Читать книгу Фитиль для бочки с порохом - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 3

Выезжая из Наро-Фоминска, Гуров уже точно знал, что не заставит ждать своего возвращения слишком долго. Предпринятая им «разведка боем» со всей очевидностью показала, что дело о взрывах в военной части требует самого пристального внимания.

Поэтому, газуя на трассе, он не сомневался, что снова окажется здесь не далее чем завтра утром.

Проезжая по пустынному вечернему шоссе, Лев размышлял о возможных причинах той напряженности, которую он чувствовал в общении практически со всеми, а также о том, насколько глобальными могут оказаться «провинности» командиров части, так упорно не желавших делиться информацией.

«По большому счету, вариантов, собственно, два: либо они боятся ответственности за смерть срочника, либо не хотят раскрывать некие внутренние «маневры» с боеприпасами. Что это может быть? Финансовые махинации? Вряд ли. Из всего имущества, которое находится на балансе военных частей, боеприпасы – последнее, на чем можно «погреть руки». Там и контроль усиленный, да и поставляются они, так сказать, на безвозмездной основе. Подразделения ведь не закупают оружие на «свободном рынке». Такие сделки может проводить только государство. А следовательно, если и есть здесь махинации, то проводятся они на гораздо более высоком уровне, чем уровень командования части. Нет, махинации – не вариант. Тогда что? Сама эта утилизация? Ребята хотели продать на сторону формально списанные и уничтоженные патроны? Хм. Это, пожалуй, возможно. Только – кому? Покупателей для подобных «товаров» не найдешь в розничном магазине. Чтобы успешно сбывать подобные вещи, нужно иметь постоянные и довольно специфичные контакты, а утилизация не проводится каждый день. На один раз они найдут, что продать, а на следующие? Как-то несерьезно получается».

Домой Гуров приехал уже поздним вечером, но, несмотря на это, решил позвонить Орлову. Дело не терпело отлагательств.

– Добрый вечер, Петр, извини, что беспокою в неурочное время.

– Что-то экстренное по Наро-Фоминску? – сразу догадался старый друг.

– Особенно «экстренного» я там пока не обнаружил, но в целом дельце, кажется, многообещающее. Похоже, все-таки придется тебе подписывать командировку.

– Не вопрос. Завтра утром и подпишем.

– Ты оформи, а уж подпишем, как получится. Завтра утром я, скорее всего, в управлении появиться не смогу. Поэтому, собственно, и звоню. Хочу завтра в эту военную часть подъехать прямо к началу трудового армейского дня. Думаю, так рано меня там не ждут, поэтому…

– …поэтому и подъедешь, – усмехнувшись, закончил мысль генерал.

– Да, наверное, так. Но, чтобы не выглядеть невежливыми, коллег мы должны все-таки предупредить.

– Само собой.

– Правда? Ты тоже так думаешь? Рад, что у нас с тобой такое трогательное взаимопонимание. Ну, раз согласен, тогда тебе и карты в руки. Позвони им завтра, скажи, что я прибуду, что нужно обеспечить мне всяческое содействие и какое-то помещение для временного проживания. В общем, как обычно. Только будет одна дополнительная просьба.

– Слушаю.

– Этот «предупредительный» звонок ты должен сделать не когда захочешь, а только после того, как я сам позвоню тебе и скажу, что пора.

– К чему такие сложности? – удивился Орлов.

– Не хочу, чтобы они успели подготовиться. Я уехал вечером, ранним утром они меня точно не ждут, а значит, как раз утром и нужно туда ехать. Хочу первым делом переговорить с командиром части, а уж дальше как получится. Если там имели место какие-то махинации, мимо него не могло пройти. Врать начнет по-любому, но одно дело – ложь, заранее подготовленная и продуманная, а другое – неожиданная и спонтанная.

– Думаешь, может о чем-то проговориться?

– Проговориться или как-то иначе выдать себя. Если, конечно, есть что выдавать. Кто их знает, может, там и правда все по-пионерски честно и «неучтенные» боеприпасы действительно оказались на этом складе потому, что их на время перенесли туда с другого.

– Это так военные объясняют?

– Да, военные. И вместе с ними – опер, у которого это дело в разработке. Пацан зеленый совсем. Думаю, специально такого назначили.

– Чтобы куда не надо любопытный нос не совал?

– Именно. Они ему эту ценную информацию о временном перемещении боеприпасов исключительно в устном виде выдали, как я понял. Ни документы проверить не дают, ни сами официальные показания не подписывают. Верь на слово, говорят, мы военные, мы не обманываем.

– Ясно. Что ж, выходит, я был прав, чтобы докопаться до истины в этом деле, нужен человек с более серьезными полномочиями, чем рядовой «зеленый» опер.

– Видимо, да. Вот этим я и займусь прямо завтра. А ты не позабудь о моей просьбе и командировочные вовремя перечисли.

– Сделаю, шеф, – усмехнулся генерал. – Ты и сам не забывай отзваниваться, докладывать, как дело идет. Мы тут не одни, я ведь уже говорил тебе. Меня тоже доставать будут всякими вопросами пытливыми, можно даже не сомневаться.

– Само собой. Если там не все так просто, как они хотят нас уверить, я думаю, тебя не только вопросами, тебя еще и жалобами достанут.

