Читать книгу Смерть под обложкой - Николай Леонов - Страница 2

Эта осень выдалась очень дождливой. Буквально сразу, как только листочек, обозначающий последний день августа, был перевернут на календаре, погода стала неумолимо портиться. Задул холодный ветер. Над городом сплошным потоком двигались тяжелые свинцовые тучи, сквозь которые едва могли пробиться редкие лучики солнца. Заморосил долгий, очень мелкий и холодный дождик. Если он и прерывался, то совсем ненадолго, кажется, лишь для того, чтобы немного перевести дух, а потом опять, с новыми силами начинал поливать улицы, дома и прохожих.

Москвичи сразу заметили, что день значительно сократился. Теперь стало раньше темнеть по вечерам. Настроение у всех портилось от серого неба, вечной сырости и ног, промокающих утром и вечером.

Сыщик Лев Гуров спокойно относился к переменам погоды, философски воспринимал мокрый асфальт и мрачное небо над головой. Он полагал, что у каждого сезона есть свои прелести и недостатки, считал бессмысленным выказывать недовольство дождем, ветром, жарким солнцем и любыми другими природными явлениями.

– Нет, ну ты скажи, Лева! – проговорил его приятель Стас Крячко. – Эта осень словно стояла и сторожила за углом. Как только лето закончилось, она мгновенно включила дождь и серое небо.

Приятели недавно явились на службу.

Полковник Крячко основательно промок, пока добирался от станции метро к зданию управления. Он пытался пристроить ветровку на спинке стула так, чтобы к вечеру она гарантированно просохла, был не в настроении и непрерывно бурчал.

Полковник Гуров устроился неподалеку от него, за своим рабочим столом. Он прибыл на несколько минут раньше, успел переодеться, поставить чайник и просматривал сводки перед обычной оперативкой у генерала Орлова.

– На то она и осень, чтобы сейчас было сыро и пасмурно, – меланхолично, не отрываясь от своего занятия, пробормотал Лев Иванович и пожал плечами. – Вполне нормальная погода для этого сезона. В нашем климате и лето частенько бывает дождливое и прохладное, а в этом году просто грех жаловаться было. Так что сырая осень – это своего рода компенсация за жаркое лето.

Вместо ответа Стас скроил кислую гримасу и пошевелил ногами, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Если ты ноги промочил, то лучше переобуться, сменить носки и выпить горячего чаю, – заботливо посоветовал старинному другу Лев Иванович. – Как только на улице холодает, обычно сразу начинаются первые простуды.

– Да знаешь, Лева, я толком не разберу, – сказал Крячко и пожал плечами. – Ноги не то чтобы намокли, а скорее как-то отсырели, что ли. Да и куртка тоже. Сверху на нее капли дождя попадали, их ветром сдувало с зонта. Внутри она вроде бы осталась сухой, но я все равно продрогнуть до самых костей умудрился.

– Тогда тебе нужен горячий чай с лимоном. Это лучший выход.

– Не успеем попить, – протянул Стас. – Скоро оперативка начинается.

– Успеем, чайник горячий, только что закипел. Так что переодевайся, а я заварю.

– Ладно. – Крячко согласно кивнул и полюбопытствовал: – А что ты там с таким увлечением читал?

– Сводки просматривал.

– По городу или по стране?

– Запросил выборку особо тяжких по стране. Вот она, сегодня утром пришла. Плюс по городу за прошедшие сутки.

– Понятно. Ну и что нового на фронтах перманентной войны с преступностью?

– Да в общем-то, все точно так же, как и обычно. Кражи, мелкий разбой, драки, бытовуха с поножовщиной, пара изнасилований, огнестрел и прочее в том же духе.

– Ага. – Стас обхватил продрогшими руками кружку с чаем и на несколько мгновений блаженно прикрыл глаза.

Он понимал, что товарищ чего-то недоговаривает, но не стал его расспрашивать, а предпочел подождать, когда Лев Иванович сам пожелает продолжить свою мысль. Но Гуров молчал, задумался. Пауза затягивалась.

– И что? Неужто совсем нет ничего любопытного? – наконец-то не выдержал полковник Крячко.

– Да знаешь ли, кое-что есть. Я тут обратил внимание на весьма необычное убийство. Хочу попросить генерала Орлова, чтобы дал нам его для расследования.

– И что же в этом преступлении такого необычного? – лениво протянул Стас.

Он искренне считал, что сами себе работу ищут лишь ненормальные люди. Начальство на то человеку и дано, чтобы разными заданиями его нагружать да жизнь ему иногда портить. Когда оно что-то поручит, тогда и стоит проявлять интерес, начинать вникать в суть дела.

Гуров знал позицию приятеля по этому вопросу. Он был человеком дипломатичным, никогда не пытался навязать кому-либо свое мнение.

Поэтому Лев Иванович пожал плечами и сказал:

– Да так, ничего особенного. Потом расскажу. Сейчас уже не успеем обсудить, нужно на оперативку собираться.

На совещании у Орлова не приключилось ничего неожиданного. Все шло по обычному сценарию. Подчиненные отчитались, дежурный огласил сводку за прошедшие сутки. Орлов задал несколько вопросов по еще не раскрытым делам и собрался начать раздавать задания.

В этот момент Гуров поднял руку, привлекая к себе внимание.

– Да, Лев Иванович, чего тебе?

– Можно нам со Стасом убийство на Инженерной улице?

– Молодая девушка убита в собственной квартире, множественные ножевые? – уточнил генерал. – Там группа с Петровым вчера отработала.

– Лейтенант – парень ответственный. Да и в группе сотрудники все опытные. Думаю, они осмотр как положено провели. Если что, мы со Стасом подскажем и проконтролируем.

– Да там, скорее всего, обычная бытовуха, – сказал генерал. – Ничего особенного. Надо парня ее найти и допросить.

– Я не уверен, – упорствовал Гуров.

– Ладно, если ты настаиваешь. А чем вы сейчас занимаетесь? Грабежами?

– В производстве два дела, – ответил Лев Иванович. – Оба по грабежам и уже раскрыты. Одно готовим в суд, по второму осталось доработать сущие мелочи.

– Ладно, тогда расследуйте это убийство. Петров, если понадобится, будет у вас на подхвате. Задержись, будь добр, после окончания оперативки, обсудим детали.

– Есть! – ответил Гуров.

Далее совещание шло своим чередом до самого конца.

Когда оперативка завершилась, Орлов поблагодарил сотрудников и велел расходиться.

В его кабинете остались Гуров и Крячко. Стас вполне резонно решил, что ему не помешает послушать, что такого интересного заметил его приятель в сводках за прошедшие сутки, какие выводы успел сделать, почему поднял выборку за последние несколько месяцев не только по области, но и по всей стране. Да и в детали дела пора было вникать, раз генерал-лейтенант только что поручил им расследовать его.

Гуров открыл папку, неторопливо достал из нее несколько листков и положил перед собой.

– Так что там, Лева? – осведомился Орлов. – Думаешь, будет громкое, резонансное дело? Жестокое, кровавое убийство? Журналисты уже разнюхали подробности и собираются устроить шумиху в прессе?

– Полагаю, у нас серия, товарищ генерал, – спокойно, но как-то очень уж веско сказал Гуров.

– Что ты говоришь? Серия? Неужели никто не заметил? Как это возможно?

– Петр, ты и сам знаешь, что так иногда бывает. Мы не сразу замечаем, что действует серийный убийца. Сначала должны появиться несколько трупов. Особенно если обстоятельства убийств на первый взгляд являются обычными, эти преступления обставлены без вычурности и нарочитости, которую так любят маньяки, не обладают ярко выраженными общими признаками. Или же таковые не сразу бросаются в глаза. Особенно часто так бывает, если преступник убивает не в рамках одного населенного пункта, а распространяет свою деятельность на несколько городов.

– Так, – протянул генерал.

Он безоговорочно доверял сыщицкому чутью полковника Гурова, но не понимал, как могло случиться, что серию из нескольких трупов проглядело столько народу. Это сейчас, когда специально обученные аналитики составляют сводки, суммируют, редактируют, обрабатывают огромное количество данных, выявляют системы и совпадения. Данный случай можно было считать крайне редким. Или же, вопреки своему обыкновению, Гуров ошибся.

– Ладно, Лева, излагай детали и собственные доводы. Сам-то давно заметил?

– Нет, не очень. Преступления начались не у нас. Но я абсолютно уверен в том, что это серия.

– Того не легче! Значит, у коллег дела придется запрашивать. Ладно, мы со Стасом внимательно тебя слушаем.

– Начну с московского происшествия. Убита Марина Витальевна Потапова, двадцати девяти лет, не замужем, детей нет, проживавшая в собственной квартире на улице Инженерной. Время смерти пока приблизительное, где-то за полночь. Тело утром обнаружили соседи, заметили, что дверь не заперта, и заглянули в квартиру. Замки не вскрыты, в квартире видимых следов борьбы нет. Женщина лежала на собственной кровати, в элегантном спальном белье, была связана бельевой веревкой, во рту кляп. Убита обычным кухонным ножом, судя по всему, ее собственным. Ей было нанесено пятнадцать ножевых ранений. На виске небольшая прижизненная ссадина. Возможно, сначала преступник оглушил свою жертву, так, слегка, чтобы сразу ее не убить, но гарантированно обездвижить, дезориентировать, лишить возможности активно сопротивляться. Уже потом он спокойно, без спешки связал ее и довершил начатое. Судя по предварительному отчету криминалистов, в квартире было чисто. То есть, несмотря на сырую погоду и дождь, который с различной силой льет всю неделю, убийца не наследил совсем. Или, как вариант, он тщательно все за собой убрал. Впрочем, последнее маловероятно. В квартире полно отпечатков. Во время тщательной уборки почти все они, скорее всего, были бы стерты. Большая часть их принадлежит самой хозяйке, но есть и пальчики постороннего человека. Судя по размеру, принадлежат они мужчине. Судмедэксперт уверен в том, что незадолго до смерти у женщины был секс, но, судя по всему, по согласию. Вероятно, это было не изнасилование.

– То есть как это? Почему лишь вероятно? – осведомился генерал.

– Свидетельства неоднозначные, а выводы экспертов пока лишь предварительные. Если преступник воплощал какую-то свою фантазию, то мог действовать не при помощи силы, скорее использовал принуждение. Тогда видимых и явных следов, какие обычно бывают при изнасиловании, не окажется. Впрочем, повторюсь, это лишь предварительные выводы. Последнее слово за экспертами.

– Понятно. Это все?

– Почти. Действовал преступник в перчатках, улик не оставил. На трупе найдены частички эпидермиса, которого хватит для теста на ДНК, но этот анализ стоит делать, когда будет с чем сравнивать. Оперативники опросили соседей, те ничего не видели и не слышали. Камеры видеонаблюдения в подъезде кто-то вывел из строя поздним вечером того же дня.

– Стало быть, по большому счету улик нет? Посторонних никто не видел? Криков не слышал? Жертва, скорее всего, впустила преступника внутрь квартиры сама? Так получается?

– Похоже на то, – сказал Гуров.

– Тогда это простая бытовуха. Искать нужно приятеля этой девушки, – немедленно проговорил Орлов.

– В квартире приличная обстановка, все чисто убрано. Алкоголем хозяйка не злоупотребляла, регулярных попоек и гулянок, видимо, не устраивала.

– Значит, там произошла ссора, которая вышла из-под контроля. Мужчина, что называется, слетел с катушек.

