Читать книгу Рагнарек – Большая игра - Николай Коробов - Страница 7

Все заброшенные города похожи, но это только на первый взгляд. Андрей протер стекла противогаза и вновь поднял бинокль. Дрянь дело – принятые за представителей местной фауны точки на горизонте, приближенные оптикой, на деле оказались людьми. А встретить в ожоге людей – к смерти, к смерти того, кто окажется медлительней или глупее. Если конечно встреченные не братья сталкеры. На этот раз, это были не сталкеры, а не медлительным, ни тем более глупым Андрей себя не считал. Поэтому вновь укрывшись за край окна, подтащил к себе лежащую тут же АСВК модификации «Молот»3. Дилетанты и новички считают, что в «прогулку» по ожогу лучше брать автомат с рюкзаком заряженных рожков, а то и вовсе «Печенег». Но профессионалы, на это имеют свое мнение. И суть его в том, что в ожог нужно брать тот ствол, что является более точным, дальнобойным и по возможности бесшумным. Ибо в войну тут не играют, не те места, а выстрел если и звучит в ожоге, то одиночный, потому что для второго, как правило, времени не хватает.

– Да где ж ты пропала, чертовка мелкая! – выругался вслух сталкер, водружая на подоконник винтовку. Припал к окуляру прицела, чертов противогаз мешал, но в здании вовсю носилось «звездное марево» – огромное в несколько кубометров облако из представителей новых рожденных последствиями Торнадо летающих клещей яростно атакующих любую слизистую, а потому снимать защищавшую глаза и нос резину он не спешил. С тихим шипением туча насекомых появилась на мгновение в дверном проеме ведущем в глубь здания, на свету облако смотрелось словно алмазная пыль, панцири мелких прожорливых насекомых были едва не зеркальными, за что опасные насекомые и удостоились столь поэтического названия. Покосившись на улетающий рой, и мысленно пожелав им лютой смерти, он вновь припал к прицелу. Движения одного из двух наблюдаемых в оптику людей показались ему знакомыми, да и одежда странная, явно не бродяги. Черно-серые комбинезоны размазывают движения, да так, что обычный человек, сроду бы не заметил их, по крайней мере, на таком расстоянии. Да и сам он, вполне возможно, что не обратил бы внимание, если бы не стажер. Приведенный им для последнего экзамена новичок тридцать минут назад пропал.

Этот ожог, был известен сталкерской братии давно, был хоженым- перехоженным. Опасности, встречаемые тут, по принятой среди сталкеров классификации не дотягивали даже до второго уровня, то есть опытные сталкеры вполне могли позволить себе поиграть тут в жмурки небольшой компанией, человек эдак в двадцать. Сюда, как правило, водили новичков, чтобы в «спокойной» обстановке начать преподавать практику или, как в его случае, принять экзамен. В принципе, любой ветеран у которого за плечами было хотя бы с два десятка ходок, и ожогом бы эту территорию не назвал. Заражения тут как такового не было, мутаций особо тоже не наблюдалось, фонило чуть сильнее, чем на чистой земле. Дом тут закладывать или пить воду из колодцев, конечно, не следует, а во всем остальном – сталкерская песочница. Но именно поэтому, Андрей и напрягся, девчонке давно пора было бы объявиться. Он отправил ее проложить «безопасный» путь к зданию администрации находящемуся в паре кварталов, по времени уже можно было бы три раза обернуться туда-сюда. И тут на тебе, еще какие-то люди. В совпадения такого рода верилось с трудом, а значит, именно они виноваты в исчезновении стажера. Сталкер снял винтовку с предохранителя, прицелился, выровнял дыхание и… и, матюгнувшись в шланг противогаза, опустил оружие. Ногой придвинул стоящий позади рюкзак и принялся искать глушитель. «Молот» без глушителя, заряженный к тому же «кусакой4», рявкнет так, что привлечет внимание всей округи. А лишние внимание Андрей не любил, тем более, когда начинают неожиданно пропадать стажеры. Большой, длинной не менее семидесяти сантиметров, вороненый глушитель, в соответствии с законом Мерфи, оказался на самом дне. Следующая минута ушла на навинчивание его на ствол. Вот и все, Андрей вновь водрузил снайперку на подоконник, припал к окуляру, на долгих две минуты, и ошарашено отстранился. Наблюдаемые еще пару минут назад люди исчезли. Они шли вдоль высокого бетонного забора тянущегося на три с лишним километра вдоль промзоны городка, но пока он наставлял глушитель умудрились исчезнуть. Произойди подобное в настоящем, полноценном ожоге, он бы не удивился, но в «песочнице».

