Читать книгу Дипломатический труп - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 5

Даниил оказался на месте. Он что-то писал в толстенном журнале. Оторвавшись от своей работы, Смирнов вышел к гостю из-за стола и пригласил присесть.

– Как успехи, Лев Иванович? Как самочувствие? – улыбаясь, поинтересовался он. – Не тяготит высокогорный климат?

– С этим-то хоть и не все в порядке, но терпимо, – Гуров небрежно махнул рукой. – Скажите, Даниил, а ваша служба некоторые моменты личной жизни здешних сотрудников как-то отслеживает? Ну, чем они занимаются на досуге, с кем встречаются, что за дела у них за пределами посольства?

– Лишь в определенной мере… – подняв брови, Смирнов пожал плечами. – Установить тотальный контроль за всеми служащими мы просто не в состоянии. Наша основная задача – обеспечить безопасность сотрудников посольства от каких-то враждебных выходок и посягательств извне. Это – основное. Ну, а личная жизнь дипломатов и обслуживающего персонала – лишь как некоторое дополнение к общему контролю за ситуацией. Понятное дело, если кто-то напьется и будет вести себя неподобающим образом, то вмешаться мы обязаны в любом случае. Я не говорю уже о чем-то более серьезном.

– А если деятельность сотрудника посольства вне его стен носит, мягко говоря, не вполне прогосударственный характер? Если она наносит вред России? Что тогда? – Лев испытующе взглянул на своего собеседника.

– Что вы имеете в виду? – настороженно уточнил Смирнов.

– Что, если господин Горбылин в своей деятельности допускал такие моменты, которые можно было бы назвать сомнительными с точки зрения дипломатической этики?

Улыбка окончательно покинула лицо Даниила, и он, сцепив меж собой пальцы и подперев ими подбородок, нахмурился.

– У вас есть какие-то конкретные факты? – спросил он задумчиво.

– У меня есть вполне обоснованные подозрения, что его смерть во многом обусловлена его двойной жизнью, – невозмутимо ответил Гуров. – Вам знакомо название – «медовая ловушка»? Это вербовка иностранными спецслужбами интересующих ее людей с использованием женщин определенной профессиональной принадлежности. То бишь проституток.

– Да, об этом способе вербовки я в курсе… – удрученно ответил Смирнов.

– Так вот… Как вы думаете, что это такое? – Лев положил перед ним платежную карточку с изображением кошки.

Повертев ее в руках, Даниил вполголоса прочел вслух:

– «Ласковая киска»… Улица Красивых Облаков… Ничего себе! – Он в упор посмотрел на Гурова. – Лев Иванович, а где вы это взяли?

– В мусорном ведре, на кухне квартиры господина Горбылина. – Гуров усмехнулся. – Местные полицейские, для которых, скорее всего, обладание подобным платежным средством – дело обыденное, на эту карточку во время обыска попросту не обратили внимания. Ну, а мне она показалась пунктиком очень занятным. И еще… Уборщица находила в квартире Горбылина пустую упаковку из-под антибиотиков, которые применяются при лечении гонореи. Думаю, надо будет уточнить у доктора посольства – не обращался ли к ней врио атташе с такими вот проблемами.

– Постойте! Если это было недавно, то патологоанатомы смогут без особых проблем установить на вскрытии – болел ли Горбылин гонореей? – оживившись, предположил Смирнов.

– Верно! – одобрительно сказал Лев. – Именно это и надо бы сделать. Вы займетесь?

– Да, конечно! – охотно согласился тот. – Сегодня же созвонюсь с местными судмедэкспертами и объясню им ситуацию. Лев Иванович, ну, допустим, факт болезни гонореей подтвердится. По-вашему, это дает основания считать Горбылина завербованным ЦРУ?

