Читать книгу Дорожный снайпер - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 3

– Безобразие! Форменное безобразие! – Орлов бухнул кулаком по столу, и из стоящего между ним и полковником Крячко стакана вода выплеснулась через край. – Других слов у меня нет, господа сыщики! Хотел бы подобрать другие, но, увы… не нахожу. Бе-зо-бра-зи-е! Вы хоть на секунду можете себе представить, что там творится? – Он поднял вверх указательный палец и ткнул им в направлении потолка у себя над головой. – Мне с утра три раза шею намылили! Мне! Генералу МВД! Это же ни в какие ворота, господа сыщики!.. Как только стало известно об очередном снайперском выстреле на Старогвардейской, тут и понеслось! Звонок за звонком! Головомойка за головомойкой!.. И не чешемся мы, видите ли… И зарплату получаем за то, что штаны просиживаем… И… В общем, чего только не наслушался… А знаете, что самое неприятное в этой ситуации?

– Что зарплата маленькая? – ввернул Крячко.

– Ты мне еще пошути, Стас! Пошути! – коршуном ринулся на него генерал. – Нашел время! Смешно ему, видите ли. А мне вот совсем не смешно, господа… – Орлов прервал свой эмоциональный взрыв, шумно выдохнул и выудил из ящика стола продолговатый пластиковый контейнер с таблетками. Вытряхнул два белых кружочка себе на ладонь и тут же отправил их в рот, запив водой из стакана. – Самое неприятное в том, что они правы. За истекшие двое суток дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Скажи мне, Лева, я прав или ошибаюсь и у нас уже есть какие-то подвижки? – Вопрос был адресован к сидящему с противоположной стороны стола полковнику Гурову.

– К сожалению, нет, товарищ генерал, – покачал тот головой. – Порадовать пока нечем. Мы работаем, но…

– Четвертая жертва за два дня! – оборвал подчиненного Орлов, вновь резко повышая голос. Лицо у Петра Николаевича раскраснелось, вена на лбу тревожно запульсировала. – Работают они! Трудятся, можно сказать, в поте лица. Это я вижу. Все видят!.. Только работаете вы как-то, знаете ли, незаметно. Выяснили, из какого оружия снайпер производит свои выстрелы?

– Еще нет. С минуты на минуту ждем отчета баллистиков.

– А жертвы? Установили связь между жертвами?

– На первый взгляд ее нет.

Гуров был мрачен и, отвечая на вопросы старшего по званию, предпочитал смотреть не на собеседника, а немного выше его головы. И дело не в том, что генерал устраивал им с напарником форменный разнос. Опытный сыщик с многолетним стажем работы в угро прекрасно понимал, насколько обоснованны высказываемые претензии. Дело с дорожным снайпером отчаянно буксовало. И уж точно не относилось к той категории, когда убийцу удается найти сразу, по горячим следам.

– А как насчет второго? – не сбавлял оборотов Орлов. – Расскажи-ка мне о жертвах. Может, я сумею найти связь, если оба моих полковника не в состоянии этого сделать…

Крячко осторожно придвинул к себе бутылку с водой, вскрыл ее и наполовину наполнил стакан. Гуров раскрыл лежавшую перед ним папку и, бросив недовольный взгляд на генерала, произнес:

– Дело не в том, что мы не в состоянии, Петр Николаевич. Зачем передергивать слова? Я лишь хотел сказать, что на это потребуется гораздо больше времени, чем мы рассчитывали. Придется копать глубже.

– Так копайте! – Орлов ловко перехватил руку Крячко, уже поднесшего стакан к губам, забрал его и выпил сам. – Мне вам лопаты выдать? Или лицензию землекопов? Ну, читай уже, что у тебя там накорябано в папочке.

Гуров слегка покачал головой. Спорить с генералом в такой ситуации не имело никакого смысла. Крячко потянулся к новому стакану, но Орлов решительно сдвинул их все в сторону и одарил полковника ледяным взглядом. Станислав тут же вскинул обе руки вверх, демонстрируя безоговорочную капитуляцию.

– Личность последнего убитого мы установить еще не успели, – сдержанно начал Лев. – Этим сейчас занимается старший лейтенант Бурмистров. Как только будет информация, незамедлительно доложу. Предыдущая жертва была убита вчера вечером. Это девушка. Елена Кончалович. Двадцать семь лет. Не замужем. Не москвичка. Профессионально занималась волейболом. Играла в высшей лиге за московский «Метеор». Двухлетний контракт с волейболисткой был заключен клубом три месяца назад.

– Откуда родом? – уточнил генерал.