– Да что за чертовщина тут сегодня твориться-то? – прошипел он себе под нос, вновь припав к оптике.

Наблюдаемая картина ничуть не изменилась, неизвестные так больше и не появились, единственное, что напоминало об их недавнем присутствии – примятая трава в месте выхода незнакомцев из леса. Он уже собрался было отложить винтовку, когда уловил краем глаза движение, совершенно в другой стороне – большая стая ворон, явно кем-то потревоженная, громогласно каркая, поднялась в воздух. Переведя туда взгляд, сталкер попытался рассмотреть, что же потревожило воздушных санитаров, но остановка, на крыше которой сидела черная пернатая братия, густо заросла кустарником, разросшимся вдоль дороги. На мгновение сквозь кустарник промелькнуло что-то красно-черное и тут же исчезло. Андрей вновь витиевато выругался, в ожоге что-то явно происходило, но он, будучи опытным сталкером, не понимал что именно, и от этого бесился еще больше. В конце концов, он отпрянул от окна, закинул винтовку за плечо и принялся лихорадочно собирать рюкзак, сидеть здесь стало бессмысленно. Перед тем как покинуть комнату, он подобрал валяющуюся ножку от стола и, выйдя в коридор, нанес серию дробных ударов по металлической трубе мусоропровода.

– Рысь, прекрати бегать, словно ты дома, здесь тебе не твоя деревня.

– Ой, да ладно тебе, день такой хороший. И город этот… красиво тут, наверное, раньше было. Да и никого нет вокруг.

– Не накаркай, – произнес Тиграш, шагая следом за взбалмошной девчонкой. Напарница вот уже второй день вовсю наслаждалась их походом, и сколько он не пытался объяснить, что это опасная разведоперация и, что нужно быть наготове, она в ответ лишь улыбалась ему и продолжала радоваться жизни. Внутренне он уже не раз пожалел, что согласился взять ее с собой, вот сержанта видеть в напарниках он был рад.

Кристина в первую же ночевку разрушила последнюю стенку между ними, оказавшись к неприятному удивлению Романа вполне искушенной в сексуальных утехах. И теперь его мучили вопросы с кем, когда и где? Он гнал эти мысли прочь, убеждая себя, что ревновать к прошлому девушки глупо, однако поганенькии мысли с налетом ревности нет-нет да возникали в голове. Вот и сейчас, он сделал замечание, лишь из-за плохого настроения, в очередной раз, представляя любимую в чужих объятьях и мысленно круша расплывчатый образ посягнувшего на его девочку самца. Пытаясь хоть как-то отвлечься, он сосредоточился на выявление следов присутствия живых существ и тут же напрягся. В окне далекой пятиэтажки блеснул зайчик, это тут же подтвердила и Рысь.

– Рома, впереди… там что-то блеснуло, – походка ее стала слегка напряженной, но она, по крайней мере, не остановилась и не принялась тыкать пальцем указывая, где и что, за это капитан ей стоя поаплодировал в душе.

– Снайпер, сука! – Выругался Тиграш и, уже обращаясь к напарнице, продолжил, – вон, впереди, видишь плиты разошлись, ему, падле, оттуда не видно эту щель, если прозевает, то выживем. На счет три, беги туда, только не споткнись, смотри, ясно?

– Ясно, а потом обойдем и возьмем его в клещи, ага! – ответила Рысь, в голосе ее явно проскальзывало удовольствие от происходящего, все-таки авантюризм был у нее в крови. Хотя Роман вовсе и не разделял ее веселости, вообще не видел радости быть на виду у человека со снайперской винтовкой. Тем более, когда ты в него не то что не попадешь, а даже не дострельнешь.

– Готова? Раз, два… Три!!!