– А вы думаете – нет?! – в голосе Гурова свозила нескрываемая ирония. – Вы не допускаете, что любой что-то более-менее значащий сотрудник российского посольства находится под неусыпнейшей «опекой» ребяток из Лэнгли? Что и за вами лично кто-то следит, и за нами со Станиславом Васильевичем теперь уже тоже следят… Я в этом уверен. О запросе нашего МИДа в МВД по поводу нашей командировки сюда они и в Москве могли разнюхать. И это им, конечно, едва ли придется по вкусу. А то как же?! Если вдруг вылезет, что Горбылин работал на них и они же его прихлопнули, когда он им стал не нужен, может произойти такой скандалище! Кроме того, будут проанализированы все наши провалы в военно-дипломатической сфере, и тогда станет ясно, что именно он им «слил». А это позволит принять срочные контрмеры и выровнять ситуацию. Это будет уже их прокол. И вечный бой, покой нам только снится… – смеясь, Лев процитировал Блока.

Изучающим взглядом посмотрев в его сторону, Даниил осторожно поинтересовался:

– Лев Иванович, а вы точно из угрозыска? Такое ощущение, что вы из ФСБ.

– Даниил, а где кончается уголовный сыск по части преступлений общеуголовных и начинается сыск по части той же уголовщины, только на международном уровне? – вопросил Лев, задумчиво глядя в окно. – У нас со Станиславом Васильевичем есть хороший приятель, можно сказать, друг, из структуры ФСБ. И, знаете, нам иногда приходится работать с ним в тесном контакте. Очень трудно разделить сферу нашу и его. Чаще всего они переплетены настолько, что ему выпадает заниматься обычными уголовниками, выполняющими заказы международных бандитов и некоторых спецслужб, а нам – иностранными агентами, ударившимися в вульгарную уголовщину. И вообще… Что делить сферы деятельности? Оба моих деда прошли фронт. Мои отец и мать родились перед самой войной и много мне рассказывали о той поре. И я работаю не только на то, чтобы конкретный бандит сел за решетку, но и чтобы ни один забугорный бандит не пришел в наши пределы и не диктовал нам условия.

– Полностью согласен… – стиснув одну руку в кулак, а пальцами другой побарабанив по столу, Смирнов напряг лицо, что-то обдумывая. – Вы правы. Надо будет полностью проверить все служебные поездки Горбылина с инспекционными миссиями, с его участием в смотрах, учениях и парадах мексиканской армии. Знаете, мне и самому казалось несколько подозрительным, что он раза два-три в неделю ездил где-то что-то инспектировать. Правда, соответствующие приглашения от местного генштаба мы получали регулярно. Но нельзя исключать и того, что половина из них – липа. Тут ведь тоже есть и криминал, и коррупция… Организовать за деньги официальные приглашения – не такая уж и сложная задача. Эх, Горбылин!.. Так! Сейчас поговорю с шефом, пусть запросит Москву – кто его рекомендовал, как он сюда попал!

– Здраво! – одобрил Гуров. – Кстати, вам такого человека видеть не доводилось?

Он показал своему собеседнику рисунок с изображением мексиканца. Даниил, повертев его в руках, отрицательно качнул головой.

– Нет, вижу впервые, – ответил он. – Я так понимаю, этого человека видели рядом с Горбылиным? Хм-м… Скопировать можно? Тогда секундочку!..

Заложив рисунок в копир, Смирнов сделал несколько копий, пояснив, что обяжет всех, кто стоит на воротах, отслеживать – не появится ли этот человек? Например, вдруг у него были какие-то общие дела с бывшим врио атташе, которые оказались не завершены в связи с внезапной смертью? Вдруг тому понадобится что-то выяснить или раздобыть какие-то личные вещи Горбылина? Согласившись с тем, что эта мысль вполне резонная, Лев вышел на крыльцо и увидел шагающих по территории Крячко и Буряка. Они что-то оживленно обсуждали, смеясь и жестикулируя.

«Смотри-ка, – сдержанно улыбнувшись, мысленно отметил Гуров, – два друга – ветер да вьюга… Похоже на то, что прогулка у них прошла не без приключений. Либо нарвались на кого?..»

