Читать книгу Брызги ультрамарина - Николай Леонидович Колос - Страница 56

Забытый Богом дом стоит у полустанка,

Лениво ходит пёс, отряхивает пыль,

И грезит у окна красивая цыганка,

А грезится ей степь, дорога и ковыль.

Приволье и шатёр – цыганское начало,

Но ты в оседлый дом с надеждою вошла,

Как много в доме том цыганка потеряла?

Как мало в доме том, цыганка, ты нашла?

А там, вдали река, а за рекою дали…

Под звёздами шатёр – священный отчий кров.

Твой конь у твоих ног, а ты – в цыганской шали,

И соткана та шаль из солнца и цветов.

Омыли эту шаль из трав хмельные росы,

Горела в синеве багрянцем над рекой…

Вплетали резеду и мяту в твои косы,

И утренней зари торжественный покой.

Роскошный твой подол и запах сена пряный,

Юнцам других шатров покоя не давал,

Сводил парней с ума, чужих мужей дурманил,

Седых бородачей ночами волновал.

Но только ты меня любить не уставала,

И закипала кровь, желанием полна,

Звала меня в полынь, а сердце бушевало,

И закрывала лик застенчиво Луна.

Полночный звездопад нам сыпался в ладони,

Буянила река волною об утёс,

И ржали у шатров встревоженные кони,

От зависти скулил и выл лохматый пёс.

И жить без твоих губ мне не хватало силы,

Минута без тебя – и я лишался крыл.

И верил я в тебя, и ты меня любила,

И, знает один Бог, как я тебя любил!

Я это написал… Я чувствами читаю…

Запомнилось твоё последнее: «Прости». —

Как страстно я хотел прибиться в вашу стаю,

А может быть, тебя с собою увести.

Но по твоим шатрам пронёсся гневный ропот,

Ведь я зашёл с тобой бездумно далеко!

И спину, как кнутом, хлестал цыганский хохот —

Что на моих губах не мёд, а молоко.

И попрана была, и скована свобода,

Тем боле, от любви Божественных свобод!

Ведь на губах твоих так много было мёда,

Что нам на много лет хватило б наперёд.

Во мне твоя звезда горела и не гасла,

Пусть главный наш порыв – с туманами уплыл,

Но я в своей душе так трепетно и страстно,

Как знамя нёс мечту, лелеял и любил.

Кипела во мне кровь, а юность – без заботы,

Казалось, нипочём и море перейти,

Казались пустяком крутые повороты,

И нет воздушных ям на жизненном пути!

Да только не текут в желанном русле реки,

И не всегда в руках послушное весло,

А я воспринимал заторы, как потехи,

Когда меня другим течением несло.

Жестокие концы в неправильных началах,

Мне не простила власть обидный разговор,

И как удар меча, как громом прозвучало,

Когда судья читал короткий приговор.

Окованный вагон, стальные занавески. —

Смотреть на внешний мир мне оставалась щель.

И убегали прочь леса и перелески,

И билась голова о жёсткую постель.

Пройдя лесоповал, каменоломни, копи,

С годами я умнел, и правды не искал!

На брёвнах рисовал своей цыганки профиль,

А он как поплавок… как талисман, спасал

Бывает, что судьба передвигает вехи,

Сказали наверху: «Досрочно выходи»!

Рванул я с диких мест, и… я к тебе приехал,

Тягучих восемь лет, оставив позади.

И вот он, этот дом, стоит у полустанка,

А мотыльки вокруг ликуют и звенят…

………………………………………………….

Но только, Боже мой!.. Любимая цыганка,

Учила ремешком разбойных цыганят.

Такой знакомый жест! – Она меня узнала.

В глазах немой укор: «Зачем сюда пришёл?

Не мне теперь судить, о том, что потеряла,

Не нам теперь гадать, чего ты не нашёл».

Я уходил без слов… но шёл я, как на плаху,

А в сердце угасал тепла последний луч.

И плакал я без слёз… но очень горько плакал,

И чувствовал я взгляд, пронзителен и… жгуч.

И вспомнил я на миг, как мы в туман мечтали,

Увидел, как весь путь по-разному прошли.

Лишь знает крик души, что в жизни потеряли,

И знает сердца боль – чего мы не нашли…