– Суздаль. Но она уехала оттуда еще в девятнадцатилетнем возрасте, когда ее заметил и подписал харьковский «Буревестник». Потом три года играла в Екатеринбурге за фарм-клуб «Уралочки». И вот теперь «Метеор».

– К сборной привлекалась? Хотя бы в качестве резервистки?

– Ни разу, – отрицательно покачал головой Гуров и тут же добавил: – Мы уже проверяем ее досье, товарищ генерал. На предмет каких-нибудь нечистоплотных историй в прошлом и возможной связи с делом так называемой «Лиги Справедливости», закрытым нами в прошлом году. Но интуиция подсказывает мне, что это совсем другая история.

– Это почему же?

– Как минимум у двух других жертв нет никакой связи со спортом.

– На первый взгляд, – напомнил генерал. – Насколько я помню, в том деле поначалу ее тоже не было. В конце концов, у «Лиги» могли появиться фанаты-последователи. Не сбрасывайте эту версию со счетов.

– Не будем, – заверил Лев и тут же продолжил: – Жертва под номером два, застреленная неизвестным снайпером вчера в районе одиннадцати часов дня, – врач. Практикующий хирург в Восьмой областной больнице. Вернее, теперь уже практиковавший… Заместитель заведующего отделением. Леонид Штурм. Пятьдесят два года. Разведен. Детей нет. Брак распался десять лет назад. Местонахождение бывшей супруги неизвестно. Выясняем.

– Штурм, – задумчиво протянул Орлов, словно пробуя эту фамилию на вкус. – Штурм… Кончалович… Обе фамилии еврейские, насколько я понимаю. Что, если это убийства на фоне национальной неприязни?

– Мы прорабатываем эту версию. Причем как основную на данный момент, – признался Гуров. – Хотя конкретно антисемитские настроения здесь как раз ни при чем. Дело в том, что самая первая жертва, убитая позавчера вечером, – афроамериканец.

– Кто?! – Орлов аж подпрыгнул в своем кресле.

– Афроамериканец, – повторил Лев.

– В просторечье – негр, – ввернул Крячко. – Он, конечно, тоже может оказаться евреем, но… Как-то сомнительно.

– Опять шуточки, Стас? – просверлил его взглядом генерал.

– Никак нет, – живо отрапортовал Крячко. – Элементарная констатация факта, основанная на дедуктивном методе. Если условная прабабушка родом из Израиля могла согрешить…

– Хватит! – раздраженно отмахнулся Орлов. – Щас все мозги заплетешь мне своим балабольством. – Он вновь повернулся к Гурову: – И что там с этим негр… афроамериканцем?

– Ну, к Америке на самом деле он не имеет никакого отношения. Его имя Мэйтата Коджо. Родился и вырос в республике Кабо-Верде. Двадцать один год. Бывший студент МГИМО. В Москву приехал учиться четыре года назад, но бросил учебу уже после первого курса. Устроился на временную работу в культурно-массовый сектор судоходной компании «Москва-река», а позже временная работа как-то сама собой превратилась в постоянную. Коджо играл во время речных круизов на саксофоне, разогревая публику перед основными мероприятиями.

– Не шибко прибыльная работа? Да?

– Это с какой стороны посмотреть, – слегка улыбнулся Гуров. – Пареньку хватало заработанных за круизный сезон денег на то, чтобы безбедно прожигать жизнь на протяжении всего календарного года.

Орлов призадумался, машинально выстукивая пальцами на гладкой поверхности стола гимн Лиги чемпионов. Контейнер с таблетками скрылся в боковом кармане генеральского мундира. Сыщики не торопились прерывать повисшую в кабинете паузу.

– И все убийства идентичны? – наконец спросил генерал.

– Да. Определенно действует один и тот же снайпер. Во всех четырех случаях совпадает только почерк. Выстрелы совершены с дальнего расстояния из снабженного оптикой оружия. Все жертвы в момент смерти находились за рулем автомобиля. Точное попадание. Мгновенная смерть.

– Есть возможность перекрыть все точки, с которых может быть совершено следующее покушение?

– Нереально. Убийца предпочитает дороги с загруженным движением, но таких в Москве тысячи. К тому же не существует определенного времени выстрела. Не существует четкой схемы при выборе снайперской позиции.

– И все-таки нужно найти оружие, – резюмировал генерал после еще одной продолжительной паузы.

– Само собой. Будем искать.

– Ну, а чего тогда сидим? – нахмурился Орлов. Стремительно поднявшись на ноги, он чуть склонился и уперся двумя массивными кулаками в столешницу. – Идите и ищите! Двигайтесь, господа сыщики, двигайтесь! Под лежачий камень вода не течет, как известно. Торопите баллистиков, прорабатывайте связи между жертвами… В общем, делайте что-нибудь! Делайте! Задача ясна?