И они рванули, изо всех сил, к спасительной дыре в заборе. Тридцать метров пронеслись словно на крыльях, девчонка влетев на ту сторону забора, тут же принялась скидывать рюкзак, готовясь воевать, Роман же, прежде всего, осмотрелся. Поржавевшие остовы ангаров, обветшалые цеха, открывшие кладку из-под осыпавшейся тут и там штукатурки, некогда большого завода и коробки давно заглохшей электростанции, на первый взгляд, опасности не таили. Но он не верил никогда первому взгляду, потому и теперь, шикнув на Рысь, чтобы привлечь ее внимание, он знаками объяснил, что сейчас вернется, и двинулся вглубь заводского двора.

Цех, в который он зашел, явил его взору картину давнего побоища, судя по всему, тут несколько лет назад крепко зажали караван тропошников, скелетов на бетонном полу покоилось не меньше двух дюжин. Причем в центре лежали останки быка, запряженного в добротную телегу с крышей крытой тентом. По соседству стояли еще пару повозок поменьше, вот только скелеты тягловых животных запряженные в них, явно принадлежали мутантам: шесть пар ног, не пропорционально длинное тело, большие черепа сродни лошадиным но украшены пятью-шестью длинными метровыми рогами, что это за зверь Роман не знал. Оружие и амуницию, понятное дело, сняли победители и забрали с собой, как и весь груз. Остановившись у одного из остовов неизвестных животных, Тиграш покачал носком белый череп, рассматривая ровную дырочку на виске. Судя по такому же аккуратному выходному отверстию, расстреливали едва ли не в упор. Калибр девять миллиметров, он хмыкнул, кто-то аккуратно отработал с ПМРа5. Окинув взглядом еще раз цех, ставший склепом для неизвестных бойцов, он вышел. Перед тем, как зайти во второе здание, стоящим по соседству с только что обследованным, обернулся на Рысь сидящую у забора, та поймала его взгляд, озорно улыбнулась, вызвав и у него непроизвольную улыбку. Он погрозил ей пальцем, словно ребенку, шепнул:

– Тихо сиди, сейчас вернусь.

В отличие от первого здания, тут некогда был, скорее всего, склад. Бесконечный лабиринт из поржавевших стеллажей, тянувшихся в высоту, не менее чем, на пять метров, удручал. Хотя скелетов тут не было, но замершие погрузчики и грузовые манипуляторы, свисающие исполинскими змеями с потолка, явно напоминали, какую мощь и могущество человечество потеряло в последней войне. Роман, секунду разглядывающий все это, довольно ухмыльнулся, как он и предполагал, у противоположного конца склада под потолком, словно ласточкино гнездо, расположилась платформа с кабинетом бригадира или начальника смены, как нельзя лучше подходившая для его целей. Взлетев по ржавой, но вполне еще крепкой лестнице наверх, с трудом открыл дверь в кабинет. Петли прикипели насмерть, и дверь поддалась лишь с шестого удара ноги, да и то, приоткрывшись едва ли на треть. Кое-как протиснувшись в образовавшуюся щель Тиграш, не высовываясь, двигаясь вдоль стены, придвинулся к окну, выходящему на улицу. Сняв с пояса бинокль, присел, аккуратно протер уголок стекла, почти полностью почерневшего от пыли. И пятиэтажку, и окно где засветился снайпер нашел без труда, несколько секунд там никто не появлялся, а затем он разглядел аккуратно высунувшийся ствол с навинченным глушителем. Секундой позже в поле зрения появилась и затянутая в резину противогаза голова неизвестного стрелка. Капитан с мрачным удовольствием улыбнулся, когда ствол винтовки заметался из стороны в сторону: «пастух», судя по всему, пропустил их забег и, теперь не может понять, куда же подевалась дичь.

– Упустил, сученок, – злорадно прошипел себе под нос Роман, шаря биноклем по соседним окнам в поисках сотоварищей незадачливого снайпера. Сотоварищей либо не было, либо они сидели где-то совсем в другом месте. Впереди, там, где забор поворачивал почти перпендикулярно городу, вдруг разом взмыла в небо большая воронья стая.

– А вот и сотоварищи, – невесело улыбнулся Тиграш, – ну что ж, потанцуем господа охотнички.

И он рванул за Рысью. В ту же секунду со стороны злополучной пятиэтажки донесся отчетливо различимый перестук, будто кто-то пытался играть на барабане.