– Это нам не впервой. Прорвемся.

Переговорив с начальником, Гуров решил проверить электронную почту. Он дал Панфилову адрес не рабочего, а личного ящика, намереваясь просмотреть дело по прибытии домой.

Выйдя в Интернет, Лев действительно обнаружил одно входящее письмо, но не успел углубиться в чтение документов, как в комнату вошла Мария.

– Так ты ужинать будешь сегодня, или отложим до завтрака? – недовольным тоном поинтересовалась она.

– Да, сейчас, – небрежно бросил Гуров, но не тут-то было.

– Не сейчас, а сейчас же, – тоном, не допускающим возражений, произнесла строгая супруга. – Посмотри на часы. Уже спать пора ложиться, а ты даже за стол не садился.

– Я на сытый желудок плохо соображаю, – предъявил последний аргумент Лев. – А мне нужно еще кое-какие бумаги просмотреть.

– Бумаги просматривать в рабочее время нужно, – логично возразила жена. – А оно уже давно закончилось. Так что мой руки и живо за стол. Иначе действительно до утра отложу. Если уж так твердо решил на диету сесть, тогда…

– На какую еще диету? Я разве говорил что-то про диету? Ничего подобного. Вот еще новости. Мужик вкалывал целый день, а ему тут про диеты какую-то хрень на уши вешают, – улыбнулся он и, закрыв файл, направился в кухню.

После сытного ужина сразу потянуло в сон, но Лев мужественно вернулся к компьютеру и продолжил изучать дело о взрывах в военной части.

Сенсационных открытий это изучение не принесло. Большая часть информации, изложенной в документах, которые переслал ему Артем, была уже известна. Описание местности, более подробный допрос фермера и протоколы опроса еще нескольких человек, которые находились вместе с ним в поле, – вот то, что на данный момент составляло основную часть материалов.

В отличие от детального изложения обстоятельств, касающихся фермера Сизова, в отношении военных данные отличались удивительной лаконичностью. Несколько фотографий разрушенного склада, устное описание – вот практически и весь «улов», который молодому оперу удалось получить в военной части. Протоколы допросов отсутствовали, и Гуров невольно подумал, что, уверяя Орлова, что информацию Артему выдавали «исключительно в устном виде», он угадал на удивление точно.

Хотя, с другой стороны, для дела, открытого буквально накануне, и этого было уже немало.

– Послушай, Маша, – оторвавшись от компьютера, позвал он. – Мне уехать нужно будет на пару дней. Собери там… чего-нибудь. Костюм спортивный, носки. Что ты там обычно мне кладешь?

– Уехать? Когда? – входя в комнату, с удивлением спросила Мария.

– Завтра.

– Завтра?! Ну, здрасте! А попозже ты не мог сказать?

– Извини, забыл. Дело очень интересное, увлекся.

– Ну да, конечно. Кроме дел у нас в жизни больше ничего интересного нет. Еще бы в три часа ночи сказал. Я уже спать собиралась, а тут…

Продолжая ворчать, Мария достала спортивную сумку, которую муж обычно брал с собой в командировки, и стала собирать в нее вещи.

Когда все было готово, Лев добавил к прочим предметам первой необходимости упаковку патронов и пистолет, который не брал с собой в первую поездку.

На следующее утро Гуров выехал из дома ни свет ни заря. Он помнил свое намерение осмотреться на местности, прежде чем приступать к допросам, но и сами допросы откладывать ему не хотелось. Поэтому, чтобы успеть в часть к восьми утра, на полях незадачливого фермера нужно было оказаться не позже семи.

Лев рассчитывал, что рано утром на дорогах не будет такого плотного движения, как в середине дня, и путешествие займет гораздо меньше двух часов, которые он потратил на эту поездку вчера.

Расчеты эти оправдались лишь отчасти. С учетом того, что деревня Сосновка располагалась на довольно значительном расстоянии от Наро-Фоминска, дорога заняла полтора часа. Перед поездкой он тщательно изучил карту и теперь, свернув с трассы, уверенно прибавил газу. Военный городок находился на окраине деревни, а фермерские поля, которые сейчас интересовали полковника, и того дальше.

Гуров хотел убедиться воочию, действительно ли можно доверять словам фермера о том, что в безветренную погоду пламя не перешло бы с его полей на армейскую лесопосадку. Для этого нужно было осмотреть сами поля, поэтому, не заезжая в деревню, он обогнул ее по касательной, направляясь в сторону военной части.

Вскоре вдалеке показалась массивная железобетонная ограда, и Лев понял, что за ней расположено то самое подразделение, где совсем недавно произошли столь чрезвычайные события. По обеим сторонам дороги, по которой он сейчас ехал, простирались бескрайние поля и, учитывая близость военной части, где-то здесь должно находиться и поле фермера Сизова.

Сбросив газ, Гуров свернул влево, на первую же прилегающую грунтовую дорогу, и, не теряя из вида фундаментальный забор, поехал вдоль пашни.

Вскоре пейзаж изменился. Если слева от него все так же шли бескрайние свободные пространства, то справа все чаще попадались деревья, которые очень скоро перешли в достаточно густой лиственный лесок. Бетонная ограда тоже претерпела изменения, превратившись в замысловатые геометрические узоры из ключей проволоки. За деревьями эта проволока была почти незаметна, но Лев не боялся потеряться. Было совершенно очевидно, что лесопосадка, вдоль которой он сейчас движется, – это именно то самое насаждение, которое призвано маскировать военную часть, и пока она рядом – подразделение тоже никуда не денется.

