Читать книгу Детективы старой школы - Николай Громобой - Страница 3

После бурных событий друзья наши были рады вернуться к спокойной и размеренной жизни. Они наслаждались простыми житейскими радостями, а также возможностью чувствовать себя свободно в материальном отношении, благодаря полученному ими вознаграждению. Правда, в одном серьёзном учреждении, которое некоторые острословы называют «Контора Глубинного Бурения», их очень вежливо попросили по возможности не афишировать свои доходы. Звёзды Героев учителя тоже одевали лишь по праздникам и на все вопросы рассказывали некую фантастическую историю. Правда, иногда их расспрашивали поодиночке, а договорились между собой друзья только в общих деталях, поэтому в результате появились несколько версий происшедших с ними событий, которые довольно сильно отличались между собой.

Зоя переехала в город, где жил Михаил, и пошла работать в школу к друзьям. Вскоре между Михаилом и Зоей вспыхнул роман, и они уже собирались пожениться, как вдруг случай нарушил их спокойную жизнь.

Однажды Михаил пришёл домой пораньше – у него в этот день после обеда не было уроков и, решив приготовить что-нибудь вкусное, вымыл руки и пошёл на кухню. Неожиданно раздался звонок в дверь. «Интересно, кто бы это мог быть?» – подумал Михаил.

Открыв дверь, он увидел на пороге своего старого друга, начальника областного МВД, и незнакомого мужчину, примерно лет сорока пяти, с усталым хмурым лицом.

– Здравствуй, Михаил, вот с другом в гости к тебе решили завалиться. Ты как, не против?

– Да ты что, Иван, когда я тебе не рад был, – ответил учитель.

– Кто знает? Времена меняются, – ухмыляясь, сказал начальник. – Познакомься, Николай Фёдорович Волгин, начальник областного уголовного розыска соседней области, мой старинный приятель, – продолжил он.

Мужчины пожали друг другу руки. Михаил пригласил их за стол, достал из холодильника различные припасы.

– Ты уж, Михаил, прости, что отрываем тебя от работы, но у нас к тебе важное дело, – начал Иван.

– Наверное, лучше, если дальше будешь рассказывать ты, – сказал он, обращаясь к Волгину.

– У нас в области произошло несколько странных преступлений. Как вы знаете, к началу учебного года школы получают учебники и хранятся они в школьных библиотеках, пока не розданы ученикам. Так вот, кто-то ночью стал вламываться в школьные библиотеки и устраивать там настоящий погром. Причём делал это так ловко и бесшумно, что поймать его не удавалось. Сначала решили, что это дело рук сумасшедшего, несколько раз делали засады, но это ни к чему не привело. И может бы это дело так и спустили на тормозах, если бы оно не привело к убийству. Был убит школьный сторож, фронтовик, друг моего отца, очень хороший человек. – При этих словах Волгин сильно сжал кулак. – После этого случая мы устроили засады во всех школьных библиотеках, проверили всех сумасшедших, но не добились никакого результата. И тогда Иван Леонидович предложил обратиться к вам. Он сказал, что вы гениальный сыщик.

– Ну, Иван Леонидович любит преувеличивать, – смущаясь, ответил Михаил. – Но всё-таки разрешите задать вам несколько вопросов.

– Да я на всё готов, лишь бы поймать эту сволочь, – яростно ответил начальник уголовного розыска.

– Во-первых, все ли учебники были одинаково беспорядочно разбросаны или каким-то из них было дано предпочтение? – спросил Михаил.

– Вы знаете, мы тоже задумались над этой деталью и пришли к выводу, что преступник больше интересовался учебниками географии 6 класса, – ответил Волгин.

– Очень интересно! – воскликнул учитель. – И ещё вопрос: как именно был убит сторож?

– Вот здесь и кроется самое загадочное. Сторож был убит по заключению экспертов смертельным приёмом джиу-джитсу. Такого в нашей области ещё не случалось, – сказал начальник уголовного розыска. Мы попросили помощи в КГБ, но их эксперты лишь подтвердили смерть от приёма джиу-джитсу, который входит в систему подготовки некоторых разведок, но ничего нового не сказали.

– А отпечатки пальцев и другие следы? – спросил Михаил.

– Абсолютно ничего, месяц топчемся на месте и, боюсь, никогда не сдвинемся.

– А работников склада и типографии проверяли? Может, кто-то что-то спрятал в одном из учебников.