– Вполне, – хмыкнул Крячко, вставая.

Вслед за напарником поднялся и Гуров.

– И держите меня в курсе, – напутствовал подчиненных генерал. – Двадцать четыре часа в сутки. Это понятно? Звонить в любое время и докладывать о любом прорыве. Я хочу узнавать новости от вас, парни, а не из аппарата президента. Давайте беречь нервы друг друга.

– Кто-нибудь подходил к машине после выстрела?

Игнорируя специально предназначенные для таких случаев китайские палочки, Бурмистров захватил жареный ролл с подставки двумя пальцами и макнул его в соус. Отправил в рот, быстро облизал оба пальца и тут же потянулся за новым роллом. Роль скатерти на рабочем столе старлея исполняла вчерашняя газета с многочисленными масляными пятнами. Сидящий напротив пятидесятилетний мужчина в гигантских очках, скрывавших большую часть лица, сопроводил движение Бурмистрова взглядом и кивнул:

– Конечно, подходил. Я! Я первым бросился к его колымаге с намерением незамедлительно набить морду этому остолопу. Я подумал: ослеп он, что ли? Въехать в задницу на скорости двадцать километров в час – это же надо умудриться. Надо быть либо пьяным в дрова, либо первый день за рулем… А еще баба его вопила как резаная. Она рванула прям через дорогу, не замечая машин. Благо дело, пробка не сильно еще рассосалась, а то ведь ее и сбить могли запросто…

– Вы слышали выстрел?

– Да нет… Какой там! Все гудели, нервничали. – Мужчина в очках смотрел не на Бурмистрова, а на то, как он окунает в соевый соус аппетитный ролл. – Плюс жара эта… Она реально сводит народ с ума. Вы не замечали? Сейчас биться на дорогах стали гораздо чаще. Мозги плавятся…

– Я понял, – кивнул старлей. – То есть выстрела вы не слышали, стрелявшего не видели… В чем же тогда вообще заключаются ваши свидетельские показания, Олег Олегович? Извините уж за прямоту.

– Я видел убегающую бабу, – раз уже в пятый, наверное, настойчиво повторил мужчина. – Бесформенную такую. С огромным лошадиным задом и в нелепой синей панаме. Сто пудов, она в этом замешана! Иначе зачем убегать? Согласитесь?

– Опознать ее сможете?

Свидетель ненадолго призадумался. Пожевал нижнюю губу и положил обе руки на стол. Бурмистров невольно отметил, насколько огромными были эти руки, буквально как две лопаты. Кожа между костяшками пальцев Олега Олеговича сильно шелушилась.

– По заду если только… Ну, и по панаме, конечно. А так, на рожу – вряд ли. Да! – радостно и настолько громко, что старший лейтенант едва не уронил ролл в соевый соус, воскликнул мужчина. – По крику еще могу опознать. Если она снова будет так голосить, сто пудов узнаю.

Бурмистров в очередной раз облизал пальцы, сглотнул и, сдвинув немного в сторону свой импровизированный китайский завтрак вместе с газетой, резюмировал:

– Значит, выходит, вы первым обнаружили труп?

– Выходит, так, – не стал спорить свидетель.

– Как это произошло?

– Ну… Говорю же, я кинулся к машине с намерением бить морду. В тот момент я ведь еще не знал, что он – труп. Думал, просто какой-то ханурик. Распахнул дверцу со стороны водителя… И он вывалился прямо мне под ноги.

– Вы прикасались к телу, Олег Олегович?

– Нет! Сто пудов нет! – поспешно открестился от такого дикого, на его взгляд, предположения мужчина. – Что я, дурак? Тем более что я сразу заметил дырку от пули у него во лбу и мгновенно отскочил от… тела.

– В машине что-нибудь трогали?

– Да за кого вы меня принимаете, черт возьми? – Большие глаза под большими очками недовольно вспыхнули. – За мародера какого-то? Я добропорядочный гражданин и уважаю закон! Я сразу позвонил в полицию. И я единственный, кто вызвался дать показания. Остальные тут же разъехались, не желая быть замешанными в историю с убийством. Народ стал черствым. Сто пудов! О себе только и думают… А я вот остался, дождался полицию… А теперь вы подозреваете меня в мародерстве? Хороша благодарность, ничего не скажешь!

