Читать книгу Легендарное дело - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 4

Утром Лев тихо выскользнул из номера, пока Мария крепко спала после длинной бессонной ночи. Она не смогла остаться в стороне от печального события. После того как Лена с Максимом вернулись из больницы, где оставили дочь под наблюдением врачей, Маша пробыла в доме хозяев гостиницы еще несколько часов. Полиция допросила Гуровых в качестве свидетелей, а после осмотра экспертами места преступления Мария долго помогала Елене убираться на веранде и справляться с горькими слезами от страха за дочь.

Лев тоже не спал оставшиеся до рассвета часы. Его мучили чувство вины и мысль, что нападение на девочку произошло, поскольку он настоял на том, чтобы не отдавать страховщику вещи покойной. Кто же так упорно охотится за вещами Песоцкой вот уже несколько месяцев? Очевидно, что страховщик, потеряв надежду договориться, решил использовать противозаконные методы. Свои подозрения Гуров озвучивать родителям Ани не стал, но решил разобраться в ситуации. Лев Иванович как профессионал понимал, что от его эмоций прошлое не изменится и ошибку надо исправлять здесь и сейчас, поэтому он вчера выяснил у Максима Жукова адрес и название частного дома престарелых, где провела последние годы Валентина Митрофановна. Необходимо было срочно выяснить, что же так упорно ищет страховщик. Раз ее родственники не знают, о чем речь, и грабитель не нашел искомое в коробках с вещами, значит, возможно, эта вещь до сих пор лежит в последнем жилище покойной женщины. Больше жертв не нужно, он должен опередить преступника! Только неплохо бы узнать, что надо искать.

Вздохнув, Лев принялся бесшумно заваривать себе кофе. Как же непривычно без поддержки напарника, полковника Крячко, без возможности сделать экспертизу в лаборатории и вести расследование официально! Да и жена ждала этого отпуска целый год, а вместо отдыха – одна неприятность за другой. Гуров решил, что до обеда посетит дом престарелых, а оставшиеся полдня можно будет спокойно провести на пляже с Марией. Он оставил жене записку, чтобы она не беспокоилась, выпил крепкого кофе и посмотрел маршрут на телефоне.

Ехать в соседний район, по московским меркам, оказалось недолго, чуть меньше часа. Гуров уже много лет не пользовался общественным транспортом, так что, глядя в окно, с удовольствием любовался пустым утренним курортным городом, улицы которого еще не наполнились гомоном туристов, яркими расцветками купальников и летних шорт.

Дом престарелых располагался в глубине города, недалеко от небольшой церквушки и парка. Двухэтажное старое здание было отремонтировано и выкрашено в приятный глазу бежевый цвет. Кругом пестрели яркие клумбы. Своей территорией дом престарелых напоминал детский сад: яркая беседка, удобные скамейки со столами, где стояли коробки с шахматами и шашками, возле клумб миниатюрные грабельки и лопатки для ухода за растениями, небольшая спортивная площадка, где постояльцы могут заниматься на свежем воздухе. О том, что в этом доме проводят свое время не дети, а старики, говорил лишь навес в углу спортивной площадки, где хранились не детские коляски, а ходунки и инвалидные кресла. Сами обитатели, из тех, кто мог передвигаться без помощи посторонних, выстроились на спортивной площадке и старательно делали упражнения под присмотром крепко сложенной женщины в спортивном костюме. Та двигалась энергично, так, что тряслись завитки ее пышной химической завивки ярко-рыжего оттенка.

– И потянулись хорошенько к солнышку! Тянемся! Тянемся так, чтобы косточки выпрямились и хрустнули! Закончили упражнение.

При виде незнакомца за высокими воротами с кодовым замком женщина приостановила зарядку и отправила своих подопечных самостоятельно работать на простеньких уличных тренажерах. Она подошла к калитке, сквозь очки внимательно рассматривая посетителя. На лице у женщины застыла вежливая улыбка, но глаза настороженно ощупывали непрошеного гостя.

– Доброе утро! Посещения начинаются с десяти. Вы к кому пришли?

Лев Иванович показал служебное удостоверение, чтобы избежать длинных объяснений, и сотрудница без вопросов набрала на замке код и провела оперативника к площадке.

– Меня зовут Светлана Васильевна, я директор этого дома престарелых. Хотя мы так его не называем. «Солнечная забота» – это пансионат по уходу за людьми пожилого возраста. Мы заботимся об их здоровье, настроении и вообще обо всех аспектах жизни.

– Отлично, – кивнул Лев. – Мне необходимо с вами переговорить о вашей постоялице Песоцкой Валентине Митрофановне. Где мы можем уединиться? Вы сейчас заняты?

– Мы практически закончили, но я не могу оставить их одних, у нас строгие правила насчет надзора за нашими подопечными, они не должны быть одни. Сейчас я приглашу медсестру, которая присматривает за ними во время прогулки, и мы сможем пройти ко мне в кабинет. – Директор сделала паузу. – И мне хотелось бы переодеться – в спортивном костюме я только провожу занятия ЛФК.

Лев Иванович согласно кивнул. Ему хотелось повнимательнее присмотреться к старичкам, бодро разминавшимся на площадке. На смену директору вышла невысокая кругленькая медсестра с россыпью веснушек на мягких щечках. Директриса что-то негромко ей проговорила и исчезла за тяжелой дверью. Лев сделал вид, что не замечает атмосферу общей настороженности, и лучезарно улыбнулся сотруднице. Как ни в чем не бывало он прошел на площадку, поздоровался со старичками, и те с любопытством уставились на гостя.

– Доброе утро! Я пришел поговорить о Валентине Песоцкой. Вы были с ней знакомы? – обратился он к двум старичкам, которые стояли отдельно от остальных возле турника.

