Читать книгу Привычка к темноте - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 11

Офис треста «Стальконструкция» Гуров нашел без труда. Массивное восьмиэтажное здание стояло чуть в стороне от центра города. Сыщик решил, что не будет заранее предупреждать директора треста о своем визите – слишком велика была возможность того, что Никита Дягилев постарается уклониться от встречи. Вместо этого он направился на встречу с одним из участников злополучной охоты без предупреждения…

В первый раз Гурова попытались остановить еще на входе в трест. Вахтер неприступного вида остановил его и заявил, что пропустит, только если получит разрешение начальства. Однако Гуров умел преодолевать такого рода препятствия. Он придал лицу самое свирепое выражение, словно не стоял в отделанном мрамором вестибюле треста, а участвовал в задержании банды убийц, и заявил вахтеру:

– Ты давно в СИЗО не отдыхал? Так я тебе устрою отдых! Да не здесь, в Шатровске, а в Москве! Где-нибудь в Бутырках. Будет тебе экскурсия! Я полковник, оперативный сотрудник убойного Главка! Какое еще тебе разрешение начальства? Я тут самое главное начальство! Прочь с дороги! – И, протянув руку сквозь окошко, сам нажал кнопку «вертушки», а затем прошел через нее.

Кабинет директора Лев нашел на третьем этаже. К этому моменту весть о его визите, как видно, донеслась до приемной директора. И когда он подошел к дверям, оттуда показался высокий мужчина представительной внешности, в дорогом костюме. «Это он, Дягилев!» – мелькнуло у него в голове, и Лев решительно направился к директору треста, преграждая ему дорогу.

– Никита Борисович, куда же вы? – сказал он мужчине. – Только не делайте вид, что у вас срочное совещание: я знаю ваше расписание на сегодняшний вечер, и никакого совещания в нем нет.

Это было неправдой – Гуров не знал директорского расписания. Но этот блеф имел все шансы на удачу: ну какие могут быть совещания в восемь вечера? Ему еще повезло, что директор не уехал домой…

Дягилев сделал попытку сыграть в игру «Знать ничего не знаю».

– Простите, а кто вы такой? – спросил он, изобразив на лице удивление.

– Мне кажется, вы знаете, кто я. Но хорошо, давайте представлюсь. Я – полковник полиции Лев Иванович Гуров, из Москвы. Прибыл в Шатровск по заданию начальника Главка для расследования обстоятельств смерти Павла Саблина. И мне необходимо с вами побеседовать. Давайте вернемся в ваш кабинет и поговорим. Честное слово, я не займу у вас много времени.

Как видно, Дягилев был умным человеком. Он умел быстро оценивать незнакомых людей, быстро принимать решения, поэтому кивнул в ответ:

– Ладно, давайте побеседуем.

Они вместе прошли через приемную и вошли в просторный кабинет Дягилева. Здесь на одной стене висела большая карта Шатровской области, а на другой – такой же большой экран.

– Вам чай, кофе? – спросил хозяин кабинета, показывая радушие.

Гуров выбрал кофе, и вышколенная дама – секретарша Дягилева – принесла ему чашку эспрессо. После чего хозяин кабинета произнес:

– Значит, Евгений Кириллович все же настоял на своем, задействовал свои московские знакомства и вызвал сюда лучшего московского сыщика. Бедный Евгений Кириллович, я его понимаю, такое горе! Но вы, наверное, уже поняли, что приехали сюда напрасно? Никакого преступления не было, имел место несчастный случай. Егерь неудачно выбрал место, а может, Павел самовольно ушел с точки, намеченной егерем… Что ж, на охоте такое случается. Так что расследовать вам нечего…

– Почему же? – возразил Гуров. – Я, наоборот, полагаю, что мне есть чем заняться. В лесу возле базы «Лира» произошло убийство, и мне предстоит найти убийцу и собрать доказательства его преступления.

– С чего вы это взяли? Известно, кто стрелял в Саблина – один из егерей. Он уже признался, и теперь, как я понимаю, правоохранительные органы решают, какое обвинение ему предъявить – убийство по неосторожности или халатность.

– Ни то, ни другое, – покачал головой Лев. Он допил кофе и поставил чашку на стол. – При случае передайте вашей секретарше мое восхищение – кофе она варит превосходный.

– Я не совсем понял… – удивленно произнес Дягилев.

– Насчет кофе?

– При чем здесь кофе? Почему вы заявляете, что в ту ночь не было убийства по неосторожности? Что же тогда, по-вашему, там было?

