Читать книгу Время оружейников - Николай Коробов - Страница 3

Джентльмены удачи

Оглавление

Тигренко перезарядил АК, присел на одно колено справа от уложенного перед деревом баула Корявня. Слева зеркальным отражением замер изготовившийся к бою Дубов, Рысь они спрятали между собой, меж деревом и баулом.

– Не ахти какая оборона, – процедил сквозь зубы Тиграш, с неудовольствием осматривая будущее место схватки.

– Ага, – кивнул сержант, – но выбирать особо не из чего.

– Это точно. Крис, может, на дерево залезешь?

Девушка мотнула головой и воинственно перехватила свой ПП-95.

– Кстати, Олег, инструктаж последует? Что за твари, куда лучше стрелять? Как, в общем, с ними воевать?

– Воевать с ними, в общем и целом, хреново. От кого они произошли, не знаю, но похожи на тритонов, размером, правда, побольше иного крокодила. На дичь, в роли которой в данном случае выступаем мы, как правило, охотятся стаями. В среднем в стае от пяти до дюжины особей. А про уязвимые места… хрен их знает, я с ними еще не сталкивался, не знаю.

– А откуда тогда предыдущие сведения? – удивилась Рысь.

– Один мужик рассказывал, – Дубов пожал могучими плечами, – а насколько эти сведения верны, сейчас проверим.

– Точно! – крикнула девушка и первая начала азартно стрелять по выпрыгнувшему из мутной воды монстру.

Здоровый, не менее пяти метров, ящер серо-голубоватого цвета утробно рявкнул, продемонстрировав огромную пасть, усеянную тремя рядами зубов. Пули из пистолета девушки оставили на его боку длинный ряд аккуратных дырочек, сочащихся коричневатой слизью. Грохнул на всю округу ствол Дубова, сержант бил прицельно, голова гигантской рептилии вспухла, разлетелась осколками.

– Первый готов! – воинственно закричала Рысь, возбужденно меняя обойму.

– Не гоношись… – Продолжить капитан не успел, вода у берега буквально вскипела, на берег, выпрыгивая из зловонной жижи, приземлилось сразу не менее пяти тритонов. Немелодично хрипя, твари прыжками устремились к людям.

Длинными очередями застучал пулемет Кристины, застрочил в унисон автомат Романа. Шквальный огонь на мгновение задержал накатывающую волну болотных хищников, но уже в следующее мгновение монстры докатились-таки до людей.

Ужасная пасть открылась прямо перед лицом Олега, из фиолетовой утробы дыхнуло тухлятиной. Понимая, что уже ничего не успеет, сержант зажмурился, и это спасло его глаза от костяных осколков, брызнувших во все стороны, – Рысь расстреляла остаток обоймы, буквально воткнув дуло пистолета в голову рептилии. Очередная голова, украшенная слабо фосфоресцирующими глазами, показалась над баулом, Тиграш рыча двинул ящера прикладом по носу – патроны в рожке секунду назад закончились. Тритон раздраженно дернул головой, огромная когтистая лапа легла на баул. Рысь, не сводя глаз с рептилии, судорожно пыталась перезарядить пистолет-пулемет, Тиграш снова замахнулся прикладом.

– От черти! – Дубов от бедра выстрелил по спешащей к месту схватки паре ящеров, один из монстров споткнулся, хрипя, повалился на землю, скребя грязь уродливыми лапами.

Тигренко с коротким выдохом, вложив весь свой вес, ударил тритона прикладом в большой мутный глаз. Ящер взревел, когтистая лапа стремительно ударила в грудь дерзкого человека. В глазах Романа все потемнело, и, качнувшись, мир стремительно ухнул во тьму. Последнее, что он запомнил, – это залп из нескольких стволов, буквально смявший ящерицу.


Ему было тепло. Тепло и радостно, он вновь гулял по набережной Невы. Вокруг сновали симпатичные девушки в коротких цветных платьях, где-то недалеко гудел прогулочный катер, а в небе, пронзительно крича, кружили чайки. К нему подошел Лешка Ракушков, за фамилию прозванный Кальмаром, хлопнул по плечу:

– Ромка, угости зажигалкой, друг.

Тигренко достал из кармана блестящую зажигалку, удивляясь мимоходом ее наличию, он отродясь не курил. Еще на выпускном вечере в школе попробовал «раскуриться» с пацанами, но организм яростно отмел все его попытки пристраститься к этой пагубной привычке. И, сидя в обнимку с унитазом последнюю пару часов банкета, Роман зарекся больше ни-ни. Но зажигалка в наличии все же имелась, и он протянул ее Кальмару. Тот счастливо улыбнулся, чиркнул кремнем, рождая маленький веселый огонек, склонил голову прикуривая. Пламя из зажигалки забило вверх, жестче, интенсивнее, перекинулось на волосы, на одежду Лешки, но тот, не замечая этого, блаженно прикрыв глаза, выпустил вверх струю сизого дыма. Улыбнулся, повертел зажигалку в руках и спросил:

– Ну что, Ромка, удалась жизнь-то?

И Тиграш вдруг толчком вспомнил: они сидели в ночном дозоре, на ферме. Кальмар травил очередную байку, развлекая молодежь, когда нестерпимо взвыла сирена – кто-то нарушил охраняемый периметр. Тогда они не знали, что это начало второго жора. Тогда еще Лешка был жив. Но уже тогда архитектурный красавец на Неве лежал в руинах, разрушенный, но не погребенный, один из многих мрачных памятников Торнадо.

Вскрикнув, он дернулся, садясь, вырываясь из забытья, из объятий бреда.

– Что, капитан, кошмар словил? – Гудящий голос Дубова донесся из-за спины, сквозь неспешную речь кого-то неизвестного.

Тигренко сел, непонимающе похлопал глазами, пытаясь понять где он и как тут оказался, перед глазами мелькнула памятная картина: огромная фиолетовая пасть, усеянная кривыми зубами.

– С возвращением, мужик, – хмыкнул неизвестный голос.

Капитан повернулся к костру, всмотрелся. Помимо Дубова и Кристины сидели еще трое мужчин: двое вполне зрелых, лет по сорок, последний совсем еще пацан, не старше двадцати – двадцати трех. Один из мужиков, лысый и лишенный левого глаза, улыбнулся:

– Давай-давай, герой, приходи в себя, а то так весь завтрак проспишь.

– Вы кто?

