Читать книгу Смерть за наш счет (сборник) - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 3

Полковник Лев Гуров выехал на работу утром, которое, впрочем, еще только наступало – над городом стояли предрассветные сумерки. Неудивительно, на дворе была первая половина декабря. Вообще погода предполагала два варианта: остаться дома, включить торшер и засесть за интересную книгу, не обращая внимания на морось и хмарь за окном, либо, приехав в главк, погрузиться в кабинетную работу, опять же при уютном свете.

На Москву сыпал мерзкий полуснег-полудождь. Полковник хмуро смотрел на дорогу сквозь мерные рывки дворников на лобовом стекле автомобиля.

В самом начале рабочего дня ничто не предвещало того, что Гурову сегодня придется выезжать из главка. Совершенно обычным выглядел и звонок генерала Орлова – он, по своему обыкновению, в это время проводил что-то вроде планерки. Гуров только после этого звонка обнаружил, что рядом нет его постоянного напарника Станислава Крячко. Но тут же вспомнил, что Стас еще вечером прислал СМС, где жаловался на свой взбунтовавшийся зуб.

Немного помедлив, Гуров набрал сотовый номер друга. Ответил механический голос, сообщивший, что аппарат абонента выключен. Гуров предположил, что именно в этот момент Крячко занимается зубом, возможно даже, с помощью стоматолога. Решив не мешать Стасу в этом нужном деле, Лев спокойно отправился к генералу Орлову.

Генерал-лейтенант выглядел озабоченным. Гурову это не понравилось, поскольку могло означать только одно: появилась серьезная работа. И работа не слишком приятная…

Профессию свою полковник Гуров не просто любил – он считал ее для себя единственно возможной. Никем иным, кроме как сыщиком, он себя не представлял.

– Садись, Лева, – бросил Орлов и тут же оговорился: – Собственно, садиться даже необязательно. Потому что известно немного, а неизвестное узнаешь на месте.

«Все-таки придется ехать», – раздраженно подумал полковник, бросив взгляд на окно.

В кабинете Орлова оно было закрыто каскадом горизонтально спадающих жалюзи, скрывая таким образом царившую на улице погодную мерзость.

– А что случилось? – уточнил Гуров.

– Человек найден мертвым в частной гостинице, – Орлов посмотрел в лежавшую перед ним бумагу, – «Аркада».

– Это где? – уточнил Гуров.

– Вот тебе адрес. – Генерал-лейтенант протянул бумагу.

«Дальше, видимо, Гугл в помощь», – пронеслось в голове полковника.

– Огнестрел? – коротко спросил он.

– Нет, – ответил Петр Николаевич и, помолчав, добавил: – Там вообще непонятно что. Найден мертвым, без следов насильственной смерти.

Гуров чуть удивленно поднял брови.

– Так, а при чем здесь мы? Пусть разбираются те, кто на земле.

Орлов посмотрел на полковника, затем отвел взгляд в сторону и принялся перебирать бумаги на столе. Так он поступал всегда, когда хотел избежать прямого ответа.

– Надо проверить, – неопределенно проговорил он. – Кстати, а где у нас Крячко? В принципе, это больше его работа.

– Да Крячко… – Гуров махнул рукой. – У него зуб болит. Не приехал еще. Поеду сам.

– Зуб?! Сколько он у него может болеть? – сердито заворчал Орлов. – Давно выдрать надо к чертовой матери! Он что, у врача так и не был?

– Ты что, Крячко не знаешь? – пожал плечами Гуров.

– В общем, так! Как появится, скажи, что я ему домой стоматолога пришлю с этим, как его… аппаратом по выдергиванию зубов. А лучше со щипцами! Знаешь, как раньше фельдшеры в деревнях зубы драли? И без всякого обезболивающего! А в качестве анестезии деревянную колотушку использовали! Тюк по лбу – и вот тебе общий наркоз! Так вот я такого специалиста к Крячко и отправлю! И еще наряд, чтобы не вырвался! – пригрозил Орлов.

Гуров рассмеялся, представив стоматолога с колотушкой в одной руке и жуткими щипцами в другой, выпученные от страха глаза Крячко и двух молчаливых полицейских, готовых зафиксировать Стаса, чтобы тот не мешал спасительной экзекуции…

– Кто этот мертвый, известно?