– Прежде чем приступить к каким-либо физическим действиям, люди обычно долго и громко ругаются. Чтобы страсти так накалились, они полдня скандалить должны были. Но никто ничего не слышал, – возразил на это Гуров. – Нет, девушка была убита целенаправленно и совершенно неожиданно для нее. Она не кричала и не сопротивлялась просто потому, что не успела. Потом, когда преступник ее оглушил и связал, уже не могла.

– Не исключено, что все было немного не так, – сказал Стас, который все это время внимательно слушал товарища. – Допустим, затеяла девушка эротические ролевые игры с приятелем. Дала себя связать и все такое прочее. Поэтому следов погрома и сопротивления нет. Потом что-то пошло не так. Или же приятель был новый, не слишком хорошо ей знакомый, со своими, так сказать, отклонениями. Девушка об этом не знала, а когда поняла, было уже поздно. Вместо удовольствия она получила несколько ударов ножом.

– Ты хочешь сказать, что молодая женщина пригласила к себе домой незнакомого мужчину и добровольно позволила себя связать? – спросил Лев Иванович.

– А что? В наше время частенько встречаются такие особы, совершенно лишенные здравого смысла.

– Ладно, данную версию можно оставить пока как одну из рабочих. Во время следствия этот момент обязательно прояснится. Но ты можешь оказаться прав лишь тогда, если это был случайный знакомый. Версия с хорошим приятелем отпадает автоматически.

– Это почему же? – осведомился полковник Крячко.

– Да потому, что приятель Марины должен был уделять ей время. Он физически не успел бы ухаживать за двумя другими женщинами, проживающими в разных городах. Ведь подобные убийства совершены в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге.

– Давай, излагай дальше, Лева, – мрачно проговорил Орлов.

– Месяц назад, десятого августа, в Питере совершено похожее нападение на молодую женщину, Прохорову Галину Петровну, двадцати пяти лет. Так же, как и наша жертва, она найдена связанной в кровати, замки не взломаны, дверь оставлена открытой. Женщина получила пять ножевых ранений, скончалась через несколько часов от потери крови. Эта бедняжка проживала одна, а позвать на помощь не могла из-за кляпа во рту. Позже, двадцать восьмого августа, в Нижнем Новгороде была убита Костенко Ирина Васильевна, двадцати семи лет. Картина преступления очень похожа. Нашли ее связанной в своей постели. Восемь ножевых ранений. Двери брошены открытыми. Утром тело обнаружил курьер. Подозреваю, что наши коллеги его задержали и сейчас активно допрашивают.

На несколько мгновений в кабинете повисла пауза.

– Знаешь, Лев Иванович, боюсь, ты меня не убедил насчет серии, – произнес потом генерал.

– А ты заметил, что когда собираешься мне отказать или сообщить что-то весьма неприятное, всегда называешь меня по имени-отчеству, официально, так сказать?

– Ты давай, Лева, основы психоанализа мне тут не разводи. Не изображай подчиненного, обиженного несправедливым начальником. Не убедил ты меня, да и точка! Мало ли в жизни совпадений бывает. Связали и зарезали, это, друг мой ситный, не такой уж и редкий общий признак, чтобы дела объединять в одно производство, более того, у коллег их требовать.

– Совпадает не только это! – азартно возразил Гуров. – Во всех случаях способы проникновения в квартиру, обездвижения жертвы и ее убийства одинаковы. Как и общее планирование нападения. То есть все это делает один и тот же человек.

– Еще совпадает то, что он двери за собой открытыми оставляет, да? Да просто в тех квартирах замки сами собой не запираются. Вот преступник и выбрал самое простое, прикрыл двери и пошел себе.

– Или хотел, чтобы тела были обнаружены, когда они еще находятся, так сказать, в нормальном состоянии, без следов разложения. Как вам такой вариант? Ведь все эти женщины были одинокими. Закрой он двери, и еще вопрос, когда их кто-то хватится да сумеет внутрь попасть? А на дворе жаркое лето было.

– То есть ты хочешь сказать, что это своего рода почтение к жертве? – ввернул полковник Крячко.

– Почтение, жалость, брезгливость. Вариантов может быть слишком много. Мы об этом убийце пока еще ничего не знаем, не можем делать подобные выводы. Так что я пока затрудняюсь сказать, но в том, что действует один и тот же человек, уверен и берусь это доказать. Только тут потребуются материалы по всем делам. Для работы мне нужны будут подробности и детали происшествий.

– А мне уже сейчас нужны веские основания, Лева! Не могу я затребовать дела у коллег просто так, без внятных аргументов. Так что поступим вот каким образом. Материалы по делам запроси и тщательно с ними поработай, проведи анализ. Параллельно приступайте к расследованию убийства на Инженерной. Лишь в том случае, если отыщутся совпадения, основательные доказательства, не домыслы, Лева, мы объединим дела в серию и запросим их все в свое производство.

– Хорошо, – буркнул Гуров, с каменным лицом собрал бумаги в папку и встал со своего места. – В следующий раз я найду по-настоящему убедительные доводы. Разрешите идти?

– Да, идите и работайте, господа офицеры. Спокойно, не кипятись, Лева! Я верю твоей интуиции, но в данном случае ее недостаточно.

– Конечно, я все понимаю, – спокойно проговорил Гуров.

Как только сыщики вернулись в свой кабинет, Стас первым делом включил чайник.

– Сначала я вроде бы согрелся, а теперь снова продрог, – пожаловался он приятелю.

– Это немудрено. В коридорах вечные сквозняки, да и у генерала Орлова окно частенько бывает нараспашку.

– Лев, ты ведь не обижаешься, что я тебя совсем не поддержал? Просто я ведь был не в теме.

– Нет, разумеется. Это моя теория. Ты не должен ее разделять только потому, что мы друзья. Скорее, наоборот. Деловой спор, обмен аргументами зачастую помогают выяснить истину. Это и есть наша конечная цель.

– На Орлова ты тоже не сердишься? Он ведь и в самом деле не может затребовать дела у коллег без веских аргументов.

– Я очень хорошо понимаю это. Поэтому и запросил дела заранее. Они уже пришли. Сейчас мы с тобой станем неторопливо и вдумчиво изучать документы, а после обеда отправимся на Инженерную улицу, чтобы лично осмотреть то единственное место преступления, которое нынче нам доступно.

– То есть как запросил? А когда успел? Ты же сказал генералу, что совсем недавно заметил серию.

– Сегодня я обрел убежденность, когда пришла утренняя сводка по происшествиям, а заметил уже некоторое время назад, думаю, дней десять. Только говорить не хотел, пока не был полностью уверен в этом.

– Ладно. Сейчас я быстренько сделаю чай, и приступим к изучению бумаг.

– Итак, Прохорова Галина Петровна, жительница Питера, продавщица в магазине модной одежды, – проговорил Гуров, как только старинные друзья уселись за стол, разложили на нем бумаги и фотографии с мест преступления.

На снимке была изображена стройная молодая женщина, блондинка с короткой стрижкой, одетая в пижаму, залитую кровью и перемотанную шпагатом ярко-оранжевого цвета. Ее рот был плотно завязан каким-то платком.

– Смотри, Лева, она, кажется, пыталась высвободить руку или даже сползти с кровати, – заметил Стас.

– Да, похоже на то. Странно, что ее единственную преступник оставил живой. Интересно, что это было? Он проявил небрежность по неопытности или полагал, что шансов у девушки все равно нет?

– Даже не знаю. Что говорят эксперты?

– Медики уверяют, что женщине были нанесены по крайней мере три смертельных ранения. Одно из них в сердце. Она просто продолжала цепляться за жизнь, потому что организм сильный. Поэтому, возможно, какое-то время была в сознании.

– Значит, он был уверен, что она умрет. Чуть раньше или позже, не имело никакого значения.

– Да, наверное, так оно и было.

– Изнасилование или половой контакт имели место?

Гуров заглянул в отчет, немного полистал бумаги и ответил:

– Нет, ничего такого не было.

– Так, ладно, – сказал Стас, выгнул бровь, вопросительно поглядел на товарища, не дождался никаких комментариев и через пару мгновений продолжил: – Что там по другой девушке?

– Нижний Новгород, Ирина Васильевна Костенко, двадцать семь лет, проживала одна, работала бухгалтером. Найдена мертвой в своей квартире, прямо на кровати. Женщину обнаружил курьер. Он привез для нее косметику, заказанную накануне, звонил в дверь, стучал, потом толкнул, понял, что не заперто, и вошел. Этот человек задержан, его подозревают в убийстве и активно допрашивают.

– А основания?

– Парень говорит, что Ирина часто оставляла дверь незапертой, когда ждала заказ. В другие дни они всегда предварительно созванивались. В то утро он тоже набирал ее номер, хотел сказать, что подъезжает. Она, разумеется, на вызов не ответила, потому как уже была мертва. Курьер решил, что девушка в душе, вот и прошел в комнату, чтобы позвать ее. Для отчета подпись требовалась в бланке доставки. Парень в квартире наследил, тела опять же касался, пальчики где-то там успел оставить, потом сам же вызвал «Скорую» и полицию.

– А потом наши коллеги его и прихватили, что называется, тепленького, – съязвил Стас.

– Между прочим, это не смешно. Молодому человеку срок грозит. Коллеги действительно попытаются его посадить, если мы с тобой не вмешаемся. – Гуров замолчал, ненадолго задумался, потом махнул рукой. – Ладно, это потом.

– Чего?

– Да так, одна мысль пришла. Говорю же, потом.

– Ладно, давай посмотрим фотографии с места преступления.

Жительница Нижнего Новгорода была брюнеткой достаточно высокого роста с пышными формами.

– Не пойму, чем связана девушка. Это какие-то цветные тряпки, – проговорил Станислав.

– Похоже на шарф или шаль. Преступник разорвал эту вещь и скрутил как веревку. Кляп он тоже соорудил из этой ткани.

– Что говорят медики?

– Множественные ножевые, почти все в области груди и подреберья. Несколько ударов попали в легкие и сердце. Жертва умерла практически мгновенно.

– Преступник продолжал бить уже мертвое тело? Что это, ярость?

Гуров пожал плечами и ответил:

– Ярость, злость, сексуальная неудовлетворенность. Мы будем это знать лишь тогда, когда научимся лучше понимать порывы и стремления нашего субъекта. Для этого нужно досконально изучить его жертв и места преступлений.

– А что с половым контактом?

– Нет, в тот вечер у девушки секса не было, – ответил Лев Иванович, поискав эту информацию в отчете.

Стас выдохнул, словно перед прыжком в прорубь, и заявил:

– Лева, это не серия. Не похоже на нее.

– Почему ты так думаешь?

– Да, налицо явные совпадения деталей, но это, скорее всего, только лишь случайности, никак не более того.

– Давай так. Ты выдвигаешь аргументы «против». Я по возможности парирую их и привожу доводы «за».

– Ладно, давай. Начну с самого очевидного. Погибшие девушки не похожи друг на друга и одеты совсем по-разному.

– Отвечаю на это. Да, девушки разные. Две стройные блондинки, у одной волосы длинные, у другой очень короткие. Третья имеет пышные формы, она брюнетка с волосами средней длинны. Это говорит лишь о том, что убийца выбирает себе жертвы не по внешним признакам или не имеет ярко выраженных предпочтений. На самом деле так бывает гораздо чаще, чем принято считать. Ты, Стас, намекаешь на клинический, рафинированный случай из учебника судебной психологии. Субъект долго созревает, готовится к первому убийству. Он подвержен сублимации, то есть зациклен на одном объекте, недосягаемом для совершения желаемых действий, и заменяет его другими, похожими по типажу. В этом случае внешнее сходство жертв является обязательным условием и, как следствие, – главным общим признаком. Но этот пример скорее хрестоматийный, понимаешь? В реальной жизни такие расстройства случаются очень редко.