– Лошади в пальто, – загоготал второй, – спасатели ваши мы. Я – Гринька. Одноглазый Ваня, погоняло Кутузов, и Сашок Сашкович или Сан Саныч.

Он ткнул широким, словно батон, узловатым пальцем в пацана, тот лишь молча кивнул.

Кутузов помешал палкой угли, спросил:

– Есть будешь?

Тигренко только сейчас обратил внимание на приятный запах, более всего походивший на шашлычный. И, подтверждая его догадку, лысый поднял с углей палочку с нанизанными на нее кусочками жареного мяса. Помимо воли, брови капитана поползли вверх.

– Но откуда?

– От верблюда, – снова захохотал Гринька, – мяса-то наваляли вон сколько.

Роман скривился, догадываясь, что за кухню тут развели.

– Да не боись ты, капитан, – произнес Кутузов, – нормальное мясо, не первый год этих «крокодилов» жрем и пока не мутировали, не сдохли, да и зубы все целы.

– Чего не скажешь про волосы, – вновь захохотал Гринька.

– Серьезно, Ром, отличная жратва, – прогудел Корявень. – Мечта гурмана.

– Ну-ну, – только и произнес Тиграш, но «шампур» взял. Понюхав мясо, осторожно стянул кусок, разжевал. К удивлению, шашлык и вправду оказался хорош – не жесткий, сочный, с ароматом какой-то травки.

– Ну как? – подал голос Кутузов, хитро щурясь, видимо как раз он кухарил.

– Неожиданно отлично, – ответил Тигренко, стаскивая зубами очередной кусок.

– Ну раз гастрономический вопрос решен, пора и о делах перетереть, – произнес молчавший все это время пацан. И по тому, как враз закончил веселье здоровяк Гринька, как посерьезнел Ваня, Тигренко понял, что недооценил паренька, судя по всему он руководил этими людьми, а не исполнял роль «принеси-подай», как поначалу решил капитан.

– И о каких таких делах ты решил тереть? – Роман напрягся, вся эта феня, которая то и дело проскакивает в разговоре, наводила на мысль, что эти люди принадлежат к рейдерам, шпане.

Сан Саныч успокаивающе поднял руки.

– Не напрягайся.

Тиграш сдержался, но желваки заходили, этот пацан начинал действовать ему на нервы. Его напряжение передалось и сидящей напротив Кристине, она вынырнула из полудремы, подобралась, словно кошка перед прыжком. Корявень, напротив, расслабленно развалился, хотя и до этого сидел вполне вальяжно.

– Я вижу, мужик ты нормальный, но уж больно сложный, – снова заговорил парень. – Для начала, ты, вернее, вы все нам ничего не должны ни за спасение, ни за хавчик. И подряжать тебя на войну с хлеборобами я не собираюсь.

– Да, а на что собираешься? – Тигренко повертел головой, разминая шею.

– Да ни на что, капитан. Ситуация такая – на мой отряд нарвались ваши преследователи, мы их положили, но и нас пакоцали будь здоров. Теперь я застрял тут в болотах. Дело в том, что мы несли два контейнера, бросить их тут мы не можем, а втроем нам их не вынести. Вот я и прошу – заметь, всего лишь прошу – вас помочь нам вытащить их хотя бы из топей, дальше сами справимся.

– И что в контейнерах?

– Да какая тебе разница! – не выдержал Саныч. – Я ж не спрашиваю, куда вы топаете и что у вас в рюкзаке размером с самосвал! И не надо тут разводить терки, все правильно ты понял: да, мы не трудяги, но и не душегубы вовсе, и в контейнерах действительно оружие. Но ребята, которые погибли, стреляясь с вашим «хвостом», были нормальными мужиками, и хотя бы в благодарность к ним можно и помочь.

– Ладно, договоримся так, – Тиграш поднялся, нога, как он и ожидал, отозвалась ноющей болью, – мы вытащим ваши контейнеры из болот, но дальше вы сами.

– Идет, большего нам и не надо.

Где-то невдалеке заухала птица, Кутузов настороженно прислушался, протянул руку к лежащему у ног винчестеру. Корявень тоже насторожился.

– Что? – задал мучивший всех вопрос Гринька.

– Засиделись мы, пора уходить, сюда кто-то прет, – перейдя на шепот, ответил Иван.

Дубов кивнул, добавил:

– И, судя по всему, тварюка здоровая.

В подтверждение его слов до сидящих людей донесся громкий всплеск.

– Сдергиваем, – коротко выдохнул Саныч.

Отходили они быстро, но без излишней суеты, сказывалось наличие двух проводников – Ваня Кутузов разбирался в болотах не хуже Дубова. Так что занявшийся рассвет застал их уже у места ночного побоища. Едва добрались до поросшего ольхами островка, как стало ясно – тут недавно кипел нешуточный бой: взрытая очередями и гранатами земля, посеченные пулями ветки. Тигренко вопросительно глянул на Саныча, тот кивнул.

– Тут наш дозор стоял, когда на него вылетели эти придурки, и с ходу завязался махач. Стоянка вон там, за кустами, – он махнул, указывая на буйно разросшийся кустарник, перед которым валялся обглоданный за ночь труп. Судя по одежде, один из преследователей. На полянке, куда они вышли минутой позже, трупов оказалось много больше – не меньше дюжины, тут же в центре темнела клякса кострища, у дальнего края валялись два длинных цинковых ящика.

– Они? – указав на них, спросил Роман.

– Ага, – кивнул Гринька, – они, родимые.

Подошли к контейнерам, в которых легко узнавались армейские цинки. Саныч сел, что-то проверяя в замках. Остальные настороженно озирались – на запах трупов могли сунуться хищники.

Рысь, вовсе не заинтересованная ящиками, пошла по кругу, обходя валяющиеся трупы людей. Рядом с одним из убитых присела, восхищенно ухнув.

– Гляди какая вещь! – показала она подошедшему Тиграшу пистолет, в котором он не без труда опознал «Элиафан-70», убойнейшую вещь, созданную военным гением прямо перед Торнадо. Длинноствольное оружие весело блеснуло в девичьих руках хромированным затвором.

– Отличная штука, – произнес подошедший к ним Кутузов, – только при стрельбе двумя руками держи.

– Он такой мощный? – улыбнулась Кристина.

– А ты попробуй.

Она вопросительно глянула на капитана, он, едва заметно улыбнувшись, кивнул. Шагнул ей за спину, положил свои руки поверх ее, страхуя.