Проехав насколько километров вдоль лесополосы, Гуров увидел, что черные пашни с левой стороны сменились еще более черной выжженной степью, и понял, что прибыл на место. Ощутимый запах гари дополнительно подтверждал правильность этого вывода.

Вскоре в лесопосадке справа возникла внушительная брешь. Черневшие по ее краям остовы деревьев со всей очевидностью показывали, что было причиной ее образования.

Лев заглушил двигатель и вышел из машины. По-видимому, дорога и была той самой «широченной» магистралью, которую фермер Сизов считал надежной защитой от любых неожиданностей. Но, осматривая ее, он пришел к несколько иному заключению.

Одноколейка, где едва-едва хватало места для одной машины, и, чтобы разъехаться встречным, неминуемо нужно было заехать на пашню, навряд ли была таким уж непреодолимым препятствием для огня. В лесопосадке кроме деревьев, растущих достаточно густо, наблюдалось еще и буйство трав. Там, где трава не выгорела, она свободно склонялась на дорогу, и если нечто подобное наблюдалось и со стороны неухоженного поля, расходившееся пламя вполне могло перескочить через эту «широченную» дорогу и без помощи ветра. А уж если учесть жаркое время года и будто специально подоспевший ко времени ветерок, можно было не сомневаться, что огонь моментально охватил не только траву, но и деревья.

Пройдя метров двадцать по выжженной дотла земле, Гуров остановился перед уже знакомым ограждением из колючей проволоки. Пространство за ним было пустынным и имело заброшенный вид. Казармы и командный пункт явно находились далеко отсюда. Мысленно оценивая расстояние, которое он проехал с того момента, как впервые увидел бетонный забор, Лев пришел к выводу, что военная часть занимает довольно внушительную территорию. Вероятно, основная жизнь подразделения протекала за непроницаемой стеной из железобетона, а здесь служащие появлялись лишь по мере необходимости.

«Если живые люди бывают здесь от случая к случаю, неудивительно, что ЧП заметили уже после того, как начались взрывы, – думал он. – Хорошо еще, что услышали хоть их. Если склад с артиллерийскими снарядами действительно неподалеку, разрушения могли быть гораздо более глобальными».

Размышляя над этим, Гуров одновременно очень внимательно осматривал то, что находилось за ограждением.

Метрах в пяти от забора виднелись обгоревшие руины некоего, по-видимому, весьма надежного строения. Обломки конструкции позволяли предположить, что стены здания были почти метровой толщины, а торчащие из них куски арматуры свидетельствовали, что строители позаботились и о дополнительной прочности.

«Патроны и гранаты? – осматривая эти живописные развалины, с сомнением думал полковник. – Так, кажется, говорили солдатики Артему? Хм… Не знаю. Это сколько же нужно гранат, чтобы развалить на куски такую крепость? Хранилище, похоже, было выстроено в лучших сталинских традициях, чтобы никакая вражья сила не взяла. От разорвавшегося патрона такая махина не развалится. Интересно, что здесь могло гореть? Не арматура, я надеюсь?»

Поскольку наиболее очевидной первопричиной произошедшего был признан пожар, взрывы боеприпасов начались, видимо, в результате резкого повышения температуры. Но, учитывая, что основой конструкции хранилища был железобетон, было не очень понятно, откуда это резкое повышение могло взяться.

Однако, осматривая близлежащую территорию, Гуров увидел такую же черную землю с торчащими там и сям обгоревшими пеньками, какая была и на выжженной части лесопосадки. Скорее всего, возле склада до недавнего времени тоже буйствовала растительность и именно это очередное «удачное» совпадение могло спровоцировать повышение температуры не только снаружи, но и внутри помещения.

«Может быть, здесь все-таки были какие-то деревянные элементы, крыша, например, или наличники какие-нибудь? А может, и без элементов обошлось. Если здесь деревья росли так же густо, как и в этой посадке, то и без элементов так могло прижарить, что тут не только патроны взрываться, тут и арматура могла расплавиться. Помнится, Орлов говорил, что «заначка» на этом складе чуть ли не с хрущевских времен хранилась. Может, эти бравые вояки и не заглядывали сюда. Кому нужно это старье? Склад не охраняли, территорию не чистили. Вот и результат».

Размышления Гурова прервали чьи-то шаги и негромкие голоса.

Не желая, чтобы его кто-то здесь видел, он быстро прошел обратно по выжженной части лесопосадки и скрылся за уцелевшей растительностью. Машина его тоже стояла под укрытием деревьев и была незаметна с территории военной части.

Осторожно выглянув из-за ветвей, Лев увидел двух молодых ребят в мешковато сидевшей на них военной форме. У каждого был автомат, и он догадался, что это те самые караульные, которых так не хватало здесь пару дней назад.

Остановившись перед «дырой», проделанной пламенем в гуще деревьев, они смотрели на бескрайние распаханные просторы за колючей проволокой так, как заключенные смотрят из-за решетки на вольное небо.

– Давай курнем, что ли, – сказал один из них, худой и высокий, с лицом, густо усыпанном веснушками.

