Читать книгу Конкурс убийц - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 8

Едва они встали из-за стола и направились к выходу из кафе, как все вокруг них оживились. Посетители начали оглядываться на них и перешептываться еще активнее. Несколько человек торопливо стали заканчивать свой завтрак и расплачиваться с официантом с явным намерением последовать за всей их компанией.

Наталья и Мария вели себя так, словно не замечали ничего странного, и спокойно прошествовали через зал. Станислав Крячко находил ситуацию забавной и тоже шел, улыбаясь и кивая налево и направо, отвечая на приветственные кивки в их сторону. Один Лев Иванович тяготился этим повышенным вниманием и, хмурый, заложив руки за спину, шагал, не глядя по сторонам.

– Это еще только цветочки, – ворчал он в спину Станиславу. – Ягодки будут, когда мы и выйти из номера не сможем, чтобы не наткнуться на какого-нибудь писаку, дежурящего у наших дверей.

Его прогнозы начали сбываться сразу же по выходе из лифта. На этаже была тьма народу. Причем это были не только гости отеля – писатели, журналисты и рецензенты, но и персонал гостиницы – парочка горничных, какой-то тип в униформе – не то посыльного, не то шофера отеля – и один из дежурных охранников. Гуров и Крячко сразу же выделили их из всей толпы и, переглянувшись, молча шагнули в их сторону, тогда как их жены спокойно направились к номеру, где остановились Гуровы.

– Здравствуйте, – поздоровался Гуров за руку с охранником. – Это хорошо, что вы тут стоите, но вот почему столько народу на этаже? Разве вы не должны следить, чтобы люди не толкались возле места преступления?

– Ну, в общем-то, я тут и стою, чтобы безобразий никаких не случилось, – тут же нашелся с ответом немолодой уже охранник. – Но никто ведь близко к номеру не подходит. Да и вон, – кивнул он в сторону Андрея Лемешева, – оперативник стоит. Они и не посмеют приблизиться. А так-то чего мне их гонять? Писатели – народ любопытный…

Словоохотливый охранник и дальше бы объяснял то, что и без слов было видно и понятно, но Лев Иванович его перебил:

– Кто сегодня дежурил на этаже из горничных?

– Я, – пискнул кто-то за его спиной тонким девичьим голоском.

Лев Иванович оглянулся и увидел симпатичную девчушку лет девятнадцати-двадцати, круглолицую, с ямочками на щечках и с глазами, похожими на две черешенки. Кудрявые черные волосы горничной были спрятаны под бело-голубой платочек, и только одна непослушная завитушка выбивалась кокетливо на висок. Сама она была немного ниже среднего роста, стройная, но несколько полноватая, если сравнивать ее с теми критериями, которая современная мода навязывает всем девушкам ее возраста. Гуров невольно улыбнулся. Девчушка понравилась ему своей необычной внешностью и тем, как она держалась – скромно и чуть боязливо. По ней сразу было видно, что девушка она простая, и эта простота подкупала оперативника.

– Вас как зовут? – спросил он и, взяв ее за локоток, повел в сторону от остального народа. Станислав сразу же приступил к опросу второй горничной – худой и высокой женщины лет тридцати шести, крашеной блондинки, которая назвалась Катериной. Гуров, краем уха услыхав имя, подумал: «Наверное, та самая, которая нам доступ на крышу открывала». Эта мысль отвлекла его, и он не расслышал, как назвалась девушка.

– Простите, я не расслышал. Как вас зовут? – переспросил он.

– Мира, – ответила девушка и настороженно посмотрела на Льва Ивановича. – Мира Евсеева. Мира – с одной «р», – добавила она после некоторой паузы.

– Мира с одной «р», расскажите мне о ваших обязанностях дежурной по этажу, – улыбнувшись, попросил ее Лев Иванович. Он подумал, что если начать с нейтрального вопроса, то девушка постепенно перестанет стесняться или бояться его. Он не мог сразу распознать ее чувств, но знал наверняка, что именно он был причиной ее скованности и зажатости, а не ее скромный характер.

– Моя смена начинается с восьми вечера и длится до восьми вечера следующего дня. Мы работаем сутки через двое, – стала подробно рассказывать Мира. – На этаже работаю я, Лина Бейлина, она сейчас выходная, и Екатерина Васильевна. – Мира кивнула в сторону второй горничной.