– Вон в то деревце, – Тигренко кивнул на росшее метрах в тридцати дерево с перекрученным стволом. Попадешь?

Рысь навела пистолет на цель, потянула спусковой крючок. Она готовилась к мощной отдаче, но выстрел поразил ее, превзошел все ожидания: грохнул, будто артиллерийское орудие, едва не вырвав руки из суставов, из ствола полыхнуло голубым пламенем. И в ту же секунду двухметровый кусок дерева разлетелся крошевом, подкинув оторванную крону в небо.

– Ух ты! – только и сумела выдавить из себя пораженная Рысь.

Тигренко тоже был удивлен: одно дело читать про это оружие и совсем другое дело увидеть его в действии. А он то не верил, что этот пистолет разрабатывался как оружие для поражение тяжелой техники. Судя по увиденному, создатели вполне могли бы гордиться собой.

– Капитан, ну что за детский сад, – крикнул Саныч, – зря фейерверк не запустили. Ну что за несерьезность.

Он вновь отвернулся к своим ящикам, Тигренко, лишь улыбнувшись на замечание, отойдя от девушки, потряс головой, грохот выстрела слегка контузил. Рысь же, не обращая внимания на оглушение, по-хозяйски засунула найденный пистолет за пояс и теперь, улыбаясь, перекладывала большие тупорылые патроны из рюкзака бывшего владельца к себе в сумку.

– Что, Крис, нашла себе новую цацку? – хохотнул подошедший Корявень. – Только не стреляй с него одна, а то точно руки оторвет.

– Все, кончай базар, – крикнул Саныч, – пора выдвигаться!

У Тигренко руки чесались дать в лоб паршивцу, но по размышлении он плюнул на эту затею – воспитывать его бесполезно, а убивать не за что, ну не за осточертевший же блатной жаргон.

Несмотря на габаритный груз, отряд двигался достаточно споро. К полудню почва под ногами стала заметно суше, воняющие гнилью лужи попадались еще в немалом количестве, но полосу топей они явно преодолели. Настроение в отряде приподнялось, весельчак Гринька даже начал насвистывать какую-то мелодию, за которую, правда, тут же получил подзатыльник от шедшего сейчас ведущим Корявня. Он попытался было возмутиться, но Саныч лишь бросил на него недовольный взгляд, и здоровяк скис. Во время очередной остановки для смены рук Кутузов, осмотревшись, произнес:

– Правей надо брать, если меня память не подводит, то через часок выйдем на зимовку, там и остановимся.

– Ну так веди, – тяжело дыша, просипел Саныч.

Иван и впрямь не ошибся, как и говорил, через час хода они окончательно выбрались из полосы болот, осины и ольхи уступили место елям и соснам, кое-где попадались кедры.

Тигренко, утирая со лба пот, едва слышно произнес, обращаясь к Олегу:

– Не нравится мне этот Саныч, всю жизнь шпану не переваривал.

Сержант хмыкнул:

– Да брось ты, капитан, они нас спасли от тритонов, накормили, с болот вот помогли выбраться, чего не так-то?

– Спасти-то спасли, но ведь вовсе не из благородства – им просто носильщики нужны были.

– Ну и что, какая разница почему, главное, мы живы. К тому же ты сам согласился им помочь.

– Ладно, держим ушки на макушке, надеюсь, разойдемся по-хорошему.

– А какой им смысл с нами бодаться? – Корявень хмыкнул. – Разойдемся.

Рысь, все время шедшая в боевом охранении, замыкающей, вдруг встрепенулась. Догнав шедшего впереди Романа, произнесла:

– Хрустит кто-то позади.

– Опа! – воскликнул Корявень. – Дела, придется поднажать.

– Что такое? – поинтересовался шедший в паре с Гринькой Саныч.

– Кристина говорит, кто-то за нами топает, – угрюмо ответил Тигренко, – так что давай, темп не сбавляем.

Молодой главарь кивнул и крикнул:

– Кутузов, противогаз тебе в задницу, где твоя обещанная зимовка?!

– Скоро уже, скоро, – не оборачиваясь, ответил одноглазый проводник. – Минут пять – десять еще ходу.

Разговоры стихли, увеличившийся темп сбивал дыхание. Шум сзади и вправду доносился, правда далеко, на грани слышимости. Корявень, долго вслушивающийся, наконец произнес:

– Большой отряд идет, человек в сорок, не меньше.

– Черт, – сплюнул под ноги Саныч, – Кутузов, леший тебя отпетуши, где хибара?!

Беспокойство было понятно, большой отряд это проблема, с таким перевесом даже тропошники могут на время сменить профессию торговцев на «большую дорожную».

– Почти пришли, за тем овражком должна быть, – Иван махнул вперед, указывая на буйно разросшийся ельник. Через минуту они, продравшись сквозь колючую пахнувшею смолой живую стену, и вправду вышли на поляну, большую часть которой занимала раскинувшаяся зимовка. Судя по всему, раньше она принадлежала какому-нибудь институту или исследовательскому центру, бетонный забор укрывал внутреннее расположение, но гроздь антенн и параболических тарелок поверх крыш явно указывала, что обитали тут вовсе не егеря. В отличие от забора, ворота выглядели жалко, покрытые ржавчиной, покосившиеся, одна створка и вовсе висит лишь на верхней петле.

Едва заскочили во двор, как Кутузов рявкнул:

– Идете за мной след в след, вдоль левого края, на траву не наступать!

– А почему? – переводя дыхание, остановилась Рысь, с восторгом разглядывая устилавшую едва не весь двор изумрудную растительность. Травинки были прекрасны: невысокие, едва ли по щиколотку, они даже на вид казались мягкими, бархатистыми и прохладными.

– По кочану, – отрезал одноглазый.

Гринька коротко хохотнул, хмыкнул Корявень, даже Тигренко улыбнулся. Кристина обиженно показала язык и, гордо вздернув подбородок, первая пошла за Кутузовым. Остальные двинулись следом. Пронести контейнеры оказалось не так-то просто, хотя трава и не росла вплотную к забору, оставляя естественную тропинку. Наконец-то отряд достаточно зашел в глубь двора, и Тигренко разглядел куда ведет их проводник бандитов: в одном месте двухэтажное здание стояло очень близко к забору, и дверь располагалась довольно близко к тропинке, растительность перекрывала метра полтора-два, вполне можно перепрыгнуть, правда, как это сделать с контейнерами, Роман представлял себе плохо.

– Вот и пришли, – произнес Иван, указывая на дверь, – нам туда.

