Читать книгу Смерть под старой ивой - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 4

Участковый Василий Курятников и парень в штатском (это был оперуполномоченный районного отделения полиции, а звали его Семеном Лежаковым) сидели на куче сваленных у чьего-то забора бревен и обсуждали план действий. Надо было искать орудие преступления, находить и опрашивать свидетелей, через них устанавливать подозреваемых, фильтровать этих подозреваемых через гипотетическое сито, надеясь, что в конце концов в том сите останется он, убийца. Ну, или убийцы, если их несколько.

С орудием преступления все было более-менее ясно. Что бы это ни было – камень, обух, еще какая-нибудь железяка, – скорее всего убийца выбросил этот предмет в реку. Река-то рядом! Не нырять же оперу и участковому в реку за тем камнем! Да и чем докажешь, что найденный камень именно тот самый, которым совершено убийство? Нет уж, будем искать убийцу. А вот если мы его найдем и он сознается в преступлении, то одновременно с признанием он назовет и орудие убийства. И скажет, куда он его подевал. Тогда и будем искать. А пока займемся поиском свидетелей. Без свидетелей – как найти убийцу?

А важных свидетелей пока что не было ни одного. Баба Люба и сельский глава, которых сыщик с участковым уже успели допросить, они косвенные свидетели. Баба Люба всего лишь первой увидела убитого, Николай Иванович его, как мог, стерег до прибытия оперативной группы. Так что их допрос – формальность, которую необходимо соблюсти. Их и допросили, потому что так было положено.

– Значит, так, – сказал оперуполномоченный. – Будем делать подворный обход. Верное средство узнать что-то существенное! Обязательно кто-то найдется, кто что-нибудь видел или слышал или о чем-то важном догадывается. А коль найдется, то и расскажет. А там будет видно.

– Ну да, – с сомнением произнес участковый. – Расскажут они, как же… Будут молчать, как партизаны на допросе.

– А что такое? – прищурился сыщик. – Нет психологического контакта с местным населением?

– А! – махнул рукой Василий Курятников и поднялся с бревен. – Пошли, что ли. Куда прикажешь идти?

– А иди ты знаешь куда? – задумчиво произнес оперуполномоченный. – Вдоль по улице. Заходи в каждый дом, задавай вопросы… Налаживай, короче говоря, контакты. А я тем временем нанесу визит вон в те милые коттеджи, что вдалеке. Это, как я понимаю, дачи?

– Они самые, – нехотя подтвердил участковый. – А в дачах – дачники…

– Приезжие из города? – полувопросительно-полуутвердительно произнес сыщик. – Богатенькие буратины… Конечно, богатенькие – вон какие хоромы! Издалека видно. А в них, значит, дачники. Хозяева жизни, так сказать… Что ж, пойду кланяться этим хозяевам. Не видели ли вы, ваши сиятельства, того-то и того-то? Или, может, вы чего-то слышали?.. Ну, начали. А через три часа встречаемся на этих самых бревнах и подводим первые итоги. Если, конечно, будет что подводить.

Через три часа они встретились. Первым пришел сыщик. Он уселся на бревна и посмотрел на солнце. Оно уже миновало зенит и стремительно катилось к закату. Надвигался вечер. Сыщик вздохнул, он выглядел расстроенным и мрачным.

Вскоре к месту встречи прибыл и участковый Василий Курятников. Он также выглядел не слишком радостным. Участковый уселся рядом с сыщиком, и какое-то время они молчали, будто и не замечая друг друга.

– Ну? – наконец сказал сыщик, и в его усталом голосе ощущалось ехидство. – Я так чувствую, что у тебя – куча свидетельских показаний. В двадцать протоколов не уместишь! И как только стемнеет, мы пойдем его брать.

– Кого это? – невесело усмехнулся участковый.

– Убийцу, разумеется! Кого же еще! Ну, говори, не томи душу. Что, кто, как, чем?

В ответ участковый развел руками, сердито зашвырнул куда-то вдаль подвернувшуюся под руку щепку и лишь затем произнес:

– Хоть бы одна собака сказала что-нибудь путное! Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не знает… А ведь видели и слышали, точно тебе говорю! Но молчат! Вот такой здесь злоупорный народ, в этой Антоновой Балке! Хоть ты их веди на расстрел, все равно будут молчать! – Участковый от избытка чувств крепко выругался, помолчал, зашвырнул вдаль еще одну щепку, а затем спросил: – Ну а у тебя есть что-нибудь путное?

