Читать книгу Дары Полигимнии - Николай Каменин - Страница 3

Я к застенчивой подружке,

Феб, с подарками бегу,

где весёлые пастушки

пляшут с нимфой на лугу.

Я сорвал для Хариклеи

в Гесперидовом саду

пару яблок и лилеи

и с Ладона снял узду.

Пусть узнает Хариклея,

как влюблён безумно я,

пусть её, как ныне змея,

очарует песнь моя!

Подари мне встречу, подари!

Брось мантилью в знак мне золотую!

Сердца буду петь я до зари

раненного песню призывную.

Посмотри, как тёмен небосклон,

но проглянет светлая Диана —

и уж мрак свинцовый освещён:

так душа тобою осияна!

Выйди, солнцелицый серафим!

Что же медлишь? Может, ты сердита?

Иль тобой уже я не любим?

Иль больна лежишь ты, Маргарита?

Подари мне встречу, подари

выйди на знакомые призывы!

Буду петь тебе я до зари,

буду петь всегда, пока мы живы!

Вдали от шумных площадей

под сенью мирта благовонной

я предаюсь мечте своей,

мечте сияюще-бездонной.

Нагая, в солнечном венце

она нисходит в полдень знойный

с предвечной тайной на лице

и на чело кладёт персты,

и обретает ум нестройный

её прекрасные черты.

Несчастен слабый человек,

гонимый многими трудами!

О, как стремителен сей бег,

и всё быстрее он с годами;

но счастлив тот, кто в суете

предался тайной красоте!

Покинь ристалище страстей!

Их похоть губит их мечтанья,

а бег погибельных коней

стремит на войны и восстанья.

О, будь далёк от суеты,

от мятежей, от войн; и ранний

храни цветок святой мечты

от вероломных попираний.

Уединись в глухом скиту,

и пусть твоя сырая келья

взлелеет чистую мечту

нерукотворного веселья.

Лишь Паноптовы зеницы

ночь рассыплет над землёй,

как ступает с колесницы

дева с книгой Огневой.

Песни, мифы и преданья

в мой приют несёт она.

Я люблю её сказанья,

когда красная луна

над угрюмой встанет кручей.

И в нездешние края

уж несёмся мы к кипучей

Страшной чаше Бытия.

В мире скучном, сиротливом

мне отрадны лишь твои

очи с огненным отливом

златопенного аи!

О, пребудь в юдоли слёзной,

Феба солнечная лань!

А в ответ сверкнёт мне грозно

золотой подковы грань.

Не угнаться за тобою

на счастливый Геликон —

так насмешливой судьбою

вечен бег твой, Орион!

Изведи меня, Господи, хворую!

Соткала я фату погребальную,

ниспошли ты погибель мне скорую,

упокой мою душу печальную!

В эту ночку сырую беззвёздную

кто утешит меня, неутешную?

кто утешит меня, многослёзную,

тьму рассеет на сердце кромешную?

Не воротится милый Данилушка,

не спасла его сила ухарская,

посекла его сабля татарская,

прибрала его нынче могилушка!

Твои светотканые ризы

целую и глажу рукой,

но призрак рассыпался сизый,

лишь ты вознеслась надо мной.

Куда ты, безликая, скрылась?..

За понтом блеснула Эос,

и келья моя обагрилась

струями кровавых волос.

О, демон мечтанья больного,

собрав твой бестрепетный прах,

я прянул с утёса – и снова

мне духи явились в волнах!..

Под сенью лазурных глициний

я Счастье беспечное пел,

но вот из стигийской пустыни,

Гадеса где мрачный предел,

в наряде и странном и мнимом

старухи с огнивом пришли

и в пламени неугасимом

приют мой прекрасный сожгли.

– Где вскоре главу преклоню я,

что в прахе теперь и золе?

И Беды рекли мне, ликуя

всем сонмом ужасным: в земле!

О боги, какая за нами вина,

злодейства какие за нами?

Зачем же, свобода, скотам ты дана?

Сытнее ходить под плетями!

На что, миродержцы, две эти руки,

на что бескандальные ноги?

Мы ныне лишились оков и кирки,

и тяжкого хлеба, о боги!

Свобода жестока, как лев, голодна —

целее ходить несвободным!

Зачем же, свобода, рабам ты дана?

Чтоб съеденным быть иль голодным!

Вотще прекрасными цветами

венчаешь хладную плиту:

навек смежёнными очами

могу ли зреть их красоту?

Ничто сей прах не потревожит —

не смей цветущего губить!

Увы! и Гений не возможет

от гроба камень отвалить.

Увял избранник вдохновенья

по слову бога своего,

оставь унылые моленья,

признай могилы торжество.

Бессильный раб чужих законов,

притёк я, Стикс, к твоим брегам,

в безмолвный сей чертог Плутонов

к его бесчисленным рабам.

Оставил я алтарь бескровный,

лишь бог погибельный изрек —

настал мой час! И в час условный