Читать книгу Город мертвых - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 4

У входа в кафе Гуров стоял ровно в 18:00, как и условился с Альфредом Риккером. Он на ходу бросил равнодушный взгляд мельком на публику за столами: парочки, шумная компания, осоловевший мужчина рядом на высоком барном стуле. Тот сидел с грустной физиономией над стаканом с желтой жидкостью и, казалось, не обращал внимания на происходящее вокруг, но Гуров знал, что сейчас Крячко абсолютно трезв и внимательно наблюдает за происходящим через зеркальную стену бара, где между бутылками отражались все столики.

Улыбчивый мистер Риккер в окружении мрачных охранников уже ждал своего гостя за щедро заставленным едой столом. От общего пространства его столик был отделен мягкими перегородками, так что музыка и голоса звучали едва слышным фоном. По движению брови вся охрана растворилась в полумраке коридора, они остались наедине. Альфред вопросительно наклонил голову:

– Ну что же, Левон, у вас появились желания?

Гуров спокойно ответил:

– Нет. Я пришел на встречу из уважения к вам, но за свой поступок не хочу оплаты или подарков. Спасти человеческую жизнь – это нормально. Вы живы, и этого достаточно.

Он покосился на тугой кожаный портфель, приготовленный, по всей видимости, для него на бархатном диване:

– Деньги тоже не возьму. Если вам так необходим этот откуп, то потратьте на благотворительность. Лечение детям или помощь старикам – они нужнее. Спасете другие жизни, как я вашу.

Риккер расхохотался искренне и заразительно, потом погрозил пальцем Гурову:

– Я так и знал, что вы откажетесь. Ну что ж, хотя бы ужином могу вас угостить? Не за спасение, просто один хороший человек угостит другого хорошей едой. Прошу вас, присаживайтесь. Уверен, что мы найдем общие темы и приятно проведем время.

Льву не нравилась настойчивость нового знакомца, но пришлось подчиниться. Не стоит раздувать противостояние с тем, за чьей спиной стоит десяток вооруженных охранников.

Риккер прищурился лукаво:

– Вы ведь работали в органах и не мало, не правда ли? От меня трудно скрывать свою сущность. Почему ушли?

Лев неопределенно ответил:

– С новым начальником не сошлись характерами.

– И чем теперь занимаешься? Ничего, что перешли на «ты»? Сидя за одним столом, можно обойтись и без формальностей. Ты как на это смотришь?

– Согласен. – Лев, он же Левон, принял правила игры.

Раз уж не удалось уйти просто, то можно расспросить Риккера о нем самом и внимательно отследить реакции. Опер научился на своей работе различать на лице человека даже мельчайшие признаки лжи или беспокойства. Но для начала надо показать, что он расслабился и стал доверять странному иностранцу. Лев тщательно исследовал то, что стояло на столе, потом положил себе щедрую порцию салата, отбивную и налил полный стакан минералки. Американец довольно ухмыльнулся – лед растаял, и наконец сдержанный Левон пошел на контакт. Он сам плеснул себе стопку прозрачной жидкости и чокнулся аккуратно краем о стакан оперативника:

– Ну что, будем здоровы, а остальное приложится!

Они выпили, захрустели закусками и салатами. Гуров решил, что не будет строить из себя недогадливого дурачка, просто будет собой, лишь немного скроет истину. Уточнил то, что волновало его сейчас:

– Удалось найти того, кто стрелял? Задержали?

Альфред блаженно откинулся на спинку дивана, покачал отрицательно головой. Потом вдруг спросил:

– А чем ты зарабатываешь на жизнь, Левон? Как живет бывший сотрудник внутренних органов?

Лев пожал плечами:

– Беру заказы, если кого-то надо найти, сфотографировать. Разное бывает, родственники ищут пропавшего, параллельно меня нанимают в помощь полиции. Чаще всего ревнивые супруги хотят знать, чем занимается их вторая половина в свободное время.

– В Штатах это называется частный детектив, и это тоже чаще всего бывшие полицейские, – кивнул Альфред. Он неожиданно отодвинул тарелку в сторону и наклонился поближе к Гурову. – Послушай, я знаю, что тебе нужны деньги, я видел, как ты живешь. Обычная панелька, спальный район. Ты мне нравишься, ты спас мне жизнь и не берешь за это награду, поэтому я предлагаю тебе отработать этот гонорар. Я удвою сумму, если ты узнаешь, кто организовал на меня нападение. Не кто стрелял, а именно организатор. Дальше я сам разберусь. Твоя работа будет только сбор информации, ничего больше. Никто не узнает о нашем договоре, только ты и я.