– Самое обычное преднамеренное убийство, – произнес Гуров самым будничным тоном.

– Вот как? Но какие же причины были у этого егеря…

– Егерь Семен Меняйло тут совершенно ни при чем. Он не стрелял в Павла Саблина. Выстрел произвел другой человек.

– Откуда вы знаете? С чего вы это взяли? – воскликнул директор треста. От вальяжной расслабленности, с которой он начал эту беседу, не осталось и следа. Теперь Дягилев был явно взволнован.

– Я знаю, потому что был сегодня в Завражном, и это мне сказал сам Меняйло.

– Он… вам сказал?! Но… как он мог это сделать?

– Вы хотите сказать, что мертвые не разговаривают? – уточнил Гуров все тем же будничным тоном. Чем более взволнованным становился хозяин кабинета, тем более спокойным делался гость.

Дягилев затравленно оглянулся, словно искал подсказку где-то в углу кабинета. Но подсказать ему никто не мог, и он ответил:

– Ну… да… не разговаривают… Как он мог сказать?

– Но откуда вы можете знать, что Семена Меняйло сегодня убили? – тут же спросил Гуров. – Об этом никому в Шатровске еще не известно.

На холеном лице Никиты Дягилева выступил пот. Он сглотнул, снова бросил взгляд по сторонам… И тут ему, видимо, пришел в голову нужный ответ. Он понял, что с этим московским сыщиком уловки не проходят, что тут лучше говорить правду.

– Я вспомнил! – глядя в глаза Гурову, уверенно заявил директор треста. – Мне сказал Воронцов. Денис Воронцов, помощник губернатора Саблина. А ему сообщили из полиции. Они откуда-то узнали. А от Воронцова и я узнал.

Да, теперь Дягилев отвечал честно. Гуров действительно звонил капитану Плещееву, а тот передал новость помощнику губернатора. Однако Лев понимал и другое: ему только что удалось загнать своего собеседника в угол. Его уверенность в себе пошатнулась, и этим надо было воспользоваться.

– Так вот, Никита Борисович, Павла Саблина убили, стало быть, мне есть что расследовать. А вслед за Саблиным убийца стал устранять и свидетелей, которые могли пролить свет на это преступление. Убит в больнице охранник Саблина, сегодня в Завражном убит егерь Меняйло. А ведь вы тоже являетесь свидетелем в этом деле. Вы как – не опасаетесь за свою жизнь?

И вновь Дягилев не знал, что ответить. Гуров хорошо понимал его затруднение. Ведь если директор «Стальконструкции» признает, что опасается неведомых убийц, он тем самым согласится, что должен помогать расследованию, поэтому должен подробно ответить на все вопросы. А если он заявит, что ничего не боится, тогда встанет вопрос о причинах его храбрости. Ведь не бояться неведомого убийцы может только сам убийца или его ближайший сообщник… Как видно, Дягилев выбирал между этими двумя вариантами. И выбрал.

– Да, конечно, я тоже должен опасаться, – сказал он. – Спасибо, Лев Иванович, что вы мне это объяснили. Теперь я воспринимаю все эти события совсем в другом свете. Да, совсем в другом…

Гуров искоса взглянул на своего собеседника. Как видно, Никита Дягилев выбрал линию дальнейшего поведения и приободрился. Он снова чувствовал себя уверенно, снова был на коне. «Зря ты успокоился, друг мой, – подумал Лев. – У меня имеется для тебя еще пара оплеух, чтобы лишить тебя этой уверенности».

– Не стоит благодарности, – ответил он Дягилеву. – Значит, теперь мы с вами понимаем друг друга, и я могу рассчитывать на вашу помощь. Ведь я могу на нее рассчитывать?

– Да, конечно, можете! – горячо воскликнул Дягилев.

– Вот и прекрасно. Помощь мне нужна вот какая. Мне нужно лучше узнать людей, которые входят в ваш охотничий кружок. Мне требуется подробная характеристика на каждого члена вашего маленького «клуба». И давайте начнем с того, кто стал жертвой преступления – с Павла Саблина. Скажите, насколько серьезными были его финансовые проблемы?

Это была одна из заготовленных Гуровым «оплеух». И основана она была на некотором знании людей того круга, к которому принадлежал покойный Саблин, к которому принадлежал и сам Дягилев. А еще эта «оплеуха» была чистым блефом. Лев понятия не имел, были ли у погибшего сына губернатора финансовые проблемы. Он исходил из того, что они могли быть. Этот вопрос был своего рода пробным шаром – как отреагирует собеседник?