– А как фамилия Екатерины Васильевны? – решил уточнить Лев Иванович.

– Роднина. Она, кроме того, что дежурит с нами на этаже, является старшей горничной. Следит за сменами и за тем, как выполняют свои обязанности другие горничные.

– Ага, понятно, – кивнул Лев Иванович. – Так что, какие у вас обязанности на этаже?

– Каждый день убирать мусор в номерах, влажная уборка у нас по графику. Его тоже, кстати, Екатерина Васильевна составляет. Меняем полотенца через день, а постельное белье через пять дней. Если есть отдельные просьбы от гостей, например, принести свежую воду в холодильник или у кого-то нет с собой халата и тапочек, то мы все это приносим. Нам выдают под роспись. Потому что если что-то пропадет, то с нас высчитывают потом, – потупившись, добавила она.

– Странные порядки. Не горничные ведь вещи воруют, почему же с вас высчитывают? – нахмурился Лев Иванович, но Мира только плечами пожала.

– Но в мою смену, – добавила она уже смелее, – еще ни разу ничего не пропадало.

– А уборку вы когда делаете? В смысле – в какие-то определенные часы?

– Ну, генеральную уборку мы делаем сразу после того, как жильцы съезжают. Буквально в течение получаса и делаем. Потому что через час уже другие гости могут заселиться. А вообще следим, когда постояльцы выходят из номера в город или на обед, и заходим, проверяем, что нужно донести, если не хватает, что убрать, что заменить на свежее. Влажную уборку тоже в основном в отсутствие гостей проводим.

– У вас, значит, имеются ключи от номеров…

– Да, универсальный ключ – от всех номеров на этаже.

– Коридоры вы тоже моете?

– Да, конечно же! – Мира тряхнула головой с таким энтузиазмом, что из-под косынки, словно пружинка, выпрыгнула еще одна непослушная кудряшка и упала ей на лоб. – Три раза в день мы обязаны протирать коридор, лестницу и лифт. Утром, пока все завтракают, в обед и вечером, часов в десять, когда в основном все жильцы уже по номерам расходятся.

– Вчера вечером, часов в десять, – уточнил Лев Иванович время, которое его интересует, – вы тоже протирали пол на этаже?

– Да, – кивнула Мира и вдруг нахмурилась, словно вспомнила что-то не очень приятное.

Гуров сразу же обратил на это внимание и спросил:

– Что случилось? Вы что-то вспомнили?

Мира кивнула, но рассказывать не стала, словно ждала, когда ей зададут наводящий вопрос. И Лев Иванович его, конечно же, задал.

– Вы что-то слышали или видели? Что-то необычное или неприятное?

Девушка несколько секунд молчала, а потом нехотя ответила:

– Слышала, как спорили в номере два голоса. Один звучал глухо и спокойно, а второй был громкий и нервный.

– Голоса были мужской и женский? – Лев Иванович словно клещами вытягивал из Миры слова.

– Нет, оба были мужскими.

– И о чем же эти голоса спорили?

– Спорили? Нет, они не спорили. Тот мужчина, что говорил громко, требовал у другого, чтобы он не… Дословно это звучало так: «Не выпендривайся, Женя! Ты же прекрасно знаешь, что Инга написала лучший рассказ в этом сезоне и достойна премии. Ты ведь читал все эти убожества!» Что ему ответили, я не расслышала, голос был тихий, но после этого тот, другой, словно с цепи сорвался и начал еще громче кричать. – Мира перевела дыхание и продолжила рассказывать под требовательным взглядом Гурова: – Потом я включила пылесос и не слышала, о чем они говорили.

– Пылесос… – задумчиво произнес Лев Иванович.

Он припомнил, что вчера вечером тоже слышал из спальни приглушенный звук пылесоса из коридора, но не обратил на это особого внимания.

– Да-да, – посмотрел он на замолчавшую Миру. – Так что там было дальше?

– А потом дверь широко распахнулась. Вернее, даже не просто распахнулась, а чуть не соскочила с петель и не сбила меня с ног, и из номера выбежал мужчина. Высокий, но не худой, темноволосый, растрепанный и красный весь. Я выключила пылесос и хотела просить мужчину, чтобы он не открывал так резко двери, но он не обращал на меня внимания и продолжал кричать.

Мира снова замолчала и, потупив глаза, стала смотреть на носки своих туфелек. Гуров терпеливо ждал.

