Читать книгу Горячий танец смерти - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 10

Оказалось, что Крячко и Виктория уже были знакомы друг с другом. Пару лет назад они встречались на одном из праздничных корпоративов, устроенных в честь Дня работника уголовного розыска. Ни Гуров, ни Станислав не были любителями подобных новомодных мероприятий и сразу же после торжественной части всегда норовили улизнуть домой. Но в тот раз, в отсутствие Гурова, который уезжал в очередную командировку, генерал Орлов какой-то хитростью сумел заманить Станислава на одну такую вечеринку. Станислав тогда тихо маялся, забившись от подвыпивших коллег в самый дальний угол, и только знакомство и беседа с Викторией спасли его от неминуемой смертной скуки. Но потом, после этого вечера, пути их как-то не пересекались, и Крячко забыл об интеллектуалке, которая весь вечер развлекала его беседой на тему занимательной психологии.

– Так вот, значит, как оно получилось! Теперь ты работаешь с оперативниками из наркоотдела, – улыбнулся Крячко, когда Виктория рассказала ему, как Волгин переманил ее из уголовной полиции, где она работала в Юго-Западном округе Москвы, к себе в управление. – Нравится больше, чем раскрывать убийства?

– Да, там интереснее. Во всяком случае – для меня. Работать с наркозависимыми – это как изучать другую планету. Тут тебе и психология, и психиатрия. В общем, есть за что зацепиться и написать докторскую диссертацию.

– Ого! – восхитился Крячко. – Уже начала писать? Какая тема?

– Все пока только в начальной стадии, в разработке. Готовлю материалы, собираю случаи из жизни и практики для примеров, обдумываю план. А тема… Там сложная терминология. Но суть в том, чтобы выявить генетические, педагогические и психологические причины, которые приводят к наркомании. Конечно же, об этом писали, и очень много, но я хотела бы разобраться в глубинной сути такого явления, как наркомания. Просто я не считаю, как многие мои коллеги или врачи-наркологи и психиатры, что наркозависимость – это болезнь.

– Интересно, а что же это, если не болезнь? – Крячко заинтересованно посмотрел на Викторию.

– По моему мнению – это духовная деградация личности, – чуть покраснев, ответила психологиня. – То есть сначала личность деградирует, разрушается духовно, а только потом становится наркозависимой, а не наоборот.

– Фьють, – присвистнул Станислав, – вон ты куда замахнулась! Интересно, как ты собираешься доказывать то, что в человеческом понимании не является каким-то физиологически-химическим процессом в нашем организме? Я имею в виду наличие души. Ведь духовность без души – невозможна, я так понимаю?

– Ты правильно понимаешь, – смущенно ответила Виктория. – А вот в нашем обществе духовностью считается не наличие у человека души, а наличие внутренних моральных ценностей, традиций, определенного уровня образования, совести, в конце концов. Отчего-то считается, что духовность можно воспитать, привить. Словно это прививка. Но как, скажи мне, можно привить человеку совесть или способность быть добрым, а не злым? Как, отрицая одно, то есть существование души, можно считать наличие другого – духовности – естественным в человеке? А наркоманы и алкоголики, которые, может, и были в свое время воспитаны в нравственных нормах и даже по природе своей добрые – откуда они потом берутся? Почему деградируют и становятся моральными уродами и преступниками?

– Не знаю. Но сейчас ведь многие люди считают себя верующими и имеют понятие о душе… – пробовал возразить Станислав.

– Вот именно, что в большинстве своем только имеют понятие, – с сожалением вздохнула Виктория. – Я, конечно же, понимаю, что такая тема диссертации не совсем подходит к психологии как к науке о сознании и поведении человека. Но я хочу попробовать и найти связь…

– Слушай, очень интересная тема! Как только ты оформишь свои мысли на бумаге – дай мне знать. Хотелось бы почитать, что ты по этому поводу думаешь. А пока пойдем с тобой утешать одноклассницу Льва Ивановича. Уже приехали.