…Его предположение оказалось абсолютно верным. Поход по магазинам на последнем этапе для Кости и Станислава и в самом деле обернулся весьма опасной стычкой с местными отморозками.

Сразу же после салона электроники Стас и его спутник отправились в местное отделение полиции. Узнав о том, что к ним в гости зашел «эль полиция руссо», местные стражи правопорядка этому удивились. По их словам, русских в Мехико видеть им уже доводилось, поскольку «руссо туристо» не всегда имели «облико морале» и, перебрав местной гордости – текилы, иной раз вели себя довольно несдержанно и буйно. Однако к визиту коллеги мексиканцы отнеслись с должным пониманием и уважением.

Константин, владевший испанским, как родным, в пожарном порядке переводил вопросы и ответы с обеих сторон. Станиславу, чего он никак не ожидал, пришлось выступить в роли интервьюируемого, отвечая на многочисленные вопросы о национальных особенностях работы российского уголовного розыска. В частности, ему пришлось рассказать о методиках поиска преступников, их изобличения и дознания. Как человек, не обделенный любопытством, задавал вопросы и Крячко, с чем-то соглашаясь, к чему-то относясь критически…

Но он не забывал и о главном, с чем, собственно говоря, и пришел. Показав мексиканским полицейским рисунки с лицом неизвестного, он даже не ожидал, что те быстро установят, кто это может быть. По словам сотрудника в чине капитана, который ведал здешним угрозыском, на портрете мог быть изображен хотя и не самый крупный «уголовный авторитет местного значения», но тем не менее личность в криминальном мире Мехико весьма примечательная.

– Это некий Мигель-Матадор, который в поле зрения полиции находится уже давно, – отметил капитан. – Ему за сорок, треть своей жизни провел в тюрьмах. Отбывал наказание за кражи, грабежи, торговлю наркотиками.

– А почему его назвали Матадором? – спросил Стас, выслушав перевод Буряка.

Его собеседник рассказал, что в молодости Мигель мечтал о карьере матадора, поэтому окончил специальную школу и прошел практическую подготовку на арене корриды. Он даже был допущен к выступлению в качестве пикадора – младшей категории тореро. Но свою карьеру, которая начала складываться не так уж и плохо, он погубил сам, завязав драку с одним из своих коллег. Мигеля разозлило, что его однокашника, который, как ему казалось, был бездарностью и трусом, начали готовить к сольному выступлению в качестве тореадора – главного участника представления, собственно говоря, и наносящего быку последний удар шпагой. Взбешенный этой, с его точки зрения, «вопиющей несправедливостью», Мигель завязал драку в раздевалке стадиона. Когда стало ясно, что соперника в честном поединке ему не одолеть, он схватился за нож… Тот матадор остался жив только благодаря чуду, но его здоровье было подорвано, и он уже не стал тем, кем мог бы стать, – звездой корриды. А Мигель, которого через несколько дней после драки в одном из притонов задержали полицейские, отправился в тюрьму на восемь лет. Там он и стал Матадором. Выйдя на свободу, Мигель занялся кражей произведений искусства и исторических ценностей. За это он снова попал в тюрьму на три года. Потом был срок за торговлю наркотиками.

Последний раз Мигель отсидел за грабежи и разбои. Где он сейчас и чем занимается – толком не знал никто. Были даже подозрения, что его нет в живых. И это неудивительно – Матадор обладал крайне вспыльчивым характером, мог затеять драку из-за пустяка. Из-за этого он и сам однажды оказался в больнице – поздним вечером, сцепившись с кем-то из собутыльников на ночной улице у кабака, он получил удар ножом в живот. Но более сговорчивым и покладистым после этого он так и не стал.

– Мы возьмем на заметку ваше обращение и постараемся разыскать этого человека, – пообещал капитан. – Если нам это удастся, мы вам обязательно сообщим.

Попрощавшись с коллегами, Крячко изъявил намерение посетить торговый центр «Эль Кондор». Для этого им с Костей пришлось четверть часа путешествовать пешим порядком по городским улицам. По местному времени день уже близился к концу, но пешеходов не уменьшалось. Вскоре путники подошли к большому зданию, сверкающему стеклом и полированным металлом. И здесь было много людей.