– В нашем случае преступника вполне утраивают разные женщины, да?

– Похоже на то. Сейчас я, разумеется, не могу сказать больше. Да и вообще, если мы сумеем понять, как и почему субъект выбирает девушек, то приблизимся на несколько шагов к его поимке. Но для этого надо еще работать и работать. Сейчас мы видим, что внешность для него не главное. Она, конечно же, играет определенную роль, но лишь второстепенную. Конечно же, стоит отметить, что все жертвы преступника молодые, примерно одинакового возраста, выглядят сверстницами. Еще они ухоженные, визуально привлекательные и одинокие. Это тоже наверняка имеет значение. Убийца нападает на жертву прямо в ее квартире. Он уверен в том, что никто ему не помешает. Близких рядом нет, а соседи не станут вмешиваться, даже если какой-то шум услышат. Что до разной одежды девушек, то сей факт вполне вписывается в мою теорию. У субъекта нет каких-либо фантазий, связанных с внешним образом. Если он не реагирует на определенный типаж, то и не стремится подогнать внешность девушек под единую модель, значит, не станет их переодевать или еще как-либо менять. Преступник полностью удовлетворен тем видом, который есть.

– Но почему они одеты так по-разному?

– Я уверен, что когда мы допросим, к примеру, близких подруг, то выяснится, что девушки именно так вот и ложились спать. Одна предпочитала удобную пижаму, другая – кокетливый дорогой комплект, третья спала прямо в нижнем белье или просто еще не успела переодеться на ночь, когда к ней явился неожиданный визитер.

– Как он, кстати, проникал в квартиру? Ключей у убийцы быть не могло, значит, они его сами впускали? Но это странно. Зачем? Почему?

– Пока не знаю. Не исключено, что он знакомился с ними накануне или проявлял изобретательность, пускал в ход какую-то хитрость. Но ты ведь помнишь, друг любезный, что должен выдвигать контраргументы, не так ли? – с легкой улыбкой поддел Лев Иванович приятеля.

– Я как раз и готовил возражение, или, если хочешь, аргумент в пользу стандартной версии. Ведь если на этих женщин нападали разные мужчины, то это могли быть их приятели, не знаю, давние или не особо, но уже имеющие собственные ключи от квартир жертв.

– Стас, ты грешишь некоторым верхоглядством. Посмотри внимательно фотографии мест преступления и самих квартир. Вот, например, снимки шкафа и полок в ванной.

– А что с ними не так?

– Ни в одной из квартир нет ни единой мужской вещи или средства по уходу за телом. Если отношения, пусть и недавние, вышли на тот уровень, когда женщина дает мужчине ключи от своего жилья, то в нем должен оставаться какой-то его след. Я не знаю, запасная рубашка, домашняя майка, носки, тапочки, гель для душа, на худой конец, зубная щетка в ванной. Вот, смотри сюда. – Гуров ткнул пальцем в фотографию и спросил: – Видишь стаканчик?

– Там одна зубная щетка, бело-розовая, явно не мужская. Что ж, кажется, ты прав. Это не могут быть приятели. Но ведь проникнуть хитростью в квартиру тоже могли разные люди.

– Сейчас мы наверняка знаем только то, что каждая девушка сама открыла дверь и впустила преступника к себе, по-видимому, не испытывая никаких опасений.

– А почему, собственно? На дворе поздняя ночь! Люди так устроены, что проявляют настороженность в темное время суток, даже если днем они обычно склонны к ветрености и беспечности.

– Да, человек – существо дневное. Все инстинкты заставляют его быть настороже ночью. Но есть люди, которые просто не прислушиваются к ним. Или преступник виртуозно умеет втираться в доверие, внушать своим жертвам ложное чувство безопасности. Маньяки тоже зачастую бывают очень хорошими психологами, даже если специально этому нигде не обучались. Выбирая жертву, они способны на самой ранней стадии предсказать, как именно она себя поведет. А наш субъект умен и хорошо умеет этим пользоваться.

– Если он так умен, то почему не планирует убийства, не готовится к ним заранее? Разве спонтанное нападение это не признак некоей неорганизованности?

– Наоборот, в его действиях нет ничего спонтанного. Он тщательно все продумывает, выбирает жертву, какое-то время обязательно следит за ней, чтобы понять ее привычки, уяснить распорядок, в конце концов, выяснить, одна ли она проживает или же его замыслу кто-то может помешать? Но при этом субъект оставляет место для импровизации, вносит долю экспромта в свои поступки. Это, кстати, говорит о высоком уровне интеллекта данного индивидуума. Его мозг подвижен и совершенно не закомплексован. Ему надо следить за жертвой, да так, чтобы она ничего не заметила и не насторожилась, попасть в подъезд, аккуратно, не привлекая внимания, вывести из строя камеры видеонаблюдения на входе. Ведь нынче в крупных городах они не редкость и есть практически на каждом подъезде. Этот тип обязан придумать внятную историю или веский повод, чтобы проникнуть внутрь квартиры. Причем говорить он должен уже у самой двери. Звонить по домофону опасно, соседи могут запомнить, что какой-то посторонний человек просил их открыть дверь. Потенциальная жертва может насторожиться, пока он поднимается к квартире, успеть обдумать ситуацию, прислушаться к инстинктам и здравому смыслу. Понимаешь? Здесь нужно действовать стремительно, чтобы не дать девушке опомниться или испугаться. Но добраться до двери и проникнуть внутрь квартиры – это всего лишь половина дела. Потом нужно быстро, не теряя времени, оглушить и связать свою будущую жертву, да так, чтобы не оставить следов борьбы и шума лишнего не устроить, не привлечь внимание соседей. Он ведь и проникал в квартиры осторожно, и уходил из них, совершенно никем не замеченный. Полагаю, плюс ко всему, наш субъект просто гений маскировки. Правда, пока я не очень хорошо понимаю, как он это делает.

– То есть именно из любви к импровизации он связывает девушек буквально чем попало и убивает ножами с их собственной кухни?

– Возможно, субъект видит в этом своеобразный элемент игры, момент риска, что добавляет остроты его ощущениям. Или же, как вариант, он просто проявляет осторожность хотя бы потому, что организован и умен.

– В чем же здесь осторожность, позволь спросить, Лева? Ведь пока он ищет веревку или еще что-то, подходящее для связывания, жертва может вырваться и убежать, начать кричать, привлекая внимание соседей. Значит, субъект не контролирует себя, действует совершенно без предварительного плана и относится к типу неорганизованных маньяков.

– Нет, поверь, это вовсе не так. Неорганизованный тип всегда оставляет после себя достаточно много следов. Он небрежен с уликами и зачастую привлекает к себе внимание случайных свидетелей. Если бы наш субъект относился к неорганизованному типу, то он уже был бы задержан или неминуемо попал бы в поле зрения правоохранительных органов.

– Помнится, в делах нет пометок о том, что кого-то задерживали, – проговорил Крячко. – Если, конечно, это не курьер из Нижнего Новгорода.

– Нет, тот парень совершенно ни при чем. Наш субъект не станет вызывать полицию и «Скорую», а потом спокойно ждать их прибытия. Он ни за что не будет так подставляться.

– А если ему захотелось немного подразнить полицию, поиграть с представителями закона?

– Не думаю. Сам акт убийства для него игра или потребность. Большего ему не нужно. Для него важно соблюдать осторожность.

– Или же он знает, как чаще всего действует полиция. Наши коллеги будут отрабатывать в первую очередь того человека, который поблизости мелькнул или имел неосторожность появиться на месте преступления, допустим, как тот самый курьер, – произнес полковник Крячко.

– Может, и знает. Это не секретная информация, особенно если ты читаешь детективы или смотришь сериалы про полицию. Кстати, не нужно винить коллег. В таких вот случаях, при расследовании похожих преступлений, они в первую очередь отрабатывают ближайший круг общения жертвы и того человека, который в момент ее гибели мог быть рядом с ней. Это делается не просто так, не из природной лени и не только ради экономии драгоценного времени. Просто статистика говорит нам о том, что в восьмидесяти процентах случаев в подобном убийстве виноват некто из ближайшего круга общения или тот персонаж, который вхож в дом. Но не сейчас. Наш случай – исключение. Здесь орудует серийный убийца определенного типа. Вполне возможно, что он заходил в квартиру каждой жертвы в первый и последний раз.

– Но почему же он так рисковал, а, Лева? Пер напролом, с пустыми руками? Это ведь глупо! – никак не успокаивался Стас.

– Нет, дорогой друг, тебе так кажется. На самом деле риск если и есть, то минимальный и вполне оправданный. Запомни, эти женщины почему-то не ждали нападения и не видели в субъекте угрозы. Это можно считать установленным фактом, иначе ничего у него не получилось бы. Вошел, пока забалтывал девушку, быстренько осмотрелся. Мы ведь помним, что он хорошо и, главное, быстро соображает. Нашел, чем ее связать, внезапно оглушил.

– Чем? – поинтересовался полковник Крячко. – Чтобы нападение было действительно неожиданным, потенциальная жертва должна видеть пустые руки убийцы.

– Схватил девушку за голову и стукнул лбом или виском об косяк. Сделать это несложно. Надо лишь отработать удар, чтобы достаточно сильно оглушить, но не убить ненароком раньше времени. Кстати, в этом наш субъект, скорее всего, отличается от большинства людей. Он настоящий социопат, если уж решился убивать, созрел для этого, то не станет испытывать жалость или колебаться. Этот тип не будет замирать перед ударом или настраиваться, нападет резко и внезапно, словно хищник из засады во тьме.

– Ладно, представим, что он оглушил жертву. Девушка дезориентирована, испугана, растеряна. Возможно, она даже потеряла сознание, поэтому не пытается кричать, звать на помощь. Но это состояние не может продолжаться долго, понимаешь? Нет времени искать веревку. Однако он рискует и тратит на это драгоценные секунды.

– Это вовсе не так сложно, как тебе кажется. Вот смотри. Я зашел в наш кабинет. Мне нужно срочно найти веревку или что-то такое, что вполне за нее сойдет. Что я вижу с первых шагов? На стуле сохнет легкая куртка. Не идеально, конечно, но вполне сойдет. Чуть дальше, на тумбочке, лежит кухонное полотенце. Рвем его на полоски – скручиваем, и крепкая веревка готова. Слева от меня стоит шкаф с бумагами, там я вряд ли найду что-то полезное. А вот другой, который справа, используется для одежды. В нем могут оказаться шарфы и галстуки. А если бы здесь обитала женщина, то были бы шали или платки, ведь все это нынче очень модно. В одном из ящиков рабочего стола, вероятней всего, найдется моток скотча.

– Скотч закончился на прошлой неделе, – пробормотал Стас. – Нет, Лева, этот пример некорректен. Ты знаешь наш кабинет как свои пять пальцев и легко ориентируешься здесь даже с закрытыми глазами.

