и столом другой мебели не было. Мы сели рядом и долго молчали».

Выходит Петр Владимирович на сцену. Садится на лавку рядом с Аркадием.

Петр Владимирович. (Тяжело вздохнув.) Вот так и живем… Работа, лес… Валка деревьев… Этот труд не мед. И как сам видишь: здесь рисовые лепешки на деревьях не растут.

Аркадий. (Петру Владимировичу.) Почему так?

Петр Владимирович. (Аркадию.) Страдания человека со стороны не заметны. Стремясь выправить ветви, нельзя ранить корень. Поступки нужно совершать обдуманно. Для меня пока другого выбора нет… Я должен здесь остаться работать…

Затеняют Петра Владимировича.

Аркадий. (В зал.) «Разговор явно не клеился. Я стал напоминать Петру Владимировичу, что у меня осталось совсем мало времени, и мне нужно в спешке возвращаться назад. Как смог подбодрил его хорошими новостями из дома в Небогатове: мол, все там в порядке.

Мы вместе прошлись по лесным угодьям, которым не было видно ни конца, ни края…»

Высвечивают Петра Владимировича.

Аркадий. (Меняет ему разговора.) Какой здесь чистый воздух!.. Красота какая!.. Только здоровье здесь поправлять, как в санатории.

Петр Владимирович. Да, воздух чистый, только им одним сыт не будешь.…

Но вернемся к делам житейским. Вот, мой отцовский тебе совет: оставайтесь в Небогатове, пока есть такая возможность… Покамест благовремение позволяет… Сейчас международная совокупность условий сам знаешь какая… В мире неспокойно…

Аркадий. (В зал.) «В это время шофер подал сигнал, что будет отправляться в путь, и ставит меня перед выбором – остаться или уехать. Я прощаюсь с Петром Владимировичем – целуемся, обнимаемся. Присели на дорожку. Это был последний раз, когда в его глазах я увидел скупые мужские слезы».

Аркадий собрался уходить к грузовику.

Петр Владимирович. (Умилительно.) Спасибо, Аркадий, что приехал проведать меня. Отдельная благодарность за материальную помощь!.. (Прячет деньги, переданные Аркадием в карман.)

Передай моей семье, что у меня тоже все в порядке. Живу – не тужу… Когда появится хотя бы маленькая возможность – приеду на недельку, другую… Вам с шофером желаю счастливой дороги!..

Машет рукой и уходит.

Аркадий. (В зал.) «Из Тамбова я поехал в Москву, сделал там остановку: побывал на Красной Площади, в мавзолее Ленина, и конечно, в знаменитом универмаге ГУМ».

Аркадия затеняют.

Высвечивают Анастасию.

Анастасия. (читая письмо задает вопрос неизвестному автору) Когда тебя отправили на фронт, ты знал, где продолжали жить твои родственники? Где они находились во время оккупации?

Я об этом ничего не знаю. Да и спросить сейчас больше не у кого. Я осталась из всей семьи одна – круглая сирота…

Аркадий. (В зал.) «В октябре 1941 года я попал в плен еще до начала боев за Москву. Тогда немцы продвигались так стремительно, что наши войска не успевали закрепляться на новых рубежах и оказывать упорное сопротивление противнику, им приходилось отступать. Армии и полки часто попадали окружение, а военнослужащие – в плен…

Я прошел через все испытания концлагерей, где пробыл в общей сложности более года…

…В мае 1943 года, воспользовавшись неразберихой при бомбежке концлагеря, бежал из-под стражи, и сразу же угодил в 10-й штрафной батальон. Но меня свои гэбисты не тронули. Бог меня миловал, я попал в штаб этого батальона писарем и в боевых действиях, на передовой, не участвовал».

Подсвечивают Анастасию.

Анастасия. Отец искал нас с мамой?

Аркадий. (Анастасии.) Я писал десятки писем в редакцию, адресное бюро, иные инстанции и ни на одно из них не получил ответа. А это подсказало мне, что никого из родных нашей семьи не осталось в живых. Так случилось у многих моих однополчан… Приближался Новый 1944 год. Наша Армия гонит немцев из России. Я пишу новые письма, разыскиваю тебя, твою маму Евдокию, деда Петра и бабушку Клавдию, но ответа не поступало. Я всегда искал Евдокию, тебя, родственников.

Анастасию затеняют.

Аркадий. (В зал.) «27 декабря 1943 года в штаб батальона прибыл полковник Бусадзе из Москвы для сбора свежей информации о планах немцев. Он потребовал достать «языка», иначе говоря, поймать Ганса.

Привести живого немца, когда на фронте затишье – дело нелегкое. Руководством дивизии был отдан приказ, который объявили по батальону: собирают группу из 12 человек, которой ставят задачу – это проникнуть в окопы немцев и захватить живьем солдата или офицера и доставить его к полковнику. При успешном выполнении задачи, всем участникам был обещан 2-х недельный отпуск.