– Я ни в чем вас не подозреваю, Олег Олегович. Успокойтесь. – Бурмистров с трудом подавил приступ зевоты. Бессмысленный лепет свидетеля, пусть местами и крайне эмоциональный, убаюкивал его. Он уже прекрасно понимал, что ничего ценного и важного этот человек сообщить не в состоянии. – Просто пытаюсь прояснить картину. А ответственность – это хорошо. Очень хорошо. И как раз с учетом вашей ответственности, я прошу вас, постарайтесь вспомнить… Кроме вас кто-нибудь еще приближался к машине или к телу убитого? Стрелявший мог пожелать проверить лично результат своей работы. Понимаете, о чем я?

Олег Олегович вновь призадумался. На этот раз повисшая в кабинете пауза длилась чуть дольше, но наконец он ответил:

– Народ там, конечно, был. Много народу… Любопытные ведь сначала столпились, а уже потом разбежались, как крысы. Ну, как это всегда бывает… Но к телу никто не прикасался. Сто пудов не прикасался. Я бы заметил, товарищ старший лейтенант. Я ведь ни на секунду не отходил. Вплоть до приезда группы оперативников. А вот совался ли кто-то в машину… – Олег Олегович заколебался. – Вот тут врать не буду, не обратил внимания, не до того было. Вряд ли, конечно, но… двое пацанчиков активно вертелись. Ушлые такие. С хитрыми глазками. Лет по двенадцать-тринадцать. Правда, их больше моя тачка интересовала. Дверцу-то я не закрыл… Шикнул на них… Вроде отбежали. Еще помню бабу, которая все охала и ахала. Но она у меня за спиной все время находилась, вперед не лезла.

– Кто-нибудь произносил вслух, что человек убит? – ненавязчиво гнул свою линию Бурмистров.

– Не помню… Хотя чего там было говорить-то, товарищ старший лейтенант? Все же и без лишних слов было ясно. У старика дырка во лбу. Так что если кто-то и подходил удостовериться в смерти, он или она удостоверились…

Дверь в кабинет распахнулась, и порог решительно переступил полковник Гуров. За ним неотступно следовал Крячко. Бурмистров порывисто вскочил на ноги. То же самое зачем-то проделал и Олег Олегович. Его белоснежная кепка, до сих пор покоившаяся на коленях, упала на пол, но мужчина тут же поспешно подобрал ее.

Гуров остановился по центру помещения, смерил пристальным взглядом неизвестного мужчину с головы до ног, а затем сфокусировал все свое внимание на старшем лейтенанте и спросил:

– Вы можете прерваться, Жора?

– Без проблем, товарищ полковник, – кивнул Бурмистров и, уже обращаясь к свидетелю, добавил: – Обождите в коридоре, Олег Олегович. Мы продолжим беседу через пару минут.

Мужчина послушно покинул кабинет. Гуров тем временем занял свободный стол, раскрыл папку и вооружился шариковой ручкой. Крячко прошел вперед, к рабочему месту Бурмистрова, и, не спрашивая разрешения, угостился одним из жареных роллов. Старлей благоразумно не стал протестовать.

– Кто это был? – качнул головой Лев в направлении двери.

– Свидетель утреннего происшествия на Старогвардейской. – Бурмистров опустился на стул и осторожно, так, чтобы не заметил Крячко, потянул на себя газету с «японскими деликатесами». – Но абсолютно бесполезный, товарищ полковник. Из разряда активистов, которые, по существу, ничего не видели и не слышали.

– А чего ты тогда с ним возишься? – искренне удивился Стас. – Гони его в шею. Если сам не в состоянии справиться, старлей, так тебе всего-то и нужно, что обратиться за помощью к старшим и более опытным товарищам.

– В общих чертах полковник Крячко прав. – Гуров одарил напарника осуждающим взглядом. – Не в такой грубой форме, конечно, но… Закругляйся с ним побыстрее, Жора. У меня есть для тебя ответственное поручение.

– Какое?

– Отправляйся к баллистикам, и я разрешаю в буквальном смысле слова сесть им на шею. Что-то уж больно долго они там возятся. Мне нужен отчет по оружию, Жора. Чем скорее, тем лучше. Не отпускай их, пока не добьешься его. И вообще, возьми на себя эту линию. Сумеем отыскать оружие – сделаем полдела… Что по сегодняшнему инциденту? Убитого опознали?