Дверь им открыла недовольная Михайловна. Она узнала Крячко, которого знала столь же давно, как и Гурова, и сразу же на него заворчала:

– Плачет ваша дамочка. Горько так плачет, но мне двери не открывает. Заперлась в комнате и рыдает. Привезли, бросили женщину. А утешить – некому.

– Не ворчи, Михайловна, – покосился на нее Станислав, проходя в квартиру. – Горе у нее, потому и плачет. Наверняка Лев Иванович ей позвонил уже, – повернулся он к Виктории.

– Да-да, звонил ей кто-то, а после она и плакать начала, – поддакнула Михайловна.

– Все-то ты слышишь и знаешь, – усмехнулся Крячко. – В какую комнату стучать?

Но стучать не пришлось. Дина сама вышла им навстречу, заплаканная, с припухшими глазами и лицом.

– Вы от Левы? – спросила она, глядя на Викторию.

– Да, от него, – кивнула психолог. – Что он вам сказал?

– Сказал, что нашли тело девушки и мне надо съездить с вами и опознать его. Сказать точно, Айнуру нашли или нет.

– Да, все верно, – ответила Виктория. – Но для начала вам нужно успокоиться. Пойдемте в комнату, я вам кое-что объясню и расскажу.

Под удивленные взгляды Лютика и Крячко одна женщина сочувственно обняла другую за плечи и повела ее вглубь комнаты, а потом и вовсе закрыла за собой дверь.

– Кофе будете? – Не зная, что еще сказать, Михайловна посмотрела на Станислава.

– Нет, не хочу, а вот водички бы попил, – ответил Крячко.

– И принесите еще один стакан воды нам, – выглянула из комнаты Виктория.

– Ага, сейчас, я мигом, – засуетилась Михайловна.

Они с Крячко прошли на кухню, потом Лютик умчалась со стаканом, а Станислав подошел к окну и посмотрел на улицу. На кухне было накурено так, что дым просто-таки висел густой тучей в воздухе. Станислав открыл пластиковое окно настежь, благо на улице сегодня было тепло. Солнце как раз находилось напротив окон квартиры, и Станислав на пару минут застыл, подставив ему лицо.

– Весна. – На кухню зашла Михайловна. – Помню, в прошлом году она была не такой теплой.

– Ты все еще куришь свою вонючую трубку, Лютик? – повернулся к ней Крячко. – Смотри, такими темпами до следующей весны не доживешь. Вон как надымила, хоть полотенце вешай. Кухня ведь все-таки…

– Вот именно – кухня! – подняла желтый от выступившего на нем никотина указательный палец Михайловна. – Причем кухня моя, а потому что хочу в ней, то и делаю.

– Как твой сын? – сменил тему разговора Станислав. – Слышно о нем что-нибудь?

– Нет, – коротко и резко ответила Михайловна и отвернулась, не желая дальше говорить об этой больной для нее теме. – А ты все еще с Гуровым в паре работаешь?

– Куда я без него! – улыбнулся Станислав. – Мы с ним как нитка с иголкой.

– Ну что, поехали? – Их разговор ни о чем прервала Виктория.

– Да, едем. – Станислав прикрыл окно и пошел к выходу. Дина ждала их уже одетая. На ее круглом смуглом лице почти не осталось следов слез, но глаза, темные, как ночное весеннее небо, оставались печальными – внешние уголки век опустились и напоминали теперь полумесяц.

* * *

Опознание тела дочери Дина пережила стойко и практически не плакала. Только одинокая слезинка, которую ненароком заметил Станислав, скатилась у нее по щеке к подбородку. Женщина смахнула ее платочком, который быстро достала из рукава пальто. Подписав нужные бумаги, которые ей подала приехавшая в морг почти одновременно с ними следователь, вызванная Дербеневым, Дина молча вышла на улицу. И только там, словно очнувшись, она спросила, обращаясь к Станиславу:

– А когда мне ее можно будет забрать?

– Пока что не знаю, – нахмурился Крячко. – Есть некоторые странности и вопросы… Вернее, мне нужно задать вам несколько вопросов. – Станислав посмотрел прямо в глаза женщины. – Вы смогли бы на них ответить? В принципе, все вопросы могут подождать и до вечера.