– С Тинкой? А то! – бодро отреагировал сухопарый старичок в смешной огромной кепке, лихо сдвинутой набок. Он вдруг грязно выругался, так что Лев аж застыл от удивления. – Шалава эта ваша Тинка! С самой школы таскалась, как последняя профура!

– Вы ее с самой школы знали? – быстро нашелся сыщик.

– А то!

Старичок передвинул кепку на другое ухо, стайка старушек поодаль с любопытством прислушивалась к их разговору. Второй старичок кивал, но глаза его смотрели в пустоту впереди себя.

– Все же знают, что Тинка с молодости была оторва, – продолжил старичок. – Она восемь классов кое-как окончила и сразу в полюбовницы пошла, от нас нос воротила, что мы малолетки, а она с начальством местным трется.

– А здесь, в пансионе, у вас с ней какие отношения сложились?

– Шлюха – она и в старости шлюха, так же нос воротила от нас. – Лицо старикашки перекосилось от злобы. – А сама нищенка, ничего от своего женатого любовника не поимела, кроме проблем. За нее родственники платили, я знаю. Я ей предлагал, дуре, ко мне переехать в комнату, а она давай хохотать, что с потрохами нас всех купить может. Курва!

От обиды у пожилого мужчины летели во все стороны капельки слюны, кожа пошла красными пятнами. Кучка зрительниц у тренажеров затихла. На площадке засуетилась медсестра, она оттащила в сторону разбушевавшегося старика и зашептала Льву:

– Извините, вам нельзя с ними разговаривать. Ему плохо, сейчас приступ хватит. Им нельзя волноваться. Идите к входу, пожалуйста.

В дверях показалась директриса в деловом костюме – строгая юбка, скромная блузка. Она нахмурила брови при виде сцены на площадке и, поджав губы, сделала строгое замечание:

– Не стоит общаться с постояльцами пансионата без моего разрешения. Многие из них не отдают отчета своим действиям и словам. Незнакомые люди их пугают и могут спровоцировать на негатив. Следуйте за мной. Все вопросы задавайте мне, пожалуйста.

Лев Иванович прошел следом за женщиной по большому светлому холлу, где уборщица протирала пол между мягкими креслами, расставленными перед телевизором. Заметив его полный любопытства взгляд, женщина пояснила:

– Здесь наши подопечные проводят свободное время. Телевизор, настольные игры, живое общение. Есть также общая столовая, процедурная, медицинский кабинет. Нашим постояльцам ведь требуется ежедневный уход, регулярные осмотры, уколы, массаж и другие манипуляции. Наверху располагаются комнаты.

– У каждого отдельная комната? Сколько стоит содержание в месяц?

– Сумма может варьироваться от тридцати тысяч в месяц до бесконечности, – нахмурилась Светлана Васильевна. – Все очень индивидуально, зависит от состояния гостя. Мы собираем информацию, анализируем медицинскую карту и потом уже предлагаем пакет услуг.

Она распахнула светлую дверь и пригласила Гурова в небольшой кабинет. Лев Иванович устроился в удобном кресле для посетителей, а женщина заняла место за столом.

– Итак, слушаю. Что вы хотели узнать?

– В вашем пансионате недавно умерла Песоцкая Валентина.

Лев внимательно наблюдал за мимикой директрисы, но та явно привыкла к смерти своих постояльцев, на ее лице не дрогнул ни один мускул.

– Мне хотелось бы узнать подробности, как это произошло, кто обнаружил тело и кто забрал потом вещи.

Лев Иванович пока даже для себя не мог сформулировать, что именно он хочет найти в доме престарелых. Он действовал так, как привык в своей профессиональной деятельности – медленно и методично устанавливая все факты, каждую деталь.

Директриса раскрыла пластиковую папку, но заглядывать туда не стала. От Гурова не укрылось, что она практически наизусть знает содержимое и отвечает на его вопросы без запинки.

– В 7.30 утра медсестра пришла будить Валентину Митрофановну, как обычно это делается у нас. Та не отреагировала. Вызвали врача, он констатировал смерть. Это было в 7.43. Мы вызвали «Скорую» и полицию, как положено по регламенту. Никаких разбросанных вещей, рвоты или травм не было.

– У вас здесь свой врач?

– Да, Иван Иванович работает здесь полдня. Конечно же, в штате еще есть несколько профессиональных медицинских сестер, которые умеют оказывать первую помощь и проводят все процедуры. Но врача тоже удобно иметь под рукой. Мои ребята страдают кучей хронических заболеваний, и чтобы не возить пациентов постоянно в больницу, врач осматривает их минимум два раза в неделю и делает назначения – лечение, процедуры, рекомендации по питанию. Мы являемся частью большой сети пансионатов по уходу за пожилыми, наши филиалы есть во многих городах. Генеральный директор и владелец в Москве, работает в этой сфере уже давно, так что штат сотрудников был утвержден исходя из многолетней практики.

Лев Иванович кивал, а сам пытался понять, почему женщина так волнуется, отвечая на обычные вопросы. Кончики рыжих спиралек дрожали, хотя в кабинете были плотно закрыты окна, женщина машинально облизывала губы и то и дело прикасалась к часам на запястье.

– С кем из ваших подопечных общалась Песоцкая?

– Знаете, что старики, что дети – проблемы у всех одинаковые. Валентина – или, как она просила себя называть, Тина – очень была сосредоточена на своей внешности, любила наряжаться и ухаживать за собой, и наши дамы воспринимали ее как соперницу. Так что подружилась она, если это можно назвать дружбой, лишь с одной постоялицей, с Кларой. Понимаете, не все наши гости воспринимают реальность адекватно, некоторые живут в своем мире.

– Вы хотите сказать, что Клара не в себе? – переспросил Лев.

Уклончивый тон директрисы вызывал у него подозрения, что она что-то скрывает.