– А если заметят? Засекут, сколько времени прошло, узнают, что мы вместо караула тут…

– Не заметят, – оборвал худой. – На, бери! У меня «Винстон». Хоть сигарет нормальных покуришь.

– Да я и так… у меня тоже нормальные, – немного смутившись, ответил второй – приземистый и плотный, с круглым лицом и наивным взглядом серых, еще совсем детских глаз.

– Ага. Знаю я твои нормальные. На, бери! – Худой вытащил сигарету и протянул пачку товарищу.

Затянувшись, ребята помолчали, тоскливо глядя «на волю», потом веснушчатый перевел взгляд на пожарище и произнес:

– Ну и разнесло.

– Да, не слабо, – согласился сероглазый. – Игорька жалко.

– Жалко ему. А на хрена он полез в самое пекло, спрашивается? Вот теперь – жалко. А если бы раньше башкой подумал, может, и жив бы остался.

– Интересный ты! На хрена полез… А как бы он не полез, если приказ? Не слышал, что ли, как старшина орал?

– Заорешь тут. Мужики говорят, его Рыба перед этим так настегал, что тот скакал, будто ему скипидару в одно место плеснули. Не захочешь – заорешь.

– Правильно. Если бы на второй склад перешло, тут бы вообще… Тут бы как в Сирии было бы. Ковровая бомбардировка, – усмехнулся сероглазый.

– Смешно тебе, – строго проговорил его веснушчатый товарищ. – А вот Игорьку теперь не смешно. А если бы на второй перешло, тут еще больше жертв было бы. Может, и ты бы сейчас… на небесах летал. Ржешь стоишь.

– А чего я? Я ничего, – сразу притих сероглазый. – Я так просто сказал. Конечно, если бы на второй перешло… Не дай бог!

– Ну, давай теперь про Бога еще поговорим. Идем уже, святоша. А то и правда заметят.

Веснушчатый докурил сигарету, тщательно притоптал брошенный на землю окурок и, не дожидаясь товарища, направился дальше вдоль ограждения из колючей проволоки. Сероглазый, повторив те же действия, поспешил за ним следом.

Несмотря на краткость подслушанного монолога, он произвел на Гурова неизгладимое впечатление. Подтверждалась версия о том, что командиры послали неопытных новичков тушить пожар в самой непосредственной близости от склада, где уже начали взрываться боеприпасы, зная, что тут же неподалеку находится другой склад, где то же самое может начаться с минуты на минуту. Подобное пренебрежение к человеческим жизням и само по себе выглядело вопиюще, не говоря уже о том, что явно указывало на превышение полномочий.

Было уже понятно, что поблизости от этого склада не имелось эффективных средств пожаротушения. Свою халатность и пренебрежение к элементарным мерам безопасности командование части решило компенсировать за счет жизни и здоровья призывников.

Факт был возмутительным и требовал отдельного расследования. Тем не менее это не объясняло, откуда взялись боеприпасы на формально пустом складе. Очевидно, что распоряжение об экстренном тушении пожара любой ценой было лишь следствием, а причина состояла все в той же «неожиданной» детонации зарядов, которых здесь не должно было быть.

Когда шаги караульных стихли вдалеке, Лев вернулся на свой «наблюдательный пункт» и продолжил осмотр близлежащей территории части.

Второй склад, о котором говорили военнослужащие, находился метрах в десяти от унылых развалин. Территория возле него была очищена от растительности, и, глядя на сиявшие свежими спилами пеньки, Гуров невольно усмехнулся: «Поздновато хватились. Раньше надо было о порядке на прилежащей территории заботиться, а теперь чего уж, после драки кулаками не машут».

Пройдя вдоль заграждения в сторону второго склада, он внимательно осмотрел это массивное строение, точную копию первого хранилища. Здание было целиком железобетонным с крытой листовым железом крышей. Но из-под крыши виднелись толстые деревянные балки, и Лев понял, каким образом огонь проник вовнутрь этой неприступной крепости.

Вот оно что! Перекрытия. Что ж, с пожаром теперь все понятно. И как огонь дошел до склада и как зашел внутрь.

Непонятно только, почему, вместо того чтобы обнаружить эту внутренность пустой, пламя нашло там для себя богатую и роскошную «пищу».

Размышляя об этом, он прошел еще несколько метров вдоль ограды и увидел, что дальше по периметру древесная растительность вновь бесцеремонно «штурмует» территорию базы. Пеньки заканчивались метрах в трех от второго склада.

По звукам строевой песни, раздававшейся в утренней тишине, Гуров понял, что день в военной части начался, и вернулся к машине. Предстоял разговор с командованием, и он простым не будет.

Потратив минут десять на замысловатые маневры, Лев развернулся на узкой дороге и поехал в обратном направлении. Выехав с грунтовки на трассу, вскоре вновь увидел бетонный забор, а проехав несколько километров, заметил в нем брешь, образованную контрольно-пропускным пунктом военной части.

Он сбавил скорость и позвонил Орлову:

– Алло, Петр? Доброе утро. Я тут подъезжаю к военной части, думаю, самое время предупредить наших друзей.

– Добро, Лева. Уже звоню.