– Да, тут проблем не возникло. – Заметив, что Крячко вновь тянется к его закускам, Бурмистров подтянул к себе газету еще ближе. Однако подобная мелочь не смогла остановить Станислава. Едва ухватив воздух вместо желаемой снеди, он решительно подался вперед, сграбастал сразу два ролла одновременно и активно заработал челюстями. Старлей обиженно сморщился и продолжил: – У него были при себе документы. На имя Глухова Юрия Александровича. Пенсионер. Шестьдесят два года. Проживает в Подмосковье по адресу: Домодедово, улица Коломейцева, 3. Это частный дом, прямо рядом с лесопарковой зоной, насколько я понял. Приходилось бывать там по службе… Ну, товарищ полковник! Это уже совсем наглость! – вскинулся Георгий, когда Крячко, переработав во рту оба ролла, потянулся за третьим. На подставке оставалось шесть штук. – Я катастрофически недоедаю! У меня девушка – топ-модель, что в переводе на русский означает: безработная без всяких навыков ведения домашнего хозяйства. А мне нужны калории.

– Не ной, старлей! – парировал Станислав. – Бог велел делиться.

– Но он не велел съедать все у ближнего.

– Перечитай Библию.

– Такого в ней не написано.

– В моей написано. Я тебе одолжу на время. Полистаешь, – хмыкнул Стас, и рука его вновь коршуном распласталась над столом, накрывая подставку с роллами.

Бурмистров поспешно подобрал ее и бережно прижал к груди. Взгляды двух сыщиков встретились. Крячко грозно нахмурился. Расправив широкие плечи, он демонстративно расстегнул ремень на наплечной кобуре и процедил:

– Пристрелю, старлей!

Глаза Бурмистрова испуганно округлились. Угроза старшего по званию коллеги показалась ему вполне реальной, и он затравленно оглянулся на Гурова.

– Полковник Крячко шутит, Жора, – скупо улыбнувшись, успокоил новичка Лев. – Что там еще по Глухову? Пропустил его через базу данных?

– Это первым делом. – Бурмистров выдвинул ящик стола и убрал в него оставшиеся роллы. На всякий случай одним быстрым глотком допил остывший чай. – Вполне себе мирный дедушка. Ничего криминального в прошлом нет. Ни разу не привлекался. Живет вдвоем с женой. Есть две взрослые дочери, но они обе замужем и живут в других городах.

– Жмот ты, старлей, – разочарованно протянул Крячко, отошел в сторону и присел на подоконник. – Попросишь у меня как-нибудь закурить…

– Я не курю.

– Это пока.

Стас достал из кармана пачку сигарет. Щелчком выбил одну и прилепил к нижней губе.

– На кого зарегистрирована машина? – записав адрес утренней жертвы, спросил Гуров.

– На него и зарегистрирована. На Юрия Александровича.

– С женой связались?

– Пытались. Телефон выключен или вне зоны…

– Это она была с ним в машине?

– Скорее всего, – пожал плечами Бурмистров. – Но наверняка сказать не могу, товарищ полковник. У нас нет ее описания.

– Не она это, – подал голос Крячко, перекатывая на зубах фильтр неприкуренной сигареты. – Любовница. Поверьте моему опыту в подобных вопросах. Потому и сбежала сразу. Жена бежать не станет. Зачем жене бежать? Я вот в прошлом году встречался с одной замужней дамой… Так уж вышло… У нее, кстати, муж – один известный политик. Но в тот момент я еще не знал этого… Фамилии называть не буду. Сами понимаете, тут все-таки вопрос чести и этики…

– Стас, давай ты расскажешь эту потрясающую историю по дороге, – качнул головой Гуров, поднимаясь со стула.

– По дороге куда?

– В Домодедово. Нанесем визит новоиспеченной вдове по горячим следам. Тем более что на телефон она почему-то не отвечает. – Уже стоя в дверях, Лев обернулся к Бурмистрову: – А ты пошевеливайся, Жора. Заканчивай со свидетелем и дуй к баллистикам. Я жду от тебя звонка.

– Все понял, товарищ полковник.

Рука Бурмистрова потянулась к выдвижному ящику стола.

Крячко потянул носом, словно гончая собака. В помещении отчетливо угадывался запах самогона. Причем не самого качественного. Он неторопливо прошелся по комнате, разглядывая высокие стеллажи с многочисленными запыленными книгами, и в какой-то момент оказался за спиной бледной перепуганной женщины. Окинул ее критическим взглядом, после чего встретился глазами с напарником и сокрушенно покачал головой.

– Что с вашим телефоном, Галина Степановна? – обратился к жене убитого Гуров.

– Я его выключила.

– Зачем?

Плохо прокрашенные в районе корней волосы Галины были растрепаны. Широкое скуластое лицо словно обсыпали мелом, и единственным живым ярким пятном на нем была безобразная бородавка с двумя торчащими в разные стороны короткими волосками чуть ниже левого глаза. Из одежды на женщине красовался только старенький застиранный халат с огромной дырой на правом боку, через которую без труда можно было рассмотреть бесформенные телеса, давно утратившие былую свежесть и упругость.