– Проверяли досконально, никаких зацепок, – с грустью ответил Волгин.

– Ну что, Миша, возьмёшься помочь Николаю? – встрял в разговор Иван.

– Хорошо, но мне и Генриху, это мой друг и коллега, нужен будет доступ ко всем материалам дела, а также какие-то полномочия, чтобы разговаривать с различными людьми.

– Нет разговора, ведь вы с Генрихом Николаевичем сотрудники МВД в отставке. Вот мы временно и восстановим вас на действительной службе, и с ГОРОНО[4] мы сможем договориться, – сказал Волгин.

– Ну тогда считайте меня на службе, да и Генрих, я думаю, будет не против вспомнить старое, – сказал Михаил.

На следующий день, после уроков наши педагоги сидели на кухне у Михаила и обдумывали, с чего начать расследование этого необычного дела. Все трое: Михаил, Генрих и Зоя согласились с тем, что в один из учебников было что-то спрятано, но вопрос с какой целью. На этот вопрос ни у кого не было ответа.

– Я бы ещё мог понять, что кого-то пришли арестовывать, и он в порыве отчаяния сунул какую-то обличающую его вещь в книгу, но ведь точно известно, что никто из работников склада и типографии не арестован и никто никуда не пропал. Все они спокойно продолжают работать на своих местах. – Размышлял вслух Михаил.

– Я думаю, надо нам самим побывать на этих местах и посмотреть личные дела работников, – сказал Генрих.

Утром следующего дня поезд уже уносил их в соседнюю область. В областном УВД друзья получили удостоверения, причём Михаил попросил, чтобы в удостоверении было написано не уголовный розыск, а ОБХСС[5].

– Так будет удобнее для расследования, – заявил он.

Зоя, по совету друзей, попросила удостоверение работника санэпидемстанции. Распаковав чемоданы и немного отдохнув на выделенной им служебной квартире, Михаил и Генрих пошли по объектам. Генрих направился в типографию, а Михаил на склад областного отдела народного образования, который распределял учебники по школам. Официальным предлогом их посещений было якобы расследование злоупотреблений в учёте продукции. Несколько позже эти предприятия посетила Зоя, как представитель санэпиднадзора. Вечером педагоги обменялись информацией, но не Михаил с Генрихом с их большим оперативным опытом, не Зоя с её острым женским взглядом не смогли заметить ничего подозрительного ни в личных делах работников, ни во внешности самих людей.

– Прямо тупик какой-то, – расстроенно сказал Генрих. – Сочувствую я здешней милиции.

– А если проверить тех, кто приходил на эти объекты, скажем, в течение двух недель перед тем, как начались кражи? – задумчиво сказал Михаил.

– Но милиция уже проверяла этих людей и не нашла ничего подозрительного, – сказала Зоя.

– А всё-таки давайте мы тоже проверим их, – предложил Генрих.

Проверка этих людей Генрихом и Зоей не дала результатов и судя по хмурому виду возвратившегося значительно позднее их Михаила, его тоже постигла неудача. Как вдруг, развязывая ботинки, он засмеялся. Зоя и Генрих удивлённо взглянули на него.

– Представляете, разговариваю с одним парнем, трактористом из пригородного совхоза и не могу вспомнить, где я мог видеть его раньше. А видел точно – у меня хорошая память на лица. И только сейчас вспомнил. Как-то коллега по Интерполу показал мне плакат наподобие нашего: «Болтун – находка для шпиона», только там был изображён, по словам автора, сотрудник КГБ. Так вот этот тракторист точная копия того сотрудника КГБ с иностранного плаката. И мне пришла в голову интересная мысль, а вдруг кто-то из работников склада, а тракторист приходил именно туда, мог видеть такой плакат? – закончил Михаил.

И ты думаешь, что шпион, видя лицо с плаката, так испугался, что сунул какие-то материалы в первую попавшуюся книгу. Помилуй, Михаил, разве это возможно, как сказала бы Пелагея Дмитриевна, – возразил Генрих.

– В обычных условиях, конечно, нет, но ты представь себе, что он почему-то почувствовал «хвост», а тут ещё появляется воплощение идеального сотрудника КГБ в образе тракториста. Нервы вполне могли подкачать, – ответил Михаил. – Я считаю, нужно провести ещё одну проверку всех сотрудников, но не формально, лишь по документам, как делали до этого, а послать сотрудников туда, где они родились и проверить истинность их происхождения из этих мест, – закончил он.