– Известно. Зовут Олег Никонов. Профессия – журналист. Постоянно проживает в Москвореченске, – сжато, как на докладе, проинформировал генерал-лейтенант.

Гуров изогнул бровь.

– А по каким делам приехал в Москву?

– А вот это неизвестно, – тут же отозвался Орлов. – Видимо, по журналистским.

– А почему он остановился в частной гостинице? От Москвореченска до столицы полтора часа езды. Для чего ему здесь селиться? Не проще ли сделать свои дела и вернуться домой? Номер в частной гостинице небось недешево стоит. Или у нас провинциальные журналисты стали хорошо зарабатывать? Я, конечно, искренне рад за них, но что-то мне в это слабо верится, чтобы порадоваться от души!

– Лева, Лева! – укоризненно покачал головой Орлов. – Ты заговорил прямо как Крячко! Он на тебя дурно влияет. Что это за меркантильные штучки: «Недешево, сколько зарабатывают»?

– Это не меркантильные штучки, а вполне резонные вопросы, – возразил Гуров. – Я бы, например, не стал останавливаться в Москвореченске, а вернулся бы в Москву на машине.

– Бензин нынче тоже недешев! – отрезал Орлов. – Может, ему так выгоднее получалось? Или человек хотел поселиться с комфортом? А не мотаться туда-сюда по расквашенной дороге зимой!

Гуров в сомнении покачал головой.

– В общем, езжай, – подвел под разговором черту генерал Орлов. – На месте разберешься.

Но когда Гуров подходил к дверям кабинета, генерал-лейтенант окликнул его уже другим тоном:

– Лева…

Гуров обернулся.

Орлов протирал мягкой бархатной тряпочкой снятые очки.

– Ты только там аккуратненько поработай. Ладно, Лева? – просительно проговорил Орлов.

Гуров не стал уточнять, что значит «аккуратненько», поскольку понял, что, скорее всего, распоряжение заняться проверкой журналиста, найденного мертвым в гостинице «Аркада», исходит не от Орлова. Ему, похоже, самому позвонили и велели провести проверку. Так что неопределенное словечко «аккуратненько» включало в себя целый спектр понятий – от просьбы проявить весь свой профессионализм до предостережения проявлять его сверх меры, дабы в служебном рвении не раскрыть того, чего не требовалось.

Гуров, опытнейший сыщик, хорошо знающий изнанку работы в правоохранительных органах, уже смекнул, что целью его нового расследования является некая разведка – прощупать, понять, что там произошло, доложить свои выводы начальству, дабы оно в свою очередь сделало собственное заключение – такое, которое устроит всех. Что ж, к подобным вещам Гурову было не привыкать, и хотя он не одобрял их, но Орлову кивнул в знак того, что все понял и сделает в соответствии с полученными указаниями.

Гуров вышел из кабинета, держа в руках бумагу с адресом частной гостиницы «Аркада». Он слегка поежился, представив, что снова придется идти по мокрому, расквашенному тротуару Петровки, а потом по пробкам, глядя на мутно мерцающие светофоры, пробираться к указанной в бумаге улице. В глубине души он даже позавидовал Крячко, сидевшему сейчас в кресле стоматолога. Гуров был почти уверен, что после перенесенных страданий Стас непременно потребует себе больничный, а зная его умение включать обаяние и располагать к себе людей, когда ему это выгодно, нисколько не сомневался, что больничный он получит. Следовательно, в ближайшие два дня в главке он не появится, будет отлеживаться на диване в тепле и сытости.

* * *

Частная гостиница «Аркада» представляла собой здание постройки начала нынешнего века – аккуратненький трехэтажный особнячок, стоящий в окружении хрущевок, поликлиники и шиномонтажа. Гуров открыл дверь гостиницы и в вестибюле увидел знакомого эксперта Григория с неизменным чемоданчиком, который беседовал с каким-то человеком. Это был мужчина средних лет, невысокого роста, с крупной залысиной и довольно симпатичными чертами лица. Держался он с большим достоинством, говорил размеренно, выделяя каждую фразу интонационно.

Полковник подошел к ним, поздоровался за руку с экспертом, а перед незнакомым мужчиной развернул удостоверение.

– Полковник Гуров Лев Иванович, ГУВД Москвы, – представился он.