– Не знаю. Это само собой вышло. После того, что случилось, я запаниковала. Не каждый день ведь происходит что-то подобное. Господи Иисусе! Прости меня, грешную! – Галина быстро перекрестилась и тут же спросила: – Что с Юрой? Он жив?

– Нет, – ответил Лев. Он не отрываясь следил за лицом собеседницы и заметил, как опасно выпучились ее огромные бесцветные глаза. – Ваш муж умер, Галина Степановна. Я сожалею. Но именно поэтому мы и здесь.

– Я видела дырку у него в голове. И из нее текла кровь. Ужас! Как вспомню, так прямо оторопь берет… Но я надеялась, что Юра все-таки… Хотя вы говорите…

– После выстрела в голову люди редко выживают, – негромко произнес Крячко, смещаясь левее и присаживаясь на край дивана рядом с круглым кофейным столиком.

– Откуда мне знать?! – неожиданно резво вскинулась Галина и каким-то образом исхитрилась повернуть голову к Станиславу. Мускулы на ее шее, плавно переходящей в подбородок, напряглись, как канаты. – При мне никогда никто не умирал подобным образом. Я ни разу не видела, как стреляют в людей и что с ними происходит после этого. Разве что по телевизору… Но это кино! Это не настоящая жизнь! Вы нашли душегубца?

– Нет. Если бы нашли, нас бы здесь не было. – Крячко взял со столика колоду карт и машинально перетасовал ее. – Мы надеялись, что именно вы подскажете нам, кто мог убить вашего мужа.

– Я? Почему я?

– Не знаю. – Не глядя на нее, Стас принялся неторопливо и методично раскладывать пасьянс. – Вы скрылись с места преступления, отключили мобильный телефон… Все это наводит на определенные размышления…

– На что это ты намекаешь, охальник? – Галина хотела было возмущенно подняться, но подлокотники кресла, тесно и прочно обхватившие ее филейную часть, удержали ее от этого порыва. – И не стыдно тебе говорить такое! Креста на тебе нет! Это что же получается? Вы считаете, это я убила Юру? Отца своих дочерей? Человека, с которым бок о бок прожила две трети жизни? И как у тебя язык не отсох только?!

Гуров тактично откашлялся, привлекая внимание Галины к своей персоне. Она зло зыркнула в его сторону.

– Не заводитесь, Галина Степановна. Никто вас ни в чем пока не подозревает. Думаю, полковник Крячко хотел лишь поинтересоваться, нет ли у вас предположений, кто мог желать смерти вашему мужу.

– Да кто ему мог пожелать такого? Юрке-то? – От первоначального страха женщины не осталось и следа. Провокация Станислава вывела ее из состояния ступора. Бледность отступила, щеки зарумянились. – Кому он нужен? Юрка мой – тихий мирный алкоголик, за всю жизнь и мухи не обидевший. Он и дитя-то наказать не умел, когда следовало. Поркой занималась исключительно я. Впрочем, как и всем остальным. Дом на мне, хозяйство на мне… Дети тоже на мне. Пока не выросли… Хотя и сейчас тоже… Дочка вон приболела сильно. Танюша… Две операции за последний год перенесла, бедолага. Намаялась уж так намаялась. А муж у нее – не муж, а так, одно название. Художник. Знай себе малюет что-то с утра до вечера, никого и ничего вокруг не замечает… Как за такого вообще можно было замуж выйти? Муж должен быть работящим. Оплотом семьи… С этим нам обеим не повезло. Вот Наташенька, младшенькая наша. У нее муж еще ничего. Архитектор. На хорошем счету у начальства… Тоже выпивает, правда. Куда уж мужику без этого? Но Вадим меру знает. Два-три дня попьет, а потом неделю семью кормит. Денег несет, порядок в доме ценит. И поддерживает его сам…

– Давайте вернемся к вашему мужу, Галина Степановна, – решительно оборвал словоизлияния женщины Гуров. – Значит, вы утверждаете, что врагов и недоброжелателей у Юрия Александровича не было? Я правильно понимаю?

– «Врагов»! – презрительно фыркнула Галина. – Да какие там враги-то? У Юры один самый главный враг – он сам.

– Чем он занимался?