После обмена этими краткими, но содержательными репликами Гуров вновь прибавил газу и через несколько минут уже тормозил возле КПП. Подойдя к сидевшему за пуленепробиваемым стеклом дежурному, он предъявил удостоверение и сказал, что ему нужно поговорить с командиром.

Серьезный парень, явно не первый год несущий службу, внимательно прочитал все, что было написано в документе, после чего немного подумал и произнес:

– Я сейчас узнаю.

Сняв трубку с невидимого Гурову пульта, он стал говорить с кем-то по внутренней связи. По тому, как буквально через пару секунд изменилось выражение его лица, Лев догадался, что генерал уже успел сделать «контрольный звонок».

– Подождите, пожалуйста, одну минуту. Вас сейчас проводят.

Через несколько минут возле проходной показался молодой человек. Лицо его буквально искрилось счастьем, и казалось, увидев, наконец, воочию оперуполномоченного Гурова, он исполнил главную мечту своей жизни. Военная форма сидела на нем, как на манекенщике сидит безупречно сшитый костюм «от кутюр», а новенькие майорские погоны сияли ярче майского солнца.

– Доброе утро! – лучезарно улыбнувшись, проговорил он. – Гена, что же ты держишь гостя за порогом? Проходите, пожалуйста!

Дежурный разблокировал «вертушку», и Гуров, перейдя заградительный кордон, оказался на территории военной части.

– Майор Стрелков, к вашим услугам. «Говорящая» фамилия, не правда ли? Кажется, сама судьба подталкивала к военной карьере, – без умолку тараторил провожатый, следуя чуть позади полковника. – Я решил не противиться судьбе и, вы знаете, ни разу не пожалел. Государство своих солдат ценит. Полное довольствие, обмундирование, жилье, питание. Что еще нужно человеку? К тому же и сослуживцы – просто отличные ребята, да и командование понимающее.

– Не жизнь – сказка, – невольно усмехнулся Лев.

– Напрасно вы иронизируете, – вновь одарив его обезоруживающей улыбкой, проговорил Стрелков. – Все действительно так, как я говорю. Служить в нашей части – это не только честь, но и большая удача, и если бы вы…

– Надеюсь, погибший рядовой имел такое же мнение, – жестко прервал Гуров.

– Да, это… это настоящая трагедия, – тут же переменив тон с бравурного на траурный, согласился Стрелков. – Но подобные случаи – редчайшее исключение. Редчайшее. Наше командование скорбит вместе с близкими этого отважного парня. Он вел себя как настоящий герой. Невзирая на опасность, бросился тушить пожар, думая не о своей жизни, а о сохранении жизни других. Командование выплатит компенсацию родным, есть даже предложение о том, чтобы представить парня к награде.

Лев хотел заметить, что эта высокая награда навряд ли заменит молодому человеку годы несостоявшейся жизни, но, взглянув на непрошибаемо «правильное» выражение лица Стрелкова, понял, что словами тут не много возьмешь.

Было очевидно, что его собеседник – бойкий карьерист, отирающийся возле начальства и за все время своей «службы» ни разу не нюхавший пороху. По-видимому, его послали к полковнику в качестве «встречающего», чтобы он, с одной стороны, создал у неприятного «гостя» нужное настроение, а с другой – прощупал «почву» и постарался разузнать, с чем тот явился – с миром или с войной.

Именно к этому непосредственно и перешел Стрелков после сетований на «исключительный» случай.

– Так, значит, вы по этому делу прибыли сюда? – осторожно поинтересовался он. – В связи с геройской смертью нашего бойца?

– И по этому в том числе, – не желая конкретизировать, ответил Лев.

– Да, происшествие очень печальное. Но ведь оно уже расследуется. Буквально накануне из Наро-Фоминска приезжала полиция, они все очень подробно исследовали, всех расспрашивали. Неужели в Москве посчитали действия коллег некомпетентными?

– У нас возникли дополнительные вопросы, – вновь неопределенно ответил Лев.

– Вот как, – несколько разочарованно проговорил Стрелков, видя, что не удается добиться «толку». – Что ж, наше командование всегда готово к сотрудничеству. Владимир Григорьевич лично поручил мне это вам передать.

Просматривая дело, Гуров запомнил основные фамилии, и ему было известно, что Владимир Григорьевич Калачев – это и есть тот самый командир части, с которым он намеревался сейчас побеседовать.

Разговаривая, они со Стрелковым подошли к зданию, где размещалось командование, и майор предупредительно открыл дверь:

– Проходите, пожалуйста.

Благодаря заботливой опеке сопровождающего, все двери раскрывались перед полковником как по волшебству. Оказавшись в небольшом вестибюле, он увидел, что контрольная лампочка на очередном турникете, возникшем на его пути, уже горит зеленым.

– Кабинет Владимира Григорьевича на втором этаже, – снова сориентировал Стрелков.

Впрочем, без этих подробных комментариев вполне можно было бы обойтись. Майор ни на секунду не оставлял Гурова без внимания и лично проводил до самой двери с надписью: «Приемная».

– Ирина Константиновна, принимайте нашего гостя, – сказал он, приоткрыв дверь и пропуская Гурова вперед. – Передаю в ваши надежные руки.

– Здравствуйте. – Льву надоела неумолчная болтовня провожатого, и он решил взять инициативу в свои руки. – Могу я поговорить с командиром части?