Чайка сидела, тихо плача, боль в подвернутой ноге сменилась с острой на тупую, ноющую. К тому же, она при падении разбила аптечку, в которой лежали ампулы новокаина и пузырек с толченым анальгином. Потрепанная, вся пошарпанная старенькая винтовка лежала у худых девичьих ног обтянутых черными кожаными штанами. Большая, явно не по размеру, хоть и подогнанная по фигуре камуфлированная куртка, на ее худеньких плечах дрожала в такт рыданиям. Узкое зареванное лицо, в обрамлении светлых, цвета спелой пшеницы волос, побледнело, на лбу выступила испарина. Тонкие губы безостановочно повторяли, словно молитву:

– Это не честно, не честно, не честно…

Девушка всхлипнула, в сотый раз попыталась подняться, но поврежденная нога прострелила болью, заставляя худенькое тело выгнуться едва не дугой и она, скуля, сползла по стенке назад на кучу трухлявых досок. И уже не сдерживаясь, разрыдалась в голос. Последнее испытание, последний выход в роли ассистентки Брюхатого, после которого она бы получила жетон сталкера…

Два года назад, когда ее подобрали всю истерзанную, изломанную после двух суток изуверских утех под бандитами в форме с надписью «дорожная полиция», она поклялась что отомстит. За младшую сестру, до смерти изнасилованную этими иродами, за дядю, растивших их после Торнадо и застреленного при нападении. Поклялась, что станет сталкером, таким же как те, что отбили ее у этих ублюдков, способным ходить по ожогам и миражам, способным, если нужно убивать бандитов и защищать слабых, способным избавиться от постоянных ночных кошмаров наполненных криками маленькой девочки терзаемой огромными пьяными мужиками. И она действительно многого добилась. В первый же год жизни в центре сталкеров, она не раз отмечалась инструкторами, как настойчивая и способная ученица. Она буквально зубами вырывала свою жизнь у нелегкой судьбы, постоянно тянувшись к знаниям, с остервенением тренируясь физически, иногда до полного изнеможения. Она с блеском сдала зачет на сталкера-ходока, и была определенна в ассистентки к бывалому сталкеру Андрею по прозвищу Брюхатый. Поначалу, кстати, она была явно недовольна таким распределением. Андрей, всегда пребывающий в каком-то мрачном угнетенном состоянии, напоминал ей насильников-ублюдков из ночных кошмаров, но учителем он оказался отменным. И хоть частенько ей доставались довольно увесистые оплеухи, он, при всем этом, всегда же отмечал ее успехи, даже самые маленькие. Брюхатый научил ее ориентироваться в ожогах без приборов, даже без компаса, научил выживать, имея в кармане только гвоздь и моток бечевки, научил ее «чувствовать» винтовку, которую сам же ей и подарил. И хоть лежащая у ее ног СВД была не новой, служила она исправно. А еще, он сумел затронуть какие-то струны ее души, задавая ей вопросы, на которые словно и не ждал ответы, да частенько она и не отвечала ему, зато отвечала себе и поражалась этим ответам. За этот год, что она провела под его началом, Чайка прикипела к своему куратору, словно к дяде, заменившего когда-то ей с сестрой погибших в катастрофе родителей. И вот в последний выход, в последний тест она так глупо подвернула ногу, ведь видела же, что доски в том углу сильно погнили, но понадеялась, что ее-то уж они выдержат, вот и «выдержали». И снова собираясь разреветься от переполнявшей жалости к себе, она различила едва слышный звук и тут же забыла и о боли, и об обидах на судьбу, вообще обо всем. Сталкерский перестук – там-там-та-та-там, там-там-та-та-там! – Брюхатый обнаружил какую-то опасность и пытался ее предупредить. Пустяковое ранение, грозившее всего лишь переносом сдачи экзамена, теперь могло обернуться смертью. Брюхатый не тот сталкер, кто будет понапрасну паниковать, значит что-то серьезное. Но что? – она непонимающе закусила губу, – это же «песочница», не настоящий даже ожог. Что тут может быть? Мутантов тут замечали всего-то пару раз, значит что? Значит люди. Чайка привычным движением откинула челку назад, в голубых глазах промелькнул злобный огонек, в отличие от животных, даже мутированных, стрелять людей ей было абсолютно не жалко. И хоть она, как и большая часть сталкеров не разделяла взглядов своего куратора, твердившего, что в ожоге надо сначала стрелять, а потом разговаривать, убивала она спокойно. Да к тому же, оба раза, когда ей пришлось наводить прицел на людей, это были бандиты, а значит и не люди вовсе. Шипя от боли, она таки встала на колени, и, установив ствол снайперки на подоконник, принялась ждать. Уж что-что, а ждать она умела.