– Полянский Владимир Игоревич, – в свою очередь отрекомендовался мужчина. – Директор гостиницы.

– Ну, давайте показывайте, рассказывайте… Что случилось? – Эти рутинные вопросы за свою карьеру Гурову приходилось задавать тысячи раз.

– Случилось просто непредвиденное, непредвиденное! – делая акцент на последнем слове, сказал директор. – Это вопиющая ситуация! Я не первый год на административной должности, но с таким сталкиваюсь впервые!

– Вы уверены, что человек мертв? – осведомился Гуров, которого в первую очередь волновал именно этот вопрос.

Лев тоже был далеко не первый год на своей службе, и ему не единожды доводилось сталкиваться с ситуацией, когда мертвый на первый взгляд человек оказывался человеком без сознания. В большинстве случаев вовремя оказанная медицинская помощь неизменно возвращала потерпевшего к жизни. Гуров в душе надеялся, что нынешний случай из той же серии.

Полянский застыл. Видимо, подобное не приходило ему в голову.

– Ну, я, конечно, не врач… – медленно проговорил он. – Но все же…

– Где человек? – коротко спросил Гуров.

Полянский немного нервно выбросил вперед руку, указывая на коридор, отходивший от вестибюля влево.

– Прошу! – произнес он, приглашая.

– Пойдемте, – сказал Гуров, и они вместе с экспертом последовали за Полянским.

Директор гостиницы дошел до двери и хотел было уже открыть ее, как вдруг отдернул руку и повернулся к Гурову:

– Лев Иванович, а можно прикасаться-то к ручке? А вдруг отпечатки?

Гуров вместо ответа вынул из кармана платок, обернул им дверную ручку и таким образом сам открыл дверь.

Это был стандартный гостиничный номер среднего уровня – комната с большой кроватью, шкафом, тумбочками и телевизором. Справа была дверь, ведущая в санузел.

В комнате стояло кресло, в котором в неестественной позе сидел, запрокинув голову, молодой мужчина. Одна рука лежала на подлокотнике, другая безжизненно свисала вниз. Гуров посмотрел на эксперта, тот поднес палец к шее молодого человека, затем оттянул веко.

– Мертв, – коротко резюмировал он.

– Мы тоже так делали, – проговорил Полянский. – Если бы сомневались, то позвонили бы не в полицию, а в «Скорую».

Кажется, директор гостиницы испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, он был удовлетворен, что поставил верный диагноз и не зря побеспокоил полицию; с другой – ему, разумеется, очень бы хотелось, чтобы человек оказался живым. Или уж на крайний случай умершим естественной смертью.

Перед креслом на журнальном столике стояли бутылка вина и почти пустой бокал. Невозмутимый Григорий осмотрел место происшествия и привычным движением раскрыл свой чемоданчик. Низенький Полянский осторожно выглядывал из-за плеча высокого Гурова, следя за действиями эксперта.

– А кто его обнаружил? – спросил Гуров.

– Горничная, – ответил Полянский. – У нас горничные утром должны убираться в номерах. Вот она в девять пятнадцать утра и постучала. Ей никто не ответил. Она постучала настойчивее, – Владимир Игоревич повысил голос, – но результата не было! Тогда горничная открыла дверь своим ключом, и вот, – директор показал на сидящий в кресле труп, – обнаружила… Естественно, она была в ужасе, прибежала ко мне, а я только-только появился на работе. Я тоже прошел в номер, потрогал его, как вот… ваш сотрудник, – он кивнул на эксперта, – и понял, что молодой человек, к сожалению, мертв, и тут же набрал полицию.

Гуров оглядел комнату. Ни следов борьбы, ни какого-нибудь другого беспорядка не наблюдалось.

– Документы его на месте? – спросил полковник.

– Не знаю, мы не смотрели, – развел руками Полянский. – Лазить по вещам постояльцев не в наших правилах! – заключил он с гордостью за весь персонал.

– Как его зовут? – уточнил Гуров, сверяя информацию с данными, полученными от Орлова.

Он знал, что нередко люди останавливаются в гостиницах под вымышленными именами, хотя в России эта практика не так распространена, как, например, на Западе: все-таки в большинстве подобных заведений принято требовать документы, а не верить клиентам на слово.

– Олег Никонов, – ответил директор гостиницы. – По крайней мере, он зарегистрировался именно так, предъявил паспорт.