– Да, в общем, то же самое, что и у тебя, – нехотя ответил сыщик. – Во-первых, в дачном поселке почти никого нет…

– Ну да, – перебил участковый. – В основном они съезжаются по выходным или праздникам. На то она и дача…

– А во-вторых, – продолжил оперуполномоченный. – Во-вторых… Набрел я там на одно семейство. Ну, так эти люди меня даже в калитку не пустили. Сказали, что дачный участок – их частная территория, а раз так, то делать мне у них нечего. И ни на какие мои вопросы они отвечать не желают. Даже если бы я был министром внутренних дел, а не старшим лейтенантом полиции. Так прямо и сказали.

– А кто сказал-то?

– Не знаю. Какой-то молодой человек. – Сыщик помолчал и зло произнес: – Сучонок.

– А, – равнодушно произнес участковый. – Это Евгений. Их сынок.

– Чей сынок? – так же равнодушно спросил оперуполномоченный.

– Воронова. Вороновы там обитают, на этой даче. Фамилия у них такая…

– Что ж он там торчит, на этой даче, в разгар трудового дня?

– Отдыхает, должно быть, от трудов праведных, – кисло усмехнулся участковый.

– И кем же он трудится, что так устал?

– Вестимо, преуспевающим предпринимателем! – Похоже, участковый начинал заводиться. – У него в районном центре – выгодный строительный подряд. Вся стройка – его! Как же тут не устанешь?

– Понятно, – без всякого участия сказал сыщик, помолчал и спросил: – Так это что же, его дача?

– Нет. Дача – его папаши. Но, как ты, наверное, заметил, места там хватает всем. И папаше, и сыночку, и прочим. Дворец, а не дача!

– А что, у отца-то большая семья? – усмехнувшись, процитировал сыщик русского классика.

– Да не сказать, чтобы большая. Сами папаша с мамашей, их сынок, ну и еще дочка. Вот и весь список.

– Понятно, – еще раз сказал сыщик.

Они опять замолчали. Солнце уже почти касалось линии горизонта. Еще немного, и оно коснется этой линии, а затем неизбежно за ней скроется. Ни сыщику, ни участковому не хотелось вставать с бревен и делать также ничего не хотелось. Не спорилось дело у сыщика с участковым. Не было ни свидетелей убийства, ни каких бы то ни было доказательств, ни тем более подозреваемых. И непонятно, в какую сторону бежать и что делать, чтобы необходимые доказательства и подозреваемые появились.

– Ладно, – сказал сыщик, нехотя поднимаясь с бревен. – Потрудимся еще, пока солнце не закатилось. Пообщаемся с населением. Может, за что-нибудь и зацепимся. Значит, мне – налево, тебе – направо. И… – Он не договорил фразу, неожиданно переменил тему: – Слушай, а кто таков глава этого почтенного семейства и его супружница? И… ты сказал, что у них есть еще и дочка?.. Так вот, она по жизни кто?

– Ну ты даешь! – изумился участковый. – Живешь в городе, а городских реалий не знаешь! Кто у нас в районном центре мэр? А? Как его фамилия?

– Кажись, Воронова, – потер лоб оперуполномоченный.

– Ну? – хохотнул участковый. – А у хозяев дачи как фамилия? Тоже Вороновы! А дальше – мысли сам. Ты – опер, ты должен уметь мыслить логически.

– Ну и ну! – покрутил головой опер. – Так это меня поперли с дачи, принадлежащей нашему мэру? Какая для меня честь! Вернусь в отделение, расскажу ребятам – все обзавидуются! Ну а сам глава семейства – кто же он?

– Вроде как областной депутат, – ответил участковый. – Плюс, поговаривают, владелец каких-то заводов, газет и пароходов. Через подставных лиц, понятное дело, ибо по закону не положено.

– Понятное дело, – хмыкнул сыщик. – По закону не положено. Мама – мэр, сынок в этом же городе подмял под себя все строительство, а над ними гордо реет папа. Так сказать, орел областного масштаба. Нет-нет, никаких пошлых намеков, а тем более выводов! Просто так совпало. А так-то, конечно, все они – существа кристальной душевной чистоты. Ну а доченька у них кто?

– Толком не знаю, – пожал плечами Василий Курятников. – Говорят, учится в какой-то навороченной академии. Вроде как в Москве. Да она и бывает-то тут редко… Да ты для чего о Вороновых расспрашиваешь?

– И сам не знаю, – в раздумье проговорил сыщик. – Наверное, спросил для общего уяснения картины. И потом: а вдруг пригодится?

– Что пригодится? – непонимающе спросил участковый.

– Информация, которую ты мне сейчас выдал. Мало ли…

– Ты что же, думаешь, что Вороновы как-то причастны к убийству этого сибирского бродяги? – с недоумением спросил Василий Курятников.

– Ничего я не думаю… Просто я спросил, а ты ответил. Ну, пошли общаться с народом! И встречаемся на этом же самом месте, как только окончательно стемнеет.

И они пошли – каждый в свою сторону.