Читать книгу Пиар во время чумы - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 3

Какие бы ни были неприятности у шоу-деятеля Кирилла Ваганова, они не мешали ему наслаждаться жизнью и мало отражались на его настроении. Во всяком случае именно такое впечатление сложилось у Гурова после телефонного разговора с деловым молодым человеком. Ваганов был краток, но доброжелателен.

– Все понял, – заявил он, едва Гуров успел назвать свое имя и должность. – Хотите колоть меня насчет «Дороги будущего»? Нет проблем. Только маленькая просьба – давайте без этих ваших ужасов – СИЗО, наручников, камер пыток… Предлагаю встретиться на моей территории, в одном уютном заповедном месте. Серебряный бор уважаете?

Гуров уважал Серебряный бор и в душе очень не хотел, чтобы его обживали раскованные молодцы с капиталами не совсем ясного происхождения. Однако повлиять на ситуацию он никак не мог, поэтому терпеливо выслушал адрес Ваганова в Серебряном бору и пообещал немедленно к нему подъехать.

– Давайте! – легко согласился продюсер. – Я здесь, никуда не денусь. Только у ворот скажите охраннику пароль. Сегодня у нас пароль – «Василий Иваныч». Не удивляйтесь, это прикол такой. Я жду гостей и каждому, кого действительно жду, дал этот пароль. Лучше, чем этот бесконечный фэйс-контроль, вы не находите?

– Если серьезных проблем нет, то в самый раз, – вежливо сказал Гуров. – А если, например, кто-то собирается вас, извините, пришить, то, будьте уверены, пароль он узнает одним из первых. Как профессионал вам говорю.

– Вы серьезно? – дрогнувшим голосом спросил на другом конце провода Ваганов и задумался. – Придется эту лавочку прикрыть, значит. Ну вы все равно пароль скажите – в один момент уже ничего уже не поправишь.

Гуров положил трубку и задумчиво посмотрел на Крячко, который с завистливым блеском в глазах прислушивался к разговору.

– Знаешь, мне сейчас в голову пришла одна мысль, – вдруг сказал Гуров. – Ты должен ее развить и отполировать до блеска. Предупреждаю, работа нудная и, возможно, бессмысленная, но тебе это еще надо доказать.

– Только не говори, что мне придется идти в городской архив или еще куда-нибудь в этом роде, – упавшим голосом сказал Стас. – В такую жару я этого не вынесу.

– Это уже сам решай, куда тебе идти. А мысль такая – почему в качестве ловушки был использован именно дом на улице Светлой? Злоумышленник каким-то образом связан с этим домом, вот что я думаю. Не в карту же он тыкал с закрытыми глазами! Он точно знал о существовании этого объекта. Разыщи список бывших жильцов. Выясни, кто принимал решение об отселении, кто и что намерен строить на этом месте – в общем, все возможные точки соприкосновения.

– А звезды на небе, случайно, посчитать не нужно? – язвительно спросил Крячко.

– Если останется время, – усмехнулся Гуров, – то можешь посчитать и звезды. Мне всегда было любопытно – сколько их там.

– Интересно получается! – с обидой сказал Крячко. – Я должен рыться в бумагах и слоняться по кабинетам, а ты будешь прохлаждаться в Серебряном бору! Где же справедливость? Я тоже хочу в Серебряный бор!

– Ты пароля не знаешь, – возразил Гуров. – А что касается справедливости, так ее никогда и не было. Вместо этого предусмотрено поощрение за добросовестное исполнение своих обязанностей. Возможно, тебя оно тоже ждет, но явно не сегодня. А если серьезно, то в Серебряном бору нам вдвоем делать просто нечего. Подозреваю, что с информацией, которой нас осчастливит господин Ваганов, я и сам справлюсь. Вряд ли она будет обширной. А у тебя работы много.

Оставив вконец расстроенного Крячко в одиночестве, Гуров поехал в Серебряный бор. Он и в самом деле не обольщался на счет удачливого творца развлечений. Вряд ли Ваганов с первого раза выложит ему всю правду о своих отношениях с деятелями из «Дороги будущего». Люди, привыкшие делать деньги практически из ничего, крайне неохотно раскрывают механику этого процесса. Чтобы этого добиться, требуется хорошо их припугнуть. Но, похоже, этот господин Ваганов не из пугливых – не всякий решился бы втянуть родственницу премьера в сомнительную операцию, на которой она еще и деньги потеряла. И приличные, наверное, деньги, подумал Гуров. Орлов упоминал, что деньгами этой дамы распоряжается некий Кузяев, доверенное лицо и юрист по образованию. Любопытно было бы обсудить с ним этот вопрос, но генерал настоятельно не советовал лезть в эти дебри – элита любит, чтобы ее охраняли, не выдавая своего присутствия; натура у этих людей тонкая, даже не поверишь, что все они вышли из терпеливого советского народа и с детства приучены не бояться трудностей. Впрочем, при благоприятном стечении обстоятельств намекнуть о размерах потерь неназванной дамы может и Ваганов – интересно, откуда он ее знает?