– Я не знаю… – тихо ответила Дина. – А что за вопросы? У меня тоже есть вопросы к вам, но я…

– Знаете, Дина Руслановна, давайте-ка мы отвезем вас обратно на квартиру, – вмешалась Виктория и, посмотрев многозначительно на Крячко, спросила у него: – Вопросы ведь могут подождать до вечера или даже до завтра?

– Могут, но только до вечера, – ответил Станислав. Он кивком отозвал Викторию в сторону и сказал ей тихо, чтобы не слышала Дина: – Мне нужно точно знать, что с девушкой случилось. При расследовании всегда возникают некоторые вопросы, на которые сможет ответить только ее мать. По крайней мере, я должен знать, что мне предпринять завтра – расследовать дальше всю эту историю или позволить Дине Руслановне забрать тело дочери и забыть все, как очередной страшный сон.

– А что, есть подозрения, что ее все же могли убить? – так же шепотом спросила Виктория. – Явных признаков насилия на теле, насколько я успела заметить, нет. Может, я чего-то не знаю?

– Наркотик. В теле девушки был обнаружен большой процент алкоголя и наркотик. Сама знаешь, что одновременно принимать то и другое – рискованно. Нужно узнать, были ли у Айнуры какие-то проблемы с психотропными веществами и спиртным.

– Но мать не обязательно должна знать об этом. Ты же понимаешь, что никто из наркоманов просто так в своей зависимости родителям не признается.

– Понимаю. Она вообще могла впервые принять наркотик и не знать, что он несовместим с большой дозой алкоголя.

– А что за наркотик? – Виктория еще больше наклонилась к Станиславу, боясь, что ее услышит Дина.

– Мефедрон…

– Что? – удивленно посмотрела на него Виктория.

– Мефедрон, – повторил Крячко. – А что тебя так удивляет? – не понял он.

– Да то, что именно мефедрон сейчас в разработке у нашей группы.

– Ага, – задумался Крячко. – Наверное, это и имел в виду Лев, когда говорил о разных появившихся у него догадках.

– Каких догадках? – заинтересовалась Виктория.

– Вот и я хотел бы знать – каких, – ответил Станислав. – Поехали, отвезем Дину Руслановну, а потом еще поговорим.

Они отвезли Дину на квартиру к Лютику. Виктория дала женщине пару успокоительных таблеток, достав их из своей сумочки, а Станислав пообещал, что вечером приедет к Дине вместе с Гуровым и тогда они поговорят. Дина сможет спросить все, что ее интересует, и ответить на все вопросы Крячко. На том и распрощались.

– Поехали обратно в ваше управление, – сказал Станислав и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, помогая Виктории сесть. – Задам пару вопросов Льву. Надо что-то решать с Айнурой, а вернее – с расследованием ее смерти.

– Мне кажется, что девушку или убили, или это несчастный случай, – высказалась Виктория.

– Почему ты так думаешь? Может, все-таки самоубийство?

– Тогда бы Дина мне об этом сказала, – ответила психолог.

– Ты ее об этом спрашивала?

– Да, я задала ей пару вопросов, когда успокаивала ее в комнате. Нет, не напрямую. Я спросила ее о настроении Айнуры в последние дни – перед тем, как она пропала. Мне хотелось знать – может, у девушки была депрессия. Но Дина ответила, что дочка была в хорошем настроении и даже хотела приехать вскоре домой, в отпуск. Так что если бы Дину что-то насторожило в поведении Айнуры, то она бы мне сказала об этом.

– Вот как! А отчего ты мне сразу не рассказала об этом?

– Не успела. Да ты и сам сказал, что лучше отложить разговор на потом. Вот это «потом» и наступило, – улыбнулась Виктория.

– А что еще интересного она тебе сказала, о чем я еще не знаю? – в ответ улыбнулся Крячко.

– Больше ничего, – пожала плечами Виктория. – Времени на долгие разговоры у нас не было.