Гуров недоверчиво слушал собеседника:

– У вас целый штат личной охраны, разве они не могут заняться этим?

Альфред недовольно дернул плечом, скосил глаза на вход в отдельный кабинет, за которым стояла невидимая охрана:

– Я плачу им за другое, Борис и его ребята отвечают прежде всего за мою безопасность. У них ни времени, ни… возможностей. – Риккер мягко обошел тот факт, что он невысокого мнения о способностях своей охраны. – Задание особенное, специфическое. Понимаю, что тебе надо время. Вот моя визитка. – Перед Гуровым легла плотная картонная карточка с лаконичной надписью на английском. – Жду завтра звонка с решением. Если откажешься, в обиде не буду. Но, думаю, тебе будет интересно, это не семейные адюльтеры, а настоящее дело. Надеюсь, ты соскучился по настоящему сыску.

Про себя Гуров усмехнулся, недаром мудростью Горца восхищался весь криминальный мир. Мгновенно нашел кнопки, которые сработают, и нажал. Не хочешь денег, держи тогда профессиональный интерес. Он хоть и на другой стороне закона, а знает, что не бывает бывших сыщиков, это в крови оседает – желание узнать истину. Лев тоже откинулся на спинку дивана, мягкие подушки обволокли тело. Он отодвинул стакан и тарелку подальше, чтобы подчеркнуть деловой стиль разговора:

– Если я соглашусь, мне нужна информация о вас. Понимаете? Мне нужно будет знать о вас все: с кем живете, кто вас любит, кто вас ненавидит, как вы зарабатываете деньги. У состоятельных людей много врагов, недоброжелателей.

Риккер снова разразился звонким смехом, от которого тоже так и тянуло улыбнуться. Он кивнул:

– Я вижу, Левон, что ты профессионал. Не надо так глубоко, мне нужна лишь информация о том, кто был на кладбище, кто стрелял в меня.

Он вдруг стал серьезным, посуровел:

– Я уже много лет являюсь гражданином другой страны. Да, я из России, даже больше тебе скажу – из Москвы. Но я не бывал здесь десятки лет, поэтому все мои враги и друзья теперь слишком далеко, чтобы мстить мне. Да никто и не знает о поездке, визит неофициальный из-за печального повода. Мои интересы в России представлял Олег Шанурин, и сейчас он внезапно скончался. Автомобильная авария, так что смерть – она всегда рядом ходит. Я не мог не приехать на похороны партнера. Поэтому это нападение меня так удивляет, никто, поверь мне, Левон, никто не знает, что я в России. Ни мои бизнес-партнеры, ни моя семья. К тому же я много лет веду дела в Америке, там не используют такие методы работы с конкурентами. Да и в России эти времена прошли.

– Какой бизнес от вашего лица вел здесь Шанурин?

От этого вопроса Риккер отмахнулся:

– Инновационные технологии, изобретения, экологичная энергия. Сейчас в Европе просто помешаны на этом, тут тоже проявляют интерес. Я инвестировал проект целиком, он по-прежнему принадлежит юридически моей компании. Никаких попыток захвата, проект принадлежит мне, и никто на него не покушается. Если бы не стрельба на кладбище, то никакого криминала в нашей работе ни один профессионал не найдет. – Вечная улыбка вдруг сползла с лица, Альфред стал серьезным. – Во всем мире в бизнесе действует такое понятие, как репутация, если вести дела нечестно, то никто не захочет с тобой работать. Это я выучил твердо, и хотя я по рождению русский, но веду теперь дела, как американец. Все налоги, зарплаты, отчисления – все кристально чистое, строго по закону. Я честный человек и веду честный бизнес. – Риккер задрал подбородок от гордости за свое заявление.

Гуров подумал про себя: «Ну теперь-то да, когда деньги отмыты от крови, можно бить себя в грудь и гордиться тем, что ведешь дела по закону». Вслух же он только произнес:

– Я понял, да, возьму паузу и дам ответ завтра. Слишком мало ясности и слишком много ограничений.