– Правильно, поэтому я и утверждаю, что наш убийца достаточно быстро соображает, умеет молниеносно ориентироваться даже в стрессовой ситуации. Он знает, что нынче практически в каждой прихожей имеется шкаф со всяческими мелочами, а также с верхней одеждой. Кстати, многие люди среди этих мелочей держат и веревку, скотч или моток шпагата для хозяйственных нужд.

– А тех людей, у которых этого всего не окажется, всегда можно обездвижить при помощи разорванной шали или шарфа, не так ли?

– Все верно.

– То есть ты утверждаешь, что так действовать гораздо удобней?

– Конечно. Вот представь, идешь ты по вечерним улицам с веревкой и ножичком крупных размеров, а тут патруль. Ребята обращают на тебя внимание, останавливают, досматривают, находят странные и подозрительные предметы. После этого ты отправляешься на сорок восемь часов в отделение для выяснения, вместо столь желанного убийства.

– Ну, это в самом крайнем, очень редком случае, – произнес Стас.

– Преступник не будет привлекать внимание. Ему совершенно не нужно, чтобы его запомнили, а тем более задержали. Это значит, что выглядит наш субъект как образцовый, совершенно законопослушный гражданин. Он на всякий пожарный случай не имеет при себе ничего компрометирующего. Тем более что мы с тобой сейчас провели анализ и выяснили весьма любопытный момент. Ему этого и не требуется. Все можно найти на месте. Если не удастся быстро обнаружить веревку, то за нее сойдет множество вещей. Нож с достаточно крупным лезвием обязательно найдется на любой кухне. Его можно будет искать без опаски, не торопясь, когда жертва уже обездвижена.

– Да, Лева, снимаю шляпу. Ты не только заметил сходство между убийствами из разных городов, но еще и продумать многое успел, – сказал полковник Крячко.

– То есть я тебя убедил в своей правоте? – спросил Гуров.

– Твои доводы довольно веские, а уверенность заразительна, спорить не стану. Но генерала ты этим не убедишь. Сам знаешь, для объединения всех дел в единое производство нужны четкие доказательства того факта, что перед нами серия. Логические выкладки, будь они сто раз хороши, при желании можно повернуть как угодно.

– Думаешь, я сам этого не понимаю? Именно поэтому мы сейчас возьмем у лейтенанта Петрова ключи и поедем на Инженерную улицу, чтобы осмотреть место преступления собственными глазами.

– Ладно. А если и это ничего конкретного не даст?

– Тогда я выпрошу у Орлова командировку и поеду по другим городам. Если он не отпустит сам, по-хорошему, возьму пару дней в счет отпуска. Но я все тщательнейшим образом осмотрю и докажу свою правоту!

– Не кипятись так, Лева. Со времени питерского убийства прошел целый месяц, с преступления в Нижнем Новгороде – дней пятнадцать. В обеих квартирах кто-то давно мог прибраться, уничтожить все улики.

– Девушки проживали поодиночке. Значит, обе квартиры должны быть опечатаны, пока идет следствие.

– Мы этого знать не можем. Нельзя исключать, что какая-то из этих девушек обитала в квартире самостоятельно не всегда, а лишь какое-то время. Например, родители перебрались на лето на дачу, сестра уехала работать на несколько месяцев за границу. Бывает всякое. А еще каждая из них могла не являться собственницей квартиры, а только снимать ее.

– Да, наверное, что-то подобное возможно, – задумчиво проговорил Гуров. – Когда заберем себе дела, нужно будет этот момент прояснить, установить, девушки жили в одиночку постоянно или временно. Вдруг это имеет какое-то значение для нашего субъекта? Чем больше мы будем о нем знать, тем скорее выйдем на след и сумеем обезвредить его.

– Боюсь, до этого момента, друг мой, еще очень далеко, – заявил Стас, надевая ветровку. – Вот ведь зараза какая! – в сердцах выругался он. – Представляешь, она так и не просохла! Наоборот, кажется, будто внутри еще влажнее стала.

– Ничего, поедем на моей машине. Я печку включу. Ты и согреться, и просушиться успеешь в наших-то нескончаемых пробках.

Гуров порадовался тому факту, что они с приятелем не стали экономить время и решили не ехать на метро. Между станциями им пришлось бы пользоваться автобусом и достаточно много идти пешком. Так что они все равно ничего не выиграли бы. Кроме того, на улице вновь припустил мелкий, затяжной дождик. Мокнуть под ним никому не хотелось.

Близилось время обеда, поэтому полковники заехали в кафе, прихватили еду и кофе навынос, неторопливо перекусили прямо в машине. Они немного поболтали на разные темы, но через некоторое время невольно вернулись к рассуждениям об убийствах.

– Слушай, Лев, как думаешь, зачем он убивает?

– Чувствует потребность, не может по-другому, верит в свою безнаказанность, – ответил Гуров и нервно дернул плечом. – Не знаю, тут может быть слишком много вариантов. Но сам он не остановится, пока мы его не поймаем. Слишком уж вошел во вкус, насколько нам известно. Три жертвы за месяц – это очень много.

– Может, он хочет, чтобы его остановили, поэтому и бросает двери квартир незапертыми?

– Ты слишком много детективов смотрел, друг мой, – заявил Гуров. – Эта фраза часто звучит в устах героев сериалов, когда они ловят маньяка. Но, насколько я знаю, такое поведение – большая редкость. Конечно, бывает, что маньяк заигрывает со следствием или с прессой, пытается вступить в контакт, даже оставить послание. Но так он всего лишь тешит свое самолюбие, будоражит нервы, этаким вот образом добирает ощущений. В редких случаях субъект может быть уверен, что ему есть что сообщить миру или как-то пояснить свои действия. Но на самом деле почти все маньяки, как и обычные преступники, от правосудия предпочитают скрываться до последнего. Правоохранительные органы обычно ловят таких преступников только после того, как они допускают грубую ошибку или даже несколько таковых. – Лев Иванович немного помолчал и через несколько мгновений добавил: – Нет, наш субъект общаться или каким-либо образом выходить на связь не пытался, насколько мне известно. А двери он не закрывает потому, что ему так удобно. Преступник экономит время или действительно хочет, чтобы его жертвы были обнаружены как можно скорее. Но он не старается их демонстрировать. Иначе этот субъект оставлял бы трупы в другом месте, в таком, где тела могли бы увидеть люди.

– Слушай, Лева, что за неразбериха у наших жертв с сексом? Это может быть аргументом не в пользу твоей версии, между прочим. Орлов обязательно поднимет этот вопрос. Значит, мы с тобой должны как следует обдумать, тщательно проработать эту тему. У одной девушки перед убийством был половой контакт, у двух других не было. Причем эксперты и в том единственном случае пока не утвердились во мнении, что это могло быть – связь по согласию или изнасилование.

– Ты же опытный сыщик. Сам знаешь, что может приключиться всякое. Бывает, что и насилие не оставляет явных свидетельств, особенно если преступник был осторожен. Тем более что благодаря тем же сериалам нынче все стали грамотные и понимают, как действовать, чтобы не оставлять явных улик.

– А могли ему две другие девушки просто не понравиться, не заинтересовать его как сексуальные объекты?

– Однозначно нет! Субъект их выбрал, обратил внимание, значит, они его привлекали. Он убил этих девушек, значит, насилие, хотя бы принуждение, должен был применить ко всем. Или же этот негодяй и вовсе не пытался заниматься сексом ни с кем из них. Это одно из возможных объяснений нашего несоответствия.

– А как же следы, обнаруженные экспертизой?

Гуров пожал плечами и проговорил:

– У девушки тем вечером мог быть секс с другим мужчиной, который по той или иной причине просто не остался с ней на ночь, уехал, например, на такси. Кстати, это предположение нужно будет проверить. Если я прав, то мы обязательно должны отыскать парня. Может статься, он что-то видел в ту ночь и сумеет оказать помощь следствию. Даже если и нет, то его показания все равно могут быть важны. Если мы будем знать время отъезда этого любовника, то точнее подберемся и к моменту нападения.

– Полагаешь, он убивает далеко не сразу?

– На это может уходить достаточно много времени. Субъект, без всякого сомнения, не торопится. Ведь он так играет, воплощает свои фантазии. Нам сейчас важно знать, каким образом преступник действует и почему поступает именно так.

– Надеюсь, осмотр места преступления хоть что-то прояснит.

– Я тоже. Фотографии и протоколы – это, конечно, хорошо, но взглянуть на общую картину собственными глазами сплошь и рядом бывает лучше всего.

Дом, в котором проживала Марина Потапова, оказался обычной, ничем не примечательной многоэтажкой, с обеих сторон окруженной другими, очень похожими. Напротив подъезда стояли лавочки, была разбита небольшая клумба, чуть дальше располагалась детская площадка. Если бы сейчас еще стояла хорошая погода, то даже поздним вечером двор наверняка был бы полон людей. Старушки вышли бы пообщаться, посплетничать после завершения всех домашних дел. Мамочки вынесли бы младенцев на прогулку перед сном. Но сейчас, в дождь, здесь не было ни одного потенциального свидетеля.

Сыщики поднялись на пятый этаж, сняли пломбу, открыли дверь и вошли в квартиру.

В прихожей стоял длинный шкаф для одежды, рядом тумбочка с зеркалом и выдвижными ящичками. Гуров надел бахилы, перчатки, прихваченные с собой, и заглянул в один из них, самый верхний. Там лежали спички, свечи, пара запасных лампочек, небольшой фонарик, картонка с прищепками, нанизанными на ней, и небольшой моток белой веревки.

– Смотри. – Он продемонстрировал находку Стасу. – Что и требовалось доказать.

– Ладно, я уж понял, – буркнул Крячко. – Не зазнавайся, Лева.

Квартира была небольшой, однокомнатной. По правую сторону коридора находилась дверь, ведущая в совмещенный санузел, где между ванной и унитазом была втиснута небольшая стиральная машинка. Прямо располагалась кухня, а налево – комната с балконом.

Сыщики прошли туда и осмотрелись.

– Жилище скромное, но ухоженное. Все чисто прибрано, нигде нет ни следа хлама, беспорядка, хотя бы банальной пыли. Девушка была аккуратной. Ты прав, жила она совершенно одна, без постоянного приятеля, – проговорил Крячко.

– Вряд ли она была фанаткой уборки. Скорее эта особа в тот вечер ждала, что к ней кто-то придет, – сказал Гуров и отворил шкаф.

На дне его стояла небольшая корзинка, в которую было кое-как побросано небрежно сложенное, чистое, неглаженое белье и сверху криво пристроен утюг.

– Что ты имеешь в виду? Поясни, какие гости? Я не вижу следов приготовлений.

– Она в тот вечер торопливо собиралась куда-то. Смотри, костюм и макияж продумала заранее, навела порядок на туалетном столике и по всей квартире. Но это не была тщательная уборка, как обычно делают женщины. Она просто сгребла и убрала с глаз долой то, что не предназначалось взору постороннего человека: белье, утюг, корзинку с незаконченным рукоделием и блузкой, к которой собиралась пуговицу пришить. Вот еще стопка дамских журналов, она тоже запихнута в шкаф. Да, девушка в тот вечер ждала гостей, но это был не прием, когда собираются родные или друзья, сидят за столом с выпивкой и закуской.

– Тогда на что ты намекаешь? У нее было романтическое свидание? – Стас торопливо прошел на кухню и выкрикнул оттуда: – Что-то совсем не похоже. В таких случаях люди что-то готовят или заказывают, накрывают на стол. Красивая посуда, свечи, вино, фрукты, все такое прочее.