К проверке подключились и работники областного МВД, и милиция в местах рождения проверяемых. Педагоги также решили принять в этом участие. Михаил, будучи на складе, заметил какую-то настороженность во взгляде одного экспедитора и решил заняться им лично. Приехав в Костромскую обл. в …районный центр и побывав в школе, где учился экспедитор Владимир Иванович Веснин и в строительном техникуме, который он окончил, Михаил без особого труда установил, что их Веснин имеет лишь очень отдалённое внешнее сходство с настоящим. Родители Веснина умерли, других родственников он не имел. Сам же Веснин числился пропавшим без вести в 1944 году. Вернувшись к друзьям, Михаил рассказал им о своём открытии.

Педагоги решили организовать самую тщательную слежку.

– В общем, закупай побольше сахара и шоколада и тренируйся обходиться небольшим количеством воды, – смеясь, сказал Михаил, обращаясь к Зое.

– Да уж, никогда не забуду ваши тренировки, – ответила девушка.

Следили они плотно, сменяя постоянно друг друга, но неделя слежки ни к чему не привела. Генриху удалось незаметно получить отпечатки пальцев Веснина, но это ничего не дало, ни по каким уголовным делам он не проходил и в розыске не числился. В области гражданин с такими данными тоже был только один – их подозреваемый. Тогда по совету опытной Пелагеи Дмитриевны решили провести одну операцию.

Подозреваемый вышел утром из дома и направился к автобусной остановке и тут к нему подошла Пелагея Дмитриевна, одетая деревенской старушкой, и спросила: «Сынок, ты не скажешь, где тут живёт Владимир Иванович Веснин?»

Подозреваемый начал пугливо озираться по сторонам. И тут добавил огня Генрих: подойдя к экспедитору вплотную, он хлопнул его по спине и с блатной интонацией в голосе спросил: «Послушай, братан, не знаешь, как мне Вована Веснина найти?»

И тут оторопевший подозреваемый окончательно сломался. Оттолкнув в сторону вопрошавших, он бросился бежать, но ловко подставленная нога Пелагеи Дмитриевны помешала ему сделать второй шаг. Тут подоспели и Михаил с Зоей. Усадив задержанного в «Волгу», они, однако, повезли его не в МВД, а на свою квартиру, решив сначала допросить его сами. Допрашивать они умели. Не применяя никаких физических действий, Михаил и Генрих сумели нагнать на экспедитора такой жути, что он раскололся почти сразу. Хотя, возможно, здесь сыграла свою роль его постоянная жизнь в психическом напряжении. Природа не наделила Веснина способностями актёра, и чужая личность ему давалась тяжело. Оказалось, что зовут его так же, как настоящего Веснина – Владимир Иванович – вот только фамилия другая Кондратьев. В 1942, попав в окружение под Харьковом, он сдался в плен, затем служил в немецкой вспомогательной полиции. По его словам, в карательных акциях участия не принимал. В конце февраля 1945 Кондратьева вызвал к себе гауптман Вейзе, снабдил документами на имя Веснина и паролем для связи. С этими документами он ухитрился пройти проверку в «Смерше», чему способствовал, правда, его изнурённый вид (за месяц до этого Вейзе посадил всех отобранных им людей на голодную диету) и лёгкое ранение в руку, якобы полученное при побеге. Но за все прошедшие годы к нему с паролем никто не обратился и вопросы про историю с учебниками вызвали у Кондратьева искреннее удивление. Но Пелагея Дмитриевна, этот старый смершевский волк, мимо которого в своё время экспедитор вряд ли бы проскочил, почувствовала, что бывший немецкий полицай что-то не договаривает.

– Вижу, по вашим глазам, что вам не терпится сообщить нам что-то важное. Не так ли? – сказала она, пристально глядя в глаза экспедитору.

– Не знаю, конечно, важно это или нет. Но такая история: живёт со мной в одном доме, но в другой квартире Никита Петрович Охлопков. Работает он водителем в типографии, которая вас интересует. Иногда мы вместе с ним пьём пиво, и есть у него такая привычка постукивать костяшками пальцев по столу, правда, он старается этого не делать, но иногда забывается. Такая привычка характерна для немцев. Я встречался с этим в Германии, – закончил экспедитор.

– Да, встречается такая привычка у немцев, – задумчиво проговорила Пелагея Дмитриевна. – Но одно это ещё ни о чём не говорит. Мало ли у кого какие неприятные привычки.