Они поднялись по ступенькам к входу и прошли в огромный холл, оформленный в ультрасовременном, авангардистском стиле. Из него открывались входы в торговые залы, где хаотично перемещались толпы покупателей. Прямо напротив главного входа на второй этаж вели широкая лестница и эскалатор. Под сводами зала стоял гул голосов.

– Ничего себе! – оглядевшись по сторонам, озадаченно проговорил Стас. – Тут продавщиц-то больше сотни! Не говоря уже обо всяких там администраторшах, бухгалтершах и прочих…

– Ну и как мы поступим? – Костя вопросительно взглянул на него, растерявшись при виде слишком уж обширного «поля деятельности».

Станислав пожал плечами и, достав из кармана ветровки фотографии врио атташе, предложил:

– А давай-ка разделимся и походим каждый по своей половине этого «шопчика»? Потянешь? Мне так думается, ничего особенного тут нет. И, это… Говорить, что человек, изображенный на снимке, убит, давай-ка никому не будем. Это напрягает и отбивает охоту общаться. Скажем, например, что он наш друг, который застрял у какой-то своей ухажерки, а его ищут на работе. Пойдет? Вот и отлично. Кстати, а как по-испански будет: «Вам знаком этот мужчина?»

Буряк перевел.

– Как, как? Устед конофе айсе омбре? – запинаясь и спотыкаясь, повторил за ним Станислав. – Так что, ль?

– Пойдет! – заверил Константин.

– Ну и отлично! – заявил Крячко. – Значит, так! Ты идешь в ту сторону, я – в эту. Встречаемся здесь, у входа. Если тебе попадается та, что знает Горбылина, зовешь меня. Если мне – зову тебя.

Они разошлись и приступили к поиску, каждый в своем секторе. Однако их усилия оказались безрезультатными.

Встретившись, они поднялись на второй этаж и снова пошли в разные стороны. И вот тут-то Стасу вдруг улыбнулась удача. Одна из молодых продавщиц на его вопрос в ответ закивала, указывая изящным пальчиком с накрашенным ногтем на фото Горбылина. Ответив ей признательной улыбкой, Крячко поспешил созвониться с Константином. Тот прибежал почти сразу же и тут же перешел к делу.

– Мы с моим другом просим нас простить за отнятое у вас время, но нам необходимо найти нашего общего друга, который завис у одной из своих девушек и второй день не выходит на работу. Свой телефон он отключил. А нам сказали, что он встречался с одной из работающих у вас сеньорит. Как бы нам ее увидеть?

– Ах уж этот Макс! – укоризненно сказала девушка. – Да, он встречался с Сабриной из соседнего парфюмерного отдела, но она от нас неделю назад перевелась в филиал «Эль Кондора», который ближе к ее дому. Там она может до работы дойти пешком. А сюда ей ехать минут сорок. Это улица Святого Иакова, на пересечении с Университетским бульваром. Туда можно доехать на метро…

– Ничего, ничего, сеньорита, мы поедем на такси, – заявил Буряк.

Поблагодарив собеседницу и, наговорив ей кучу комплиментов, Станислав и Костя вышли на улицу.

Поймав такси, через полчаса они вышли у похожего на предыдущий, но меньшего по размеру магазина, зато с той же фигурной вывеской, гласящей: «Эль Кондор». Теперь искать им было несравненно легче. Войдя в холл на первом этаже, они спросили у первой попавшейся сотрудницы на кассе, как им найти новенькую Сабрину. Она указала на отдел напротив, где симпатичная шатенка что-то объясняла пожилому покупателю.

Едва девушка освободилась, Костя и Станислав подошли к ней. Увидев фото Горбылина, она удивленно посмотрела на этих странных двоих господ и растерянно спросила, по какому они вопросу и при чем тут Макс? Как и было оговорено заранее, Костя выдал все ту же придуманную ими версию о том, что их друг Макс где-то завис и не появляется на работе.