– А вещи его где? – спросил Гуров. – Видели?

Полянский лишь указал на лежавшую на соседнем кресле сумку. Она была совсем небольшой, фасона планшет. Гуров открыл ее и стал проверять содержимое. Директор в этот момент стыдливо отвел глаза, словно ему было неприятно присутствовать при подобном осмотре.

В сумке не обнаружилось ничего интересного. А главное, не было документов. Гуров подошел к телу, над которым уже колдовал эксперт.

Лев тщательно осмотрел карманы погибшего. Из внутреннего достал паспорт в синей кожаной обложке и журналистское удостоверение на имя Олега Никонова. Водительских прав не было.

– А где его машина? – обратился он к Полянскому.

– Он приехал без машины, – ответил тот. – Возможно, добирался поездом.

– Возможно, – согласился Гуров и проверил боковые наружные карманы. В одном из них он действительно нашел билет на электричку.

– Он говорил, откуда приехал? – спросил полковник.

Полянский наморщил высокий лоб.

– Да, кажется, говорил, что откуда-то из Подмосковья – Можайска, Москвореченска… Точно не помню.

– Когда заселился?

– Позавчера, ближе к вечеру.

– Он у вас первый раз появился или бывал до этого?

– Нет, впервые, – покачал головой Полянский. – Оплатил номер за три дня.

– А с какими целями прибыл?

– Этого я не знаю. У нас не принято проявлять излишнее любопытство.

Гуров помолчал, бросил взгляд на эксперта, который, не обращая ни на кого внимания, занялся своим делом, и спросил:

– А другие постояльцы? Они все здесь или кто-то съехал после происшествия? И кстати, сколько их?

– Так, давайте по порядку, – отозвался обстоятельный Полянский. – Всего у нас двадцать номеров: двенадцать на первом этаже и восемь на втором. Сейчас заселено восемь номеров – пять на первом и три на втором. На первом этаже, собственно, остаются четыре номера. В одном проживает гражданин Польши, в другом – командированный из Сибири, в третьем – семья из трех человек, в четвертом – пожилая дама из Петербурга.

– Это все ваши постоянные клиенты?

– М-м-м, не совсем. Командированный, по-моему, уже третий раз у нас – ему здесь нравится.

При этих словах у директора стало такое лицо, словно он хотел продемонстрировать те огромные усилия, которые прикладывает персонал, чтобы клиенты, раз побывавшие в «Аркаде», обязательно переходили в разряд постоянных, то есть в дальнейшем останавливались только в здешних номерах.

– Пожилая дама появилась впервые, – продолжал Полянский. – Поляк приехал по каким-то бизнес-делам, он у нас по рекомендации одного знакомого, уже второй раз за полгода. Что касается семьи, то они долго с нами списывались по Интернету, спрашивали про условия – им очень важно, чтобы было спокойно, уютно и чтобы был первый этаж. У них ребенок инвалид-колясочник. Мы наконец обо всем договорились, забронировали номер, и неделю назад они приехали. Собираются в следующем году посетить нас снова, уже летом, и мы очень на это надеемся. Лев Иванович, теперь вы понимаете, насколько для нас важна репутация!

– Да-да, я понимаю. Давайте я их опрошу, а вы попросите остальных, чтобы задержались, – сказал Гуров.

Полянский замялся, шаркая ногой.

– Что такое? – поднял бровь Гуров.

– Лев Иванович, а нельзя как-нибудь обойтись без опроса хотя бы этой семьи? – с чрезвычайно доверительными интонациями заговорил директор. – Я же вам объяснил, нам очень важно сохранить свое лицо.

Полянский смотрел на Гурова просящим взглядом, всеми силами стараясь включить сыщика в группу сочувствующих. Гуров усмехнулся про себя и заговорил с Полянским на его языке. Предельно вежливо произнес:

– Владимир Игоревич, вы, я вижу, человек, привыкший проявлять уважение к чужим интересам.

– Безусловно! – с чрезвычайно гордым видом кивнул Полянский. – Безусловно!

– Прошу меня внимательно выслушать, – продолжал Гуров.

– Весь внимание, – с готовностью кивнул директор гостиницы.

