Читать книгу Скандинавские пляски (сборник) - Николай Куценко - Страница 5

Матвей работал еще со школьной скамьи: рос он без отца, погибшего на войне, и в своей семье был самым старшим мужчиной. Начинал он свою карьеру как чернорабочий на одном из предприятий на рынке нефтесервисных услуг, потом стал младшим техником и так, шаг за шагом, дорос до инженера, одновременно получив заочно высшее образование. Матвей был трудягой. Тяжелое детство и повышенное чувство ответственности выработали в нем стальную закалку: просыпался он с рассветом, а ложился глубоко за полночь, медленно, но верно двигаясь вверх по карьерной лестнице. Так к сорока годам он дорос до должности главного инженера компании, которая, в свою очередь, превратилась в трест. В подчинении у Матвея была уже не одна сотня человек. Но, несмотря на свое высокое положение, он, как и раньше, выезжал в поле на работы при первой возможности – любил потрогать оборудование руками и поучаствовать в процессе его спуска в скважину. Из-за этой своей особенности Матвей периодически попадал на ковер к директору.

– Матвей Григорьевич, ты уже давай брось это дело – по полям ездить и с полевиками вместе работы делать. Все-таки уже второй человек треста – несолидно, – обычно начинал разговор директор.

– Евгений Николаевич, не могу с вами согласиться. Полевики меня за это уважают, понимают, что свой человек, и доверяют мне. Для них, понимаете, важно, что их начальник вырос из их среды, говорит с ними на одном языке, а не какой-то поставленный сверху менеджер, не понимающий ничего в деле, – защищался Матвей.

– Знаю я это, но уже уровень не тот у тебя. Лет десять назад, когда мы еще небольшой компанией были, может быть, и поддержал бы я тебя, а сейчас вот – не могу. Так что давай бросай ты это дело. Тебе теперь костюм надо носить каждый день, а ты все еще на работу в своем комбинезоне полевом ходишь. Тьфу, аж неудобно иногда.

– Но это я только, когда нет гостей у нас и встреч официальных, а так я всегда – с иголочки одет. Это вы уж зря.

– Матвей, слушай, да мы же с тобой вместе эту компанию создавали. Я не потому все это говорю, что вредный такой, просто меня иногда и самого коробит, когда ты в своей полевой одежде в кабинете сидишь. А вдруг наведается кто-нибудь из наших иностранных гостей, ну, тех, что купить нас хотят, а ты вот так сидишь, как рабочий простой. Так испугаются, а еще чего – от сделки откажутся.

– Это уж ты хватанул лишнего. Сдался я им со своим нарядом! Не нагоняй, Евгений, прошу тебя.

– Хорошо-хорошо, не буду. Но ты мне пообещай уже не ездить больше по скважинам, а на работу приходить в костюме. Вон, пусть твои заместители катаются. У тебя же их несколько, и все, кстати, в костюмах ходят.

– Ладно, обещаю. А когда иностранцы приезжают? И по цене с ними договорились уже?

– Должны приехать в понедельник. Цену – да, согласовали. Ну, Матвей, скажу тебе – жуки еще те оказались, за каждую копейку бились. Прямо сейчас – гора с плеч.

– Ну, а нам-то после продажи выплатят что-нибудь, мы же с тобой по двадцать лет отпахали тут, я слышал, что они обычно премии выплачивают неплохие при таких делах?

– Ну, я сейчас пытаюсь пробить все это, но ты тоже губу-то не раскатывай, мало ли чего там и кто говорит. Я вот тебе скажу, что иностранцы эти очень жадные товарищи, удавятся за копейку, но я бьюсь… – соврал Евгений Николаевич, предварительно согласовавший с покупателями все детали своего компенсационного пакета.

– Да я на самом деле и не рассчитываю, так уж решил спросить. Будет – хорошо, не будет – ничего страшного, переживем. Главное, чтобы работа осталась.