Место в дальнем конце Серебряного бора, где располагалась резиденция Ваганова, и в самом деле выглядело уютным и заповедным. Сама резиденция, обнесенная краснокирпичным забором, на фоне задумчивых сосен и бескрайнего голубого неба показалась Гурову даже скромной – он ожидал увидеть хоромы площадью в полгектара, с архитектурными излишествами и помпезной роскошью.

На подъезде к воротам резиденции Гуров заметил скромно приткнувшиеся у обочины автомобили – парочку «Жигулей» и какую-то не слишком навороченную иномарку. Возле них нервно крутились симпатичные девушки – одни в коротких юбках, другие в обтягивающих брючках, все как на подбор длинноногие и предельно взволнованные. На проехавшего мимо Гурова они посмотрели ревниво и с завистью.

Гуров не стал останавливаться, а проехал до самых ворот и на всякий случай погудел. Тотчас в створке ворот распахнулось окошечко, и в нем появился подозрительный глаз охранника. Гуров опустил стекло и назвал пароль.

Глаз подобрел, и из окошечка донеслось:

– Секундочку! Сейчас открою. Только быстрее заруливай, а то я этими бешеными телками устал уже…

Створки ворот с механическим тарахтением разъехались, но, едва Гуров миновал границу, как они с панической быстротой захлопнулись, чудом не зацепив багажник машины. В зеркале заднего вида Гуров успел заметить, что симпатичные девушки, точно бабочки на свет, уже мчались на своих длинных ногах в сторону резиденции, видимо, надеясь проскочить в образовавшуюся брешь. Гуров первым делом спросил у охранника, оказавшегося высоким русоволосым парнем, почему столь обаятельные и безобидные существа вызывают у него такой страх.

– Не, не страх, – мотнул головой парень. – Просто достали уже. Стоят тут днем и ночью. Все надеются, что Кирилл Сергеевич кого-нибудь заметит и сделает из нее звезду. Не понимают, что у нас и без них такого добра достаточно…

– Значит, в звездах недостатка не испытываете? – спросил Гуров. – Это любопытно… А хозяина мне где найти, не подскажете?

Охранник неопределенно махнул рукой.

– По розовой аллее идите. Упретесь прямо в бассейн. Кирилл Сергеевич, скорее всего, сейчас там. Машину можете здесь оставить – я ее припаркую. А хотите – сами паркуйте.

Теперь Гуров понял, что ошибся, определив апартаменты Ваганова как скромные. Таковыми они выглядели снаружи. На самом деле здесь было где развернуться. Даже внутренняя площадка для парковки машин могла вместить их не менее двух десятков. А просторный двухэтажный дом терялся в глубине территории, среди красных стволов сосен, синеватой зелени елей и любовно оформленной розовой аллеи. Со стороны дома доносилась веселая музыка.

Гуров прошел по выложенной плиткой дорожке, с удовольствием вдыхая аромат роз, и очутился перед самым фасадом здания, на веранду которого вели две сферические лестницы с белоснежными ступенями. Напротив дома в небольшом бассейне плескалась вода, подкрашенная до рекламно-лазурного океанского цвета. В свою очередь в воде плескались две шоколадно-загорелые девицы в ярких купальниках. На площадке между зданием и бассейном были накрыты столы; еще одна девушка в бикини и в черных очках на безупречном носике раскачиваясь на стуле, пила вино из высокого бокала. За ее спиной стоял мужчина – видимо, еще молодой, но уже заметно располневший и полысевший – и сосредоточенно и сердито говорил что-то в телефонную трубку. На нем были бежевые шорты и белая рубашка с коротким рукавом. К Гурову этот человек стоял спиной, поэтому первой отреагировала девушка.

– Ой, дядечка какой-то пришел! – с детской непосредственностью произнесла она. – Классный дядечка, в форме. Люблю таких спортивных старичков! Выпить хочешь, старичок?

Гуров не успел ответить. Мужчина обернулся на голос, и Гуров увидел озабоченное лицо с крючковатым носом и пухлыми губами. Похоже, это был сам Ваганов.