Пожав плечами, девушка рассказала, что сама его не видела уже дня три, а попытки до него дозвониться никаких результатов не дали – его телефон не отвечает. Кроме того, по словам Сабрины, Макс ветреный «чичероне», склонный к флирту чуть ли не с каждой встречной. Когда она перевелась в этот филиал, то он, приехав сюда, в момент закрутил роман с какой-то безвкусной, вульгарной девицей из соседней с магазином кафешки. Правда, на следующий же день он ей позвонил и попросил прощения, сказав, что любит только ее одну и больше никого. Они еще раза два после этого встретились, и позавчера он словно исчез из этого мира – и сам не звонил, и его телефон почему-то постоянно отключен.

Что касается деловых знакомств Макса, то об этом Сабрина вообще ничего не знала. Да, от него она как-то слышала, что он интересуется всевозможными раритетами и артефактами. Прогуливаясь по городу, они частенько заходили в антикварные магазины и лавки. Но это было в том квартале, где Сабрина работала ранее.

Поблагодарив девушку за то, что она согласилась с ними побеседовать, Крячко все же решил сказать ей о смерти Горбылина. Это известие ошеломило Сабрину. Она некоторое время молчала, отвернувшись от них и уткнувшись лицом в ладони. Потом, взяв себя в руки, утерла слезы платком и сказала, что наверняка к его смерти причастен усатый сеньор с лысиной на голове.

– Это, понятное дело, не он? – Стас показал девушке портретный рисунок Мигеля-Матадора, имевшего роскошную шевелюру.

– Нет, это был другой человек! – уверенно заявила та. – Я его видела всего один раз, и он о чем-то говорил с Максом по-английски. Как мне показалось, угрожающим тоном.

Выйдя из магазина, Крячко огляделся и увидел в некотором отдалении яркую, веселую вывеску небольшой харчевни.

– Похоже, Сабрина имела в виду именно эту забегаловку, – указав взглядом, резюмировал он. – Пойдем, заглянем… Слышь, Костя, тебе не кажется, что за нами кто-то следит? Вот шкурой чую, в спину – так и зырит, так и зырит!

– Нет, я ничего такого не ощущаю… – Костя недоуменно огляделся по сторонам.

Они раздвинули шнуровой занавес, побрякивающий закрепленными на шнурах крохотными колокольчиками, и оказались в уютно обставленном помещении с шестью столиками для посетителей, стойкой бара в углу и витриной с рядами блюд. Посетителей в этом заведении общепита было немного. За дальним столиком сидела пожилая пара, которая, что-то обсуждая, неспешно лакомилась кукурузными лепешками. Трое подростков в рекламных костюмах забавных дракончиков торопливо уминали картофельное блюдо с овощами и мясом. Их драконьи головы из поролона лежали рядом на свободных стульях.

За стойкой бара маячила привлекательная барменша с пышной прической и со столь же пышным бюстом, она выжидающе воззрилась на новых посетителей. «Уж, не о ней ли говорила Сабрина?» – мысленно предположил Станислав, однако в этот момент с озлобленными, угрожающими воплями в помещение ворвались двое нехилого вида граждан в масках.

Один из них – крупный, мордастый «гринго» с толстыми волосатыми руками – держал перед собой пистолет, а у его напарника, черно-коричневого, политкорректно выражаясь, афромексиканца, угрожающе поблескивал боевой нож, используемый морской пехотой США. Даже не зная испанского или какого-то иного иностранного языка, можно было безошибочно понять, что это – грабители, причем весьма агрессивно настроенные по причине переживаемой обоими наркотической «ломки».