– Да, Ирина Константиновна, узнайте, пожалуйста, – и тут влез Стрелков.

Женщина средних лет, сидевшая за столом с компьютером, поднялась с места и, ответив на приветствие Гурова, приоткрыла дверь кабинета своего начальника. От двери не донеслось ни звука, как будто начальник и секретарша общались телепатически, но результаты этого общения оказались вполне положительными.

Ирина Константиновна отошла от двери и сделала приглашающий жест, предлагая Гурову войти.

– Пойдете со мной? – чуть насмешливо поинтересовался Лев, обернувшись к неотвязному Стрелкову.

– О нет, что вы! – кажется, совершенно не заподозрив подтекста, запротестовал тот. – Могу ли я нарушить конфиденциальность такой беседы. Нет! Ни в коем случае!

Войдя в кабинет, Гуров оказался в просторном помещении, большую часть которого занимал стол для совещаний. Бесконечно длинный прямоугольник упирался еще в один стол так, что вместе они образовывали букву «Т».

За поперечной перекладиной буквы сидел полный мужчина. По-видимому, он был невысокого роста, поскольку из-за стола виднелись только пухлые плечи с генеральскими погонами и голова. Череп был почти лысым, лишь на висках и затылке еще оставался негустой венчик седых волос.

– Здравствуйте. Присаживайтесь, пожалуйста, – проговорил Калачев, приподнимаясь из-за стола и протягивая руку для рукопожатия.

Он был серьезен, не демонстрировал наигранного оптимизма, как подосланный к полковнику «разведчик», но маленькие серые глазки, почти терявшиеся на оплывшем лице, смотрели вопросительно и настороженно. Всем своим видом упитанный генерал как бы спрашивал, чего ему ждать, и даже внешнее спокойствие и отсутствие растерянной суетливости, которая с головой выдавала Стрелкова, не скрыли от опытного сыщика, что его появление здесь действительно большая неожиданность для всех.

Очень довольный, что запланированный эффект ему удался, Лев устроился напротив, присев на ближайший стул, и приступил к выполнению «плана кампании», который давно уже лелеял в мыслях.

– Мне поручено вести расследование по факту самопроизвольного взрыва на складе боеприпасов, произошедшего в вашей части, – спокойно и по-деловому сообщил он.

– Да, мне звонили по поводу вашего приезда, – бегая глазками из стороны в сторону, ответил Калачев. – Правда, я не думал, что вы прибудете так скоро…

– Я оперативник, стараюсь работать оперативно, – открыто и доброжелательно улыбнулся Гуров. – Волка ноги кормят.

– Да, наверное.

В этот момент мелодично запиликал лежавший на столе Калачева телефон. По той поспешности, с которой генерал схватился за трубку, Гуров понял, что поступил отчет от преданного «ординарца». И действительно, в кабинете тут же появилась Ирина Константиновна, положила на стол начальника какую-то бумагу и так же быстро вышла.

– Извините… срочное сообщение, – коротко бросил Калачев, поедая глазами текст.

По-видимому, прочитанное не очень его вдохновило. Дочитав, он еще с минуту сидел, сдвинув брови и напряженно о чем-то размышляя.

– Плохие новости? – участливо поинтересовался Гуров.

– А? Нет, это… это так… текущие дела. Не обращайте внимания. – Генерал встряхнул головой, как бы сбрасывая наваждение, и, уже полностью переключившись на текущий момент, оживленно заговорил:

– Если я правильно понял, вы намерены пробыть у нас несколько дней? Меня просили позаботиться о гостинице. Я, конечно, могу снять для вас номер, но ближайшая гостиница находится в Наро-Фоминске, не знаю, насколько вам будет удобно каждый день ездить оттуда. А между тем у нас и в части есть вполне подходящие помещения. Не хуже любого люкса, нечто вроде гостевых домиков. Знаете, как бывает, иногда поверяющие приезжают, иногда совместные учения проводим, возникает необходимость разместить коллег. Могу предложить вам один из таких вариантов. Вас ведь будет интересовать в основном информация о нашей части. Так зачем же каждый раз ездить сюда из гостиницы? Можете разместиться прямо здесь со всеми удобствами. Если хотите, Алексей прямо сейчас может проводить вас, покажет, как там все обстоит. Алексей Стрелков, офицер, который сопровождал вас…

Слушая эту нескончаемую приветственную речь, Гуров мысленно проводил экспресс-анализ.

«Похоже, «офицер, который сопровождал меня», не такой уж дурак, каким хотел показаться. Не иначе, он догадался, что со мной не получится играть в игры, и сделал соответствующий доклад начальнику. Теперь тот хочет меня отвлечь, чтобы выиграть время и разработать оборонительно-наступательную тактику. А заодно и пристроить в «гостевой домик», чтобы я всегда был на глазах, и ему проще было контролировать каждый мой шаг. Молодец, соображает».

Впрочем, относительно заселения в гостевой домик он скорее склонен был согласиться. Его «маневрирование» в военной части в любом случае будет у всех на виду, так что ежедневные поездки сюда из гостиницы действительно ничего, кроме дополнительных хлопот, не принесут. А с другой стороны, контроль – дело взаимное. В то время как верные вассалы командира части будут вести за ним бдительное наблюдение, он и сам может кое за кем понаблюдать.