– Кстати, чем все-таки опасна эта травка? – спросил Тигренко.

– Муравьями, – опередив одноглазого, ответил весельчак Гринька, – не дюже и большие кстати, с палец величиной, но прожорливые.

– Муравьи? – недоверчиво переспросил Тиграш.

– Муравьи-муравьи, – кивнул Кутузов, – сейчас покажу.

Он скинул рюкзак, достал кусок вяленого мяса, не размахиваясь, кинул метров на десять. Кусок подпрыгнул, прокатился по траве, и тут же изумрудное море буквально вскипело, секунда – и мясо накрыла черная волна, воздух заполнил низкий стрекот. Кристинка испуганно ахнула, восхищенно крякнул Дубов, Саныч пробормотал сквозь зубы ругательство. Тигренко отчего-то считал про себя, на седьмой секунде черная волна распалась, будто впиталась в манящую зелень. Там, где лежало мясо, не осталось ничего, никаких следов присутствия муравьев или их деятельности. Где-то в лесу коротко гавкнул автомат, эхо услужливо разнесло звук. Саныч, все еще пребывая под впечатлением от увиденного, произнес:

– Кутузов, а в зданиях они что, не живут? И даже не появляются?

– Нет, точно нет, один мужик говорил, что эту траву муравьи и выращивают, она служит им охотничьими угодьями, что ли… как-то он это назвал по-научному, симбирот, что ли.

– Симбиоз, – кивнула Кристина, – я в книге у нас в Первоцвете еще читала. Это объединение нескольких видов в целях выживания и развития.

– Вот и он что-то такое говорил, – кивнул Иван, – так что в зданиях все нормально. Должно быть.

Последнюю фразу он произнес не совсем уверенно, что не преминул отметить про себя Корявень, улыбнувшись во всю ширь.

– Ладно, пошли, – кивнул капитан, – а то достоимся тут до пули меж лопаток, и все симбиозы и прочие симбироты будут нам уже до лампочки.

– Пойдем, – согласился Кутузов и первым прыгнул в дверной проем.

В целом перебрались быстро, правда, при передаче внутрь второго контейнера едва не случилась беда, Гринька на мгновение потерял равновесие и чуть не бухнулся в опасную траву, но Саныч, страхующий его, выдернул здоровяка за ремень. Когда все оказались внутри здания, Кутузов прикрыл дверь и, задвинув засов, пояснил:

– Не ахти какая защита, но всяко лучше чем ничего.

Тигренко с сомнением глянул на обычную деревянную дверь, но ничего не сказал. В принципе выбирать не из чего, а так и впрямь все же лучше.

– Куда теперь? – спросил у проводника Саныч.

– Не знаю, сам решай, – Иван пожал плечами, – на втором этаже два больших зала, тут были жилые комнаты, судя по всему, а в подвале… хрен его знает что, я туда не лазил.

Поймав вопросительный взгляд Дубова, Кутузов пояснил:

– Ну тот мужик, что про муравьев рассказывал, сказал, что они свои ульи под землей строят, под этой травой значит. Ну или как-то так, так что я в подвал не совался, ну его в мусарню!

Последнюю фразу он произнес с таким чувством, что заставил улыбнуться военных, да и по губам бандитов скользнули улыбки, лишь Кристина не уловила юмора.

– Капитан, что посоветуешь? – спросил главарь бандитов.

– Двое наверх, дежурить. Остальные тут, распаковываемся, готовимся к возможной встрече, прячем твой груз.

– Может, пожрем чего сначала? – привалившись к заскрипевшим перилам, прогудел Гринька.

– Потом брюхо набьешь, – отрезал Саныч, – значит, так, я с Иваном наверх, капитан, ты тут пошукай, где можно схрон для груза сделать. Олег с Гринькой, ваша дверь, баррикадируете ее всем что найдете. Все.

Не дожидаясь возражений, а вернее уверенный, что их просто не последует, Саныч первым двинулся на второй этаж. Деревянные ступени заскрипели, но оказались еще вполне крепкими. Вслед за ним, хмыкнув каким-то своим мыслям, двинулся одноглазый проводник. Тигренко сморщился, Рысь несильно пихнула его локтем, зашептала:

– А мне что делать?

– Приготовь чего пожевать, – быстро нашелся Тиграш.

– Вот-вот, – поддакнул Гринька и хлопнул рукой по плечу сержанта, – пойдем, что ли, шкаф какой найдем, а то хрен его знает, чем вход заваливать.

Тигренко неспешно обошел первый этаж, место для тайника он нашел в заброшенной кухне. Под огромной промышленной поржавевшей плитой оказался вполне подходящий по размерам зазор. Конечно, тайником это назвать было бы нельзя, но, с другой стороны, чтобы обнаружить там что-то, пришлось бы лечь, так что как временное место для хранения вполне подойдет. В любом случае, больше вариантов Тигренко не нашел, а потому поднялся на второй этаж. Бандитов он увидел сразу, они сидели в углу у окна. Сан Саныч наблюдал через ободранный бинокль за недавно покинутой опушкой, а Кутузов спокойно изучал потрепанную карту, что-то вычерчивая по ней огрызком графитного карандаша. Он-то и заметил первым капитана, не отрываясь от своих дел, тронул за плечо старшего, тот оглянулся, отняв от глаз бинокль.

– Ну что?

– Пойдем, – коротко ответил Роман и, не дожидаясь, начал спускаться. Саныч догнал его уже внизу, спросил:

– Нашел?

– Нашел – не тайник, так, одно название, ну да сойдет.

Они как раз зашли на кухню, капитан кивнул на плиту Сан Саныч непонимающе уставился на него.

– Под нее, – улыбнулся Роман, – место хватит, я уже посмотрел, а лучше здесь все равно нет.

Саныч опустился на колени, лег, рассматривая тайник.

– Пойдет.

Он поднялся, машинально отряхнул коленки.

– Ладно, давай перетащим сюда груз. А то неспокойно мне как-то.

Через десять минут они уже запихали контейнеры под плиту и, навалив со всех сторон разного хлама, окончательно скрыли груз от посторонних глаз. Выйдя в коридор, столкнулись с пыхтящими под тяжестью металлического сейфа Корявнем и Гринькой. Подхватили, помогая нести бронированный металлический ящик – он оказался очень тяжелым. Но вчетвером они довольно споро подперли им дверь, сверху привалили уже притащенной сюда здоровяками кроватью и поверх всего установили письменным стол.