– Вы, как директор гостиницы, очень заинтересованы в сохранении интересов своих постояльцев. А я… – Гуров сделал многозначительную паузу. – Заинтересован в раскрытии преступления. Понимаете? У меня тоже есть свои интересы, вполне законные. И я был бы очень вам признателен, – Гуров невольно скопировал манеру Полянского, – если бы вы уважали мою позицию и позволили провести расследование так, как я считаю нужным.

Полянский на секунду застыл, осмысливая услышанное, после чего утвердительно кивнул:

– Понял вас!

– Так, пожалуйста, попросите остальных задержаться, – повторил Гуров и повернулся к одной из дверей.

Полянский тут же подошел и аккуратно постучал.

Первым перед Гуровым предстал гражданин Польши. Дверь он открыл, держа в руках электробритву. Это был мужчина средних лет и среднего телосложения.

– Доброе утро, пан Ольшевский, доброе утро, – с преувеличенной доброжелательностью поздоровался с постояльцем Полянский. – Вы слышали, у нас произошло несчастье? – Это сообщение директора гостиницы шло вразрез с его приветствием.

– Нет, – покачал головой поляк.

– Вы выходили из номера сегодня утром? – спросил Гуров.

– Нет, – снова коротко ответил постоялец. – А в чем дело?

Он смерил Гурова оценивающим взглядом, потом посмотрел на Полянского. На лице директора гостиницы читался целый свод извинений. Однако он молчал, предоставляя право задавать вопросы полковнику.

– Дело в том, что ваш сосед из номера напротив был найден сегодня мертвым, – сообщил Гуров.

– Напротив? – переспросил поляк и вопросительно уставился на полуоткрытую дверь номера, за которой суетился эксперт. Потом он снова посмотрел на Гурова.

– Полиция? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он.

– Да. Вы встречались с ним, видели его?

Пан Ольшевский недоуменно переводил взгляд с Гурова на Полянского и обратно.

– Там никто не был, – с четко выраженным акцентом выговорил он.

– То есть вы никого там не видели? – переспросил Гуров.

Поляк отрицательно покачал головой. Было видно, что Ольшевский не очень хорошо владеет русским и вообще чувствует себя не в своей тарелке. Он бесцельно вертел в руках бритву и пожимал плечами. Всем своим видом постоялец выражал желание помочь следствию, но не знал как. Гуров решил, что от поляка вряд ли можно добиться чего-то еще и направился к следующей двери.

– Здесь семья, Лев Иванович! – склонив голову, доложил Полянский. – Ребенок в инвалидной коляске.

Его полный укора взгляд, по всей видимости, должен был призвать полковника вести себя предельно корректно, если уж тот совершает такую бестактность – беспокоит семью с больным ребенком.

Директор гостиницы постучал в комнату. Дверь открыла женщина средних лет.

– Здравствуйте, Ирина Николаевна, – Полянский приложил руку к груди. – У нас, к сожалению, небольшие проблемы. Но вы не волнуйтесь, вас это не должно беспокоить.

– А что случилось? – сразу же взволновалась Ирина Николаевна. За ее спиной показался мужчина.

– Что произошло? – спросил он.

– Это непредвиденное обстоятельство, – с видом человека, озабоченного прежде всего репутацией своего заведения, заговорил Полянский. – В номере наискосок от вас умер человек.

– Господи боже мой! – сразу же воскликнула женщина. – Как так?!

– Мы как раз выясняем, как это произошло, и вот полковник из Главного управления задаст вам несколько вопросов. Я надеюсь, это не займет много времени. Мы непременно компенсируем вам сегодняшнее беспокойство, – проговорил Владимир Игоревич.

– Вы видели постояльца из этого номера? – спросил Гуров, указывая на дверь, за которой находился труп Никонова.

– Нет, – пожала плечами Ирина Николаевна. Вслед за ней то же самое сделал ее муж, но менее уверенно.

– По-моему, я его видел, – как бы вспоминая, произнес мужчина. – Молодой человек, ничего особенного…

– А что-нибудь слышали ночью? Шум, подозрительные звуки?

– Нет, мы спали.

В этот момент в коридор на инвалидной коляске выехал мальчик лет четырнадцати.

– Дима, ты куда? Езжай обратно в комнату! – засуетилась мать.

Однако мальчик не послушался и с интересом стал вникать в разговор.

– Кого убили? Молодого парня? – вдруг спросил он.