Поэтому от предложения пожить на территории подразделения Лев решил не отказываться, но давать «противнику» фору во времени категорически не желал.

– …устроитесь, отдохнете с дороги, – говорил между тем Калачев, – а потом и за дела можно будет приняться.

– Нет, я бы предпочел сначала приняться за дела, – твердо произнес Гуров. – Иначе от чего же отдыхать, если не работал.

– Что ж, как скажете, – послушно согласился Калачев.

Он явно не был в восторге от такого поворота дела, но и истерики настойчивость полковника у него тоже не вызвала.

– Наверное, вы в первую очередь хотите поговорить с виновником этого происшествия. Он уже арестован. Действия полиции оказались на редкость оперативными, его вычислили практически сразу. Остается только пожелать, чтобы наши правоохранительные органы всегда работали на таком уровне. У меня есть телефон следователя, который ведет это дело. Мы стараемся быть в курсе, ведь нас это касается непосредственно. Если хотите, я могу…

– Спасибо, вы очень любезны, – прервал его Гуров. – Но если бы я хотел поговорить с предполагаемым виновником, я бы поехал прямо в изолятор, где он сейчас находится. Я же хочу поговорить с вами, поэтому я здесь.

– Со мной?! – Владимиру Григорьевичу удалось разыграть неподдельное изумление весьма правдоподобно. – Но что я тут, собственно… Мы – потерпевшая сторона. Если вас интересуют суммы нанесенного ущерба, я могу запросить данные у наших бухгалтеров. Но, наверное, это и все, что я со своей стороны смогу сказать вам относительно этого дела.

– Не скромничайте, – тонко улыбнулся Лев. – У каждой медали, как известно, имеется две стороны. С какой-то точки зрения вы – сторона потерпевшая, а с какой-то… Если я правильно понял, на момент, когда возник пожар, один из складов с боеприпасами должен был быть пустым. Именно тот, который сейчас разрушен. Согласно плану утилизации, вооружение оттуда должно было быть вывезено, а само хранилище необходимо было подготовить к принятию новых, более современных арсеналов. Тем не менее вследствие злосчастного пожара выяснилось, что дело обстоит не совсем так. Точнее, совсем не так. У вас есть какое-то объяснение этому парадоксу?

Сообразительный командир быстро сориентировался и использовал ход, благодаря которому можно было и исчерпывающе ответить на поставленный ребром вопрос полковника, и в то же время не сказать по существу ровным счетом ничего. Он не стал оправдываться или рассказывать интересную историю о перемещении боеприпасов из одного склада в другой. Он просто перевел стрелки.

– А вот мы сейчас спросим, какие нам дадут объяснения, – набычившись и сделав очень грозное лицо так, будто готов сию же минуту присудить кому-то самое строгое наказание, проговорил Калачев. – Ирина Константиновна! Вызовите ко мне Рыбакова.

Последние слова он произнес в телефонную трубку внутренней связи, которая покоилась перед ним на пульте со множеством кнопок.

Фамилия Рыбаков Гурову тоже была известна из дела и, подслушивая из-за деревьев разговор двух срочников, он не сомневался, что именно этот человек фигурировал в их беседе под кличкой «Рыба».

Дмитрий Иванович Рыбаков в военной части занимал должность заведующего хранилищами арсеналов, то есть был именно тем человеком, который непосредственно распоряжался хранением и перемещением имевшихся на балансе части боеприпасов и вооружений. Никакое злоупотребление в этой сфере не могло совершиться без его ведома. А значит, если такие злоупотребления имели место, он как минимум был их участником. Если не инициатором.

Впрочем, тот факт, что Калачев так решительно апеллировал именно к нему, скорее показывал, что Рыбаков все-таки участник. Это ведь только для сторонних лиц и организаций наличие боеприпасов на формально пустом складе было загадкой. Командование части просто по определению не могло не быть в курсе того, откуда что взялось, и командир в подобной ситуации, конечно, не мог оказаться вторым лицом. Вторым наверняка был Рыбаков, и именно его сейчас решил подставить Калачев, чтобы выйти сухим из воды.

– Ну так что, Дмитрий Иванович, готовы вы дать объяснения, вот… товарищу полковнику? – с нажимом проговорил он, когда в кабинете появился недоумевающий Рыбаков. – Прошу любить и жаловать, – с невыразимым сарказмом добавил Калачев, обратившись уже к Гурову, – майор Рыбаков. Именно он у нас всеми этими вопросами заведует. С него и спрос. Ну что молчишь, Дмитрий Иванович? Отвечай. Органы ждут. Как так получилось, что после отправки боеприпасов на утилизацию ты, вместо того чтобы склад к подвозу новой партии готовить, сам туда непонятно что «подвез»?

Вконец потерявший ориентиры, Рыбаков переводил изумленный взор с Гурова на Калачева и не говорил ни слова. Глядя на несчастного, Лев даже посочувствовал ему. Действительно, без подготовки, без каких-либо предварительных договоренностей и согласований вот так вот вызвать в кабинет и в присутствии постороннего, да еще и представителя «органов», безжалостно давить: «Отвечай!» Это уж как-то даже не по-товарищески.

Тем временем Рыбаков, проглотив слюну, промямлил:

– Ну-у… я-а-а… это. Я не подвозил… – и очень выразительно посмотрел на Калачева, только что вслух не произнес: «Что же ты делаешь, гад?»