Судя по их абсолютно пустым, ничего не выражающим взглядам, эти двое испытывали нешуточные симптомы абстиненции и уже давно превратились в законченных зомби. Они наверняка были готовы не только ограбить, но и убить всякого, кто станет у них на пути к вожделенной дозе. Ошарашенная и деморализованная их появлением пара пенсионеров немедленно спряталась под стол. «Дракончики», уронив вилки, покорно подняли руки. Барменша с миной горестной досады, не двигаясь с места, просто молча наблюдала за происходящим…

Крячко и Буряк, обернувшись к налетчикам, неохотно подняли руки. Константин, который в подобной ситуации оказался впервые, ощущал себя так, будто пребывал в каком-то дурном, кошмарном сне. Да, на тренировках в ходе спаррингов на татами ему доводилось и самому наносить, и получать от партнеров болезненные удары. Но то была всего лишь условная схватка, где на кону не стояла жизнь. Это был учебный бой, который в любой момент мог остановить сэнсэй, тренер. А тут? Тут все реально – и оружие в руках отморозков настоящее, и вероятность получить пулю в голову или нож прямо в сердце крайне велика… Для Кости было невыносимо тягостно даже думать о том, что кто-то, жестокий и бесцеремонный, в любой миг, без колебаний и размышлений оборвет нить его жизни, до обидного тонкую и беззащитную… Подумалось даже: «Неужели мне суждено умереть сразу после того, как я объяснился с Женей?!! О, Боже, какая обидная несправедливость…»

Он быстро взглянул на Станислава и поймал его уверенный, ободряющий взгляд. Это Буряка поразило. Оказывается, этот «настоящий полковник» ничуть не испугался! Это тут же придало Косте твердости и решительности. Сковывающий его тело страх отступил, вернулось ощущение реальности и мышечная память обо всем том, что когда-то он столь старательно постигал в секции карате. Теперь время словно замедлило свой ход. Вот, словно в замедленном кино, негр подносит нож к его лицу и запускает свободную руку в его карман. Непередаваемо мерзкое ощущение! Вот «гринго», уперев пистолет Станиславу в грудь, тоже проверяет его карманы. Вот Крячко молниеносным движением выхватывает оружие у «гринго» и, резко развернув корпус с одновременным выбросом согнутой правой руки вверх, отрывисто бьет его в челюсть локтем. «Гринго» со сдавленным воплем медленно и плавно летит назад…

Почти одновременно со Стасом, словно запрограммированный на параллельное срабатывание, Буряк резко выбросил правую ногу вперед и вверх, влепив ею точно в пах противника. Выронив нож и выпучив глаза, с диким воем негр застыл в полусогнутом положении, однако тут же последовал второй удар ногой точно в солнечное сплетение, и он, словно захлебнувшись собственным криком, скорчился на полу.

…Всего через пару минут прибывший в харчевню полицейский наряд столь же оперативно составил протокол о задержании двоих налетчиков, которые за минувшую неделю успели совершить не менее десятка ограблений. При составлении протокола мексиканских оперов очень удивило присутствие их коллеги из России. И «дракончики», и пенсионеры, и барменша в самых превосходительных тонах оценили своевременно принятые «двумя русскими сеньорами» меры.

Когда с формальностями было покончено и полицейские увезли задержанных налетчиков, Стас немедленно вспомнил о том, зачем они вообще зашли сюда. Барменша и прибежавшие с кухни официантка и повариха сразу же опознали в Горбылине «очень интересного сеньора», который не так давно пару раз заходил в их заведение. По словам барменши, в их заведение он всегда приходил один, разговоров по сотовому при ней не вел, о себе ничего особенного не рассказывал. Поэтому помочь «уважаемым сеньорам» она вряд ли чем могла. Однако когда гости вознамерились уйти, и барменша, и официантка с поварихой закупорили собой дверь и объявили, что не выпустят их до тех пор, пока те не отведают их самых лучших блюд. Поколебавшись, визитеры были вынуждены сдаться на милость не в меру радушных хозяек.

Выйдя из харчевни, переполненные впечатлениями и съеденными блюдами Станислав и Константин отправились ловить такси. Взглянув на вечернее небо, Буряк восхищенно объявил:

– Какой сегодня день! Он один стоит целой жизни!..