– Мы не используем такие понятия, – снова строго прозвучал ответ. – Клара иногда путает прошлое и настоящее. Может быть, наслаиваются книги или фильмы. При этом она вполне способна себя обслуживать. По меркам дома престарелых она в прекрасном здравии. А эти уходы в свой мир – всего лишь милое чудачество.

– Я могу поговорить с ней?

Пружинки волос затрепетали что есть сил, глаза у женщины забегали, и она выдавила:

– Не знаю, есть ли в этом смысл. Кажется, сегодня она себя плохо чувствовала. Да я бы и не сказала, что они прям дружили. Клара очень милая и нашла общий язык почти со всеми нашими постояльцами. У нее есть традиция – каждый вечер устраивать чаепития с очередной подругой, болтать обо всем на свете и рассказывать свои истории. Тина восприняла внимание женщины как данность, серьезно к Кларе не относилась. Не думаю, что она будет вам полезна.

– Очень жаль.

Лев сделал паузу, но директор упрямо молчала и перебирала пальцами пуговицы на пиджаке.

– Так что же стало с вещами Валентины Митрофановны? После ее смерти кто их забрал?

Ему показалась, что директриса вздохнула с облегчением.

– Приехали родственники и забрали их. Часть вещей они раздали персоналу, который ухаживал за Валентиной. Родственники наших умерших клиентов делают это очень часто – предлагают оставить что-нибудь на память о покойных. Обычно это мелочи, но иногда бывают и солидные подарки, я не возражаю против этого. Мои сотрудницы работают, ухаживают за стариками, как за родными, вкладывают душу и также горюют после их ухода.

– Вы можете вспомнить, что именно и кому из персонала отдали родственники Валентины?

Директор приподняла бровь в удивлении, но достала из ящика стола расписание дежурства сотрудников и сосредоточенно прошлась глазами по списку.

– Так. Наша уборщица взяла себе платок. Две вышитые картины мы повесили в холле. Медсестра Галина, которую вы видели на улице, забрала себе сумку… Кажется, это все… Хотите переговорить с Галей?

Теперь настала очередь Гурова удивляться. Строгая директриса, которая не разрешила ему пообщаться с приятельницей Валентины, вдруг сама предложила ему переговорить с сотрудницей. Но он скрыл недоумение и кивнул.

Женщина встала, чтобы отправиться за сотрудницей, и Гуров спросил:

– Я могу взглянуть на личное дело и медицинскую карту Песоцкой?

Директриса отрицательно помотала головой:

– Согласно правилам пансионата, это закрытая информация, к ней запрещен доступ без официального разрешения.

Но папку со стола Светлана Васильевна не убрала. Сыщику показалось, что она даже слегка подвинула пластиковый прямоугольник в его сторону. Этим он и воспользовался, как только женщина вышла из кабинета, и сделал фото каждой страницы. Придется повозиться, чтобы самостоятельно разобрать на фото специфические медицинские записи. В обычных условиях эксперт-криминалист справляется со сложными терминами и латинскими закорючками.

В дверь просунулась веснушчатая толстушка. Ее личико с мягкими щечками побледнело от волнения, в руках она держала вместительную сумку, искусно сшитую из квадратов кожи. Она шлепнула сумку на стол и в сердцах заявила:

– Вот, забирайте! Одни проблемы от этого подарка!

– Почему проблемы? Уже кто-то спрашивал вас о вещах Песоцкой?

– Да мужик прицепился на рынке, солидный такой, в костюме с искрой: продай да продай сумку, жене хочу подарок сделать! Я его послала, а пока домой шла, прям вот чуяла, что за спиной кто-то крадется. А на следующий день, пока я на работе была, ко мне в дом залезли, только я сумку с собой взяла, поэтому ничего не пропало. Это точно был он! Следил, следил, да не уследил! Я ее складываю в другую сумку, в лаковую, и потом в магазине нагружаю. Она прочная, ручки крепкие. Раньше шить умели!

Она ловко сложила большое полотнище в небольшой квадратик и щелкнула кнопкой, действительно превратив большой квадрат в компактную подушечку.

– Потрясающе! – Лев обрадовался, что наконец-то ему попалась словоохотливая собеседница, в отличие от напряженной и закрытой директрисы. – Классный подарок. А как вы узнали, что к вам в дом залез именно тот мужчина?

Галя насмешливо фыркнула, веснушки полыхнули огнем.

– Я в частном доме живу, и наш Полкан чужого никогда не пустит. Выдрал этому в костюме половину штанины и возле будки сложил, я сразу эту ткань узнала, серую с искрой.

– Можно, я посмотрю? – вежливо спросил Лев и указал на сумку.

Веснушчатая женщина, поняв, что никто не собирается отнимать у нее собственность, заговорила охотно и живо, будто вода зажурчала в ручье:

– Я не люблю после покойников вещи брать, примета такая есть, хоть родственники часто предлагают на память. Старички же нам родные становятся, как детишки! Но Тинку-то я всю жизнь знаю, считай, почти родня. Мы с Ленкой в один класс ходили. Она мне часто истории про Тину рассказывала, какая та оторва была по молодости. Да и не только она, весь город про Песоцкую гудел. Она умела мужикам головы крутить, хоть и прожила всю жизнь одна. Толку от ее красоты и шика никакого, получается, не вышло – ни богатства не нажила, ни семьи. Жалко мне было Тину, хоть и не любила она жалости, считала себя самой лучшей. Но сумка эта – про нее, про Валентину. Кажется, такая милая, а внутри вон какая большая. Вот и душа у Валентины большая была, а она прятала все от людей. Даже Клару нашу терпела, хотя не любила, когда к ней приставали с расспросами.

– Мне Светлана Васильевна сказала, что Тина только с Кларой дружбу водила, больше ни с кем.