– Не подвозил? – не поддаваясь на эту немую провокацию, нахмурился Калачев. – А кто подвез?

– Ну-у, я-а-а… Я не знаю.

– Ах ты не знаешь?! А кто должен это знать?! В чьем ведении находятся у нас склады с оружием?! Кто должен отвечать за сохранность?! Кто должен знать о малейшем изменении в количестве?! Кто должен следить за перемещением и досконально знать судьбу каждого поступившего в часть патрона?!

– Я, – упавшим голосом произнес Рыбаков, видимо, поняв, что надеяться не на кого. Везде предательство.

– Так почему же ты этого не знаешь?!! – голосом праведного судии гремел Калачев. – Ишь, распустились! Что хотят, то и творят! Я еще выясню, что это у тебя там взрывалось! Я еще разузнаю! У меня под самым носом всякие темные делишки проворачивать? Не на того напал!

Не без интереса наблюдая этот спектакль, Гуров вдруг понял, что из сложившейся ситуации можно извлечь немалую пользу для дела.

Рыбаков сейчас обижен на непосредственного начальника, думает, что тот и взаправду решил сделать его козлом отпущения, который должен понести на себе все грехи. В такой ситуации люди бывают склонны рассказывать об этих самых грехах немного больше, чем планировали изначально. Если не упустить момента и не дать Калачеву и Рыбакову пообщаться наедине и прояснить все «непонятки», есть вполне реальный шанс действительно узнать что-то интересное об этих «неожиданно» возникших на пустом складе боеприпасах.

Вдохновленный этой идеей, Лев даже готов был отказаться от своего первоначального плана, который заключался в «прессовании» командира части. Тот решил переадресовать все вопросы заведующему хранилищами? Что ж, прекрасно! Заведующий так заведующий. Он и попроще будет, чем важный командир, да и обида с досадой свое дело сделают. Если такой козырь сам идет в руки, грех им не воспользоваться.

– Я тебя под арест! На гауптвахту тебя! – бушевал тем временем полностью вошедший в роль Калачев.

– Ну зачем же сразу под арест? – приняв на себя роль добродушного примирителя, вступил в разговор Гуров. – К чему такие жесткие меры? С человеком всегда можно договориться по-хорошему. Правда, Дмитрий Иванович? Давайте мы с вами ненадолго оставим Владимира Григорьевича и пообщаемся наедине. За это время эмоции улягутся, страсти поутихнут. Все мы придем в себя и сможем посмотреть на дело ясным взглядом, не замутненным переживаниями.

Такой поворот явно не понравился Калачеву. Сразу поняв, чем это чревато, он попытался возразить, но Гуров был непреклонен.

– Стоит ли вам так беспокоить себя, – сразу сбавил обороты командир. – Допрашивать, тратить время, вместо того чтобы спокойно отдохнуть с дороги, общаться с этим… заведующим. Да я сам его допрошу. Вот посидит в карцере пару дней, подумает о своем поведении, тогда все нам как миленький расскажет. И что, и откуда.

– Не нужно в карцер. – Лев говорил спокойно, но по его твердому взгляду можно было без труда догадаться, что возражать здесь бесполезно. – Просто найдите нам какое-нибудь подходящее помещение, где мы смогли бы спокойно побеседовать. Мне ведь все равно понадобится комната для допросов, так почему бы не определиться с этим прямо сейчас? Тем более что есть повод.

Словосочетание «комната для допросов» вызвало на лице Калачева легкую судорогу и, кажется, отбило всякое желание продолжать дискуссию. Недовольно скривившись, он снова снял трубку внутренней связи и, потыкав в какие-то одному ему известные секретные кнопки, проговорил:

– Алексей? Что там у Бардина, кабинет свободен? Да? Хорошо. Зайди ко мне, проводишь туда… нашего гостя.

Стрелков появился в кабинете через несколько минут, как всегда свежий и радостный, но, поняв по воцарившемуся неловкому молчанию, что что-то пошло не так, тоже приуныл. Однако на безупречных манерах майора это никак не отразилось, и в кабинет неизвестного Гурову человека по фамилии Бардин его сопроводили со всеми возможными предупредительностями.

– Тихое, уютное местечко, – щебетал Стрелков. – Отлично подойдет для доверительного разговора. Уверен, вам там будет очень удобно общаться.

Вполуха слушая этот вздор, Гуров шел по коридору и думал о том, что весь предыдущий разговор в кабинете командира части – это от начала и до конца разыгранный спектакль. Неизвестно, насколько доверительным будет его разговор с Рыбаковым, но в разговоре с Калачевым все было шито белыми нитками. Все эмоциональные всплески, все возмущения и удивления, все это было совсем не искренне и к доверительности никак не располагало.

Уже одно грозное обещание посадить Рыбакова под арест полностью выдавало надуманность всех этих бурных эмоций. Пожар произошел два дня назад, и все это время командир части, конечно же, был в курсе, что именно Дмитрий Рыбаков отвечает за сохранность и перемещение боеприпасов. Тем не менее до приезда Гурова он почему-то не предъявлял ему свои гневные претензии и не спешил сажать в карцер. Что ж, посмотрим, как поведет себя Рыбаков и что поведает…