– Это когда люди давно знакомы, часто встречаются и знают предпочтения друг друга. Вкусы у ведь всех разные. Для кого-то романтика – это свечи, вино фрукты, а для кого-то – пиво и пицца. Давай предположим, что Марина в тот вечер только собиралась познакомиться, встретиться с парнем. Тогда она не стала бы устраивать специальные приготовления. Это выглядит глупо. Попасть впросак можно. Максимум, что она могла предложить парню, так это кофе или чай. Ведь на улице прохладно и сыро. Потом, после его ухода, девушка вымыла чашки – вот и нет никаких следов.

– Да откуда вообще взялся этот парень? Думаешь, она пересеклась с ним, как нынче модно, в каком-нибудь чате или на сайте знакомств?

– Нет, скорее всего, она пошла на вечеринку, в клуб или на дискотеку. Планов особых не строила, но на всякий случай – вдруг завяжется перспективное знакомство – была готова привести домой кавалера.

– На кофе?

– Вот именно. Значит, нам с тобой нужно, кроме всего прочего, поискать подругу Марины.

– При чем здесь подруга? Почему это?

– Да потому что мужчина на поиски приключений, как правило, отправляется один, в редких случаях зовет с собой приятеля, а девушки предпочитают сбиваться в небольшие стайки. С подругой гораздо удобней. Можно не испытывать стеснения, завести ненавязчивое знакомство, а если не срастется, компания для веселья и общения уже имеется. Так поступают многие. Нам нужно забрать у экспертов телефон Марины. Если планировался выход в свет, то девушки должны были созваниваться. Нам необходимо срочно отыскать подругу Марины, Стас. Если я прав, то она провела с ней последние часы жизни и знает очень многое. Куда они ходили тем вечером, если познакомились, то с кем именно. Даже может сказать, ушла Марина домой в тот вечер с кавалером или одна. Для следствия эта информация может оказаться бесценной.

– Еще нам стоит, пожалуй, пообщаться с кем-то из сослуживцев девушки.

– Да, чтобы составить как можно более полный ее портрет. Тут это может оказаться полезным. Где она работала?

– В деле написано, что была менеджером, – ответил Стас.

– Это достаточно широкое понятие. Полагаю, имеется в виду офисный работник. Что за фирма?

– Больше в деле ничего нет, наверное просто выяснить не успели. Я не помню точно, кем по профессии были другие жертвы.

– Девушка из Питера – продавщица в бутике, а из Нижнего – бухгалтер.

– Значит, род деятельности их никак связывать не может.

– Нет, но общий знаменатель, какой-то факт, привлекающий преступника, должен быть обязательно. Просто мы пока его не нащупали, – сказал Гуров, подошел к компьютерному столу и принялся тщательно его осматривать.

– Ты чего ищешь, Лева? – поинтересовался Стас.

– Пока не знаю. Некоторые держат дома собственные визитки или записную книжку со всякими адресами и телефонами.

– Ладно, а я посмотрю в прихожей. Там на вешалке сумочка висит. Визитки вполне могут находиться в ней.

– Еще глянь в кошельке, – посоветовал Гуров приятелю.

– Ребята вроде бы сразу предположили, что это не ограбление. Ну а если бы в квартире что-то искали, то здесь был бы форменный разгром, – сказал Стас и спустя пару минут добавил: – Наличных денег немного, но они на месте. Значит, их изначально много и не было. Грабитель забрал бы и эти несколько тысяч.

– Еще посмотри банковские карты. Их нужно будет изъять. По зарплатной карте в банке можно будет выяснить название предприятия или фирмы, в которой работала девушка.

– Если изымать, то нужно искать понятых, – проговорил Крячко.

– Позвони в двери соседей, может, кто из них дома. Нужно группу вызывать, так что мы все равно здесь застряли, – констатировал Гуров. – Ребята кое-что упустили при первичном осмотре.

– Что там, Лева? Что-то важное? – Стас оживился и торопливо вбежал в комнату.

– Вне всякого сомнения, – задумчиво пробормотал Лев Иванович. – Кажется, я обнаружил послание нашего субъекта.

В верхнем выдвижном ящике компьютерного стола, прямо поверх дисков, бумаг и прочих мелочей, лежала небольшая стопка квадратной розовой клеящейся бумаги для записей. Такая часто бывает в офисах.

На верхнем листке шариковой ручкой, находившейся здесь же, была аккуратно выведена надпись:

«Она проявила беспечность».

– Коллеги не стали делать снимки здесь, внутри ящичка. Похоже, они вовсе не обратили внимания на эту записку. Нам нужны эксперты. На чудо я, конечно, не слишком надеюсь, субъект действовал в перчатках и нигде не наследил, но чего только не бывает в жизни. Пусть попытаются снять отпечатки с бумаги и с ручки.

– Похоже на название фильма, книги или стихотворения, – пробормотал Стас и поинтересовался: – Лева, с чего ты вообще взял, что это послание маньяка?

– Записка лежит не на самом виду, но с таким расчетом, чтобы ее заметили те люди, которые станут делать здесь осмотр. Значит, это послание нам с тобой, дорогой друг. Кроме того, смотри сюда. – Гуров протянул приятелю раскрытый блокнот Марины. – Видишь, у девушки был совсем другой почерк. Здесь буквы крупнее, наклон не такой и довольно характерное написание буквы «а».

– Как эту надпись изучат эксперты, нужно будет показать ее графологам. Для полноценного анализа этого, конечно, мало, но, может, они хоть что-то сумеют сказать.

– Да, конечно. Но самое главное сейчас связаться с коллегами, которые осматривали два других места преступления. Ведь если в Питере и Нижнем Новгороде действовал тот же субъект, то… – Лев Иванович замер на секунду, не договорил до конца.

– Там тоже должны быть послания, – подхватил полковник Крячко.

– Если они оставлены так же ненавязчиво, как здесь, то коллеги тоже могли их просмотреть, не обратить внимания или не придать значения. Им ведь ничего неизвестно про серию.

На то, чтобы дождаться экспертов, найти понятых, произвести осмотр, составить протокол и изъять улики, ушло довольно много времени. Но генерал Орлов, предупрежденный своими оперативниками, ждал их возвращения, чтобы немедленно устроить импровизированное совещание.

– Докладывайте, господа офицеры, – заявил Орлов, когда Гуров, Крячко и лейтенант Петров, тоже вызванный сюда генералом, собрались в его кабинете и устроились на стульях вокруг большого стола.

– Нами обнаружены новые улики по убийству на Инженерной улице. Это записка, текст которой я сообщил по телефону. Ее оставил нам убийца. Я уверен в этом.

– Почему ты так думаешь, Лев Иванович?

– Почерк не такой, как у жертвы. Кроме того, ни на ручке, ни на листке бумаги не обнаружено никаких отпечатков.

– О чем нам это говорит?

– О том, что это не могла писать, например, подруга Марины, чтобы сообщить ей название нового фильма. Потому что в этом случае ни хозяйке квартиры, ни ее гостье незачем было бы уничтожать отпечатки. А их стерли, причем самым тщательным образом. Возможно, преступник не сразу надел перчатки или снял их для удобства, когда писал эту записку.

– Кроме того, нет ни фильма, ни книги, ни стихотворения с таким названием. Мы выясняли этот момент, – добавил Стас.

– Значит, это послание. Адресовано оно тому человеку, который обнаружит тело, вернее, станет расследовать убийство, – дополнил Лев Иванович. – Нам нужно срочно искать такие же надписи на местах других преступлений из этой серии. Ведь если послания имеются, то наши коллеги тоже могли не обратить на них внимания. А ведь это и есть тот самый общий признак, та искомая улика, которая поможет нам объединить все дела в одно производство.

– Мы не могли знать, что это важно, да и вообще как-то связано с убийством, – тут же проговорил лейтенант.

– Погоди, с тобой потом, – отмахнулся от него генерал и продолжил, обращаясь к Гурову: – Стало быть, ты обнаружил эту записку не случайно, а именно потому, что искал ее?

– Товарищ генерал-лейтенант, вы ведь не намекаете на то, что я каким-либо образом умудрился подтасовать факты, чтобы подтвердить свои выводы? – осведомился Гуров. – Да, я обнаружил записку именно потому, что изначально предполагал наличие таковой. Маньяки иногда оставляют послания, делают попытки пообщаться с прессой или правоохранительными органами. Это, кстати, довольно редкий случай для субъекта, не зацикленного на конкретной личности, значит, невероятная удача!

– Не кипятись, Лев Иванович. Я просто удивился, что обстоятельства складываются таким образом, полностью в твою пользу. Впрочем, удачу, а также чутье прирожденного сыщика еще никто не отменял. Всем известно, что у тебя глаз – алмаз. Поэтому находка твоя не так уж и удивительна.

– Надо узнать, что происходит у соседей, и объединять дела! – заявил Лев Иванович. – Время уходит, а преступник может и дальше убивать. Слишком уж нравится ему эта игра. Кроме того, он уже успел почувствовать полную безнаказанность. Ведь орудует этот поганец уже достаточно долго, а до сего дня его даже искать не начинали.

– Погоди, Лев Иванович, не торопись. Запросы в Питер и в Нижний мы, конечно, отправим, если в деле открылись новые обстоятельства. Но для начала суммируйте для меня свои предварительные выводы.

– Я убежден, что действует коварный, умный и опасный преступник, который убивает женщин. Пока неясно, как и почему он их выбирает, если знакомится с ними, то где. Неизвестно, как убийца проникал в квартиры, вернее сказать, почему все жертвы открывали ему двери поздно вечером или даже ночью и впускали внутрь.

– Погоди, Лева! Сейчас у нас в производстве убийство на Инженерной улице. Я хочу услышать предварительные выводы следствия по этому отдельному преступлению.

– Ладно. Марина Витальевна Потапова найдена убитой в собственной квартире. Проживала одна, по неподтвержденным данным, родители живут в каком-то северном городе. Возможно, в Норильске, но это еще нужно уточнять. Соседка, которая все это сообщила, не располагает ни адресом, ни телефонами родителей Марины. Впрочем, я попрошу экспертов посмотреть номера в мобильнике погибшей девушки. Родителям нужно сообщить о ее смерти. Работала девушка менеджером в фирме «Комфорт», занимающейся продажей матрацев, подушек и одеял из инновационного волокна. Она была сотрудником среднего звена, характеризуется положительно, врагов не имела, но и дружеских отношений, по предварительным выводам, ни с кем не поддерживала. Накануне убийства Марина была в каком-то клубе с подругой, Ритой Егоровой. Она вроде бы познакомилась там с молодым человеком и вместе с ним уехала домой. Больше сведений от подруги нам получить не удалось. Она была шокирована известием о смерти Марины, постоянно плакала и на вопросы отвечала невнятно. Впрочем, с ней в любом случае стоит познакомиться лично. Вызвали мы ее к нам в управление для беседы. Надеемся завтра выяснить подробности, так необходимые нам.

– Хорошо, молодцы! Вы проделали большую работу, причем достаточно быстро. Что по уликам или свидетелям?

– Повторный опрос соседей, к сожалению, ничего не дал. Убийцу никто не видел. Улик преступник тоже не оставил. В квартире были найдены отпечатки, которые, скорее всего, принадлежат мужчине. Но следствием установлено, что в тот вечер у девушки был гость. Преступник, вероятно, действовал в перчатках или тщательно стер свои следы.

– Почему вы так думаете?

– Потому что их нет на предметах, которых наш субъект явно касался. На рукоятке ножа, столе, письменных принадлежностях и так далее.