– Да какая там дружба! Клара, как пиявка, прицепится и таскается за кем-нибудь. С вопросами пристает – откуда, где дети, кем работал. Если находит свободные уши, про сыночка своего рассказывает без умолку. Старики поболтать любят, конечно, но не все, а Кларе вот всюду свой нос засунуть надо. Но старуху можно понять – никто к ней не приходит, вот она в чужие жизни и лезет. А гости старикам нужны. Ленка каждые выходные к Тине каталась, всегда ей домашнюю еду привозила, мне немножко приплачивала из благодарности. А мне не в тягость лишний раз постельное сменить или массаж сделать старухе, да и детей кормить надо.

– Интересно было бы взглянуть на эту Клару, наверняка у нее есть много интересных историй о Тине. Странно, что ваша начальница отказала мне во встрече с ней из-за ее приступов, – огорченно вздохнул Лев.

Галя осторожно оглянулась на дверь и понизила голос:

– Да директриса новенькая у нас, всего полгода на этом месте, трясется за него. А тут проверка из прокуратуры нагрянула, вот она и пугается каждого шороха. Я ведь знаю, кто вы такой – московский опер Гуров, помогаете Ленке с мужем отбиться от прокуратуры. Они совсем озверели, меня тоже туда приписали, следователь выспрашивал, какие подарки мне одноклассница дарила и за что. Я сразу и не поняла, что почем, все по-честному рассказала. Это мне Ленка уже потом объяснила, что сейчас могут под меня копать, что я с ней в сговоре, Тинку на тот свет отправила. – Личико у толстушки побледнело, веснушки полыхали медными пятнами. – Ополоумели вконец. Я Ленку и всю ее родню знаю сто лет, больно надо травить старуху. И ведь было бы за что! Она же нищая была, Тинка, жила одна в своей развалюхе, пока Максим с Леной ее сюда не переправили. А когда она померла, все добро уместилось в три коробчонки. Там и смотреть не на что – бусы из пластика дешевого, платья она сама украсила стекляшками. Хотелось Тинке всегда красиво жить, да не вышло, вот она хоть блестяшками этими себе жизнь украшала. Так мне старуху жалко было с ее мишурой! – На глаза женщины навернулись слезы. – Ведь как за родную переживала! Так радовалась, когда диагноз у нее не подтвердился! Она вся, как елочка, светилась, что в Москве ее генерал покатал на служебной машине. Все повторяла, что он вылитый Гриша… А вы и правда похожи сильно на ихнюю породу. Как вы зашли, так я сразу поняла, что Тина про вас рассказывала.

У Льва немного зашумело в голове от быстрой речи медсестры, и он остановил женщину:

– Подождите, так вы знаете, кто такой Григорий и как он выглядел?

Галя смутилась и замолчала, но молчание длилось всего несколько секунд.

– Не хотела я про покойницу сплетни собирать, но раз уж надо, чтобы в этом деле разобраться, да и с языка спрыгнуло… Ведь вы правда страсть как похожи на Тининого Григория… Она гуляла долгое время, а потом осела дома после смерти матери. Кто-то говорил, что повзрослела Тинка и за ум взялась, а кто-то рассказывал, что она с женатиком связалась – с Григорием Болотниковым. Он у нас большим начальником в администрации города был. Начальство свое через тестя получил, поэтому с Тинкой только любовь крутил, не мог жену бросить. Раньше ведь с этим строго было. Долго с ним Валентина маялась. Он уже и в мэрии высоко взлетел, бизнес свой открыл, но к ней так и не ушел, чтобы место хлебное не потерять. Но я не верю в сплетни эти, не было у Болотникова денег. Может, профукал по любовницам или пропил, кто его знает. Но как онкология его накрыла, кроме квартиры, ничего жене не осталось, хоть взяточник был он страшный. И видела я его сто раз на фотографиях в газетах – очень на вас похож, такое редко бывает. Я сначала подумала, что Тина к старости немного стала бредить, когда она про Гришу начала рассказывать, а сейчас вижу, что зря на покойницу грешила. Так что вы ей радость перед смертью подарили. Недаром она прилетела такая довольная. Уселась с Кларой чай пить, про Москву ей рассказывала.

Лев Иванович отвлекся на несколько секунд от звонкого словесного потока Галины на необычную сцену за окном, которую женщина не замечала, с головой уйдя в воспоминания о последних днях Валентины. Низенькая сухонькая старушка в седых кудряшках шла под руку с невысоким коренастым мужчиной в медицинской форме. Вдруг она выдернула руку и со всей силы ударила темным кулачком ему по плечу. Тот в ответ грубо сжал руку женщине, с силой притянул ее к себе и сказал что-то на ухо, так что старушка трепыхнулась, поникла и покорно побрела дальше рядом.

Галина очнулась от воспоминаний, проследила взгляд оперативника и кивнула:

– Это Клара с врачом нашим прогуливается. Терпеливый такой мужчина, слушает ее часами. А она из его кабинета не выходила бы совсем, рвется к нему всегда. Любит он стариков. Им же важно не только лечение, но и еще чтобы слушали про их болячки да про жизнь. Я приведу сейчас Клару к забору, и вы ее расспросите. Но только через сетку. У нас здесь строго, просто так с территории не выйти, персонал попадает на улицу через пропуск и по коду. Я Клару через полчаса приведу в дальний конец сада, минут пятнадцать сможете поговорить. Лишь бы это помогло выпутать Лену и меня из этой истории! Сейчас идите налево, в глубь сада до конца. Ждите там.

Галя вовремя объяснила дорогу – в кабинет заглянула директор и, как рентгеном, обшарила Гурова взглядом.

– Закончили? Нам надо работать. Сейчас процедуры у пациентов, а потом обед. Давайте я вас провожу.

Лев распрощался и направился к выходу.