– Фигня, – выдал свою оценку Тиграш, осмотрев полученную баррикаду, – одну-две гранаты или выстрел из «мухи» – и весь этот мусор разнесет как не бывало.

– В натуре, – согласился Саныч.

– Ага, но лучше все равно ничего не сделаем, – Дубов повел плечами, сбрасывая напряжение.

– Ладно, давайте все наверх.

– К окнам не подходите, – добавил Тигренко.


Караван тропошников появился на опушке, когда они уже заканчивали обедать. Рысь, в это время дежурившая у окна, громко прошептала:

– Идут.

Саныч, схватив автомат, первым бросился к ней, вырвав бинокль, припал к окулярам. Присвистнул удивленно:

– Еженные ежики, их тут и верно с пол сотни.

Тигренко, спокойно дожевав бутерброд, поднялся, произнес, не глядя на ожидающих приказа соратников:

– Готовьтесь, – подошел к окну, Саныч протянул ему бинокль, но капитан лишь отмахнулся – и без оптики все было прекрасно видно.

Караван торговцев выглядел более чем внушительно: наемники охранения – около двадцати пяти человек, около десяти проводников и пятеро тропошников – владельцы каравана. Пять же повозок, запряженных быками, все груженные под верх, заботливо укрыты брезентом. Вооружены все, причем если у торговцев за спинами висят всего лишь охотничьи «хлопушки», то среди наемников Роман заметил более серьезные стволы: там и ствол «печенега», и пара гранатометов, и даже один «инферно» – огнемет, разработанный в Бразилии, прототип подразумевал использование в пойме Амазонки для очистки территорий от джунглей, но результаты были настолько хороши, что армия забрала разработку себе. Проводники имели схожее с наемниками вооружение: автоматы, дробовики.

– Что скажешь, капитан? – обратился к офицеру Саныч.

– Что тут говорить, если полезут в драку, то не отмахаемся при любом раскладе. Ребята не лопухи явно, стволы у них лучше, и больше их раза в четыре. Один владелец «инферно» из нас при желании сделает барбекю.

– И какие будут предложения? Спрятаться и пересидеть по-тихому?

– Можно и пересидеть, но я бы предложил переговорить, какой им резон с нами хлестаться, если поживиться у нас нечем.

– Тоже верно, хотя могут пострелять и просто так.

– Вот и проверим, предлагаю так: я с Иваном выхожу к ним и пытаюсь договориться, а вы сидите здесь, притворяясь, что вас вовсе и нет.

Молодой главарь потер виски, затем кивнул:

– Хорошо, только сами не подставьтесь.

– Вот уж нет, – улыбнулся Роман. Закинув автомат за плечо, повернулся к Корявню: – Сержант, за девочкой приглядывай.

Олег понимающе улыбнулся. Рысь сделала нерешительный шаг к Тигренко, остановилась.

– Поосторожнее там, Ром.

– Обязательно, – подмигнув ей, Тиграш двинулся к лестнице.


Выбираться пришлось через окно: во-первых, их было не видно, соответственно, они не обнаруживали тем самым убежище всей группы, ну а во-вторых, забаррикадированную дверь пришлось бы слишком долго отпирать. Двигающийся за капитаном одноглазый проводник, едва они вылезли на улицу, тронул его за плечо, кратко жестами объяснил, что пойдет первым. Тигренко не спорил, Кутузов знал эту местность, ему и карты в руки. Они вышли из-за угла как раз в тот момент, когда разведчики каравана прошли через ворота на территорию зимовки. Их заметили, все пять стволов развернулись в их сторону, словно принюхиваясь. Едва шевеля губами, Тиграш прошептал:

– Замерли, без резких движений. Стоим.

Кутузов даже кивать не стал, так и стоял истуканом. Наконец один из наемников, скорее всего командир разведгруппы, спросил:

– Кто такие? Что вы здесь делаете?

– Те, кто не ищет с вами ссор, мы просто тут решили передохнуть, – Тигренко медленно вышел из-за спины проводника, опасливо покосился на ласкающую правую подошву траву.

– К оружию не прикасаться, по одному медленно сюда. Если что, стреляем на поражение.

– Хорошо, только придется немного попрыгать, – Тигренко, медленно подняв руку, указал на полосу травы впереди.

Среди наемников послышались короткие смешки, тут же стихшие. Командующий крикнул:

– Немного попрыгайте. В остальном вы меня слышали, если что, стреляем.

Спустя несколько минут они уже стояли в кольце наемников. Командующий, несколько минут шептавшийся с одним из своих бойцов, приказал:

– Руки за головы, и медленно идем вперед, дернетесь – пристрелю. Зайка и Кость, останетесь тут, никуда не суйтесь, просто смотрите, чтоб все нормально было.

Двое названных остались в воротах, остальные двинулись к каравану, там уже заметили появление неизвестных и без лишней суеты заняли оборонительные позиции. Тигренко с уважением отметил, что действовали бойцы каравана очень грамотно, не иначе как кто-то из руководителей бывший служака. Едва они подошли к повозкам, как приведший их боец коротко скомандовал:

– Не оборачиваться, стоять на месте. Гвидон, мы тут вот путников встретили, иди принимай.

Грузный мужик лет пятидесяти, в кожаном жилете и армейских штанах, заправленных в сапоги, закинул двустволку за плечо и вразвалочку подошел к ним. Одутловатое лицо окантовано пушистой бородой, внимательные серые глаза серьезны, но в них то и дело проскальзывает искра любопытства. По-свойски облокотившись на телегу, тропошник неспешно раскурил трубку и, пыхая сизым дымом, спросил:

– Ну что, мужики, кто такие?

Тигренко, повернув голову и спокойно глядя в глаза торговца, произнес:

– Путники, занятые своими делами и не ищущие ссор с вами.

– Хм, делами вашими я интересоваться пока не буду, а вот насчет ссор с нами… поешь-то ты ладно, только где ж остальные ваши подельники? Что ты дергаешься? Или думал, что не знаем, что вас шесть человек должно быть?

Кутузов хрипло рассмеялся.

– Хорошие у тебя проводники, торгаш.

– Хорошие, – кивнул тропошник, – плохих я держать не стал бы. Так где остальные? В засаде?

– Не переоценивай нас, не настолько мы лихие ребята, чтоб на полета стволов засаду устраивать.