Мать с отцом как по команде осуждающе посмотрели на сына. Но он не обратил на них внимания и пристально уставился на Гурова в ожидании ответа.

– Да, – ответил полковник, – из номера напротив вашего. А что, ты видел что-нибудь?

– Да что он может видеть?! – вступился отец. – Он же на коляске передвигается!

– Так-то он у нас совершенно нормальный, – поспешила добавить Ирина Николаевна, – только с ногами вот беда…

– А можно посмотреть на него? – спросил мальчик, перебивая родителей.

– На кого? – удивился Гуров.

– На того, кого убили…

– Дима, это что такое?! – заголосила мать. – Ты что это вздумал, а?! Ну-ка, быстро езжай в комнату!

– Никого ты смотреть не будешь, – решительно сказал отец. – Разворачивай коляску!

В этот момент дверь номера Никонова открылась и на пороге возник эксперт:

– Лев Иванович, я там кое-что обнаружил…

Гуров уже собирался последовать за экспертом, когда за его спиной снова раздался голос Димы.

– Это там его убили? – спросил мальчик, вытягивая руку в направлении открытой двери. – В том номере?

– Да, – резко обернувшись, ответил Гуров.

Мальчик неожиданно схватил полковника за рукав и энергично затряс рукой.

– Но он совсем не сюда входил! А вот сюда!

И показал на соседнюю с номером Никонова дверь. Гуров нахмурился.

– Ты что, видел, что он сюда входил?

– Да, – уверенно заявил подросток. – Именно сюда!

Гуров повернулся к директору гостиницы. Полянский, казалось, готов был прожечь несчастного мальчика-инвалида глазами, превратить его в радиоактивный пепел… Впрочем, возможно, полковнику это показалось… Все равно надо будет проверить…

– Владимир Игоревич, а кто у вас занимает этот номер? Или… занимал?

– Этот номер никто не занимал! – делая акцент на слове «никто», ответил Полянский.

– А кого ты видел? Кто сюда заходил? – Гуров повернулся к Диме.

– Молодой парень, высокий такой…

Гуров нахмурился еще больше – убитого Никонова нельзя было назвать высоким.

– Да не слушайте вы его! – Мать Димы решительно втиснулась между сыном и полковником.

Понизив голос, она сказала Гурову:

– Он же инвалид! Детективы всякие читает, я все время у него книжки эти отбираю… Вот и придумывает невесть что.

– Ты правда видел, что молодой парень входил в эту дверь? – повысив голос, спросил Гуров у Димы, попутно отметив ходившие желваки на лице директора гостиницы Полянского.

Полковник понимал, что скорее всего в этом случае устами младенца глаголет истина, он лицо абсолютно не заинтересованное, чего нельзя сказать о взрослых. Директору лучше скрыть, что кто-то у него занимал соседний номер, а родители просто не хотят впутывать ребенка во всю эту историю и вообще были бы счастливы свернуть побыстрее разговор с полковником и закрыть дверь.

– Что за молодой человек заходил в этот номер, Владимир Игоревич? – спросил Гуров.

– Я понятия не имею ни о каком молодом человеке, – очень убедительно отчеканил Полянский. – Этот номер у нас несколько дней пустует.

– А могу я его осмотреть? А заодно и номер с другой стороны? – Гуров показал на дверь номера слева от никоновского.

– Но там тоже никого нет! Зачем смотреть? Зачем тратить время?

– Давайте осмотрим, – тоном, не предполагающим возражений, произнес полковник.

Полянский нехотя согласился и бросил стоявшей поодаль администраторше:

– Света, принеси ключи от номеров пятнадцать и семнадцать.

Та ушла и вскоре вернулась с ключами.

Гуров сначала зашел в комнату, на которую указывал инвалид Дима. Тот хотел въехать на своей коляске в номер вместе с полковником, но Лев покачал головой и погрозил пальцем. Недовольный Дима остался в коридоре. Позади него с такими же недовольными лицами стояли его родители. Здесь же топтался возмущенный Полянский. Одним словом, Гуров приступил к осмотру номера в обстановке всеобщего недовольства.