– А почему вы не рассматриваете вариант, что убийцей мог оказаться тот самый молодой человек, с которым Марина познакомилась накануне? Ведь есть свидетельство подруги и его отпечатки, оставленные в квартире. Значит, налицо доказательства присутствия.

– Тот факт, что он был в квартире, можно считать доказанным, особенно если отпечатки совпадут. Только этот молодой человек, скорее всего, к самому убийству непричастен, – заявил Гуров. – Если он случайный знакомый, то мотив у него отсутствует. И потом, будь парень преступником, он наверняка стер бы все свои следы. К чему отпечатки оставлять?

– А если он и есть искомый маньяк? Почему бы не предположить, что этот тип просто допустил ошибку?

– Я так не думаю. Слишком нелепая ошибка. Нам будет достаточно сложно доказать его связь с другими жертвами, даже с теми городами, в которых проживали девушки.

– Проверить, конечно, стоит, – сказал полковник Крячко. – Но вероятность очень мала.

– По убийству на Инженерной у вас в любом случае имеется готовый подозреваемый. Я, ваш непосредственный начальник, настаиваю на проверке этой версии! – Орлов слегка повысил голос.

– Вы рассматриваете убийство на Инженерной как единичный случай, а это в корне неверно, – упрямо заявил Гуров.

– Лев Иванович!.. – предостерегающе заявил генерал.

– Да, неверно! Я на этом настаиваю! А также на том, что версия причастности к убийству неизвестного пока парня уводит наше расследование в неправильном направлении, значит, вредит общему делу!

– Но искать его вы все же собираетесь?

– Разумеется, его необходимо найти и допросить. Потому как этот молодой человек может прояснить для нас некоторые моменты, оказаться ценным свидетелем.

– Я и не предлагал вот так сразу, с наскока, предъявлять молодому человеку обвинение. Но присмотреться к нему необходимо, и подписку о невыезде тоже взять не забудьте. Я настаиваю на этом как ваш руководитель и непосредственный начальник!

– Будет сделано! – заявил Гуров. – Разрешите обратиться с вопросом, товарищ генерал-лейтенант?

– Чего ты сразу кипятишься, Лева? – с усмешкой проговорил Орлов. – Ты ведь сам понимаешь, что я могу перестраховываться и вправе настаивать на своей точке зрения.

Ответом ему было молчание.

– Ладно, не хмурься. Что там у тебя за вопрос?

– Когда произойдет объединение дел?

– Снова здорово! – Орлов всплеснул руками.

– Мне нужно знать. Это очень важно для расследования, необходимо для того, чтобы поймать настоящего преступника. – На слове «настоящего» полковник Гуров сделал умышленное ударение.

– Иногда, Лева, ты бываешь упертый сверх всякой меры!

– Возможно, – не стал спорить полковник. – Но это всегда хорошо для дела.

– Ладно, не будем продолжать этот диспут. Дела можно будет объединять, как только мы получим ответы на запросы, в том случае, если найдутся похожие надписи.

– Или просто послания, на которые наши коллеги сразу не обратили внимания, – торопливо проговорил Стас. – Эти тексты вполне могут отличаться друг от друга.

– Да, если таковые будут обнаружены, то я постараюсь объединить дела в самые кратчайшие сроки.

– Спасибо, Петр Николаевич! Надеюсь, ждать придется недолго и преступник не успеет убить еще кого-то.

– Лева, вот только не нужно каркать!

– Я не каркаю, а предупреждаю. Маньяк чувствует полную безнаказанность. Более того, у меня в процессе расследования появилась некая теория. Я вынужден настаивать на ее немедленной проверке.

– Что за теория? – осведомился генерал. – Будь добр, излагай.

– В Нижнем Новгороде задержан курьер, молодой человек, который обнаружил тело погибшей девушки. Парень был неосторожен, наследил там, да и к телу, похоже, прикасался. Впрочем, я уверен, что к убийству он не имеет никакого отношения. Но дело сейчас не в этом.

– Когда мы это обсуждали, помнится, ты сказал, что в голову тебе пришла дельная мысль, – произнес Стас.

– Именно так. Наши коллеги склонны действовать по стандарту, единому шаблону. В случае убийства они прежде всего отрабатывают ближайший круг общения жертвы или тех людей, которые по тем или иным причинам оказались поблизости, например обнаружили тело.

– А разве это неправильно? – спросил лейтенант. – Ведь данный метод отлично работает. Это подтверждает статистика, известная всем.

– Обычно так оно и бывает, – сказал Лев Иванович. – Но только не в случае с маньяком. Такой субъект зачастую может предварительно совсем не контактировать с жертвой, не попадать в поле зрение ее самой, родных и знакомых.

– Что же тогда делать? Как его ловить? Кого отрабатывать?

– Тщательно изучить жертв и места совершения преступлений, понять, по какому принципу убийца их выбирает, что конкретно привлекает его. На этой основе составить психологический портрет. Понять, как именно он действует, влезть в его шкуру в буквальном смысле слова, попытаться оценить образ мышления. Дальше по обстоятельствам.

– Вы, товарищ лейтенант, будете работать по этому делу вместе с полковниками Гуровым и Крячко. Так что время поучиться у этих очень опытных товарищей у вас еще будет. А сейчас я хотел бы все же услышать про теорию Льва Ивановича. Мы как-то отдалились от этой темы.

– Да, конечно. Разумеется, я исхожу из того, что все три убийства совершил один и тот же преступник. При этом у меня возникает странное ощущение. Понимаете, наш субъект действует слишком уж уверенно, продуманно и четко. Улик он не оставляет, на глаза соседям, потенциальным свидетелям, не попадается. Втирается к жертвам в доверие и быстро проникает в квартиры.

– Легко подчиняет жертву и убивает ее, – добавил Стас.

– Да, ты совершенно верно уловил мою мысль. Но не касаемо убийства, нет. Это его основная цель. Вероятней всего, субъект к этому шел на протяжении какого-то времени. А вот подчинить жертву, сначала втереться к ней в доверие, а потом резко напасть, да так ловко, чтобы никто и не подумал начать сопротивляться, это дело другое. Здесь нужен определенный опыт или, если хотите, тренировка.

– Лева, что ты хочешь этим сказать?

– Те убийства, о которых нам известно, у него не первые.

– Так, погоди-ка, Лев Иванович. Ты сейчас говоришь, что он убивает достаточно давно, а никто ничего не заметил. Я правильно тебя понял?

– Почему же? Я заметил!

– Ну, это понятно. А как давно это могло начаться?

– Я точно сказать не могу, рискну лишь предположить, что нам стоит поискать пару-тройку похожих дел среди уже раскрытых. Не только у нас, но и по всей стране.

– Ты предполагаешь, что наши коллеги кого-то арестовали за чужое преступление?

– Подобное вполне возможно.

– Ты отдаешь себе отчет, какой высоты волна может подняться?

– Вероятно, да, коллеги будут сильно недовольны, но это оправданный риск.

– Ты представляешь, какой объем материалов придется изучить?

– Не такой уж и огромный, если подойти к делу правильно и работать по заранее заданным параметрам. Но нам стоит поискать и неудавшиеся попытки нашего субъекта.

– Это ты о чем? – осведомился генерал.

– Он, конечно, ловок и весьма умен, обладает инстинктивной способностью разбираться в людях или даже изучал психологию. Но с первого раза у него вряд ли все шло так, как было задумано. Он должен был учиться и, вероятно, ошибаться.

– Хочешь сказать, что нам нужно поискать мелкие правонарушения, которые начались еще в далеком детстве нашего субъекта? Лева, это будет вторая груда информации. Вы рискуете в ней просто увязнуть.

– Нет, все не так. Наш субъект слишком умен и организован. Он не мучил животных в детстве, не совершал мелких краж, на учете в полиции, скорее всего, не состоял. Даже если этот тип и испытывал подобные порывы раньше, то уже во взрослом возрасте. Так что он, скорее всего, умеет их брать под контроль.

– Тогда что же?

– Нам нужно искать случаи, подобные нашим убийствам, среди раскрытых, смотреть обращения граждан с жалобами или заявлениями, когда дела не заводились вовсе. Я понимаю, что таких данных в базе нет. Придется провести опрос среди участковых и дежурных в отделениях. Шансы, конечно, невелики. Подобные происшествия граждане могут счесть полной ерундой и вообще не обращаться в органы правопорядка. Если они это и делали, то у них, скорее всего, даже не приняли заявления. Да и времени на это может уйти очень много. Но данное мероприятие может очень помочь в нашем расследовании.

– А чего искать-то надо, Лев Иванович? – осведомился лейтенант и озадаченно моргнул.

– Случаи, когда к молодым, одиноким и, скорее всего, привлекательным девушкам кто-то пытался вломиться в квартиру поздним вечером. Причем не силой, а с помощью какого-то трюка, обмана или выдумки. Не исключено, что потенциальной жертве удалось отбить неожиданную атаку человека, который напросился зайти в квартиру под каким-то предлогом. У нашего субъекта на стадии отработки метода должны были случаться осечки.

– Пожалуй, ты можешь оказаться прав, Лев Иванович, – сказал Орлов. – Вот товарищ лейтенант и займется выполнением этого важного и сложного задания. Проедется по отделениям, переговорит с дежурными и участковыми, по крупицам соберет сведения. Вы его предварительно еще раз проинструктируйте, чтобы он ничего не упустил и не напутал.

– Разрешите приступать, товарищ генерал? – спросил лейтенант и сделал попытку вскочить со стула.

– Поздновато сейчас приступать, – с усмешкой сказал Орлов. – Ты на часы смотрел? Все завтра, а сейчас идите отдыхать, господа офицеры.

Утро следующего дня началось для Гурова как обычно. Было пасмурно, прохладно, шел мелкий холодный дождь, ставший привычным.

Полковник позавтракал вместе с женой, перебрасываясь с ней новостями и ничего не значащими шутками. Потом он проводил ее до машины, которую за Марией прислали со студии, поцеловал, простился с ней до вечера, сел в свой автомобиль и поехал в управление.

Все это время – и за завтраком, и по дороге на работу – Гуров думал о другом. Он взял папки с рабочими материалами домой и продолжал трудиться до позднего вечера. Возможно, поэтому даже во время короткого и тревожного отдыха в его сознании роились образы, едва уловимые мысли и соображения. Утром, после пробуждения, расследование никак не выходило у него из головы.

Прославленный сыщик нервничал. Он чувствовал ответственность за жизнь и здоровье людей, хотел поймать маньяка как можно быстрее, одновременно с этим понимал, что ситуация может сложиться по-разному. Несмотря на все его желания, стремления и затраченные усилия, хитрый и умный преступник мог ускользнуть от возмездия. Особенно если он по какой-то причине перестанет убивать, остановится хоть на время и затаится. Ведь на сегодняшний день, насколько Гурову было известно, субъект не допустил ни единой ошибки, значит, не оставил сыщикам шансов на успех.

Полковник, как никто, понимал, что для того, чтобы вычислить, найти и обезвредить умного и организованного маньяка, одного упорства и профессионализма будет мало. Потребуется удача, помноженная на сплоченную деятельность команды и невероятные усилия. Он был готов не спать ночами, работать сутки напролет, чтобы остановить коварного убийцу.

Когда Стас Крячко, фыркая и поеживаясь, вошел в кабинет, Гуров уже давно находился там. Он погрузился в работу, успел набросать предварительный план расследования, инструкции для лейтенанта Петрова, а также сделать несколько важных звонков.