Проницательный взгляд голубых глаз засиял прищуром:

– Не хочешь браться, потому что не уверен, что получится выполнить задание? – Риккер наклонился поближе и почти прошептал: – Именно поэтому я хочу нанять тебя, Левон, я вижу, что ты перфекционист и выжмешь максимум информации. Давай так, я заплачу всю сумму в любом случае, будет результат или нет. Я уверен, что ты используешь все свои возможности, я доверяю тебе, моя интуиция говорит, что тебе можно доверять. Ты будешь соблюдать договор.

Но Лев был непреклонен, он попрощался коротким кивком головы:

– Я позвоню завтра. – И нырнул из приватного пространства в общий зал. Людей здесь заметно прибавилось, мужчина за стойкой стал еще пьянее, но все еще держался на своем стуле. Лев коснулся воротника куртки, подавая условный знак «все хорошо». Тотчас же пьяный мужчина соскользнул со своего места и направился шаткой неуверенной походкой к дверям. Он картинно закривлялся перед стеклянной створкой, пропуская вперед стайку нарядных девушек. В этой суматохе Льву удалось быстро выскользнуть наружу и отойти подальше от сияющей огнями вывески. Теперь темнота его скрыла почти полностью, он взмахнул рукой и остановил машину с «шашками». Уже в салоне разрешил себе обернуться, так и есть, за ним следуют две машины. Одна почти нос к носу – охранники американца, а во второй поодаль в другом ряду движется параллельно напарник. Крячко, несмотря на то что встреча прошла спокойно, ехал за ним до самого дома Мичурина, чтобы убедиться – Гурову не угрожает опасность.

Из такси опер не спеша поднялся по лестнице и постучал условным перебором, чтобы пенсионер понял – все в порядке, и он вернулся без ненужного сопровождения. Старик торопливо загремел замками, без лишних вопросов потянул Гурова на кухню. Здесь уже дымился кофе в чашках, от бутербродов Лев отказался. Терпение хозяина не стал испытывать, в подробностях пересказал прошедший вечер и замолчал, ожидая реакции Ивана Митрофановича. Тот крутил очки в руках, о чем-то задумавшись. У Льва зазвонил телефон, Крячко отчитывался об обстановке на улице:

– В машине один, припарковался, я так понимаю, всю ночь будет в карауле тут сидеть. Мне за ним присмотреть?

– Нет, спасибо, Стас. Давай домой, утром на планерке, может быть, встретимся. Не знаю, как незаметно от наблюдателей в управление приехать.

Голос у напарника был усталым, после работы ему пришлось несколько часов прикрывать товарища. Он тяжело вздохнул:

– Утром что-нибудь придумаем, что мы сделаем, если этот Горец прицепился к тебе как банный лист. Квартиру не предлагал?

– Нет. – Лев улыбнулся, Крячко всегда мог поднять ему настроение своим шутками, даже если ситуация казалась хуже некуда.

Стас зашуршал бумагами в трубке:

– Так, тут, кстати, мне очень милая девушка в посольстве предоставила информацию по этому американцу. В общем, Альфред Риккер, гражданин Соединенных Штатов, прибыл туда из Финляндии. Владеет бизнесом вполне успешным, у него парк строительной техники и бригады рабочих. В России он президент какого-то фонда «СанСити». Непонятно, что это, в бумагах написано просто «фонд развития новейших технологий». Роботов, что ли, делает? Не судим, не привлекался, даже штрафов нет. Так, что еще. Дочь, внуки, в разводе. Живет в Филадельфии. Лев, ты был хоть раз в Филадельфии?

– Нет.

– И я тоже, – вздохнул Крячко. – Я вообще за границей был один раз, в свадебном путешествии летали с Натальей в Прагу. Ладно, я поехал домой, а то меня жена отправит в путешествие на диван в кабинете за то, что снова на работе задержался. До завтра.

– До завтра, – попрощался оперативник и повернулся к хозяину кухоньки. – Ну что ж, Иван Митрофанович, за работу.

Тот согласно кивнул и открыл первую папку. Они принялись прочитывать все дела, отмечая сухие факты в таблицу на большом листе бумаги. Часы в комнате мерно отмеряли время, пару раз Мичурин снова варил им кофе. В четыре часа ночи, видя, что старик держится из последних сил, Лев предложил:

– Осталась пара дел, картина общая ясна. Я разберу их до утра. Сейчас у вас есть какие-нибудь предположения?