Андрей несся по улицам, словно ветер, краем глаза отмечая изменения в ожоге после последнего посещения. Ага, вот у продуктового магазина, разрослась краснуха – ядреная кислотная плесень, так, а за хлебным киоском притаился мертвый камень – валун, вобравший в себя столько радиации, что хватит облучить целый город, но не распространяющий ее отчего-то дальше, чем за десяток метров от себя. Он по широкой дуге обежал киоск и влетел в двух этажный дом, здание бывшей прокуратуры, даже табличка сохранилась у дверей. Пулей пронесся к запасному выходу и словно кошка взлетел по пожарной лестнице на чердак. Пробежав, пригнувшись, в дальний его конец к круглому окошку, сбросил рюкзак, стянул винтовку с плеча, то и дело, поглядывая на улицу. Улица оставалась пустынной, каковой и должна быть любая улица в заброшенном городе. Место для охоты он выбрал удачно, облюбовав этот схрон еще в один из первых своих сюда визитов. Вид из окна открывался хороший, прям, мечта начинающего снайпера, да и не начинающего тоже: улица видна на два квартала, да и площадь перед администрацией, словно на ладони. Обшарив взглядом окна здания муниципальной управы, и не углядев нигде фигурку своей ассистентки, он тяжело вздохнул. Раз Чайка до сих пор не дала о себе знать и не объявилась тут, хотя он показывал ей не раз этот схрон, и инструктировал, что в случае опасности двигаться следует именно сюда, значит она в плену или… или мертва. Ну, для того и нужны кураторы, что бы спасать своих учеников или… или же отомстить за их смерть, это уж как решат радиоактивные боги. Взгляд зацепился за возникшее на площади движение, он припал к оптическому прицелу и мрачно улыбнулся, попались, голубчики. На площадь вышли двое, слаженно осмотрелись, проверяя каждый свой сектор, и медленно двинулись влево вдоль здания цирка. Брюхан успокоил дыхание, дождался, когда перекрестие прицела совместилось со спиной того, что покрупнее, и плавно потянул спуск. Промахнуться здесь было невозможно, да он и не промахнулся, «Молот» в его руках дернулся, беззвучно выпустив смерть, и в ту же секунду человек одетый в черное упал. Второй по-кошачьи отпрыгнул, заметался, словно баба в истерике, не позволяя себя выцелить и, вдруг, совершенно неожиданно, открыл огонь. Никогда и ни за что, Андрей бы не поверил, что его можно вот так просто вычислить, но оставшийся в живых противник лупил короткими очередями именно по его окошку, вышибая кирпичную крошку и вынуждая его укрыться за стеной. Через секунду по нему уже работали два автомата, и Андрей даже ошалело подумал было, что подстреленный им несколько мгновений назад воскрес. На секунду выглянув в окошко, он матюгнулся, мертвый не воскрес, лежал, как мертвецу и положено, не двигаясь. А вот противников прибыло, сейчас к нему двигались прикрывая друг друга не меньше пятерки бойцов в черно-красной одежде, значит пришло время менять место дислокации. Он быстро спустился вниз, но на улицу вышел не через дверь, а юркнул через окно во внутренний дворик.

Тиграш в очередной раз придержал за локоть рвавшуюся вперед Рысь, девчонка охваченная азартом готова была чуть ли не в лобовой бой кинуться, даже не интересуясь качеством и количеством противника. Шипя, словно рассерженная кошка, она обернулась к нему, блеснула зелеными глазищами:

– Ну, что еще?

– Отлуплю Кристин, ей богу! Я помню твое желание заниматься смертоубийствами и прочим вредительством, но не надо самой подставляться.

– Ты ж сам сказал, что мы к ним с тыла зайдем, чего ж как черепахи плестись…

– Все, закрыли тему, еще раз вперед меня сунешься, на колени поставлю! – он подпустил в голос металла.