– Заткнись, Линда! – грубо сказал он, пряча мобильник в шорты. – Не обязательно всем знать, какая ты дура… А вы, – обратился он к Гурову, – тот самый Гуров, как я понимаю? Добро пожаловать! Линда у нас глуповата, но, в принципе, сформулировала правильно. Что будете пить?

– Вот как раз пить я ничего не буду, – ответил Гуров. – У вас тут праздник, а я на работе. Налицо несовпадение интересов. Чтобы побыстрее отделаться друг от друга, предлагаю незамедлительно перейти к делу.

– К делу? Ах, да! Извините, совсем крыша поехала, – пожаловался Ваганов. – Все перемешалось. Вы же хотели что-то спросить насчет… Где будем разговаривать? Наверное, надо найти место поспокойнее – здесь эти идиотки не дадут и слова сказать. Да и гости вот-вот начнут собираться. Линда, поручаю тебе встречать гостей. Справишься?

– Не такая уж я дура, как ты меня выставляешь! – надула губки обиженная Линда.

Но Ваганов уже не обращал на нее внимания. Он приглашающим жестом указал Гурову на белоснежные ступени и пошел к дому.

– Вообще-то, сегодня у нас день рождения, если вам интересно, – сказал он по дороге. – Там в бассейне плюхается виновница торжества. Зовут Вероника. Но сценическое имя у нее двойное – Вера плюс Ника. Так и на афишах, и на дисках тоже. И два лица – брюнетка и блондинка. А на самом деле лицо одно и то же. В этом главный прикол, понимаете? Все ждут дуэта, а видят одну прибабахнутую, но сексапильную деваху. В головах у публики происходит психический сдвиг. Все пытаются понять – в чем дело. Но мы намеренно не даем никаких разъяснений. А в интервью она несет такую чушь, что в институте психиатрии позавидовали бы… Я вложил в нее уйму денег, но отдача наступает не сразу. К тому же у меня сейчас трудности…

При упоминании о трудностях лицо Ваганова омрачилось. Гуров предполагал, что трудности эти не в последнюю очередь связаны с увлечением продюсера посторонними пирамидами, но вступать в разговор не торопился. Он надеялся, что его многозначительное молчание заставит Ваганова проговориться о чем-то важном. Продюсер действительно говорил много, но все больше о вещах, которые Гурова интересовали мало.

Наконец они уединились в спокойном кабинете на втором этаже, в окна которого заглядывали подсвеченные солнцем зеленые кроны сосен, и расселись по креслам. Комната была обставлена мягкой мебелью, неброской, но исключительно удобной. Присутствовал также роскошный музыкальный центр с огромными серебристыми колонками, а на стене – вставленный в раму большой фотопортрет молодого человека демонического вида, с волосами до плеч и в черной куртке с блестящими кнопками. В молодом человеке Гуров после некоторого раздумья признал хозяина.

– Восемьдесят четвертый! – со вздохом сказал Ваганов, поймав взгляд Гурова. – Славное было времечко! Я лабал на басу в группе «Фугас». На наших концертах девочки падали в обморок, два раза нас хорошо отметелили менты, зато «Фугас» гремел на всю столицу! Да и в Питере тоже… Помните это время?

– Кое-что припоминаю, – кивнул Гуров. – Но, честно говоря, занят я был тогда совсем другими делами, так что «метелить» вас никак не мог, если вы это имели в виду.

Ваганов удивленно посмотрел на него, потом махнул рукой и засмеялся.

– Вот черт возьми, я совсем забыл, что вы из милиции! – сказал он. – Ваши коллеги здесь так редко бывают… Но про милицию я вспомнил безо всякого намека. Это было даже здорово. Это была настоящая жизнь! Катаклизм, катарсис! Теперь совсем не то – сахариновые мальчики, девочки-конфетки, попевки из двух нот, одним словом – мерзость! Мне противно, а народу нравится – видели соплячек на дороге? Все хотят на сцену. Никому и в голову не приходит, что для того, чтобы петь, нужно иметь талант, голос…

– Ваша двуликая Вероника тоже мерзость? – уточнил Гуров.

– А будто нет? – с презрением сказал Ваганов. – И еще певец Данила, и еще синтетическая группа «Слюни». Приходится заниматься всем этим убожеством. На настоящей музыке сейчас в пять минут разоришься…

– Ну, есть много способов разбогатеть, – напомнил Гуров. – Например, финансовая пирамида – чем не способ?

Ваганов исподлобья взглянул на него и опять помрачнел.

– Понимаю, куда вы клоните, – сказал он невесело. – А что пирамида? Не мы первые, не мы последние. Это как карточные игры. Вы же понимаете, что невозможно запретить играть в карты. Это нереально.