– Категорически приветствую вас, дорогой друг и коллега! – Стас старался не унывать даже тогда, когда его что-то очень сильно злило или раздражало.

– Доброе утро. – Лев Иванович поднял голову от бумаг и усмехнулся шутке старинного друга.

– Да какое оно доброе? Пока шел от метро, зонт два раза выворачивало ветром наизнанку. Кажется, пара спиц погнулась или сломалась. Нужно будет потом посмотреть.

– Да, а сейчас тебе, похоже, сухие салфетки не помешают. Все лицо в брызгах, и волосы, похоже, мокрые.

– Тут и полотенце вполне пригодилось бы, – сердито проговорил Стас. – Да и одежду сменить не помешало бы. Мне, кроме всего прочего, кажется, за шиворот вода затекла.

– Тогда, пока ты вытираешься и приводишь себя в порядок, я приготовлю чай. Ты как раз выпить его до оперативки успеешь. Не хватало тебе еще простудиться.

– Спасибо, Лева. Как давно ты на работе? – Полковник Крячко бросил мимолетный взгляд на стол коллеги. – Явно пришел не только что. Если судить по бумагам, то кажется, что и вовсе не уезжал, прямо в кабинете провел беспокойную ночь.

– Нет, я просто приехал раньше и уже сделал кое-что, чтобы не терять зря времени после оперативки, например на инструктаж для лейтенанта. Ведь очень важно, чтобы он ничего не напутал и вообще сделал все в точности. Честно говоря, мне хотелось бы самому проехаться по отделениям. Только так можно быть полностью уверенным в результатах. Но это работа не на один день. Кроме того, на сегодня вызвана свидетельница.

– Ты вовсе не должен выполнять абсолютно все задачи самостоятельно. На это у тебя, старшего следователя по особо важным делам, имеются подчиненные и коллеги.

– Да, но лейтенанту Петрову опыта не хватает. Парень вроде неплохой, работящий, но вдруг упустит что-то важное?

– Вот пусть и учится, набирается практической сметки. Ты контролируй его как старший товарищ. Он, кстати, сейчас подойдет. Виделись только что в фойе, возле проходной.

– Да? Вот и отлично. Сделаю еще одну чашку чаю. Успеем дать ему наставления перед оперативкой, чтобы потом он времени не терял и сразу приступил к выполнению задания.

– Ага, я видел краем глаза, ты записал инструкции.

– Это чтобы паренек ничего не забыл, знал, что нужно уточнить, на какие признаки стоит ориентироваться. Я, кстати, решил разбить его задание на две части. Лейтенант пусть у дежурных и участковых наводит справки по поводу обращений граждан. Мы с тобой просмотрим статистику, поищем раскрытые дела или те, которые находятся в производстве и подходят под наш профиль.

– Ладно, как скажешь.

– Еще нужно будет сходить к экспертам. У них уже должны быть готовы предварительные выводы по убийству на Инженерной. Может, нам повезло, и им удалось выяснить что-то интересное?

– Я быстренько выпью чай и могу сбегать к ним прямо перед оперативкой, пока ты станешь инструктировать лейтенанта.

– Спасибо, Стас.

– Ерунда, быстренько пробегусь, заодно и согреюсь.

Оперативка подходила к концу. Генерал Орлов отдавал подчиненным последние распоряжения и уже собирался всех распустить по рабочим местам, но тут бросил взгляд на Гурова. На лице полковника было написано нетерпение.

– Лев Иванович, что у тебя? Я так понимаю, что новостей по делу пока не имеется?

– Как раз наоборот. У меня срочное сообщение, новости, которые требуют от вас немедленных действий.

– Тогда все, кто не задействован в этом расследовании, могут быть свободны. А ты излагай, Лев Иванович.

Полковник дождался, когда коллеги, не считая Крячко, покинут кабинет начальника, и проговорил:

– Я отправил запросы еще вчера вечером, но официального ответа на них придется ждать довольно долго. Мы не можем себе позволить терять время, независимо от того, подтвердятся мои выводы или нет. Поэтому я взял на себя смелость и сделал несколько звонков, пообщался с коллегами, вышел на оперативника из Питера, а также на следователя, который ведет дело в Нижнем Новгороде.

– Что же тебе удалось узнать? Судя по всему, нечто весьма важное, да? – поинтересовался Орлов.

– Наш субъект оставил сообщение на местах преступлений! Коллеги в Питере и Нижнем его видели, только не поняли, что эта фраза может иметь отношение к делу, поэтому не зафиксировали на фото и не приобщили к остальным уликам. Но они обещали мне немедленно исправить эту оплошность.

– Понятно. Что это была за фраза?

– Та же самая: «Она проявила беспечность». В Питере субъект сделал надпись на поздравительной открытке и оставил ее на компьютерном столе, перед монитором. На ней были изображены цветы в корзине, вот оперативники и решили, что это странноватое, но пожелание или поздравление, написанное для хозяйки дома кем-то, когда-то давно. Она хранила ее просто как память. Надпись в Нижнем Новгороде была сделана красным маркером, на кухне, прямо на холодильнике. Похоже было на то, что хозяйка квартиры частенько оставляла там различные заметки для себя. Видимо, поэтому следователи подумали, что это название фильма или какого-то иного произведения. Эксперт даже снимок сделал, только к делу его не приобщил.

– Но теперь, полагаю, он это упущение исправил?

– Да, парни обещали выслать для нас снимки сегодня к обеду. Они могут пригодиться для графологической экспертизы. Вопросы, касающиеся передачи дел, я, разумеется, с ними не обсуждал, поскольку не уполномочен.

– Разумеется, – сказал генерал. – Потому что это моя парафия. Решать все вопросы я буду уже с их непосредственным начальством.

– Да, конечно, только, пожалуйста… – Гуров не успел закончить.

– Постараюсь управиться как можно скорее, – заявил генерал и спросил: – Больше новостей по делу нет?

– Пока нет. Мы составили предварительный план расследования, работаем.

– Хорошо. Работайте, господа офицеры. Вы свободны.

По возвращении в свой кабинет Гуров и Крячко какое-то время просматривали статистику по столице и области. Ее было слишком много. Скоро сыщикам стало понятно, что на поиски уйдет гораздо больше времени, чем они планировали.

– Все, Лева, не могу больше! – буквально простонал Стас. – Давай сделаем небольшой перерыв. У меня уже в глазах рябит от этих бесконечных сводок, цифр и докладов.

– Ладно, давай выпьем чаю, и ты расскажешь мне о визите к экспертам. Отчет, я так полагаю, не готов еще?

– Пока только на словах. Они еще работают. Но похоже на то, что особых сюрпризов или подарков от судьбы нам с тобой ждать не стоит. В квартире нет следов, кроме отпечатков неизвестного мужчины и самой хозяйки. Этот факт позволяет предположить, что преступник действовал в перчатках. Зачем он трогал руками письменные принадлежности, а потом протер их, пока непонятно. Этот момент нам с тобой придется выяснять.

– Да, конечно, – сказал Гуров. – По исследованию тела девушки есть что-то?

– Орудие убийства – крупный кухонный нож, обычный, ничем не примечательный. Преступник оставил его рядом с жертвой. Пятнадцать ударов, огромная кровопотеря, жизненно важные органы буквально порваны в клочья. Девушка умерла после пятого-шестого удара. Точнее сказать специалисты затрудняются. Нож был невероятно острый. Лева, представляешь, он его заточил!

– Не совсем понял. Что он сделал?

– Наш субъект прежде всего обездвижил жертву, после этого взял на кухне Марины Потаповой самый большой нож, нашел брусок и наточил лезвие. Только потом он пошел убивать.

– Господи, но зачем точил-то?

– Понятия не имею. – Стас пожал плечами. – Может, нож совсем тупой был, и субъект не хотел причинять жертве лишние мучения?

– А потом нанес пятнадцать ударов?

– Вошел в раж. Так иногда бывает, особенно с неуравновешенными личностями.

– Странно, но интересно. Запишем пока в загадки. Обязательно нужно узнать, проделывал ли субъект нечто подобное в других случаях.

– Думаешь, это может быть каким-то определенным ритуалом?

– Понятия не имею, – ответил Лев Иванович. – Но если выяснится, что действия повторяются от убийства к убийству, то это важно для него. Да, скорее всего, он проводил некий ритуал. Если же нет, то этому факту должно быть другое объяснение, которого мы пока не знаем.

– Ага, сплошные загадки, – задумчиво пробормотал Стас.

– Ты о чем говоришь?

– Да так, просто подумал. Слушай, Лева, не мог бы ты прояснить для меня один важный момент? Вот, сумел ты доказать, что преступления, на первый взгляд разрозненные, связаны между собой. Все эти убийства совершил один человек. Тогда почему количество ножевых ранений у жертв столь разнится? Пять у первой, известной нам, восемь у второй и пятнадцать у третьей. Это ли не признак разного почерка?

– Если бы ты спросил меня об этом вчера, когда мы устроили импровизированный диспут, – с усмешкой проговорил Гуров.

– Я собирался, но потом увлекся и упустил этот момент. Но коллеги могут за это ухватиться, особенно если дела не захотят нам отдавать.

– Теперь, когда у генерала есть доказательства, его ничто не остановит. Орлов заполучит для нас эти дела, – произнес Гуров, замолчал и добавил через секунду: – Ну а если говорить совсем серьезно, то я уже думал об этом любопытном факте и пока не могу сказать ничего конкретного. Ведь эти цифры могут что-то означать для нашего субъекта. Если так, то их количество является строго фиксированным и меняется в соответствии с его планом, пока нам непонятным. Постоянно растущее количество ударов может быть еще и признаком резкой эскалации агрессии.

– Так, хорошо. Тогда ты можешь предположить, сколько ударов он мог наносить при совершении своих первых преступлений, если они, разумеется, действительно имели место?

– Я специально не стал акцентировать внимание на этом моменте. Если субъект вкладывает в эти цифры одному ему понятный смысл, то мы вряд ли узнаем об этом, пока не поймаем его. Если его агрессия растет, то в первых убийствах могло быть и пять ударов, и меньше. Это один из признаков того, что с каждым днем он становится все опасней.

– Не кипятись, дружище, не стоит так переживать, мы обязательно его поймаем, – заверил друга Стас.

– Я в порядке, все нормально.

– Ага, рассказывай тому, кто намного хуже меня тебя знает. Ты нервничаешь, психуешь и злишься, просто не показываешь этого, не подаешь вида. А на самом деле противоборство с таким преступником будит в тебе азарт, похожий на охотничий. Тот факт, что он уже какое-то время убивает совершенно безнаказанно, задевает тебя с профессиональной точки зрения.

– Тот факт, что он губит молодых и красивых женщин, злит меня как мужчину и нормального человека, – сказал Гуров. – Но эти чувства не помешают мне в работе, даже наоборот.

– Ты готов трудиться сутки напролет, пока мы не вычислим его и не обезвредим?

– Именно так, дорогой друг.

– А я, со своей стороны, готов помогать тебе по мере сил.

– Вот и отлично. Мы с тобой замечательная команда.

– Ты, я и лейтенант Петров, – сказал Стас и усмехнулся.

– Да брось ты. Парнишка еще очень молодой. Он обязательно научится всему, особенно если и дальше будет проявлять старание.

Сыщики продолжили поиски и упорно трудились еще несколько часов, но никому из них так и не удалось обнаружить ничего интересного.