На первый взгляд комната выглядела обычно: шкаф, большая кровать, торшер, стол – никаких следов пребывания постояльцев не наблюдалось. Единственное, что бросилось в глаза полковнику, – влажный пол. И вообще, обстановка была такой, будто здесь совсем недавно убирались. В номере пахло дезинфицирующими средствами, сквозь которые отчетливо пробивался запах женских духов. Гуров не был силен в парфюмерии, он не смог бы отличить «Шанель» от «Кристиан Диор», но в том, что аромат был женским и дорогим, сыщик не сомневался. Уж дешевку от фирмы он отличить в состоянии. К тому же этот запах что-то смутно ему напоминал…

Гуров заглянул в санузел, осмотрел раковину, унитаз и ванную. Все было чисто вымыто, висело свежее полотенце. Подозрения Гурова усилились, когда он и здесь уловил запах парфюма, причем гораздо более явный, чем в комнате.

Полковник напряг свою ассоциативную память… Точно! Такие духи года два назад Мария привезла из гастролей по Франции. Гуров, конечно, не помнил их названия, но вот сам аромат отчетливо запечатлелся в его памяти. Тот, что неуловимо витал в номере, полностью ему соответствовал.

Вернувшись в комнату, Гуров, не обращая внимания на Полянского, который буквально буравил сыщика глазами, принялся ходить по номеру, после чего неожиданно заглянул под кровать и провел там рукой. Он хотел убедиться, что там еще остался слой пыли. На эту мысль его натолкнули влажные полы… И не ошибся: под кроватью было вымыто не столь тщательно. Но главное – рука полковника вдруг наткнулась на что-то твердое. Гуров осторожно, двумя пальцами, извлек предмет из-под кровати. Это была губная помада.

Теперь Гуров убедился окончательно: в этом номере совсем недавно была женщина. А по словам Полянского, его никто не занимал в течение нескольких дней.

Гуров повернулся к директору гостиницы:

– Владимир Игоревич, когда этот номер убирала горничная?

– Когда съехал последний постоялец, – ответил Полянский.

– А когда это было?

– Точно я не помню. Можно посмотреть в журнале.

Стоявшая за спиной директора администраторша тут же услужливо протянула журнал. Полянский нервно выхватил его из рук женщины и, нахмурив брови, принялся листать.

– Вот, седьмого декабря, то есть четыре дня назад. Номер занимал Лебедев Игорь Николаевич, приезжий из Самары.

– То есть горничная убиралась здесь восьмого декабря, после его отъезда, – предположил Гуров.

– Да, – ответил Полянский.

– Можете поставить ей на вид, оштрафовать или… я не знаю, как вы поступаете с нерадивыми сотрудницами, – насмешливо сказал полковник.

– Это почему? – вскинул брови директор.

– А вот почему, – с готовностью ответил полковник и показал губную помаду, осторожно держа тюбик за края. – Она убиралась здесь не далее как сегодня, причем крайне халатно. Но это, полагаю, не ее вина. Просто ее заставили убраться и сделать это очень быстро. Вы заставили, Владимир Игоревич. Убиралась она прямо перед нашим приходом, наспех, вымыть под кроватью не успела и не заметила закатившийся туда тюбик губной помады. Дальше. Хоть она и извела, наверное, не один литр дезинфицирующих средств, ей не удалось перебить запах дорогих духов. А это значит, Владимир Игоревич, что совсем недавно этот номер занимала какая-то женщина. Кстати, не подскажете, когда она ушла? Сегодня утром? Сразу после того, как стало известно о смерти Олега Никонова? Конечно, может быть, это губная помада Лебедева или самой неряхи-горничной, но я что-то не очень верю ни в то, ни в другое…

Брови директора снова сдвинулись над переносицей.

– Может, пригласим горничную? – предложил Гуров.

Полянский был в шоке. Он ничего не ответил. Повисла пауза, которую поддержали все участники осмотра – растерянная администраторша Света, гордый за свою прозорливость инвалид Дима и не знавшие, как на все это реагировать, его родители.

Наконец директор гостиницы, понизив голос, заговорил:

– Лев Иванович, давайте я вам объясню ситуацию. Только… – Полянский обернулся и сделал знак администраторше удалиться.

Света вышла в коридор.

– Нам лучше поговорить наедине, – добавил директор.

Гуров обратился к родителям Димы:

– Пожалуйста, пройдите в свой номер.

Те сразу же закивали, отец развернул коляску сына, направляясь в номер. Гуров задержал их, улыбнулся и протянул руку Диме.

– Спасибо тебе.

