Читать книгу Истории из моей жизни. Повесть, рассказы, очерки - Николай Жуков - Страница 9

Прошла неделя с того времени, как эсминец 1 ранга пришел в Кронштадт, чтобы стать в линкоровский док судоремонтного завода КМОЛЗ (Кронштадтского морского Ордена Ленина завода). Финишный этап питерской весны был в полном разгаре. Молодая зелень деревьев Петровского парка и Летнего сада радовала глаз не только жителей города, но и его гостей. Запах нежной совсем недавно распустившейся листвы, приятно будил в сознании воспоминания детства и курсантской юности. Каменная, а порой и металлическая мостовая старинных кронштадтских улиц и Якорной площади, Петровский док, Деревянный маяк, Итальянский пруд с крепостными пушками, памятники Петру Первому и вице-адмиралу Макарову, форты, крепостные стены, изящные ажурные мосты, футшток, православные церкви и кронштадтский собор дышали историей. Но самое главное состояло в том, что именно здесь в этом городе, в этом заводе и доке, тридцать девять лет тому назад, стоял ледокол «Волынец» на котором после окончания Ломоносовского мореходного училища ВМФ работал его отец. Валерий точно знал, что «Волынец» до революции назывался другим именем – «Царь Михаил Федорович». Он был построен в Германии еще в 1914 году, и был предназначен для обеспечения работы Ревельского порта. После революции он получил новое имя «Волынец» – в честь солдат Волынского полка, которые одними из первых перешли на сторону советской власти, а затем участвовали в подавлении печально известного кронштадтского восстания. Во время Ледового похода 1919 года – перевода Балтийского флота из Гельсингфорса (Хельсинки) в Кронштадт – ледокол был захвачен сторонниками Белого движения и остался в Финляндии, где использовался до 1922 года как «Вяйнемяйнен». Затем финская сторона передала ледокол Эстонии, где он получил новое имя «Суур Тылл» – в честь былинного героя сааремасского эпоса. С этим именем он и вошёл впоследствии в состав советского флота, участвовал в героическом прорыве кораблей из Таллина в Кронштадт в 1941 году. И уже в блокадном Ленинграде был вновь назван «Волынцем», прослужив в составе вспомогательного флота до 1988 года. Именно на нем начиналась флотская служба и работа его отца – Виктора Алексеевича. Тогда на ледоколе он был четвертым механиком, и спустя многие годы с благодарностью вспоминал о сплоченном экипаже, и о встреченных на нем настоящих друзьях, память о которых он свято пронес через долгие годы всей своей жизни. Валерий вспомнил свою первую еще школьную поездку в город на Неве. Это был эпизод, когда перед самым отправлением поезда в Донецк, в их купе вбежал дядя Лева Крылов, тот самый дядя Лева, о котором так много рассказывал отец. Тогда короткое время стоянки не позволило друзьям поговорить обо всем личном и дорогом, а после возвращения домой, отец нашел в семейном альбоме фотографии своего друга и его сына Артема, ровесника Валерия, и в который раз с восторгом показал их сыну. Но, в тот момент, друзья еще не знали, что эта встреча станет для них последней в жизни. Через некоторое время Лев Крылов погибнет в холодных балтийских волнах, спасая тонущего члена своего экипажа.

Баранов нередко встречал места, где ранее никогда не бывал, но которые каким-то таинственным образом оказывались тесно связанными с судьбами его родных и близких. И именно в этих самых местах он чувствовал себя так же свободно и привольно, как будто находился у себя дома в родном шахтерском Донецке. Очевидно, именно поэтому строгий и компактный, аккуратный и геометрически рациональный, исторически богатый, гордый и неприступный морской город-крепость Кронштадт он полюбил с первого взгляда, будучи еще курсантом военно-морского политического училища, вернувшимся из дальнего штурманского похода.