– Правильно, – Тиграш едва заметно толкнул напарника, – все верно, в засаде, но вовсе не потому, что воевать с вами собираемся, скорее наоборот, спрятались, чтоб у вас шального желания пострелять не возникло.

Торговец весело ухмыльнулся.

– Ладно, выводите своих людей, стреляться у нас желания нет. Будете себя вести правильно, не обидим. И да, опустите уже руки, за оружие только не хватайтесь, и все будет тип-топ.

Иван вопросительно глянул на капитана, Роман кивнул.

– Ладно, веди сюда остальных.

Торговец, дождавшись пока проводник отойдет, тронул за локоть Тигренко.

– Пойдем, потолкуем, – и первым зашагал к уже разведенному костру, вокруг которого расселись остальные караванщики. Тигренко отметил, что бойцы уже тоже сидят у костров, правда, пятерка бойцов оцепили периметр стоянки, так что лагерь без охраны не остался. Проводники сидели особняком, без костра, но каждый держал в руках по вскрытой банке консервы.

Они беспрепятственно подошли к костру торговцев, но под общим, казалось бы, благодушием Роман чувствовал: он под постоянным наблюдением.

Над весело потрескивающим огоньком уже повесили котелок, в котором что-то булькало, распространяя аппетитный аромат. Торговец уселся, хлопнул рядом с собой по хвое – присаживайся, дескать, рядом.

– Садись, есть будешь? – Он кивнул на котелок. – Давай знакомиться.

– Я не голоден, успели перекусить, пока вас ждали. А знакомиться давай, я Тигренко Роман, капитан вооруженных сил России.

– О, как! – Коренастый караванщик, сидящий напротив, улыбнулся, обожженное лицо расчертило хищным оскалом. – А где ж у нас остались такие бравые военные-то?

– Пекло, хватит, – Гвидон выбил затухшую трубку, спрятал ее в карман жилетки, – значит, так, капитан, я – Гвидон, в прошлом Максим Алексеевич, если тебе интересно, этот остряк Пекло, оружейник, кстати классный. Вон тот худой Айболит, думаю ясно без объяснений, что он медикаментами занимается, эти двое – братья Затворы, Алик и Сурж, они по инженерной части.

Тигренко обменялся со всеми рукопожатиями, отметив машинально, что хватка у Пекла будь здоров, ладонь будто тисками сдавило. И, судя по всему, оружейник не пытался проверить его на прочность или произвести впечатление, просто обладал так называемой мертвой хваткой.

– Итак, Роман, позволь нам все же полюбопытствовать, что означала твоя фраза «офицер вооруженных сил», не хочешь же ты сказать, что где-то еще осталась Россия?

Закончив говорить, Гвидон приложился к фляге, которую к этому времени запустили по кругу братья Затворы, судя по резкому запаху, пили спирт или какую-то настойку на оном.

– Именно так, может быть, это не та Россия, какой мы хотели бы ее видеть, но… – Роман тоже приложился к фляге, глотнул, спирт обжег пищевод, огненным шариком упал в желудок, заливая приятным теплом живот. Передал фляжку дальше, продолжил: – Но мы давали присягу, мы помним, что есть наш долг и что есть Родина. Не знаю, вы можете мне не верить, но все именно так и есть.

– Да нет, парень, верить-то мы тебе верим, – тихо произнес молчавший все это время Айболит, – тут дело в другом, и вопрос в другом.

– Да? И в чем?! – Роман не сдержался, в голосе явно зазвучала злость.

– В том, что мы тоже помним где живем и где жили, – агрессивность Тигренко Айболит невозмутимо проигнорировал, – но ведь все это было до ядерного Торнадо. А теперь все не так, теперь это не только не наша страна, не наша Россия – это не наша планета. Не наш МИР, понимаешь? Мы уничтожили все, что только можно, сами себя извели, но Мир отрыгнул, пережил даже ядерную катастрофу, а мы нет. Не мы конкретно, а все люди, вся наша цивилизация. И пытаться жить понятиями прошлого стоит ли? Прошлое «отлично» продемонстрировало чего стоили все наши понятия. И вся эта чушь о присяге, долге, верности обычная туфта неадекватно воспринимающего окружающий мир человека.

– Мы тоже пережили катастрофу, мы тоже выжили, – Роман чувствовал, как сводит челюсть, но остановиться уже не мог. – А прошлые понятия не так уж и плохи, уж в любом случае не хуже бандитски-мародерских понятий, воцарившихся всюду.

– Конечно, но ты не задумывался, а все ли бандиты, встреченные тобой, были бандитами в «прошлой» жизни? – Айболит хитро прищурился, пристально глядя на Тигренко. – Нет – просто это в природе человека, не Торнадо уничтожил человечество, а человек. И смерть сеяли всюду люди… сначала люди в форме, потом, когда началась Кровавая Баня[15], все, даже старушки и детишки хватались за оружие. Вот и ответь, чем ты так гордишься, когда представляешься офицером страны-призрака.

– Я действующий офицер, находящийся на задании, и плевать, что вы считаете, что России больше нет, для нас она все еще есть, израненная, умирающая, но все-таки НАША! Мы клялись защищать ее всеми доступными способами, и мы будем это делать, как бы тяжело нам не пришлось.

– Дурак, – невозмутимо констатировал Айболит.

Остальные тропошники молчали, лишь Гвидон, улыбаясь, покачал головой:

– Он не дурак, Айболит, он из идейных, хотя часто это одно и то же. Не обижайся на нас, капитан, мы просто другие, мы приняли новый мир и его законы и живем так, как живем. А ты всего лишь призрак прошлого, уж извини за прямоту, но вряд ли возможно возрождение России, как и любых других стран, при нашей жизни уж точно. Потом, десятилетия, а может века, спустя, если мы все же выживем, то наверняка вновь примемся межевать мир, делить целое и воевать за части. А защищать то, чего нет, – ну воля ваша, вопрос только от кого?

– От всех, от любого, кто посягнет на нее…

– Я ж говорю, дурак, – перебил его Айболит, – это вам придется с каждым встречным-поперечным воевать, кто умом не тронулся. Мы вот ходим по пяти селениям, разного насмотрелись, и везде свои законы, свои правила. Везде, где выжили люди, мы видим попытки возрождения, но не страны вовсе, а вида homo sapiens. И поверь мне, вряд ли где-то вам будут рады, если вы придете со своими идеями о Великой России, – слишком свежа еще память о том, чем все это закончилось.