– Ну, тут-то не переживай, порядки пока им наводить свои не дам. Пусть пройдет годика три, потом уж перестановки свои пусть делают. Об этом у нас с ними договоренность, – зачем-то опять соврал Евгений Николаевич.

– Ну хорошо, если все так, как ты говоришь, – закончил разговор Матвей.

Матвей вышел из кабинета директора, зашел в раздевалку и достал свой рабочий комбинезон. Несколько раз его оглядел, как будто ощупывая взглядом каждый его сантиметр, зачем-то понюхал и резко прижал его к груди, как что-то очень дорогое, памятное и значащее больше, чем многое для человека. Затем он аккуратно сложил его в коробку и положил в машину, чтобы вечером забрать домой – больше он надевать его на работе не планировал.

Так закончилась рабочая неделя, за ней пролетели выходные, и наступил понедельник – день ответственный и важный, время встречи с покупателями и долгожданного закрытия сделки. Процесс покупки длился больше года и изрядно поистрепал всем нервы, внеся какую-то неопределенность в жизнь каждого сотрудника. Однако с приходом иностранцев все ждали перемен к лучшему – белой зарплаты, новых стандартов, а главное, новых технологий, способных качественно поменять положение компании на рынке, так как со времен распада Союза в работе компании не поменялось ровным счетом ничего. Основные контракты добывались при помощи личных связей директора, благодаря чему и росла компания. Матвей все это хорошо понимал, а главное, понимал то, что компания не выдержит никакой конкуренции на рынке, если что-то случится с этими связями и на рынок выйдут новые, продвинутые игроки, способные завоевывать объемы работ за счет качества и новых подходов в управлении. Всего этого очень опасался Матвей и часто обсуждал положение дел с директором, но тот был несгибаем в этом вопросе:

– Матвей, я тебе говорю, не ссы, у меня в этом регионе все схвачено. Тут все люди свои, не видать тут другим компаниям ничего.

– Да я не за себя-то боюсь. Ты пойми, у нас за последние лет десять ничего не поменялось. Мы отстали от мира. Надо новые технологии внедрять, людей обучать, а то так и останемся в каменном веке, понимаешь? – защищал свою позицию Матвей.

– Ну, приставучий ты, Матвей, чего тебе не сидится, живи и радуйся! Директор – друг, зарплата хорошая, а главное, стабильная. А тебе еще и прогресс подавай. Откуда у тебя столько энергии? Мне бы уже на пенсию и с внуками…

Так примерно проходили все их разговоры на эту тему. Матвей и правда не унимался, он хотел развития всей душой, он мечтал о том, что компания когда-нибудь будет захватывать рынки в новых регионах, где нет связей у Евгения Николаевича. И мечта это была настоящей, не надуманной, а произрастала из каких-то внутренних человеческих установок Матвея. Он даже был готов пожертвовать ради этого частью зарплаты, карьерой, многим – только бы успеть это увидеть и пожить в этом.

С ожиданиями перемен он зашел в свой кабинет, закрылся и стал ждать исхода встречи Евгения Николаевича с приехавшими иностранцами. Переговоры длились недолго, и после обеда Матвею позвонил директор и попросил зайти. Матвей как ошпаренный вскочил с места, за несколько секунд преодолел расстояние, разделяющее их с Евгением Николаевичем кабинеты, и распахнул дверь начальника. У последнего на столе еще стояла недопитая бутылка французского коньяка, в воздухе витал стойкий запах кубинских сигар.

– Матвей, ну все, брат, подписали! Два года мучились с этой сделкой и наконец-то все закончилось. А!.. – закричал директор и кинулся обнимать Матвея.

– Ну, слава богу, а то я уже сам не мог себе места найти, с утра закрылся в кабинете и все ждал, переживал. Накручивал себя, в общем, ты же знаешь, как я себя накрутить могу.

– Знаю-знаю, поэтому сразу тебе и позвонил, как они ушли. Матвей, ты не представляешь, какие они жуки, торговались опять, вплоть до туалетной бумаги. Это нервы какие… Всю душу вынуть готовы. Но я тебе скажу, я – молодец. Почти все отстоял, – сказал директор и налил себе коньяку.