Пенсионер покрутил головой и усмехнулся:

– Да ты знаешь, а я все думаю про Горца. Ведь и правда, кто мог знать о его приезде из его прошлой жизни? Он и имя сменил, и внешность, думаю, основательно подправил. Странно все это, Горец вдруг всплыл на горизонте, его компаньон разбился внезапно, столько людей пропало. И все за такое короткое время, мне кажется, что это все как-то связано, но не могу понять как. И что теперь тебе делать с предложением Горца? Не хочешь его принять? Так будет проще подобраться к нему. Эх, жаль, нет времени покопаться основательно, все разузнать о его приезде, чую, вот чую, что там что-то нечисто.

– А про исчезнувших? Что вы думаете?

Мичурин медленно прошелся глазами по таблице:

– Единственное, что я вижу, это то, что они все не молоды. – На удивленный взгляд Гурова он кивнул. – Да, в моем возрасте обращаешь внимание на такие вещи. Посмотри, все старше пятидесяти лет, нет ни одного молодого человека. Ну, и конечно, власть, деньги. Хотя вот эти трое совсем не из этого списка. – Пенсионер тоже указал на фамилии Романчук, Рогача и Плесова. – Так что пока возраст – это единственное, что их объединяет.

Лев кивнул:

– Хорошее замечание, хотя и не понимаю, что это могло бы значить. По поводу Горца мне надо в любом случае согласовывать все с генералом Орловым, завтра он ждет меня на планерке. Расскажу ему о том, что случилось, пускай решает, надо ли обращать на воскресшего Горецкого внимание. Вы отдохните немного, думаю, в шесть утра придется придумывать и реализовывать хитроумный план, чтобы отвлечь охранников американца. Не хочу притащить их на хвосте в управление.

Старик заулыбался, несмотря на смертельную усталость:

– Обязательно придумаем что-нибудь. Ох, я столько этих фокусов знаю. Не переживай, проскочим под носом. А мне и правда лучше прилечь, после отдыха вдруг придет свежая мысль. Ты располагайся, как удобно. Кофе в заварнике, если что, есть свежий.

Он прошаркал в другую комнату, там заскрипели пружины старого дивана, и скоро раздался тихий храп. Утомленный бессонной ночью Мичурин уснул мгновенно. У Гурова глаза тоже слипались, строчки дел сливались в одну черную полосу. Но он упрямо вчитывался в сухие формулировки протоколов, внимательно обдумывая каждый факт, указанный в документах.

Сейчас ему даже фамилии пропавших казались одинаковыми, мужчины, почти все мужчины, если бы не Ольга Романчук, то можно было бы объединить их по этому признаку. Табличка рассыпалась на отдельные ячейки, ни в одном столбце не стояли плюсы напротив каждой фамилии. Они жили в разных районах, работали в разных местах, не были знакомы друг с другом, вели разный образ жизни… Что же могло их объединять? Единственный плюс – столбец с возрастом, все пропавшие старше пятидесяти, кто-то уже успел выйти на пенсию. Мысли оперативника от усталости разбегались в стороны, не желая сосредоточиться и найти ту самую важную, главную зацепку – крошечный факт, который соединит разрозненные кусочки в одну картину. «С утра отправиться к родственникам инженера, потом опросить коллег Романчук о дне ее пропажи, одного заслать по семьям чиновников и бизнесменов, чтобы видели, что работа ведется. Крячко, чем ему заняться? Может быть, отработать версию с возрастом? А какая версия, что за маньяк, который убивает людей старше пятидесяти? И как его искать? Может, психолога привлечь, отработать этот вариант? Странно, конечно, что одна женщина и девять мужчин… вообще не вписывается в типичную для маньяка картинку… И кто все-таки пытался убить Горца, хорошо бы разузнать подробности смерти его партнера. Хотя Горецкий и утверждает, что произошла просто случайная авария, любой факт необходимо проверять. Как бы еще избавиться от «наружки», тяжело жить двойной жизнью, когда спина все время чувствует чужой взгляд».

Лев Гуров сам не заметил, как его голова склонилась вниз, он уперся щекой прямо в бумаги и задремал. Сквозь сон слышал голос Мичурина, с удивлением отмечая, что пенсионер с кем-то ведет долгий разговор в шесть утра. Но глаза никак не хотели раскрываться, несмотря на бьющий изнутри тревожный импульс «вставай, проснись, надо подготовиться к докладу у генерала, продумать, как добраться до управления незаметно для охраны Горца». Даже во сне все разбивалось на отдельные кусочки, мысли, догадки, отчего брови Льва сошлись в печальную скобку, а губы сжались в суровую линию, словно пытаясь остановить тревожный поток.