Перед тем как нажать кнопки кодового замка, директриса сунула ему плотные глянцевые рекламные брошюры пансионата «Солнечная забота». Женщина почти силком впихнула ему несколько экземпляров:

– Вот, держите, прочитайте обязательно, вам точно пригодится.

В этот раз Лев Иванович не стал сдерживать эмоции и вопросительно поднял бровь: интересно, как ему может пригодиться рекламный буклет дома престарелых в чужом городе? Но яркие книжки он все равно взял, и женщина в строгом костюме и с непроницаемым лицом закрыла за ним калитку.

Гуров размеренным шагом зашагал вдоль ограды. Невысокие деревца вторили железным прутьям и образовывали второй слой забора, живой и лиственный. Он не стал ждать в непосредственной близости, скрылся на время за толстым деревом. Лучше выйти из укрытия, когда Галина приведет Клару.

Пышные кусты и необрезанные деревья совсем заполонили дальний закуток территории пансионата, так что ему не было видно ни здания, ни спортивной площадки. Лишь время от времени доносился голос Галины, которая выкрикивала фамилии пациентов, приглашая их на процедуры. Спустя время прозвучал призыв возвращаться в помещение и готовиться к обеду. Гуров прислушался, ему показалось, что раздались шаги. Но пружинистая земля поглощала все звуки, а утренний ветерок шуршал листьями.

Наконец послышался шепот Галины:

– Иди, иди! Он хочет поговорить с тобой про Тину!

Лев всмотрелся. Это была та самая сухонькая старушка, что ударила костлявым кулачком врача. На запястье женщины разлился черный след от грубого захвата мужчины в халате. Старушка с любопытством уставилась на оперативника за забором. Она была в просторном хлопковом платье и накинутом на плечи большом платке. Лев дружелюбно ей кивнул:

– Здравствуйте, Клара. Мы можем поговорить? Я слышал, вы очень многое знаете о постояльцах пансионата. Можете мне кое о ком рассказать?

Клара молчала. В живых глазах мелькнул испуг. Она втянула морщинистую шею и спрятала худенькие ладошки в карманы платья. Лев продолжил:

– Вы общались с Валентиной, с Тиной? Вы помните ее?

Женщина смотрела настороженно, но кивнула в ответ.

– Она дарила вам что-нибудь из своих вещей?

Старушка сгребла в горсть концы платка на груди.

– Платок подарила, а я ей – открыточки от сыночка моего. – Глаза у Клары затуманились, она замотала головой в такт своим словам. – Мой сынок. Он приедет за мной, приедет, заберет отсюда. Мы уедем вместе, подальше от него, и он больше не будет меня мучить. Я не буду работать, не хочу больше, хватит. Не могу работать, устала и хочу, как Тина, уехать в Москву.

Лев попытался вернуть старушку в реальность:

– Откуда у вас синяк на руке? Кто вас обидел?

Она очнулась, будто вынырнула из воды, ошарашенно дотронулась до запястья. По лицу вдруг потекли слезы, хрупкая фигурка задрожала, как листочек на ветру. Старушка стремительно бросилась к забору и прижалась к прутьям.

– Мне надо бежать, бежать! Помогите мне, помогите уйти отсюда! Я больше не хочу работать!

Глаза были полны страха. Лев Иванович в недоумении подошел ближе. Он не мог понять, что происходит: очередной приступ выпадения из реальности или пожилая женщина действительно чем-то очень напугана?

– Почему вы хотите отсюда уйти? Вас здесь кто-то обижает? – Он мягко коснулся руки женщины и ощутил сухую тонкую кожу.

Та закивала:

– Он заставляет меня работать, все время только работать и работать!

– Кто он, как его зовут?

На тропинке зашуршали шаги, кто-то пробирался через кусты, тяжело отдуваясь. Тоненькая Клара, как испуганный заяц, бросилась бежать в глубину сада. На тропинке показалась раскрасневшаяся от бега Галина. Она махнула рукой, мол, пора уходить, и, увидев мелькание белого силуэта среди кустов, бросилась за беглянкой. Гуров подождал, когда две женщины появятся на дорожке. Галя поддерживала под локоть старушку и ласково ее уговаривала:

– Сейчас вкусный обед будет, с вашими любимыми голубцами. Никто вас не обидит. Ну же, не бойтесь, все в порядке! Вы же такая милая, кто вас может обижать?

Сыщик кивнул медсестре в знак благодарности за то, что она организовала встречу с Кларой, и пошел искать ближайшую остановку, чтобы вернуться обратно в гостиницу. Он быстро сориентировался, забежал в магазин, и когда жена проснулась, ее ждал сюрприз: букет роз и теплые хачапури.

После завтрака Маша вытащила из чемодана новый купальник и шляпу, которые тщательно подбирала в московских магазинах, готовясь к отпуску, – пришло время идти на пляж.

Они с Гуровым спустились по лестнице и в редкой толпе отдыхающих тотчас встретили недавнего знакомца, профессора Кальмана. Не заметить высокого крепкого старика, который изогнулся в мудреной асане на коврике для йоги, было невозможно. При виде семейной пары Гуровых, особенно Марии, профессор просиял и сразу же предложил им повторить совместный обед и прогулку, на что получил восторженное согласие.

До обеда Ефим Борисович показывал им простые асаны и рассказывал о своем путешествии в Индию, которое закончилось многолетним увлечением йогой. Мария под присмотром старика блистала чудесами гибкости, а Лев подолгу застывал в удобных положениях и размеренно дышал, отключаясь от посторонних звуков. Нирваны ему достичь не удалось, но мозг заработал чисто.