– Он крикнул: «Ты еще пожалеешь о своих словах и будешь плакать кровавыми слезами и умолять меня».

Девушка снова замолчала и вопросительно посмотрела на Льва Ивановича, словно ожидая от него какой-то особой реакции на свои слова, но тот молчал, и тогда Мира пояснила:

– Второго мужчину, который жил в номере… Ну, тот, которого убили… Его видно не было. Он, наверное, был где-то в глубине комнаты. А высокий, не дождавшись ответа на свои слова, вдруг с такой силой захлопнул дверь, что даже штукатурка от стены отлетела. Я ему крикнула: «Что вы творите?!», но он только глянул на меня со злостью и широким шагом пошел к лестнице.

Мира замолкла.

– Все? – уточнил Лев Иванович, подождав полминуты и выдержав паузу.

– Да, все, – кивнула Мира.

– А второй мужчина из номера больше не выходил?

– Нет, не выходил. Когда ушел скандалист, я штукатурку пылесосом собрала, а потом Екатерине Васильевне позвонила и все рассказала, чтобы она у себя отметила, что надо закрасить стену в коридоре, – Мира неопределенно махнула рукой в сторону триста третьего номера. – В тот вечер больше я уже не видела ничего особенного. Домыла пол и ушла в комнату горничных.

– А где находится комната горничных?

– На первом этаже. В правом от лифта крыле здания. Там у нас и хозяйственные помещения, и комната охраны. А в левом крыле тренажерный зал и конференц-зал, – добавила горничная.

– Да, я помню, – кивнул Лев Иванович. – Что ж, Мира, спасибо вам, что помогли. Вас уже опрашивали сегодня оперативники?

– Нет пока, – опустила та голову. – Но мне сказали, что я могу идти домой, и взяли номер телефона.

– Ну, хорошо. А мне вы свой номер телефона не дадите?

– Дам, – чуть улыбнувшись, тихо ответила Мира. – Вы ведь полковник из Москвы? Тоже будете расследовать? – поинтересовалась она.

– Меня попросили, – неопределенно и как бы извиняясь, ответил Гуров.

Мира продиктовала ему свой номер, и он, еще раз поблагодарив, отпустил ее. Оглядевшись, Лев Иванович увидел, что Крячко все еще беседует со старшей горничной, а народу в коридоре прибавилось вдвое. Покачав в недоумении головой, Гуров подошел к спокойно стоявшему среди толпы писателей охраннику и хмуро спросил:

– Послушайте, мне обязательно нужно переговорить с вашим начальством, чтобы вы занялись своими прямыми обязанностями и навели порядок на этаже, где произошло убийство?

Пожилой охранник, словно очнувшись ото сна, вдруг ожил и развил бурную деятельность, невольно напомнив Льву Ивановичу персонаж из рассказа Чехова об унтере Пришибееве. Все вокруг вдруг заколыхалось и ожило. Началось движение. Одни жильцы с этажа быстро, но при этом постоянно оглядываясь на Гурова и Крячко, стали расходиться по своим номерам. Вторая партия постояльцев, тех, что жили на других этажах, парами нехотя отходили к лестнице и лифту, и тоже все время оглядывались, словно в ожидании, что сыщики вдруг передумают и, остановив их, начнут опрашивать всех разом.

Гуров снова покачал головой. С одной стороны, он понимал всех этих людей – они переживали в некотором роде шок от случившегося, ведь убили их соратника по перу, председателя конкурсной комиссии и заслуженного члена Союза писателей. Но в то же время он терпеть не мог, когда люди просто из любопытства вертелись у него под ногами. Наблюдая за тем, как рассасывается толпа, он одновременно анализировал то, что услышал от Миры.

– Инга, – пробормотал он имя, которое упомянул, по словам горничной, черноволосый скандалист. И ему припомнилось, что он уже слышал сегодня это имя.

«Ах да! Инга Корсун, – вспомнил он. – Ее упоминала Ольга, когда рассказывала о том, кого они встретили вчера вечером, возвращаясь в номер после прогулки».

Гуров записал это имя себе в маленький блокнот, который по старой привычке, вместе с авторучкой, всегда носил с собой в кармане не только на работе, но и когда просто выходил из дома. Кто знает, как повернется жизнь, и не понадобится ли записать что-то важное. Хотя на память Лев Иванович пока еще не жаловался, но считал, что лучше уж подстраховаться, чем в самый нужный момент не иметь возможности записать что-то важное и нужное.