– Да ничем. Пенсионер он. Тунеядец. – Судя по тому, как Галина говорила о своем муже, она до сих пор в полной мере так и не осознала случившееся. – Раньше ничего было… На заводе он трудился. Токарем. И хорошим токарем, скажу я вам. Начальство его ценило. Уважительно относилось. По имени-отчеству, Юрий Александрович. Это ведь самое главное на работе, когда начальство тебя ценит… А я вот всю жизнь уборщицей, то тут, то там. До сих пор на трех предприятиях тружусь… Но ценят не везде…

– Но друзья у вашего мужа были? Приятели? Люди, с которыми он общался?

– Все его друзья – бутылки с самогоном, – снова фыркнула Галина. – Вона внизу они, в подвале. Хотите познакомиться? Там Юрины друзья в полном сборе и сейчас заседают. Все полки забиты, а ему и этого мало… Гонит и гонит бормотуху свою. Разную гонит. Вино, пиво, водку… Правда, водкой он свой самогон не зовет. По-новомодному кличет. Виски там… Или джин… А по мне, самогон так и останется самогоном, как его ни назови. Хоть папой римским. Прости меня, Господи, грешную!

– На продажу он самогон тоже делал? – последовал новый вопрос.

– Хотелось бы! – поморщилась Галина, как от зубной боли. – Когда Юра только начинал этот свой домашний бизнес, мы планировали именно так и поступить. А чего? Желающих выпить в округе с избытком, а самогонка в разы дешевле, чем магазинная продукция. Только затея провалилась. Как и все, за что Юра брался в последнее время. Жаден он стал до выпивки. Все себе и себе… О продажах и думать забыл! Куда там! Уж сколько раз я ему говорила, а он все одно… Праздник скоро, дети приедут, самим мало… В общем, любой повод находил, чтобы не продавать свои несметные богатства. Чахнет над ними и знай себе попивает. Думает, что втихаря, что я не вижу… Если Юра и продавал что, то не больше пары-тройки бутылок в месяц. Разве это дело? Разве ж деньги? Смех, да и только! На мои заработки и жили, почитай. Вот ведь несуразность ходячая…

– Но иногда, значит, продавал? С людьми, стало быть, общался? Может, конфликты какие-то были? Конкуренция?

– Вы издеваетесь, что ли? Или не слушаете меня совсем? – Галина выпятила нижнюю губу. – Я же говорю: тихий, мирный алкоголик. А вы: «конфликты», «конкуренция»! Сразу видно, что Юрку мово не знаете.

– Может, у вашего мужа любовница была? – не отрываясь от раскладываемого на кофейном столике пасьянса, предположил Крячко.

Реакция женщины на эту реплику была незамедлительной. Словно она ее и ожидала. Галина вновь попыталась вскочить с кресла, но оно снова ее не пустило.

– Ты в своем уме, нехристь?! Чего он несет такое? Кака така любовница? Это у Юрки-то у моего? Любовница? Не смеши мои панталоны! Ха! Да, не при посторонних будет сказано, у Юрки с этим делом и так-то жиденько продвигалось, прости меня, Господи. Если вообще продвигалось. Мы уж, почитай, лет десять как забыли, что такое исполнение супружеского долга. И он, и я! А ты говоришь – «любовница», похабник ты эдакий! Ведь ляпнет такое! А подумать головой некогда было? Откуда у него время и силы на любовницу эту найдутся?

– Ну, тут от женщины зависит, – слегка растянул губы в улыбке Станислав. – Если женщина вызывает желание, то непременно и время, и силы найдутся.

– А я что? Не вызываю желания, что ли? – Галина уперлась кулаками в свои бока, причем правый провалился в дырку халата.

– Стас! – поспешно вмешался в дискуссию Гуров, прежде чем напарник открыл рот.

– Что?

– Ты это… Ты сходил бы в подвал, осмотрелся там. Вдруг наткнешься на какую-то зацепку.

– Ну, ладно. – Станислав смешал неполучившийся пасьянс и неохотно поднялся с дивана. – Я только хотел сказать, что…

– Стас!

– Что это дело вкуса. А о вкусах, как известно, не спорят, дамочка.

– Думаешь, я Юркины вкусы не знаю? – буркнула Галина. – Еще как знаю! Досконально изучила их за столько-то лет. Не было у него никакой любовницы. Даже не сомневайтесь! Потому как если б была, я уж непременно прознала бы. А прознав, такое бы устроила! Мало не показалось бы! Ни ему, ни ей! Всем бы волосья повыдергивала. И Юра знал об этом… И побоялся бы…

– Так, может, в этом и дело? – не сдавался Крячко.

– В чем?

– В том, что вы что-то узнали.

– Стас! – снова осадил напарника Гуров. – Осмотри подвал.

– Да иду я, иду!