– Да я вроде вчера сама на них вставала, и вроде ты доволен был, – металл в его голосе Рысь откровенно проигнорировала, зато своим ответом заставила его запунцоветь, словно помидор переспевший. И, явно довольная его реакцией, продолжила, – Ой, какой ты у меня стеснительный оказывается. Прям аж смешно, ладно, я поняла Вас, мой командир, не расстраивайся зазря.

Тиграш мимолетно подумал, что розги, как следует отпаренные и просоленные были бы в самый раз, а то и стояние на горохе, а вслух произнес:

– Отлично, что мы поняли друг друга, я и впрямь стеснительный в некотором плане, можешь поржать от души, но я не позволю тебе подставлять голову под каждую пролетающую пулю.

И обойдя ее, словно придорожный столб, он двинулся дальше. Рысь к его удивлению и впрямь поумерила пыл, и все остальное время была осторожна, даже не предпринимая попыток сунуться вперед него. Они как раз вышли на предполагаемую точку для удара в тыл неведомым охотникам, когда абсолютно в другой стороне, совершенно неожиданно, застучали автоматы. Тигренко, недоуменно вздернул бровь, обернулся к Кристине. Девушка, явно охваченная нешуточным интересом, вытянув шею, пыталась рассмотреть, что же творится в той стороне, откуда доносятся выстрелы. Ничего не углядев, перевела на него взгляд.

– Мы туда пойдем? – она мотнула головой в сторону набирающей обороты перестрелки, теперь, там стучали не менее пяти-семи стволов. Роман без труда определил, что работают они с одной стороны, явно смещаясь, вывод напрашивался сам собой: кто-то кого-то крепко давит. Вот только почему этот кого-то, не отстреливается, выстрелов в ответ не слышно. И словно отвечая ему, пространство разорвал басовитый кашель снайперки.

– Ром, давай хотя бы посмотрим, – взмолилась Рысь, теребя в руках выданный ей на базе «Абакан».

– У нас вообще-то другое предназначение, – покачал головой капитан, хотя ему тоже было интересно, он отлично понимал, что это здоровский шанс уйти незамеченными, не рискуя попасть в чьи-то чужие разборки.

– Ну, Ром!… – остальная фраза утонула в новом раскате снайперки.

Автоматы заработали более интенсивно и уже в две стороны, значит к тому кого- прижимали на помощь явился снайпер, Тигренко напряженно прикинул что это значит, прошептал едва слышно: «Не хватало еще на какой-то неведомый фронт нарваться». И не глядя на Рысь, рыкнул:

– Бегом отсюда, чует моя душенька, тут жарко сейчас станет!

Он пробежал квартал, напряженно вслушиваясь в звуки перестрелки, когда сознание отметило, что чего-то не хватает, и через секунду до него дошло, он слышит только свои шаги, и, еще даже не успев обернуться, понял – Рысь пропала!

Чайка, закусив губу, спокойно рассматривала сквозь оптику вышедшую на площадь пару, стандартная развед-двойка. Бойцы в черно-красном одеянии довольно грамотно обшарили взглядами каждый свой сектор, один из них дал едва заметную отмашку невидимым наблюдателям, дескать все чисто, а в следующую секунду, его напарника швырнуло на землю с огромной дырой на груди. Она знала, что оставляет такие дыры, сама не один вечер просидела заряжая патроны для «Молота» Брюхатого. Разведчик, оставшийся живым, вдруг, совершенно неожиданно, открыл огонь, прицельно долбя по зданию виднеющейся прокуратуры. Чайка ошарашено заморгала, как это? Как он смог определить место откуда стрелял ее куратор, ведь стрелял с глушителем из точки, которую и не зацепишь взглядом, сразу, а если не знать что искать, то и вовсе не найти. Но боец с автоматом, совершающий внизу немыслимые рваные прыжки, демонстрировал обратное, и судя по тому, что его еще не «снял» Брюхатый, делал все правильно. Она дернула винтовкой на показавшееся движение и успела рассмотреть выскакивающих на помощь товарищу бойцов, с ходу начавших лупить в нужном направлении. Что ж, пора внести корректировки, злорадно подумала стажер, захватив в прицел одну из спин нападающих на ее учителя автоматчиков. Палец плавно потянул спусковой крючок и, грозно бахнув, в мир рванулась очередная смерть. Но не успел упасть убитый ею черно-красный боец, как другой уже сорвал с пояса что-то и молниеносно раскидал веером маленькие шарики или кулечки. А в следующую секунду площадь погрузилась в клубы жирного желтого дыма. Второй раз она выстрелила на движение, но уверенности что попала, не было, к тому же, ее тоже каким-то непостижимым образом вычислили и над головой зажужжали смертельные свинцовые пчелы. Она буквально упала, уходя из опасной зоны обстрела, ногу прострелило немыслимой болью, и не выдержав застонала. Убежать она не сможет, высунуться на очередной прицельный выстрел ей не дадут, значит, максимум, на что следует надеяться, это успеть захватить еще одного урода с собой на тот свет, когда за ней придут. Почему-то осознание этого ее и встряхнуло, она будто открыла второе дыхание, зачерпнув сил в понимании, что доживает свои последние минуты. Страх, не успев зародиться, сменился решимостью, а мысль: «Вот и все, вот и не стала ты сталкером», придала ярости. Совершенно неожиданно для самой себя, она расхохоталась, грозно страшно, как может смеяться лишь человек уже смотрящий в темные провалы глаз пришедшей за ним смерти.