Парень с готовностью пожал руку Гурова. Вскоре вся семья скрылась за дверями номера, причем мать Димы кинула напоследок недовольный взгляд и на Гурова, и на Полянского.

Полковник прикрыл дверь. Полянский глубоко вздохнул, приложил руки к груди и заговорил хорошо поставленным и, как ему казалось, вполне убедительным голосом, стараясь придавать интонациям оттенок искренности:

– Лев Иванович, в этом номере действительно жила женщина.

Произнеся эту фразу, Полянский принял вид человека, который с достоинством готовится встретить смерть.

– Так, это очень интересно, – подбодрил его Гуров. – И это, – он указал на уже упакованную в полиэтиленовый пакет помаду, – ее?

Владимир Игоревич как-то сконфуженно опустил глаза и склонил голову набок, как бы подтверждая: «Да, ее!»

– Продолжайте, – подбодрил директора гостиницы Гуров.

– Но вы понимаете, Лев Иванович, это приличная женщина, приличная! – повысил голос Полянский и тут же, словно спохватившись, смутился: – Никто не должен был знать, что она находится у нас.

– Еще интереснее, – насторожился полковник.

– Эта женщина вряд ли имеет отношение к тому, что случилось в соседнем номере…

– Это надо проверить, – спокойно произнес Лев. – Если действительно не имеет, к ней не будет никаких претензий. Так что же это за приличная женщина и почему она жила здесь инкогнито?

– Она жена одного очень влиятельного человека, – глядя в пол, ответил Полянский.

– Какого?

– Я бы не хотел… – начал было Полянский.

– А придется… – перебил его Гуров.

Полянский закатил глаза к потолку, как бы собираясь с духом, и наконец произнес:

– Ее зовут Абрашина Людмила Николаевна.

– А муж ее, соответственно, Абрашин? – уточнил полковник.

– Соответственно, – согласился Полянский.

– А кто он такой?

– Это уважаемый человек, – ответил директор гостиницы, сделав акцент на слове «уважаемый».

– Кем же он уважаемый?

Полянский замялся.

– Бизнесмен? – продолжал выпытывать Гуров.

– Да, он бизнесмен, но чем именно занимается, я не знаю.

– Хорошо. Значит, вы приютили у себя жену этого уважаемого бизнесмена на несколько дней, причем пребывала она у вас здесь тайно. Интересно, с какой целью?

– Лев Иванович! – вновь перешел на доверительный шепот Полянский. – Но вы же понимаете, что я не стану задавать таким людям подобных вопросов! Мало ли с какими целями…

Гуров пытливо посмотрел ему в лицо.

– Ну а почему она сбежала так поспешно? Боится полиции?

Полянский длинно выдохнул:

– Я бы сформулировал это не как боязнь, а как нежелание.

– Но у этого нежелания должны быть причины, – заметил Гуров. – Откуда оно у приличной женщины?

Полянский не отвечал. Гуров задал следующий вопрос:

– Что за молодой человек посещал этот номер? Ведь именно его видел мальчик-инвалид?!

– Насчет молодого человека – не знаю! – прижал руки к груди Полянский. – Постояльцы нам платят и принимают у себя кого хотят и когда хотят.

– Понятно. Значит, молодой любовник? – хмыкнул полковник.

Полянский вздохнул и покачал головой.

– Может быть, дела любовные, может быть, деловые встречи – меня это не касается.

– А все же, Владимир Игоревич, что за молодой человек? – настаивал Гуров.

– Лев Иванович, не знаю! – снова прижал руки к груди директор гостиницы. – Я никогда его не видел.

– А кто видел? У вас камеры есть?

– Камеры есть.

– Придется записи изъять и просмотреть.

Полянский скорбно склонил голову в знак вынужденного согласия.

Гуров счел разговор законченным и, забрав пакетик с губной помадой, вышел в коридор. Там ему встретился поляк, который с папкой в руках направлялся к выходу из отеля.

– У вас ко мне есть еще вопросы? – спросил он.

– Вы видели кого-нибудь из тех, кто жил в этом номере? – Полковник указал на дверь, из которой только что вышел.

Поляк отрицательно покачал головой.

– Тогда вопросов больше нет, – сказал Гуров и пошел в номер, где возле мертвого тела Олега Никонова заканчивал свою работу эксперт.