Разбудили его знакомые голоса. Спросонья Лев поднял голову и с удивлением прислушался – почему в квартире Мичурина звучит голос его начальника, генерала Орлова. Он едва успел привстать с дивана, чувствуя, как все тело затекло от короткого сна в неудобной позе, как в дверях показался и сам Петр Николаевич. Одет генерал был странно: спортивный костюм, кроссовки, на голове мягкая повязка, которую используют бегуны во время занятий, чтобы пот не тек на глаза. Петр Николаевич бодро воскликнул:

– Доброе утро, Лев Иванович! А мы тут с Иваном Митрофановичем уже кофе распиваем, ранние пташки!

Лев удивленно прислушался к звукам с кухни, потом не удержался и спросил без соблюдения всяких формальностей, к тому же вид начальника был как раз уместен для разговора без церемоний:

– Петр Николаевич, а вы откуда здесь? И вы… – Со сна он не мог подобрать слов, чтобы вежливо выразить свое удивление странным нарядом генерала.

Но тот и сам уже радостно ответил на все незаданные вопросы:

– Почему я вышел на пробежку и оказался вдруг в квартире пенсионера МВД? Ну, как тебе сказать, провожу оперативное мероприятие и применил маскировку, чтобы сбить с толку тех, кто у подъезда караулит. – Петр Николаевич Орлов покачал головой. – А если без официоза, то, Лев Иванович, расстроен я. Что мой лучший сотрудник меня проигнорировал, не сообщил об опасной ситуации. Не доверяешь мне, Лев?

Гуров опустил голову, будто провинившийся школьник:

– Не хотел беспокоить, Петр Николаевич. Планировал сегодня доложить вам о произошедшем. Вас и так задергали, еще я в историю вляпался.

Орлов стукнул слегка кулаком по плечу подчиненного:

– Я же не барышня кисейная, Лев, я опер, такой же, как и ты. В обморок не грохнусь, если плохие новости услышу. И должен понимать, что с моими сотрудниками, с моим отделом происходит. Я всегда вас прикрою, ты же знаешь. Горой в любой ситуации. Мне утром позвонил Иван Митрофанович, пока ты спал, рассказал о нападении на кладбище, о вашем предположении, что вернулся Горец. Про слежку, поэтому я в таком виде. Пришлось изображать, что вышел на пробежку, чтобы подозрений не вызвать. Хотя твой наблюдатель дрыхнет сладко в машине, я проверил, тот еще работничек. Поэтому считай, что у нас тут ранняя планерка, будем принимать решение, как двух зайцев поймать – Горца прощупать и свои дела доделать. Даю тебе пятнадцать минут на душ и прочие процедуры, приводи себя в порядок – и на совещание.

Лев кивнул согласно и направился в ванную, где включил почти ледяную струю и встал под нее. Прохладная вода мгновенно смыла сонливость, голова заработала, и он вдруг радостно воскликнул от пришедшей в голову идеи.

В это время на кухне прервался разговор, и Орлов с удивлением переспросил:

– Песни, что ли, поет в душе?

Иван Митрофанович добродушно закивал:

– Пускай поет, стены толстые. Взбодриться надо парню, столько всего навалилось. Вы как сами думаете, Петр Николаевич, как дальше действовать? С жильем-то проблем нет, пускай сколько надо у меня живет Лев. Но как же с расследованием, что делать? Ведь ребята Горца сразу срисуют, что он действующий опер.

Генерал нахмурился, отхлебнул глоток горячего напитка:

– Избавиться надо от Горца, мешается под ногами со своими деньгами и просьбами о сотрудничестве. Думаю, может, поговорить с ребятами из смежного ведомства, пускай его ФСБ возьмет в разработку, выдернут пару раз на разговор, и он от страха разоблачения сам ноги обратно за границу унесет. Нам возиться с ним смысла нет, дележка общака и бандитские разборки – те давно в прошлом. Там справедливости нигде нет, вор у вора украл, так что и силы тратить не стоит на разработку.