– А что не смог отстоять? – спросил Матвей больше для продолжения беседы.

– Ну, есть там пара моментов, ты, кстати, выпей, – сказав это, Евгений Николаевич повторно налил себе и протянул одну из рюмок Матвею, – в общем, несущественных, конечно. Но ты пей давай! За сделку!

– За сделку!

– Матвей, в общем, я не хочу кривить перед тобой душой и вилять всячески. Ты меня знаешь, я человек прямой.

– Говори как есть, что случилось.

– Ну, они хотели своего генерала вместо меня поставить, но ты сам понимаешь – глупый ход, кто их тут знает? Дилетанты. Тут, в общем, я отбился. Но компромисс обошелся мне дорого. В общем, б***ь, инженера своего хотят на твое место. Но я…

В этот момент у Матвея закружилась голова и стали подкашиваться ноги, такого удара он не ожидал. Перед глазами образовалась пелена, а в ушах стоял нехарактерный звон. Как будто кто-то сильно стукнул его по голове. Он схватил бутылку с остатками коньяка и залпом ее допил. Слух стал возвращаться.

– Ну, ты чего, Матвей, ты чего творишь, тебя так и удар хватить может. Я же тебе говорю… Да ты дослушай меня. Они тебя не увольняют, просто хотят своего на твое место. Это нормальная мировая практика. Просто мы с тобой не знали, думали, все будет, как и прежде. Но я и тут постарался – должность тебе выбил новую.

– Какую?.. – уже безразличным тоном спросил Матвей.

– Да еще какую! Крутую должность. Будешь этим, как его, б***ь, написано же тут. – Директор стал нервно рыться в бумагах. – А, нашел, вот тут написано – Сениор Филд Инженер. Ты только послушай – это главный полевой инженер. Можно сказать, как и раньше было, но только теперь с ориентацией на поля… А ты всегда так хотел. Так что даже лучше получилось. Мы же только недавно по этому поводу ругались, помнишь? Ну, на прошлой неделе, – нервным голосом говорил директор, открывая новую бутылку коньяка.

– Помню… – так же безразлично ответил Матвей и выпил еще одну рюмку коньяка. В глазах у него стояли слезы.

Через неделю Матвея выселили из кабинета, куда переехал его сменщик-иностранец, а сам он полетел на свою первую работу на скважине в составе интернациональной команды. Работа это была знаковая – первый совместный опыт. Два инженера с российской стороны, два – с западной. Скважина при этом была очень сложной: находилась недалеко от Муравленко, в зоне почти что вечной мерзлоты. Добираться до нее было неудобно, а главное, что и условия проживания не радовали даже бывалых российских полевиков, не говоря уже об иностранцах, которые от увиденного пришли в полный шок и все время грелись в балке, практически не выходя на улицу. По этой причине всю работу делал Матвей Григорьевич со своим помощником. Иностранцы же больше помогали советами, так как оборудование было западным и нашим полевикам требовались советы по его эксплуатации. Несмотря на все сложности, через неделю работа была успешно завершена, и на скважину прилетели руководители компании, чтобы ее принять и поздравить коллектив с первым успешным опытом – Евгений Николаевич и Джон Маккай, новый главный инженер из Техаса.

Вечером в балках, где проживали инженеры, накрыли стол и приготовились к празднованию события. Перед тем как приступить к пиршеству, Евгений Николаевич подошел к Матвею и сказал:

– Ты чего опять в своей старой робе ходишь? Мы уже западная компания, а ну, давай быстро переоденься в новую, чтобы за столом сидел как образцовый инженер западной компании, а не как замызганный работяга, – строго начал Евгений.

– Слушай, у меня уже все это вот здесь сидит. – Матвей поднял два пальца и приставил их к своему горлу. – Я тут за всех неделю батрачил, эти иностранцы даже в туалет на улицу выйти не могли, а теперь тебя еще моя одежда не устраивает.