Тигренко молчал, недобро глядя в огонь. В сказанном торговцами имелась своя разумность, но все внутри него бушевало, противилось принятию этих истин. Призрак прошлого призрачной страны, наверное, и в этом они правы, но он не один такой призрак, а раз так, то так ли уж важно, верит в их идеи еще кто-то или нет, ведь, по большому счету, это не так уж важно, важнее то, что они готовы исполнять свой долг – защищать.

– Ладно, не стоит устраивать тут диспут, чай не депутаты, – буркнул Пекло, – вон, кстати, твои идут, капитан.

Тигренко обернулся как раз в тот момент, когда его спутников окружили тесным кольцом наемники.

– Пойдем встречать, Роман, – поднимаясь, произнес Твид он.

Роман пружинисто встал и первым зашагал к своему отряду, не дожидаясь торговца. Подошел когда тихие, спокойные поначалу переговоры перешли на повышенные тона, глава наемников вдруг сделал шаг назад, гаркнул что-то, и наемники вскинули оружие, готовясь к стрельбе, но на мгновение раньше его команда уже ощетинилась во все стороны стволами.

– Стоять! Не стрелять! Стволы вниз! – рявкнул Тиграш, да так, что и наемники, по большей части, опустили оружие. Рысь, правда, так и не опустила свою «трещотку», удерживая ее в паре сантиметров от лица краснолицего амбала, из разбитого лба которого текла кровь, заливая левую сторону лица. Ноздри ее трепетали, в глазах бешенство, палец на спусковом крючке побелел от напряжения. Застывший напротив нее наемник зло сопел, но не делал попыток перехватить оружие, понимал, что стоит на самом краю.

– Что случилось? – тяжело отдуваясь, подбежал Гвидон.

Кристина злобно скривилась, но промолчала. Вместо нее ответил Саныч:

– Да кое у кого инстинкт кобелячий разыгрался, вот и получил по дюже широкому хлебалу.

– В смысле? – не сразу сообразил глава каравана.

– Да чего тупить-то, – вздохнул главарь бандитов, – фраер этот полез мацать руками ей задницу, ну и словил в лоб.

– Бульбаш, ты что, совсем охренел! – Тропошник повернулся к предводителю наемников. – Не можешь своих дуболомов в узде держать?! Ты мне еще войну тут развяжи, дебил! Вы что, мать вашу, забыли кто вас кормит и за что платит!!!

– Да все слишком быстро произошло, – опустив глаза, произнес командир наемников, – уж очень шустрая сучка…

Тигренко, не меняя позиции, без замаха ударил, лишь довернув в конце корпус. Наемник, всхрипнув, подлетел и бесчувственно рухнул на спину. Остальные тут же вновь взяли оружие на изготовку, Тигренко даже не стал головой крутить, и так чутье подсказывало, что не менее десятка стволов уставились на него. Гвидон покачал головой, произнес, обращаясь, прежде всего, к своей маленькой армии:

– Отставить, разойтись! Готовиться к выходу.

Бойцы каравана нехотя стали отступать, двое, взяв под руки так и не пришедшего в себя Бульбаша, ушли последними. Остался лишь тот, которого до сих пор держала на мушке Рысь. Гвидон хмыкнул:

– Крутого вы, я смотрю, нрава, что ты, – торговец ткнул пальцем в грудь Тиграша, – что команда твоя. И девочка тоже, кстати, ты уж опусти свой грозный пистолет, хватит запугивать моего бойца.

Рысь злобно зыркнула на тропошника, но от комментариев удержалась и оружие все-таки опустила, вызвав неподдельный вздох облегчения у оставшегося наемника. Гвидон, отпустив ему мимоходом затрещину, мотнул головой, и наемник рысью унесся к повозкам.

– Ладно, теперь нам явно не по пути, – продолжил Гвидон, – не стерпят мои охранники такого, так что прощай, капитан, может, еще когда увидимся.

Тигренко лишь кивнул, а вот юный главарь бандитов, по-видимому, посчитал, что прощаться рано, сделав шаг к торговцу, произнес:

– Товарец есть, заторгуемся?

Гвидон презрительно изогнул левую бровь. Сан Саныч, посчитав это удачным развитием беседы, продолжил:

– Два контейнера присыпки.

– Ого! – Теперь брови тропошника поползли вверх в неподдельном удивлении. – Недешевая штука… так сразу и не отвечу, надо с другими торговцами переговорить.

– А мне не горит, давай так, – Саныч потер переносицу, – вы в Железку идете?

Тропошник кивнул:

– Да. Где-то дней на пять там задержимся.

– Вот и отлично, по дороге со своими все обсудишь, а там уже я тебя найду и скажешь, что порешили, идет?

– Идет, – торговец, явно повеселевший, пожал руку бандиту, хлопнул по плечу капитана и, развернувшись, зашагал к уже вновь выстроившемуся в поход каравану.


Костер горел ровным пламенем, на котором, что-то весело насвистывая, Кутузов жарил наловленных полчаса назад ящериц. Пахло от этого барбекю острым запахом полыни – это выгорали ядовитые железы. Но, как объяснил проводник бандитов, приступая к приготовлению, после термообработки яд этот неопасен для человека, по крайней мере в небольших количествах. Гринька, правда, язвительно пояснил, что одноглазый вообще готов есть все подряд и убеждать всех, что в небольших дозах даже плутоний не повредит. На что Иван заметил, что кто-то может кормиться сам, Гринька сразу же капитулировал и вызвался первым помощником повару. Настроение у всех было приподнятым, Кристинка уговорила Корявня найти более-менее чистый водоем. Саныч, привалившись к стволу дерева, дремал с блаженной улыбкой на губах. Тигренко присел рядом, разобрав автомат, приступил к чистке оружия.

– Спрашивай, капитан, – не открывая глаз, произнес глава бандитов, – вижу, не терпится тебе.

Роман покривился: плохо, раз так заметно его любопытство, но все же произнес:

– Ты говорил, в контейнерах оружие, а торговцу что-то про присыпку какую-то задвигал.

– Кокс, – коротко кивнул Саныч, – мы зовем его присыпкой, пережиток времен до Торнадо.

– Наркотики, – скривился Тиграш.

– Прекрати, капитан, – ухмыльнулся бандит, – право слово как ребенок, ей-богу. В этом мире это, прежде всего, стимулятор, это оружие. Встречал я одного барыгу, который его продавал под благозвучным названием «порошок бесстрашия». Да и в некоторых местах, где так или иначе остались врачи, покупают его и как анестезию, и как антидепрессант.