Он решил, что завтра же наведается в дом престарелых еще раз – уж больно странно ведут себя его обитатели. Директор нервничала и настойчиво пихала ему в руки рекламный буклет, а необычная старушка ругалась с врачом и умоляла о помощи. Сменив положение, Лев составил в голове список дел: побеседовать с врачом пансионата; посетить музей, чтобы изучить письма Валентины, которые Аня забрала из дома для выставки; отправить коллегам в Москву фотографии медицинской карты Песоцкой для консультации с экспертами-криминалистами, вдруг они найдут что-нибудь подозрительное. Во время третьей асаны Лев четко осознал, что надо организовать встречу с Савельевым. Мужчина очень хотел получить личные вещи Тины для якобы внутреннего расследования, но после нападения на Аню перестал выходить на связь, а ведь он должен был сегодня осмотреть вещи в присутствии родственников.

После йоги последовал долгий обед на открытой веранде за столом, уставленным дарами моря. Когда Мария ушла в дамскую комнату, профессор улучил минутку, чтобы поговорить с задумчивым собеседником с глазу на глаз.

– Лев Иванович, о чем вы тревожитесь? Весь день молчком, поделитесь тяжкими думами! Согласно психотерапевтическим учениям, любая беда становится легче после вербализации. Не держите в себе, расскажите.

Лев с интересом взглянул на собеседника – как тонко он улавливает настроение других людей. И вдруг ему пришла в голову шальная мысль, что профессор может помочь ему разобраться в медицинской карте Песоцкой и сэкономит усилия.

– Вы знаете, нужен профессиональный взгляд на одну историю врачебного наблюдения за пожилым человеком. Если бы вы смогли взглянуть, было бы отлично.

– Вы так долго решались попросить об этой услуге? – рассмеялся Кальман и вытянул из нагрудного кармана льняной рубашки очки. – Давайте разберемся с вашей историей. Знаете, раньше, до выхода на пенсию, при знакомстве я скрывал, что являюсь представителем такой почетной отрасли, как медицина. Сейчас же я рад каждому случаю вспомнить практику!

Лев протянул ему телефон с фотографиями, и Ефим Борисович погрузился в изучение.

Вернулась Мария и с недоумением покосилась на мужчин. Галантный профессор прекратил чтение и предложил уже становившуюся традицией прогулку по набережной. Возле причала они с Машей в унисон вздохнули.

– Еще мальчишкой мечтал о морских приключениях, – признался Ефим Борисович. – Представляете, даже одно время готовился для поступления в Нахимовское училище. С тех пор корабли во всех вариантах меня завораживают.

Мария чуть не захлопала в ладоши от радости:

– Ефим Борисович, умоляю, будьте моим спутником в морском путешествии! Вы столько всего знаете интересного!

– Если ваш супруг не возражает, буду счастлив быть кавалером такой красавицы.

Восхищение молодой женщины явно льстило пожилому мужчине, от эмоций он перешел на витиеватый слог.

– Не возражает. – Мария рассмеялась и чмокнула пергаментную щеку. – Во-первых, мой любимый муж при мысли о морской качке бледнеет и зеленеет, а во-вторых, его волнует новое расследование, а не морские приключения. Даже не скрывайте, что ему и вас удалось вовлечь в свои поиски очередного преступника! – Она лукаво подмигнула Льву и легко пошла по деревянному настилу в сторону гостиницы. – Пойдемте к нам, у нас есть уютная скамейка в тени. Я приготовлю кофе и принесу рекламные проспекты – выберем с вами самый лучший круиз!

В гостинице женщина удалилась на летнюю кухню, а профессор с Львом уединились на скамье под большим деревом. Ефим Борисович повторно пробежался глазами по снимкам в телефоне.

– Ничего критичного я не увидел. Обычные старческие болячки. Проблемы с суставами в таком возрасте нормальны, самые важные органы – пищеварение, сердце, почки – работают как часы. Даже не понимаю, для чего врач выписывал сильные болеутоляющие и снотворное. Никаких жалоб от пациентки или медицинских поводов не должно быть для обоснованного использования таких препаратов.

– Можете поподробнее объяснить? Понимаете, эта женщина, Валентина Митрофановна, незадолго до смерти проходила полное обследование в столице, и врачи исключили заболевания мозга. Родственники обеспокоились, что женщина в последнее время ведет себя странно. По всем показателям она была здорова и могла прожить еще много лет, но внезапно умерла. При вскрытии констатировали естественную остановку сердца. Мне необходимо понять, что же произошло.

Лев замер, с вниманием ожидая ответа Кальмана. Тот задумчиво постучал пальцами по плашкам скамейки.

– Я не патологоанатом, а как врач не вижу причин для назначения седативных препаратов. Инсомния, то есть бессонница, всегда является следствием чего-либо. Здесь же, в анамнезе, то есть в истории предыдущих заболеваний, нет никаких предпосылок для возникновения бессонницы и назначения лекарств от нее. Никаких болезней внутренних органов или неврологического характера нет, жалоб пациентки на проблемы со сном не зафиксировано, как и препаратов, которые вызывают инсомнию. – Кустистые седые брови профессора сдвинулись. – Не хотелось бы вас расстраивать, Лев Иванович, но в таком возрасте остановка сердца даже при небольшом превышении дозы препарата для регуляции сна будет выглядеть как вполне естественная причина летального исхода. Женщине назначили такой препарат. Снижение массы тела, назначение других лекарств, физические нагрузки и, как следствие, нарушения работы сердца, плюс еще десятки факторов вкупе с некорректным медикаментозным лечением могли спровоцировать угнетение дыхательной системы, а затем и смерть.

– Ефим Борисович, я совсем не медик, поэтому и обратился к вам. Я правильно вас понял, что в медицинской карте у Песоцкой есть назначенные врачом лекарства от бессонницы, от которых у нее могло остановиться сердце во сне, если дозировка была превышена?

– Совершенно верно, вы зря принижаете свои познания в медицине, – кивнул профессор.