– Матвей, уймись, пожалуйста, ну, я тебя прошу, как друга, как брата своего прошу. Ну, не порть все.

– Ладно, надену я их форму. В конце-то концов, это не повод для ссоры.

– Ну и здорово! Ты только не сердись, Матвей, ну правда все очень серьезно, торжественно, я бы сказал. Надо все это на фотоаппарат снять, на камеру. Они, кстати, хотят это все в Штаты отправить. Ну, любят шумиху всякую.

– Ладно-ладно, уговорил ты меня.

Матвей подошел к своему ящику и быстро переоделся – через минуту на нем уже была абсолютно чистая, накрахмаленная форма западной компании. Через полчаса все инженеры и приехавшее руководство сидели за столом и откупоривали бутылки с привезенной водкой, разливая ее по рюмкам. Первый тост произнес Евгений Николаевич:

– Хочу выпить за нашу интернациональную команду, которая успешно справилась с первой работой! Молодцы ребята! Ура! И сразу еще отмечу работу Матвея Григорьевича, который, со своей стороны, все это организовал и проявил, можно сказать, инициативу.

– Да он у вас талант… управлять людьми, я думать. Вон даже одежда не испачкать, как новенький, – в шутку сказал Джон на ломаном русском.

– Да, он талант, особенно в управлении, – поддержал его Евгений Николаевич, который боялся возражать своему новому главному инженеру.

– Извините, мне надо выйти, – вскочил вдруг Матвей и выбежал на улицу. То ли от нервного напряжения, то ли от обиды у него свело живот, и он судорожно искал первый куст, чтобы сходить в туалет. Подобрав нужное место, Матвей стал стягивать с себя комбинезон, который оказался сплошным, с болтающимся огромным капюшоном. На улице было минус тридцать пять и царила кромешная тьма, поэтому Матвей, наученный выживать в суровых зимних условиях, сделал свое дело по-быстрому и вернулся в балок. В этот момент шел уже третий тост, который произносил Джон:

– Хотел бы выпить за… дружба, потенциал и, как его там, – он посмотрел в заранее подготовленную бумажку, – за загадочную русскую душа. Вот!

Все засмеялись и выпили водку. В балке становилось все теплее, то ли от того, что в крови сильно подскочила концентрация алкоголя, то ли от специально расставленных обогревателей у стола по случаю приезда начальства. Однако с приходом тепла в воздухе появился какой-то сероводородный запах, не обращать внимания на который становилось все сложнее и сложнее. Первым не выдержал американец:

– Smells like shit! – вдруг сказал он.

– Что, извините? – вмешался Евгений Николаевич.

– Запах какой-то нехороший, как дерьмо!

– Да это тут всегда так, от болот воняет. Тут местность такая специфическая, – соврал директор, но ему никто не поверил.

Через полчаса запах стал еще сильнее, и некоторые из сидящих стали выходить на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Решено было проветрить балок – на какое-то время это помогло, но не надолго. Евгений Николаевич быстро разлил водку по стаканам, в надежде, что Джон скорее захмелеет и перестанет интересоваться источником зловоний. Техасец попросил слово:

– Хочу выпить за то, чтобы дерьмом перестало вонять! Вот!

– Позволю себе поправить вас – не дерьмом, а сероводородом, – аккуратно вставил Евгений Николаевич.

Вдруг Джон устремил свой взгляд на отвисший капюшон Матвея, шмыгнул носом, как будто что-то пытаясь там понюхать, и спросил:

– Матвей, а почему у вас из капюшон торчит туалетный бумага и он как-то странно висит, будто там что-то лежать?

Матвей нервно сунул руку в капюшон и сразу все осознал – причина истошного запаха была найдена. Не ответив на вопрос американца, он подошел к своему ящику, переоделся в свою старую форму, а новый комбинезон выкинул на улицу. Собрав на скорую руку вещи, он вышел из балка и попросил водителя довезти его до ближайшего вокзала. Утром он написал заявление об уходе. Через месяц Джон перешел на должность директора компании. Евгений Николаевич наконец-то занялся своими внуками.