– Это он чего имел в виду? – нахмурилась Галина, когда Крячко неторопливо вышел из комнаты. – Что я должна была узнать? Вам известно что-то, чего я не знаю? Да?

– Это он гипотетически, Галина Степановна.

– Как? Гипотетически? Это в каком смысле?

– Полковник Крячко только высказал предположение, – вздохнул Лев. – Ни на чем конкретно не основанное. Поймите, Галина Степановна… Дело крайне серьезное. Мы ищем хладнокровного убийцу. Причем убийцу серийного. Ваш муж не единственный в списке жертв… И мы вынуждены прорабатывать все возможные версии. Я искренне надеюсь на вашу помощь. Сосредоточьтесь, пожалуйста. Сейчас я назову несколько фамилий, а вы скажите, не знакомы ли вам какие-то из них.

– Какие еще фамилии?

– Например, Елена Кончалович…

– Это еще кто? – Женщина вновь вытаращила глаза. – Это та самая любовница, на которую намекал ваш друг? Гипотетически?

– Нет. Это одна из жертв, – терпеливо объяснил Гуров. – Ее убили вчера вечером. Точно так же, как и вашего мужа.

– Кто ее убил?

– Этого мы не знаем…

– За что?

– Галина Степановна… – У Льва было ощущение, что он, как баран, ломится в закрытую дверь. – У меня нет ответов на ваши вопросы. Напротив, это как раз я пытаюсь найти ответы. С вашей помощью. Просто скажите, вам знакома Елена Кончалович? Вы слышали когда-нибудь эту фамилию?

– А должна была? – не унималась Галина.

– Да или нет?

– Нет.

– А фамилию Штурм? Леонид Штурм.

На этот раз женщина призадумалась. Гуров терпеливо ждал.

– Через три дома от нашего живет какой-то Ленька. Фамилии его я не знаю. Можа, и Штурм. Мрачный все время такой. Вечерами ходит туда-сюда по поселку и норовит в окна заглядывать.

– Думаю, это не он, – покачал головой Лев, сдерживая улыбку. – А как насчет Мэйтата Коджо?

– Нет, спасибо, – Галина поерзала в кресле. – Я такими вещами не увлекаюсь. И вам не советую. Во всяком случае, не в моем доме. Если уж вам так приспичило, можете выйти на улицу и покурить, что вы там курите. Или нюхаете, я не знаю…

Разъяснять женщине, что речь идет о бывшем студенте МГИМО, Гуров не стал. Из ее реакции и так было понятно, что она не знакома с самой первой жертвой неизвестного снайпера.

– Вам придется проехать с нами, Галина Степановна, – в завершение допроса сказал полковник и первым поднялся со стула.

– Куда это?

– В Управление. Нам необходимо официально запротоколировать ваши показания, а вы… Я заранее прошу прощения, но эта неприятная для вас процедура обязательна… Вы должны опознать вашего мужа. Это тоже часть протокола, Галина Степановна.

– О боже! – Женщина вскинула руки и закрыла ладонями лицо. – Я… Я не могу… увидеть Юру… таким…

– Еще раз сожалею, – искренне посочувствовал Гуров.

В комнату вернулся Крячко, держа в руке бутылку из темного стекла. Замер на пороге и, встретившись глазами с Галиной, с деловым видом проговорил:

– Это мы конфискуем. На экспертизу. – А затем шепотом добавил, обращаясь к приблизившемуся вплотную напарнику: – Надо же попробовать, чего он тут бодяжил. Там реально целый арсенал, Лева. Но остальное меня не впечатлило, а это вроде бы ничего. Запах приятный. Абрикосовый.

– Ты что, пил? – нахмурился Гуров.

– Кто? Я? Нет. Только нюхал. Но ты, если хочешь, можешь глотнуть. Я никому ничего не скажу. Хотя нет… Тебе же машину вести. Я-то без прав сегодня.

Галина с трудом выбралась из тесного кресла. Одернула на себе рваный халат, пригладила широкой ладонью торчащие в разные стороны волосы. Ее большие выпученные глаза наполнились слезами. Было видно, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться при посторонних.

– Вы… Вы позволите мне переодеться?

– Конечно, – кивнул Лев.

– Это не обязательно, – растянул в улыбке губы Крячко. – Вы и так прекрасно выглядите.

– Стас! – нахмурился Гуров. – Ты не многовато ли там нанюхал?

– А что? Я пытаюсь быть любезным. Мне показалось, что тебе не понравилось, как я общался с ней до этого. Вот исправляюсь… На тебя не угодишь, старик. Что бы Крячко ни делал, все он делает не так. Да?

Галина молча вышла из комнаты.