Брюхатый перевалился через очередной забор, про себя отсчитывая секунды, минуту назад он услышал до боли знакомый грохот своего первого оружия, чуть менее года назад подаренного стажеру, и сердце учащенно забилось – ЖИВА! Стажер не явилась к нему, значит – ранена или заперта, но жива, жива и борется! Теперь главное успеть, успеть и вытащить. Эти черно-красные оказались для него пренеприятным сюрпризом, то как быстро они реагировали, то как стремительно перемещались делало их опасными, очень опасными. И махнув на гордость рукой, он несся по дворам к площади, перепрыгивая заборы и продираясь сквозь разросшиеся кусты, был бы он тут один, без Чайки, конечно, перестрелял бы всех до одного, как бы они не выпрыгивали, но не сейчас. Сейчас Андрей понимал, главное успеть. Вот и последний дворик, перемахнет через покосившийся металлический забор и окажется на площади, потом триста метров открытого пространства и он внутри административного центра, где засела Чайка, ну а дальше все должно быть легко. Дым клубившийся по площади, стал потихоньку рассеиваться, кстати, этот фокус тоже стал очень неприятным сюрпризом, он читал, что раньше именно так и действовали при борьбе со снайперами, но не думал что ему доведется самому встретить такого знатока.

Перемахнув через последний забор, он, присев на колено, огляделся. Дым хоть и рассеивался, все еще был достаточно густым, чтобы скрывать нападающих, но значит и он скрыт от их взглядов, а это сейчас важнее и, не раздумывая больше, рванул через площадь. Порыв ветра разорвал дымную занавесь, когда ему оставалось преодолеть последние метров двадцать до спасительной двери. Развитое постоянными походами в Ожоги и Миражи до невероятных пределов шестое чувство взвыло, буквально трубя, что это все, конец, что смерть уже в воздухе. Он прыгнул, падая вперед, стараясь уйти из-под направленных в спину пуль. Успел! Прокатившись по мостовой, поднялся, готовясь прыгнуть вперед в дверной проем, и медленно опустился на колени. Недоуменно опустил взгляд, наблюдая как из груди, чуть повыше солнечного сплетения, бьет толчками кровавый фонтанчик.

– Достали, падлы… – он сплюнул ставшую вязкой и соленой слюну, опершись на «Молот», как на палку, поднялся. Медленно развернулся к приближающимся шагам. Но рассмотреть лицо подошедшего не успел, короткая очередь подбросила его вверх, и на землю он упал уже мертвым. «Нет!!!», – разорвал пространство женский крик, тут же потонувший в троекратном грохоте выстрелов, и убийца рухнул рядом со своей жертвой.