На протяжении этого времени им несколько раз звонил лейтенант Петров. Парнишка оказался очень упорным, объезжал отделение за отделением, несмотря на плохую погоду, не собирался сдаваться, хоть пока и не узнал ничего полезного для расследования.

Ближе к обеду раздался звонок с проходной.

– Лев Иванович, к вам Егорова Маргарита Петровна, – доложил дежурный.

– Спасибо, выпиши пропуск и объясни, как пройти к нашему кабинету, – сказал Гуров.

– Что, свидетельница пришла? – спросил полковник Крячко, протер уставшие глаза, встал со своего места и с хрустом потянулся.

– Да, наконец-то. Я уже начал беспокоиться.

– Немудрено, что опоздала в такую-то погоду. Смотри, дождь все льет, – глядя в окно, заметил Стас. – Ты как насчет выпить чего-то горячего?

– Я с удовольствием, спасибо. Предпочту чай. Вскипяти воду. Да и девушка, скорее всего, продрогла.

– Будет сделано. – Стас шутливо козырнул и занялся приготовлением чая.

Через некоторое время в дверь кабинета кто-то робко постучал.

– Можно? – В кабинет заглянула симпатичная блондинка с бледным лицом и заплаканными, подпухшими от слез глазами.

– Егорова Маргарита Петровна? Проходите, пожалуйста.

– Да, здравствуйте. Можно просто Рита.

Девушка держала в руках небольшую сумку и закрытый зонтик с пестрым рисунком, с которого все еще капала вода. Она вошла в кабинет, немного постояла в нерешительности.

– Добрый день, проходите, присаживайтесь. – Гуров указал на стул, стоявший рядом с его столом. – Куртку можно пристроить на вешалку. У нас тепло. Так вы быстрее согреетесь.

– Хорошо.

Когда девушка двинулась с места, сыщикам стало видно, что ее обувь была пропитана влагой и оставляла на полу мокрые следы.

– Простите, мне жутко неудобно. Я и опоздала, и наследить у вас тут умудрилась. Дело в том, что я вчера только узнала о смерти Маринки и не смогла справиться с эмоциями. Сначала рыдала весь вечер, потом никак уснуть не могла, выпила валерьянки, приняла снотворное и вполне ожидаемо проспала. Таблетки так всегда на меня действуют, будильника не слышу. Я уже и дублировать на телефоне пробовала, но все без толку. Сквозь сон вроде и слышу противные трели, а проснуться не получается никак.

– Вы, Рита, не переживайте, – сказал Гуров. – Просто нужно было позвонить нам и предупредить, что задерживаетесь. Опозданием нынче никого не удивить. Непогода, постоянные пробки. Вы, похоже, на общественном транспорте добирались?

– Сначала на маршрутке, потом на метро и снова на маршрутке. День у меня сегодня как-то не задался, сначала проспала, потом в лужу провалилась. Я хотела совсем отменить визит к вам, вернее, перенести его, а потом решила, что мои показания могут быть важны для расследования. Время упускать нельзя. Так что я доехала, только по дороге телефон сел, вот и не смогла предупредить.

– Рита, вы совершенно правы. Ваши показания могут быть очень важны. Мы обо всем подробно поговорим, но сначала, с вашего позволения, немного за вами поухаживаем.

– Да, а вы рассказывайте, как умудрились дойти до жизни такой, – с усмешкой проговорил Стас. – Снимайте ботинки и давайте сюда зонтик. Я его немного раскрою и сушиться повешу вот тут, рядом со своим страдальцем.

– Что вы имеете в виду? – Рита слегка растерялась.

Зонтик она безропотно отдала полковнику, но разуваться не стала.

– Как вы ноги-то умудрились насквозь промочить? – осведомился Стас.

– Так не годится! – заявил Лев Иванович, покачал головой и протянул девушке большую кружку горячего чая. – Если ноги не просушить, то вы не согреетесь, а потом, когда снова выйдете под дождь, еще и простудитесь. Разувайтесь, вот сухие тапочки.

– Откуда они у вас?

– Для гостей держим, – ответил полковник Крячко.

– Случайно завалялись и вот пригодились, – успокоил растерянную девушку Гуров. – Ботинки нужно набить старыми газетами, они вытянут влагу, и поставить неподалеку от обогревателя. Носки желательно переодеть, но у нас нет женских.

– Ой, знаете, а носки я около метро купила. Только переодевать не стала. Какой смысл, если в ботинках вода хлюпает?

– Вот теперь переодевайте, и сразу ноги в сухие тапки.

– Спасибо огромное вам обоим. Я как-то совсем не ожидала подобной заботы.

– Сервис у нас фирменный! – с усмешкой проговорил Стас.

– Кстати, полковник Гуров Лев Иванович. Полковник Крячко Станислав Васильевич, – представил сыщик себя и коллегу.

– Очень приятно. Рита.

– Как же вы ноги промочили, Рита?

– Из первой маршрутки когда выходила, в лужу наступила. Водитель так припарковался неудобно, что по-другому никак нельзя было. Я думала, она не слишком глубокая, а там, наверное, выбоина была, вот я и провалилась по самую щиколотку. Воды одной ногой зачерпнула, второй только слегка. Но ботинки все равно отсырели.

– Понятно. Теперь, когда вы в тепле, согревайтесь, пейте горячий чай и давайте поговорим.

– Да, конечно, я вас и так отвлекла от работы. Что вы хотите знать? Может быть, у вас есть какие-то конкретные вопросы ко мне?

– Вы для начала просто расскажите про Марину. Где познакомились, когда. Мы со Станиславом Васильевичем будем задавать вопросы прямо по ходу вашего рассказа.

Рита горько вздохнула и проговорила:

– Ума не приложу, как могло случиться такое несчастье. Маринка была хорошей девушкой, веселой и неглупой. В людях неплохо разбиралась, и тут на тебе такое! Впрочем, мне этот парень тоже вполне нормальным показался.

– Риточка, вы о ком сейчас говорите?

– Да о Владе этом! Это ведь он ее, да? – Девушка замолчала и испуганно округлила глаза.

– Мы пока не можем сказать ничего конкретного, но найти того молодого человека нам, разумеется, необходимо. Впрочем, давайте все же начнем сначала. Как вы познакомились с Мариной?

– Да, конечно, простите. – Девушка отхлебнула чаю и продолжила: – Маринка приехала из какого-то северного города. Она училась в Москве, да так и осталась, нашла здесь работу, купила квартиру.

– Жилье в столице дорогое, – ненавязчиво проговорил Стас.

– Она рассказывала, что подрабатывала в студенческие годы и копила, потом еще родители здорово помогли. Но все равно хватило лишь на скромную однушку в не самом престижном районе. Однако многие друзья и коллеги все равно ей завидовали. Я, например, квартиру снимаю, да не одна, а с соседкой. Так экономней, конечно, но есть свои нюансы, так сказать, и плюсы, и минусы. Например, личная жизнь под большим вопросом. А вот Марина могла ни на кого не оглядываться, приводить домой того человека, который ей нравился. Впрочем, этот комментарий в свете последних событий, наверное, не совсем уместный.

– Давайте к этому моменту еще вернемся.

– Да, хорошо. Работала Маринка менеджером, зарплата не заоблачная, но ей хватало. Познакомились мы в той же фирме, у нас столы стояли неподалеку. Болтали, в перерывах чаи гоняли, по выходным или вечерами куда-то выбирались вместе. Все было неплохо. Начальство вполне вменяемое, работой по самую шею не заваливало. Только примерно полгода назад я уволилась. Предложили мне работу гораздо ближе к дому, а оклад такой же. Экономить каждый день почти по четыре часа оказалось заманчивой перспективой, и я ушла. На новом месте коллектив преимущественно женский, достаточно стервозный подобрался, и я ни с кем не сблизилась. Да и у Марины на работе больше ни с кем дружбы крепкой не вышло. Так что мы с ней продолжали общаться. Виделись теперь, правда, не слишком часто, все больше созванивались, но как только у обеих появлялся свободный вечер, обязательно куда-нибудь выбирались. Весело проводили время, если везло, знакомились с кем-то. Я имею в виду мужчин.

– То есть постоянного парня у Марины не было?

– Нет, как и у меня. Все что-то не срастается, знаете ли, а с кем попало, лишь бы замуж, не хочется. Так что да, она находилась в активном поиске.

– Нам известно, что вы много раз созванивались в тот вечер. Просто болтали или куда-то собирались?

– Да, как обычно, планировали выход в свет. Сначала просто болтали, потом решали, куда пойти, что надеть. Это казалось нам очень важным. Маринка такая веселая была. Она в тот день еще в салон успела заскочить, сделала очень красивый маникюр, надела новую блузку. Так что даже гадкая погода настроение ей не портила.

– А куда вы тем вечером ходили?

– Клуб «Абсолют престиж». Там появился новый диджей. Все говорили, что они стали классные танцевальные вечера устраивать, вот мы и пошли туда. Там действительно было весело. Мы немного выпили, поклевали какой-то закуски, но все больше танцевали и болтали. Потом познакомились с этими парнями.

– Их было двое?

– Да, Влад и Стас, вроде приятели. Они чего-то там отмечали или просто пили, увидели нас в баре и подошли познакомиться.

– Чем занимаются, где проживают, знаете? – торопливо ввернул Стас.

– Где Влад, не знаю, а его приятель в Бирюлево живет. Мы с ним это обсуждали, когда он провожал меня. Я запомнила, но точнее не скажу. Специально не выясняла, незачем мне. Где работают, я вообще не поняла. Кажется, у Влада какой-то свой небольшой бизнес есть.

– Вы продолжили отдыхать в клубе или куда-то поехали?

– Нет, было здорово, всем нравилось, и мы остались. Продолжали танцевать, болтать, только уже с флиртом. Мы с Маринкой выпили по несколько коктейлей. Ребята брали себе что-то крепкое, кажется, виски. Кстати, напитки несколько раз Влад оплачивал, я заметила, что картой.

– Он рассчитывался по безналу? – осведомился Лев Иванович.

– Да, так что, думаю, по кредитке можно найти все данные. Если она его была, разумеется.

– Рита, а почему ты думаешь, что карта может быть чужой?

– Ну а как же! Лишь дурак способен светить свою кредитку, причем не просто так, а в компании, при куче свидетелей, а потом через несколько часов человека убить. Влад таким не казался. Как и потенциальным убийцей.

– Рита, вполне возможно, что к этому преступлению Влад непричастен. Но поговорить с ним нужно. Этот парень является важным свидетелем, так что искать мы его станем обязательно.

– Если вдруг тебе позвонит он или его приятель Стас, то лучше ничего не говорить, а сразу сообщить об этом мне или Льву Ивановичу, – сказал Крячко.

– Это понятно. Только с Владом мы телефонами не обменивались.

– А со Стасом?

– Да, у меня есть его номер, могу дать. Но мы с того вечера так и не созванивались.

– А позволь поинтересоваться почему?

Девушка пожала плечами:

– Не знаю. Он меня особо не зацепил. Вроде неплохой парень, но никакого чувства к нему у меня не возникло. Уже на следующий день я о нем практически не вспоминала. Закрутилась, работа, разные дела. Потом узнала о том, что с Мариной случилось, тут уж и вовсе не до звонков стало.

– Понимаю вас и считаю, что вам не стоит звонить самой. А если молодой человек наберет вас первым, помните, пожалуйста, о нашей настоятельной просьбе.