– Никто и не собирается запрещать карты, – сказал Гуров. – Но это не значит, что не нужно наказывать шулеров.

– А кто шулер? – заволновался Ваганов.

– Есть такая примета, – спокойно заметил Гуров. – Кто выигрывает, тот и шулер. Я слышал, что вы заработали на «Дороге будущего» хорошие деньги. Это мало кому удалось. Если не считать самих учредителей, конечно.

– Ну, не такие уж и большие, – поскучневшим голосом произнес Ваганов. – Кто вам сказал, что большие? Просто я вовремя забрал свой пай.

– Сами сообразили или вам кто-то подсказал? – спросил Гуров. – Вообще-то, по информации, которой мы располагаем, свой пай удалось забрать немногим. Практически никому. А вот вам удалось. Это наводит на размышления.

– На какие размышления? – недоверчиво спросил Ваганов, пристально глядя на Гурова.

– Примерно на такие – в компанию Валеева вы попали не случайно. И деньги вам возвратили с наваром не просто так, и даже не потому, что вы – хороший знакомый, а как вознаграждение за услугу. Кому вы порекомендовали вложить свои капиталы в «Дорогу»?

– С какой это радости я буду кому-то что-то рекомендовать? – моментально нахохлившись, спросил Ваганов. – У каждого своя голова на плечах.

Гуров посмотрел на часы и назидательно сказал:

– Лгать грешно, господин Ваганов! Вы забываете, каким образом я к вам попал и кто указал на вас пальцем. Предлагаю посмотреть на дело именно с этой стороны и подумать вот о чем – пока что с вами хотят разобраться в рамках закона, насколько я понял. Расчет простой. С вашей помощью я быстро нахожу аферистов и возвращаю деньги обманутым гражданам. Человек, которого вы вовлекли в эту историю, получает свое и успокаивается. Вас тоже оставляют в покое, и ваш бизнес больше не испытывает трудностей. К суду привлекать вас никто не станет – скандальное это дело, да и ваше деяние трудно доказуемо. Как вы правильно заметили, у каждого своя голова на плечах, а совет – даже самый коварный – все-таки не преступление. Но представьте себе и другой вариант. Вы молчите как красный партизан, я никого не нахожу, и никто не получает назад своих денег. Вам не кажется, что тогда у вас самые большие неприятности и начнутся?

Ваганов выслушал его очень внимательно, втянув голову в плечи и вжавшись в кресло всем телом. Он был похож на улитку, уползающую в свою раковину. На лице у Ваганова было такое выражение, будто он в десятый раз попался на верном мизере и теперь окончательно разочаровался в жизни. Примерно минуту он напряженно и неподвижно смотрел на Гурова, а потом неожиданно сказал:

– У меня так и так будут неприятности. Если я скажу вам всю правду, вы все равно потащите меня в суд. Что в лоб, что по лбу.

– Даю слово чести, что ваша персона не пострадает, – торжественно объявил Гуров. – Если у вас на совести нет чего-то более серьезного, чем неосторожный совет, куда стоит вкладывать лишние деньги.

– У меня, может, и есть кое-что на совести, – со странной гордостью сказал Ваганов. – Но к «Дороге будущего» это отношения не имеет. А пару человек с моей помощью Валеев кинул, это точно. Но тут совесть меня не гложет, не надейтесь. Еще надо проверить, откуда у этих людей деньги.

– Синдром Робин Гуда, понимаю, – кивнул Гуров. – Так с кем же вы решили таким образом поквитаться, Робин Гуд из Серебряного бора?

– Зря смеетесь, – сказал Ваганов. – У нас у всех рыло в пуху, но мы хотя бы рискуем шкурой. А эти… Вы знаете, например, чем занимается эта самая Коленкина, родственница премьер-министра? А-а, не знаете… А она просто открыла под федеральным патронатом некую школу бизнеса. А знаете, что это означает?

– Откуда же мне знать? – резонно возразил Гуров.

– А я вам сейчас объясню, – живо сказал Ваганов. – Это значит, что, в принципе, любого предпринимателя в любой точке страны могут однажды спросить: не желаете ли, дорогой, вникнуть в тонкости современного бизнеса? Всего-то за кругленькую сумму с несколькими нулями вам прочтут лекции лучшие теоретики этого дела… Можно, конечно, отказаться, но обычно этого никто не делает. Дешевле отучиться.

– Неужели все предприниматели в стране прошли через эту школу? – удивился Гуров.