«Надо будет побеседовать с ней и с ее защитником-крикуном, – размышлял он. – Наверняка это именно тот самый писатель, с которым у Кирьянова, по словам Ольги, были напряженные отношения, и приходил скандалить к нему в номер».

– О чем задумался?

Вопрос подошедшего к нему Станислава Крячко вывел Льва Ивановича из задумчивости.

– Да так… Ты лучше расскажи, что тебе удалось узнать от уважаемой Екатерины Васильевны? – ответил Гуров вопросом на вопрос. Не то чтобы ему не хотелось отвечать Станиславу, просто Гурову было важно сейчас узнать показания Родниной.

– Сегодня она вступила на смену как обычно – в семь утра, а поэтому узнала о происшествии, только когда пришла на работу, – стал рассказывать Станислав. – Смена сегодня у нее суточная, как и у обычной горничной – дежурной по этажу. Но она, как старшая, обязана приходить на работу каждый день не в свою смену – с восьми вечера до восьми вечера следующего дня, – а еще и по утрам. В тот день, когда у нее случается выходной, она уходит домой в двенадцать. В ее обязанности, как старшей горничной, входит следить за тем, чтобы все сотрудницы были на рабочем месте.

– Да, я в курсе, Мира мне об этом сказала, – кивнул Лев Иванович, внимательно слушая Крячко.

– Так вот. По ее словам, никаких необычных ситуаций, таинственных заговоров и неприятных происшествий она за жильцами вчера не наблюдала. Все было, как всегда – тихо и мирно, – продолжил Станислав. – И да – это она просила Миру открыть вчера вечером и сегодня утром выход на крышу для Ольги Кирьяновой. Позвонила из дому и попросила, сказав, во сколько и на какой период времени открыть.

– Интересно, а вот Мира мне об этом и словом не обмолвилась, – Гуров усмехнулся.

– Она и не сказала бы тебе об этом, даже если бы ты ее спросил. Я так понимаю, что ты ее об этом и не спрашивал. Ведь так? – Гуров кивнул, и Станислав продолжил. – Они тут, я имею в виду горничных по вашему, третьему этажу, весьма уважают Роднину. Она для них непререкаемый авторитет. И к тому же она делится с ними тем, что зарабатывает нелегально, пуская гостей в бассейн на крыше.

– Это она сама тебе об этом сказала – об авторитете и дележе дополнительных заработков? – удивленно приподнял брови Лев Иванович.

– Не сразу, но сказала. Я имею в виду не информацию об ее авторитете, а о дополнительном заработке. Пришлось надавить и сказать, что молчать ей нет смысла, ведь мы и так все знаем. А насчет авторитета – это я просто позволил себе высказать предположение после того, как ты сказал, что дежурная горничная тебе ничего не рассказала об их незаконном бизнесе.

– Согласен, – буркнул Лев Иванович, – что, если бы не уважали, так сразу бы все выложили. Но вот вопрос – была ли Ольга вечером и утром на крыше? Екатерина Васильевна наверняка этого не может знать, раз в это время она была дома, – констатировал Гуров.

– Не может. И дежурная горничная тоже не может. – Станислав подождал, когда мимо них прошествует какой-то писатель, и продолжил: – Они, по словам Екатерины Васильевны, только открывали дверь и сразу уходили, чтобы их случайно не увидел дежурный охранник. Оказывается, в отеле заведено делать поэтажные обходы каждые три часа. Причем круглые сутки – и в светлое время, и ночью. Хотя график и предусматривал обход в определенное время, из охранников мало кто придерживался точного расписания. Каждый из дежурных сам решал, сколько раз за смену ему обходить этажи. Ходили и чаще, чтобы просто размяться. То есть они могли подниматься на этаж и через каждый час. Но, по словам Екатерины Васильевны, не позже, чем через три часа, – уточнил Крячко.

– Надо узнать, с какой периодичностью дежурный посещал этажи вчера вечером и утром.

– Перед тем как подойти к тебе, я спросил охранника, – Крячко кивнул в сторону стоявшего в стороне дежурного, – когда у них пересменка. Он сказал, что в семь утра. Так что в момент убийства его самого тут не было. А тот служивый, которого он сменил, уехал домой сразу, как только он, его сменщик, появился на пороге.