– Понятно, это таким образом ты прям едва ли не благодетель получаешься.

– Именно, – не обратив внимания на издевательский тон капитана, согласился Саныч.

– А что же, раз это теперь не наркотик, и не привыкаешь к нему, да?

– Да на него и в прошлом мире подсаживались лишь мозгами. И вообще, капитан, прекрати ты это чистоплюйство, я все-таки не рабов продаю.

– Наверное, просто возможность не подвернулась…

– Да пошел бы ты, капитан! – Дремота с Сан Саныча слетела, отброшенная злостью. – Я людьми не торгую, понял! И не надо меня причислять к законченным сволочам, понял, фраер фельдиперсовый!

– Ого, принципы, оказывается, есть.

Саныч, матюгнувшись, поднялся, сплюнул под ноги и отошел, бросив кухарящим подчиненным:

– Пойду прогуляюсь.

Едва он скрылся за деревьями, как, не отрываясь от готовки, заговорил Кутузов:

– Зря ты так, капитан, он неплохой парень, и голова у него варит будь здоров. И насчет принципов зря ты его цепляешь. Понятное дело, ты решил, раз бандиты, значит, душегубы законченные, только это не совсем верно.

– Вернее совсем неверно, – вмешался Гринька, – и Саныч, несмотря на молодость, главарь правильный, как этот, как его, Робин Гут, вот! И за девчонку твою он первый ствол вскинул.

Тигренко молча собрал автомат, проверил магазин.

– Ладно, может, я в чем-то и неправ, извините.

– Да ты не перед нами извиняйся, Ром, – улыбнулся Гринька, – ты перед Санычем извинись.

Тигренко задумчиво кивнул:

– Извинюсь, – и, закинув автомат за спину, двинулся вслед за ушедшим бандитом.

Юного главаря он нашел сидящим на поваленном дереве, метрах в тридцати от стоянки. Саныч сидел склонив голову набок и отрешенно рассматривал большой, с поднос величиной, цветок кровянистого цвета, выросший из гриба чаги. Тигренко присел рядом:

– Наверное, я погорячился… прости.

– Бывает, – не глядя на него, кивнул Саныч.

– Да нет, не бывает, не знаю, что на меня нашло. Просто… просто не…

– Просто не веришь ты мне, и моим людям не веришь. Ладно, капитан, не мучайся, понимаю каково тебе сидеть и перед таким как я извиняться.

– Да при чем тут это?

– При том, капитан, при том. Только обидно, понимаешь. Я ж и в прошлой жизни не шоколад с медом хавал. Детдомовский я, когда вся эта херня случилась, мы в лагере отдыха были. Воспитатели, пьяные поголовно, понятное дело, для них это просто способ оттянуться был. За нами в основном Люда следила, старшая наша, детдомовская. А они раз ее продали за бутылку какой-то дорогой иностранной бурды каким-то приезжим уродам, и ее всю ночь не было… А утром она вся зареванная, в порванном сарафане… любимый у нее сарафан был, такой белый в голубенький цветочек… А вечером она повесилась… мне ж пятнадцать было, она моя была! Понимаешь, капитан!!! Моя была, – Саныч зарыдал отрывисто, зло, слезы заскользили по небритым щекам. – Убил я их… всех… и тех четверых ублюдков, и воспитателей наших… зарубил топором… и по ночам мне они не являются… Люда снится… бывает…

– Прости, Саныч, прости, – уже абсолютно искренно прошептал Тигренко.

Саныч утер слезы, посидел молча, поднялся.

– Пойдем, капитан, там, наверное, мужики уже жратву приготовили. И, капитан, брось ты эти мысли, не гожусь я для службы, и мужики мои тоже. Да и не для чего нас спасать, – он весело глянул на открывшего рот Тигренко. – Мы живем так, как живем, и нас это вполне устраивает.

– Понятно, ну, может, когда и передумаете.

– Может, и передумаем, – весело хмыкнул Саныч, вновь почти став прежним, и, развернувшись, зашагал к лагерю.

Когда они вернулись в лагерь, по нему уже ураганом носилась хохочущая Кристина, что-то взахлеб рассказывающая. Кутузов с Гринькой вовсю хохотали над ее рассказом, лишь Корявень сидел сконфуженный, словно девица на смотринах. Заметив их, Рысь кинулась к ним, и через минуту они уже тоже хохотали, Саныч даже хлопнул героя веселья – Корявня по плечу. Как оказалось, поведя Кристину на поиски водоема, Олег мимоходом объяснял ей, что опасно, а что нет, – в общем, читал лекцию по местному ориентированию и так увлекся, что пропустил момент, когда ровная земля под ногами сменилась обрывом. После развеселого падения, выполненного по всем канонам акробатики, с неизменными кувырками и переворотами, под аккомпанемент солдатской брани, последовало не менее веселое приземление, аккурат в кучу фекалий, идентифицированную самим Корявнем же как свежий навоз лося-мокроступа. После этого уже бывший сержант возгорелся желанием побыстрее найти водоем и искупаться.

Обед прошел под шутки над сержантом, который к концу уже тоже хохотал над очередным пересказом случившегося в исполнении Рыси.

К вечеру они вышли к Т-образному перекрестку старой асфальтированной дороги. Корявень, последний час о чем-то переговаривающийся с Иваном, кивнул на восток:

– Капитан, нам туда.

– А нам прямо, был рад знакомству, Роман, – протянул капитану руку Сан Саныч. Они обменялись крепким рукопожатием.

Последовали их примеру и остальные, Рысь попыталась придать лицу серьезное выражение, соответствующее моменту, чем вызвала на лицах мужчин улыбки.

– Удачи, военные, – Кутузов вскинул кулак.

– И вам, бродяги, – улыбнулся Тиграш, назвать их бандитами он уже не мог, да и не хотел, откровенно говоря.

Багровый закат превратил отдаляющихся друг от друга людей в черные фигурки, а в сизом вечернем небе, медленно кружа над перекрестком, прокричал властелин неба – орел.

15

Кровавая Баня (КБ) – весьма условно считается трехмесячный период сразу после Торнадо, характерен массовыми беспорядками, перешедшими в войну всех против всех. Кровавая Баня характерна для больших городов, более-менее уцелевших во время Торнадо, именно там нашли место самые жестокие и, по большей части, не имеющие логической основы столкновения между выжившими. В маленьких провинциальных городах КБ почти не наблюдалась.

Время оружейников

Подняться наверх