– Ну, не все, конечно, – вздохнул Ваганов. – До всех даже Коленкиной не добраться – она в основном столицу и область трясет. Я в принципе сказал. Золотое дно!

– Вот, значит, как, – задумчиво проговорил Гуров. – И вы решили ее потрясти в свою очередь?

– Решил, – упрямо кивнул Ваганов. – Мне идею Валеев подал. Сказал, знаешь людей с бабками? За каждого – комиссионные. С вашего позволения сумму называть не стану, раз моя персона не очень вас интересует. То есть сам я деньги вкладывал в «Дорогу» больше для близира. А Коленкину я знаю, потому что сам в ее школе постигал премудрости менеджмента, извините за выражение… Сама она, по правде сказать, дура дурой, поэтому преподаванием лично не занимается и к простым смертным снисходит редко. Но для меня сделала исключение, потому что ей до безумия нравятся песни моего Данилы. На этой зыбкой почве мы с ней неплохо общались. Что не помешало ей содрать с меня плату в полном объеме плюс Данила совершенно бесплатно пел у нее на каком-то юбилее. Теперь понимаете, почему я назвал ее имя Валееву первым?

– А почему Валеев? Его-то вы как нашли?

– Это он меня нашел. По старой памяти. Мы же не сразу жлобами стали. Лет двадцать назад Питер Валеев был восходящей звездой, дебюты изучал под музыку «Black Sabbath», эдакий безумный шахматный гений – с волосами до плеч и в косухе на молниях. Старички из шахматной федерации бледнели, но помалкивали – Питер большие надежды подавал. Он ходил на все наши концерты.

– И что же? – спросил Гуров.

– А ничего, – пожал плечами Ваганов. – Не вышло из него гения. Как и из меня, впрочем, тоже. И стали мы обыкновенными куркулями. Я долго о нем ничего не слышал. Несколько лет. А потом он пришел и подал мне идею. Деньги мне как раз были кстати, поэтому я сразу согласился.

– Деньги всегда кстати, – заметил Гуров. – Теперь ваш гений в бегах. Спрошу прямо: знаете, где он может скрываться?

– Не-а, – помотал головой Ваганов. – Даже приблизительно не знаю. Мы ведь и не общались практически. Петька деловой стал, жесткий, сосредоточенный. Башли – единственное, что его сейчас по-настоящему занимает. К себе он не приглашал, душу не раскрывал – так, распили пару раз бутылочку в хорошем баре. Я не вру, так оно и было.

Гуров подумал, что разочарованный в жизни продюсер действительно сейчас не врет, а потому спросил совсем о другом:

– А Валеев мог из-за денег убить человека?

Ваганов оторопело посмотрел на Гурова и промямлил:

– Н-не знаю… Вряд ли… Он же не уголовник какой-нибудь, не браток, интеллектуал все-таки… Он, по-моему, по-настоящему и не дрался даже никогда. Нет, не думаю. А почему вы спросили? Неужели…

Уклоняясь от ответа, Гуров не дал ему закончить мысль:

– Ну, не обязательно убивать самому. А, допустим, воспользоваться услугами киллера Валеев мог? При необходимости?

Ваганов озадаченно потер ладонями щеки.

– Черт возьми, вы меня совсем запутали. Вообще-то, сейчас такие времена… Иной раз приходится на такое идти, на что раньше бы и в страшном сне не согласился. Дикий рынок – это же джунгли. Не у милиции же просить защиты! То есть, я хотел сказать, – испуганно поправился он, – что не все же у вас такие, как вы… А что касается Валеева – не знаю! Хотя, постойте…

Ваганов ухватился пятерней за поредевшую прядь, дернул ее и уставился на Гурова помутневшими глазами. Через несколько секунд взгляд прояснился, и продюсер с облегчением объявил:

– Один раз Валеев в разговоре обронил что-то такое. Типа у него есть средство с кем-то там разобраться. Мол, есть у него секретное оружие, человек-пуля. Он и кличку его упоминал – пьяный был, язык развязался… По этой же причине я всерьез тогда его похвальбу и не принял.

– Кличку можете вспомнить? – быстро спросил Гуров.

Ваганов наморщил лоб.

– Постойте, вертится что-то в голове… Иностранное слово какое-то. Что-то вроде глиссер или джипер, никак не могу вспомнить… А, вот! Джиттер! Точно – Джиттер! Я запомнил, потому что это слово в звукозаписи употребляется, есть такое понятие – джиттер-коррекция. Но я думаю, что звукозапись тут ни при чем.

– Я тоже думаю, что ни при чем, – сказал Гуров. – Скорее всего – ни при чем.