Собеседник отреагировал весьма красноречиво. Рот у него слегка открылся, и Никита Дягилев в удивлении уставился на своего гостя.

– Откуда… откуда вы знаете? – просипел он.

– Слухами земля полнится. И вообще, мне по должности положено многое знать. Итак, расскажите мне все о финансовых проблемах покойного господина Саблина. Кому он был должен? Сколько? Насколько сильно были просрочены выплаты?

Дягилев вздохнул. У него был вид человека, который говорит себе: «Ничего не поделаешь, надо это сделать, хотя и неприятно».

– Да, у Паши были проблемы, – сказал он. – Отцу он о них, конечно, не говорил – иначе бы начался скандал…

– А почему, собственно? – спросил Гуров.

– Ну, Евгений Кириллович – человек старой формации. Он не понимает, что такое рискованные сделки, рискованные активы… А ведь только такие сделки и приносят настоящую прибыль. Но если сделка окажется неудачной, можно оказаться в минусе. В большом минусе… В последнее время у Паши было несколько таких «минусовых» сделок, и образовались долги…

– И насколько большой был долг?

– Ну, я точно не знаю… – протянул Дягилев. – Может, двадцать «лямов», может, тридцать…

– Рублей?

– Да, конечно! Речь идет только о рублях.

– И кому он был должен? Кому-то из вашего кружка?

– Какие-то деньги он был должен Саше Кровякову, какие-то – Славе Лучинину. Но основные долги были другим людям. Насколько я знаю, он задолжал каким-то московским банкам…

– А вам самому Саблин не был должен?

Гуров задал этот вопрос самым будничным тоном. Но вопрос был совсем не будничный. И он с напряженным вниманием ждал ответа. На этот раз хозяин кабинета не растерялся, не стал медлить, а сразу ответил:

– Мне? Нет, мне он был должен сущие пустяки, несколько сот тысяч.

– Стало быть, это не вы заказали убийство Павла? Скорее надо думать, что это сделали Кровяков и Лучинин?

– Но почему же? – воскликнул Дягилев. – Почему же, если долг, то обязательно убийство? Где здесь логика? С мертвого, знаете, трудно что-то получить. Выплатить долг может только живой. И вообще, вы не рассматривали такую версию – что Павла вообще никто не убивал?

– В каком смысле? Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что он мог покончить с собой. Уйти таким образом от груза неразрешимых проблем.

– Интересная гипотеза… – протянул Лев. – Значит, по-вашему, Павел Саблин покончил с собой в присутствии пяти или шести человек. А потом, уже мертвый, организовал убийства своего охранника Лугового и егеря Меняйло?

– Ну, у него мог быть помощник… доверенное лицо… – пробормотал Дягилев. Он уже понимал, что сказал глупость, и теперь пытался как-то найти выход из положения.

– Доверенное лицо? – переспросил Гуров. – Хорошо, назовите мне имя этого доверенного лица. Ведь вы знаете окружение Павла!

– Послушайте, чего вы от меня хотите? – взмолился директор треста. – Чтобы я сказал, что убийство Павла организовал кто-то из наших? Чтобы выдал вам кого-то из своих друзей? Кого? Сашку Кровякова? Славу Лучинина? Я не могу этого сделать!

– Никто от вас не требует выдавать друзей, – успокоил его Лев. – Просто напрягите память и постарайтесь вспомнить точно суммы, которые Павел Саблин был должен разным людям. Возьмите бумажку, ручку и напишите эти суммы. А на другой бумажке нарисуйте схему расстановки охотников в ту ночь, когда погиб Саблин.

– Но я уже плохо это помню… – попытался отговориться Дягилев.

– А вы постарайтесь. Имейте в виду: напрягать память полезно…

Прошло не меньше часа, прежде чем хозяин кабинета закончил работу, которую от него потребовал сыщик. Когда он вручал Гурову два заполненных листка, он выглядел совершенно измотанным. Лев внимательно изучил полученные документы, кивнул и произнес:

– Ну, вот теперь мы можем расстаться. А то я что-то задержался у вас в кабинете. Да и вы из-за меня задержались на работе дольше положенного. Как говорится, хорошенького понемножку. До свидания!

– Да, прощайте… – вяло произнес Дягилев.

– Нет, совсем прощаться нам не нужно, – ответил Лев. – Мы еще увидимся. И не раз!