Осторожный Мичурин задумчиво нахмурился:

– А не навредим Льву? Денег у Горца много, а принципов мало, вернее, один – получить все, что он захочет, любым путем. Я думаю, и так за ним наблюдение пустил, на работу к себе тащит, потому что подозревает что-то. Может быть, думает, что нападение подстроено и Лев – подсадная утка для его окружения, вот и подпускает как можно ближе перед ударом. Если начнется с фээсбэшниками общение, он только в своих подозрениях утвердится.

Петр Николаевич с досадой возразил:

– Ну а что нам делать, как с ним по-другому? Согласиться, чтобы мой лучший опер на бандита работал и искал неизвестного стрелка, пока у нас люди пачками пропадают?

Пенсионер промолчал в ответ, не зная, какой вариант предложить. Как вдруг за их спинами раздался бодрый голос Гурова:

– Петр Николаевич, я думаю, появление Горца связано с исчезновением людей.

Мужчины в немом удивлении уставились на опера. Тот уселся на стул и принялся объяснять свою версию:

– Смотрите, все пропавшие старше пятидесяти лет, больше ни в чем у них нет пересечений. Ни в образе жизни, ни в связях, ни в месте проживания или работы. Значит, есть что-то в их прошлом, что связывает людей вместе. И Альфред Риккер тоже из прошлого, вернее, его настоящая личность – Горецкий. Исчезают люди, связанные неким событием в прошлом, причем достаточно отдаленном, потом гибнет российский помощник Горецкого, он прилетает сюда и тоже подвергается нападению. То есть кто-то планомерно избавляется от участников или свидетелей какого-то события в прошлом, Горца, возможно, выманили смертью помощника, чтобы нанести финальный удар – убить его.

Орлов с сомнением обдумывал версию Гурова:

– Слишком все размыто, что-то в прошлом. То, что все люди в возрасте, так подростками ППС и участковые занимаются, у них другой масштаб преступлений. А здесь люди не простые к тому же, так что поводов для криминала достаточно. Слишком, мне кажется, ты, Лев, намудрил. Как ты докопаешься до этого прошлого, до связи этих людей? Не думаю, что Риккер будет с тобой откровенен настолько, он же сказал, что даже искать нападавшего не надо, просто собрать информацию о происшествии на кладбище. Трудно будет в его прошлом покопаться.

Опер упрямо наклонил голову:

– Я не собираюсь с ним откровенничать. Разрешите согласиться на его предложение? Он снимет наблюдение, это во-первых, а значит, я смогу заниматься параллельно и своими делами. Во-вторых, проверю версию, что его появление в стране и исчезновение людей как-то связаны. Дайте два дня, я опрошу близких трех исчезнувших, которые выбиваются из списка, на кладбище поищу свидетелей, может, удастся вычислить стрелка. Буду держать связь с Горцем, он расслабится и проговорится о своем прошлом. Если не будет ничего стоящего за два дня, то возвращаюсь к официальному расследованию, а работу под прикрытием сворачиваю. Объясню Горецкому, что выполнил его задание, но информации не нашел.

Генерал вздохнул снова, от утренней бодрости не осталось и следа. Он был мрачнее тучи, все-таки работа под прикрытием – одно из опаснейших мероприятий, когда сотрудник буквально ходит по краю, рискуя каждую секунду раскрыть свою двойную роль. И все же, если Гуров предлагает такой вариант действий, то надо соглашаться. Он сотрудник опытный, уже обдумал всю ситуацию вдоль и поперек, составил ход действий наперед на несколько дней. Орлов сухо кивнул – согласен, только попросил:

– Поживи у Ивана Митрофановича пока, чтобы я мог с тобой связь держать. И мне так спокойнее будет, и жена твоя в безопасности. Одежду я сам лично у Марии заберу, отчитаюсь, что в командировку тебя отправляю срочно на несколько дней.

Орлов поднялся с места, внутри много чего кипело, хотелось сказать Гурову, но он понимал, что тот опытный сотрудник и знает, что будет делать. Бушующие эмоции лучше успокоить настоящей пробежкой. Лишь перед тем, как выйти за дверь, Петр Николаевич попросил Льва:

– Без самодеятельности, помни, о чем мы с тобой сегодня говорили. Я всегда тебя прикрою, любое изменение – звони мне в любое время.

– Хорошо, обещаю, что вы будете в курсе всего, – согласился Гуров, в глазах у него теперь блестела твердая уверенность в своих действиях и желание побыстрее реализовать задуманное.