– Хм, интересно, – заинтересовался Лев Иванович. – Человек, в смену которого произошло ЧП, не стал задерживаться, чтобы узнать подробности, а быстро уехал.

Гуров решительно подошел к пожилому охраннику и спросил:

– Простите, как вас зовут?

– Зачем вам? – подозрительно посмотрел на него мужчина.

– Мне хотелось бы задать вам пару вопросов, – с нотками раздражения ответил на глупый вопрос Лев Иванович.

– А-а-а, – облегченно протянул тот и назвался: – Рылов я, Иван Иванович.

– Иван Иванович, вы сегодня сменили вашего напарника ровно в семь?

– Да, – важно ответил Рылов. – Ни минутой раньше и ни минутой позже. Я всегда стараюсь быть точным.

– Прекрасно. А как зовут вашего коллегу, которого вы меняли?

– Антон его зовут. Кхм, – смущенно кашлянул он и добавил уже более уверенно: – Антон Тропинин. Отчество его я, правда, не знаю. Молодой он еще. Чего мне его по отчеству-то звать.

– И он, значит, как только его сменили, так сразу же и ушел?

– Да, сразу. Даже не ушел, а убежал, знаете ли.

– А о том, что в отеле убили человека, вы узнали… От кого?

– Так от начальника охраны и узнал. От Алексея Егоровича.

– Ага, понятно. А начальство ваше тоже в отеле с вами весь день дежурит? – не совсем понял Гуров.

– Нет, зачем же, – удивился Рылов. – Алексей Егорович – человек занятой. У него в подчинении и другие охранники есть, кроме нас. Наша охранная фирма… У нее только восемь отелей под охраной, а всего объектов по городу не меньше двадцати наберется. Зачем ему с нами сидеть?

– Но Алексей Егорович не хозяин? Как, кстати, фирма ваша называется? – задал вопрос Крячко, который во время разговора находился рядом.

– Нет, он не хозяин, – повертел головой Рылов. – Он только старший по отелям. Ну, курирует отели. Следит, чтобы все охранники вовремя выходили на смены. Опять же, он и отпуск, и выходные распределяет, и все вопросы, какие надо, решает. А на других объектах – там свое начальство. А называется фирма ООО «Богатырь». Фамилия хозяина – Делягин.

– Понятно. А вы, значит, на суточные смены выходите? – подсказал охраннику Лев Иванович направление беседы, которое его интересовало.

– Сутки через двое мы работаем. Трое нас в этом отеле постоянных охранников. Но один сейчас в отпуске, поэтому приходится пахать пока что сутки через сутки, – обреченно вздохнул Рылов.

– Телефон напарников и начальника у вас есть? – Гуров приготовился записывать.

– А как же! И первого напарника, и второго, и начальника телефон – все контакты есть. Мало ли какая ситуация приключится.

Рылов продиктовал номера телефонов сменщика и начальника охраны, и Гуров поинтересовался у него:

– Начальник ваш, Алексей Егорович, еще в гостинице?

– Нет, уехал. Как только оперативник – этот, который дело ведет, – уехал, так и он тоже уехал. – Охранник вдруг засуетился, посмотрел на часы и торопливо спросил: – Я могу идти? У меня, понимаете ли, дела, работа стоит, обязанности…

– Идите, – махнул рукой Гуров, и Рылов чуть ли не бегом кинулся к лестнице.

– Чего это он вдруг об обязанностях вспомнил? – усмехнулся Крячко.

* * *

Лев Иванович не успел ответить, как за их спиной кто-то нерешительно покашлял. Они обернулись и увидели молодого оперативника, который с видом обиженного ребенка топтался возле них.

– А, Андрей. – Гуров смутился.

Лев Иванович напрочь забыл о существовании оперативника, которого Пятаков так ненавязчиво оставил им то ли в помощь, то ли для того, чтобы иметь при них своего человека и следить, чтобы полковники, не дай бог, не влезли куда-нибудь не туда без его, Пятакова, ведома.

«Скорее всего, – мысленно рассудил Гуров, – и то и другое вместе». По первому впечатлению опытного в составлении психологических портретов Гурова, Илья Ильич был личностью неординарной, но тщательно скрывающей эту свою особенность за замкнутостью и неразговорчивостью.