На дорожке показалась Мария с небольшим подносом. В миниатюрных чашках плавали островки мороженого, плавясь в горячем кофе. Мужчины разобрали напитки, в прохладной тени раскидистого дерева яркий вкус пришелся как раз вовремя. Гуров обдумывал новую информацию, а его собеседник в третий раз просматривал фото, пытаясь найти что-нибудь подозрительное.

– Знаете, я мысленно представляю картину применения лекарства от бессонницы и хочу сказать, что оно явно пошло не на пользу пациентке. После начала курса у нее зафиксировано понижение артериального давления на постоянной основе, каждый день персонал вносил в карточку результаты измерения. Не знаю, стало ли назначение препарата причиной смерти, но оно как минимум ухудшило самочувствие. При таких показателях неудивительно, что у женщины случались периоды путаности сознания. В данном случае лечение приносило больше вреда, чем пользы.

– При вскрытии можно определить превышение дозы или заподозрить, что женщина получала ненужное лекарство?

Лев хотел разобраться с каждой деталью, чтобы наконец уже можно было выстроить версию событий.

На лице Кальмана отразилось сомнение.

– Если я правильно мыслю, эксперту для начала необходимо разобраться в медицинской карте и отследить клиническую картину негативного воздействия препарата, затем взять образец тканей внутренних органов для химико-фармакологического анализа и установить, что содержание лекарства в организме выше назначенной дозировки. Тогда можно говорить либо об ошибке врача и системном негативном воздействии препарата на организм с летальным исходом в результате, либо о разовой неправильной инъекции, когда превышение дозировки, опять же, привело к смерти. Здесь только лабораторные анализы и повторное исследование останков могут установить, что же явилось причиной.

Гурову опять пришлось переложить научные размышления в более простой вариант, чтобы удостовериться, правильно ли он понял своего собеседника:

– То есть она могла умереть от того, что препарат ухудшил ее здоровье, а могла умереть от одного укола с ошибочной дозировкой?

Профессор кивнул и философски отметил:

– Человеческий организм – тонкий, ювелирно созданный Господом Богом механизм. То, что одному причиняет минимальный вред, другого сведет в могилу. Без лабораторных анализов все мои рассуждения остаются лишь рассуждениями.

Объяснения старого профессора помогли сыщику разобраться в медицинской карте Тины, но что делать теперь с этими сведениями? Если обращаться в прокуратуру, придется Кальману снова подтверждать свое заключение, уже официально. Что же делать, как заставить прокуратуру не просто формально провести повторное расследование, но и сделать конкретное лабораторное исследование и установить, кто виновен в смерти Песоцкой? Это и снимет подозрение с четы Жуковых, и направит следствие в другое направление.

И тут же Гурова обожгла мысль: а что, если эксперт-криминалист подтвердит ошибку медсестры, которая ввела старухе лекарства больше, чем положено, и окажется, что это не случайность? Лена Жукова, с ее железным характером, так тщательно спрятанным в милой домашней оболочке, могла попросить свою одноклассницу помочь с крепкой здоровьем родственницей. Чуть больше лекарства в шприце – и семья Жуковых сможет наконец-то осуществить давние планы от рождения второго ребенка до учебы дочери в столице. Но в таком случае кто и что так настойчиво ищет в вещах покойницы и чего боится странная старушка, которая была подругой Тины в пансионате?

На тропинке показалась Мария и поманила мужа пальцем:

– Лев, я разбирала рекламу, и там оказались твои бумаги и записка. Мне кажется, тебе стоит на нее взглянуть. Я не стала трогать, она лежит в комнате на столе.

Гуров кивнул и направился в номер, а Маша с кучей ярких проспектов в руках поспешила к своему гостю, чтобы выбрать запланированное путешествие.

В номере было минимум мебели: большая кровать, шкаф, длинный стол, вытянутый наподобие барной стойки, и пара кресел. На столе лежали буклеты, которые сегодня Льву вручила директриса пансионата. Рядом с буклетами лежал вырванный из тетради лист с короткой фразой: «Сегодня в 8 вечера у старой пристани на пляже». Сыщик бросил взгляд на часы – начало восьмого. А старая пристань расположена на противоположном конце пляжа, примерно в часе ходьбы.

Лев вернулся к уютному уголку под деревом, где Мария с Ефимом Борисовичем бурно обсуждали варианты морской экскурсии. На его предложение прогуляться они отмахнулись, заявив, что прервать столь важное занятие никак не могут. Он предупредил, что будет на пляже, и заспешил вниз по лестнице.

На берегу в это время отдыхающих почти не было, весь поток переместился поближе к центру, где есть кафе и забегаловки с уличной едой. Лишь бродили редкие парочки, да уборщики ловко нанизывали мусор на острые палки. Один из них объяснил дорогу к старой пристани, и Лев ускорил шаг по деревянным настилам. Он торопился, всматриваясь в накрывающую пляж темноту. Показались облезлые ржавые сваи пристани, которая давно перестала служить для швартовки кораблей и потихоньку разрушалась под ежедневным натиском волн. Сыщик постоял несколько секунд возле низенькой ограды, преграждающей путь к открытой площадке. Деревянный настил здесь давно сгнил, обнажив металлический остов конструкции, и местные власти обнесли от любителей экстрима всю территорию небольшим заборчиком и предупреждающими табличками. Вокруг не было ни души, а скромный свет далеких кафе не дотягивался до песчаной полоски.

– Я уже думала, вы не придете.

Голос раздался откуда-то сбоку. Из черноты железных опор выступила полная фигура со знакомой пышной шапкой рыжих кудрей на голове. Женщина с тревогой всматривалась в темноту, но вдруг схватила Льва за руку и лихорадочно зашептала:

– Я не могла с вами поговорить в кабинете, поскольку нас могли подслушать. К нам уже приходили из прокуратуры, и я им не стала говорить. Это глупо, а я не хочу проблем на новом месте. Но вам я должна, просто обязана рассказать – вы же сыщик из Москвы, тот самый знаменитый Гуров, мне подруга про вас рассказывала. Поэтому я вам сунула записку в буклет. На территории пансионата невозможно это обсудить, а мне есть что рассказать. Хотя это выглядит очень странно, я так хотела бы, чтобы это оказалось всего лишь совпадением, но не могу оставить все вот так, я ведь должна заботиться о своих пациентах.