Чайку трясло, но не от страха, а от бешенства и боли утраты. Секунду назад она выглянула в окно и увидела, как рухнул срубленный автоматной очередью спешивший к ней учитель. Ярость, захлестнувшая ее, стерла воспоминания происходящего, но на асфальте рядом с куратором, лежал мертвым и его убийца, и ствол ее винтовки все еще дымился. Защелкавшие по кирпичу пули заставили ее вновь укрыться за стеной, но теперь уже она хотела не просто подороже продать свою жизнь, теперь она непременно хотела захватить с собой всех оставшихся в живых черно-красных, виновных в смерти последнего дорогого человека в этом кровавом радиоактивном мире. До крови закусив губу, она поползла в соседнюю комнату, необходимо сменить позицию и еще несколько секунд пока ее ствол будет искать новую жертву. Через минуту она уже взгромоздила винтовку на кирпич оконного проема, подоконник и рама тут отсутствовали. Ее заметили сразу же и выстрел оказался не столь результативным, но все же она успела заметить как неуклюже споткнулся один из нападавших. Пятеро бойцов медленно, но верно приближались к зданию, где она оказалась заперта. Хорошо если успеет «снять» еще одного, пока они не зашли, а потом… потом ее убьют, но если повезет, то она успеет застрелить еще одного на лестнице. Выщелкнув опустевший магазин, заменила на заряженный и осторожно выглянула. Бойцы в черно-красном уже приблизились настолько, что, чтобы прицелиться, придется непозволительно высунуться. И будто понимая это, они перестали бегать, шли вальяжно, так идет охотник, идет добить раненого зверя доставившего хлопот, но не способного в итоге защитить свою жизнь. Так, ничего не поняв, они и умерли, совершенно неожиданно для них и тем более для приготовившейся к смерти Чайки, в спину черно-красным бойцам застучал длинной трелью автомат, ставший для нападавших последним набатом в этой жизни. Чайка ошарашено смотрела на переулок из которого вышел боец в черно-сером комбинезоне с Калашниковым в руках, помахал ей рукой приветствуя и уселся рядом с одним из убитых. Несколькими секундами позже появился еще один, в таком же комбинезоне, явно чем-то недовольный, стремительно подошел к присевшему, и без замаха залепил оплеуху опрокинувшую сидящего. Дико порывисто огляделся, выискивая опасность, но в отличие от первого, Чайку не обнаружил и присев над растянувшимся на мостовой напарнике, принялся что-то говорить, судя по жестам, делал он это отрывисто, жестко. Лежащий, дергаясь, Чайка недоуменно вздернула бровь, плачет что ли, показал на нее. Второй перевел взгляд на указанное окно, и, не придумав ничего лучше, Чайка помахала ему рукой, как минутой раньше махал ей первый из этой странной двойки спасителей.

– Козел, – прошипела сквозь рыдания Рысь, – ты меня ударил!

– Тебя бы убить мало, – уже порядком остывая, произнес Роман, – Соплюшка малолетняя! Рэмбо доморощенный, ты вообще ничего не соображаешь?!? Дура малолетняя, ты хоть представляешь, как я себя чувствовал?

– Не представляю и не хочу представлять! – выкрикнула она, пытаясь утереть слезы, в защитных перчатках это получилось плохо.

– Экстрималка херова, домой собирайся, – Тиграш поднялся, поставил автомат на предохранитель и закинул за спину. – Мне такая любовь не нужна, и дурра такая мне не нужна, думал удар хватит.

И он отвернулся к спасенному снайперу все еще маячащему в окне. Присмотрелся и, не сдерживаясь, сплюнул, – баба.

– Что за хрень, сплошной воюющий женсовет, – произнес себе под нос, – скоро ступить будет некуда, не попав на глаза играющим в войнушку девчонкам.

Сзади, хрустнув гравием, поднялась Рысь, продолжая сквозь всхлипы осыпать его нецензурщиной. Тигренко, не обращая на ее маты внимания, коротко распорядился:

– Входим в здание по очереди. Я первый, ты стоишь в дверях и ждешь моей отмашки, заходишь и идешь только потому маршруту по какому прошел я, след в след. И запомни, самодеятельность больше не потерплю, высеку. Серьезно, высеку Кристин… и домой отправлю, это тоже в последний раз говорю.

Если Рысь и имела что сказать, то в этот раз она благоразумно промолчала, шмыгая носом. Роман, задрав голову, крикнул:

– Эй, мы войдем? Стрелять не будешь?

Чайка кивнула, крикнула в ответ:

– Конечно, входите, – по щекам ее катились слезы, слезы облегчения, она почему-то уверенно почувствовала, что эта парочка не бросит ее тут раненую одну.