Читать книгу Эротопия - Николай Клычников - Страница 6

Чистое золото скрипки роняли в тёплые льдины паркета;

Фраки, мундиры и бальные платья плыли в плену менуэта;

А в будуаре за бархатной шторой, вскинувши юбки повыше,

Спущенный книзу чулок поправляла юная панна Мариша.

Поднята дерзко точёная ножка на табурете старинном;

Сквозь кружева проступили немножко контуры щёлки невинной…

Вдруг, перед нею – корнет Оболенский – чёртиком из табакерки –

Встал на колено и бёдра окинул взором, снимающим мерки.

– Ах, невозможно! Раздвинуты ноги… Кружево слишком прозрачно…

Мог ли досужий гуляка предвидеть случай, настолько удачный?

Шёпотом он умоляет Маришу, двигаясь ближе и ближе…

– Боже! – Язык беспардонный находит и через трусики лижет

Тёплое, томное, полное неги; вкусное словно конфета!

…Цепко сжимают изящные пальчики чёрные кудри корнета.

Личико красно. Прикушена губка. Долу потуплены очи.

Тихие стоны без слов объясняют, как он желанен и точен.

Мокрая кромка тончайшего шёлка сдвинута, не натирает…

К сроку созревшую жаркую вишенку лакомки–губы вбирают.

Пьяная дрожь охватила Маришу, мёдом плеснуло из улья;–

Расположил в тот же миг Оболенский панну на сдвинутых стульях.

Голые ноги закинуты кверху, на золотых эполетах;

Тонкое кружево порвано к чёрту, соком сочится конфета;

Ствол дуэлянта нацелен в сердечко, между расслабленных губок.

Ах! – и невинное узкое лоно – гостем растянуто грубо!

Волосы – в волосы, ядра – в расщелину, шишка дыханье стесняет!

Девственной жертвы невольные слёзы сверху и снизу стекают.

Но начинает корнет Оболенский медленно и осторожно

Плавно потягивать панну Маришу в только что вскрытые ножны.

Дева притихла, сдаваясь на милость сильному твёрдому члену;

Боль убаюкана качкой блаженной; зреет внутри перемена:

Чуткие недра распятого лона тулово зверя щекочет,

Трётся о жёсткие волосы корня вздувшийся липкий комочек;

Сбилось дыханье. Волнуются груди. Мечутся голые бёдра

Вскрикнула, вздрогнула панна Мариша, кончила сладко и мокро!

Ошеломлённо застыл Оболенский; лавой вулкана облитый,

Выплеснул встречное жидкое пламя стержень его плодовитый!

Хлынула музыка, напоминая лучше, чем лишнее слово:

– Самое время поправить одежды, раз не поправить иного.

Не разомкнули объятия тугие только платки носовые

В темном углу, в бело – розовых пятнах, и – как на грех – именные.