Лев сдержанно промолчал, давая женщине возможность выговориться. Та же, дрожа, словно от лихорадки, оглядывалась, продолжая быстро выкладывать ему причину их встречи:

– Я чуть больше полугода назад перешла в этот пансионат. Раньше жила и работала в Сибири, но мама тяжело заболела. Врачи сказали, ей нужен морской воздух, мягкий климат. Я перевелась сюда, сначала в Краснодар инструктором по ЛФК в таком же пансионате, потом меня повысили, но перед повышением я стажировалась у директора в Ростове-на-Дону. И везде я встречала ее! Клару! Первый раз я встретила пожилую женщину в Краснодаре, а потом снова столкнулась с ней через год в Ростове-на-Дону. Тогда я решила, что это совпадение, простая случайность, но, когда перевелась сюда и приняла дела, пришла в ужас!

– Есть ведь вероятность, что родственники Клары просто переезжают по работе и переводят ее из одного пансионата в другой, – предположил Лев Иванович.

– Я проверила, все проверила! – Женщина вытащила из сумочки небольшую папку и сунула ее в руки оперативнику. – Ни в одном договоре не упоминаются родственники или близкие, договор с пансионатом заключен от ее имени, оплату она тоже привозила сама сразу на полгода вперед и нигде не прожила этот срок, просто исчезала, и все, оставляя расписку о добровольном отказе от проживания.

– А как же ваше руководство? Они никак не реагируют на такую странную постоялицу и ее регулярные исчезновения?

– Владельцы сети не в курсе. – Рыжие пружинки снова затрепетали от волнения. – Каждый пансионат – это отдельная юридическая организация, мы присылаем владельцам лишь таблички с финансовыми показателями, а все документы на пациентов хранятся у директоров. Я веду дела пансионата по доверенности. Нет единой базы с фамилиями и договорами пациентов, поэтому никто не обращает внимания на странную старушку. Проблем она не приносит, вносит оплату исправно – о чем беспокоиться?

– Но вас же отчего-то беспокоит ее присутствие. Что вас смущает?

Директриса кивнула на папку в руках Гурова:

– Я собрала все документы из всех пансионатов. – Она вдруг зажала рот рукой, по щекам потекли слезы. – Я сама не верю, не верю, но все так складывается! Клара… Там, где она появляется, умирают люди. По пять-шесть смертей за полгода – это слишком много! Простите… – Женщина вытерла глаза, глубоко вздохнула и решительно пояснила свою бессвязную речь: – В папке лежат договоры, которые заключали с Кларой пансионаты, и отчеты о смертях пациентов за год из трех заведений. У нас нет общей базы, и мне пришлось запрашивать данные в каждом доме престарелых по отдельности. Надеюсь, это вам поможет. Я не могу молчать, это же люди, мои подопечные! В прокуратуру с этими бумагами я не могу пойти. Боюсь, что, кроме насмешки, мои подозрения ничего не вызовут, а если их и воспримут серьезно, то после такого заявления меня быстро уберут с места директора. Я уже несколько месяцев не знаю, что с этим делать! А тут появились вы с расспросами о Тине и заинтересовались их дружбой с Кларой, и я решилась обратиться к вам за помощью. Понимаю, что у вас свои интересы, но вдруг вы поймете, что не так. Ведь всем умершим проводили вскрытие, и никаких вопросов не возникло. Если необходимо, я организую вам встречу с Кларой. Но только не в пансионате, умоляю! Не хочу, чтобы мои подозрения получили огласку и меня уволили! Я буду счастлива, если вы мне скажете, что это просто совпадение и я всего лишь схожу с ума!

– Я хочу встретиться с Кларой, в любом месте, где вы решите, – кивнул Лев Иванович. – И мне также надо переговорить с вашим штатным врачом.

Еле слышно директриса прошептала согласие и заторопилась в сторону жилых домов, подальше от моря. Лев тоже медленно пошел вдоль воды, потом снял туфли и понес их в руках. Волны равномерно набегали и откатывались, в такт им ритмично выстраивались его мысли.

Если Валентина стала жертвой умышленного убийства и есть другие пострадавшие, что же тогда ищет сотрудник страховой в наследстве Тины? Или, может быть, он не имеет отношения к смерти стариков, но, как и директриса, полон подозрений и ведет свое личное расследование этой истории?

В размышлениях он незаметно прошагал путь обратно. В темноте поднялся по лестнице, прошел по двору и открыл дверь в номер. Содержимое чемоданов было разложено по креслам – жена готовила наряд для завтрашней поездки. Устав после долгого дня, Мария не дождалась его возвращения и сладко уснула. Как часто дома в Москве он так же приходил после долгого рабочего дня, а то и нескольких суток, и с нежностью любовался на нее, сожалея и давая себе клятву больше не погружаться в работу с головой. Вот и сегодня Лев пообещал себе, что завтра закончит расследование этой истории, пока Мария будет наслаждаться морским путешествием в компании профессора. Пожилой мужчина в восторге от компании молодой прелестной женщины, а Маша с огромным интересом слушает его невероятные истории. С таким спутником жене будет гораздо интереснее, чем на пляже рядом с погруженным в свои мысли мужем.

Завтра с самого утра он начнет расследование. Если оно никуда не приведет, больше попыток он не станет предпринимать. В конце концов, он приехал отдыхать, а не разбираться с кучей загадок обитателей пансионата для пожилых людей.