Читать книгу Шоу не должно продолжаться - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 2

«…Таким образом, выясняется, что никто из нас ни от чего не гарантирован. Мы иногда говорим о борьбе с терроризмом как о чем-то экзотическом, отвлеченном и очень далеком. Как о чем-то таком, что каждого из нас лично не может коснуться. Но в действительности эта угроза гораздо реальнее, чем мы думаем. Террористические сети, как паутина, покрывают мир, и, по сути, никто не может чувствовать себя в полной безопасности…»

Посмотрев вечерние новости, Гуров не стал выключать телевизор. По вторникам шла программа Евгения Березина «Специальный репортаж», где журналист проводил собственные расследования по различным актуальным вопросам современности.

На сей раз его изыскания были посвящены теме терроризма. В репортаже рассказывалось о террористической группировке, имеющей широко разветвленную сеть. По данным Березина, ее подразделения действовали практически в каждом регионе России.

Привлекая в свои ряды мигрантов и гастарбайтеров, этих незаметных тружеников метлы и лопаты, которых меньше всего можно было заподозрить в принадлежности к международным преступным группировкам, организация получала возможность действовать, сохраняя полную конспирацию.

Березину удалось выйти на одну из ячеек этой сети, действующей в столице, и в репортаже он раскрывал основные принципы ее функционирования, а также способы вербовки новых членов.

– Что это ты смотришь? – войдя в комнату, поинтересовалась жена.

– «Специальный репортаж». В Москве снова обнаружили террористов.

– Что за удовольствие смотреть такие передачи, не понимаю. Тебе что, на работе криминала не хватает? Переключи, давай лучше сериал посмотрим.

– Сериал – скучно. А тут сейчас горячее обсуждение начнется. У него после просмотра репортажа всегда бурные дискуссии. Специально приглашает на программу представителей противоположных точек зрения.

– Не знаю, что в этом такого особенно хорошего. Стравливать друг с другом людей только для того, чтобы у программы были высокие рейтинги. Не хочу я его смотреть, этого твоего Березина. Скучно про терроризм. Одни разговоры. Переключай на сериал.

– Ладно, как скажешь.

Репортаж уже закончился, а по поводу дискуссий Гуров был отчасти согласен с Марией. Настоящий профессионал и практик, он, как никто другой, знал, что «одними разговорами» ничего изменить нельзя.

На следующее утро после окончания традиционной планерки генерал Орлов попросил Гурова задержаться. Подобное многообещающее вступление могло означать одно из двух – либо полковник в чем-то провинился, и Орлов не хочет отчитывать его при всех, а предпочитает сделать нагоняй «келейно», либо у генерала имеется очередное «эксклюзивное» задание, с которым никто не сможет справиться, кроме оперуполномоченного Гурова.

Не зная за собой никакой вины, полковник склонялся ко второму варианту и уже через минуту смог убедиться, что не ошибся в предположениях.

– Послушай, Лев, у нас тут ЧП, – осторожно и исподволь начал генерал, будто боясь, что после первых же слов ему придется столкнуться с возражениями. Он хорошо знал, насколько загружен рабочий день Гурова. – Убит журналист, ведущий популярной передачи. Медийная личность. Дело резонансное, проколов не должно быть. Поэтому решил поручить его тебе.

– Но я…

– Знаю, знаю, знаю, – замахал руками Орлов. – Работаешь двадцать четыре часа в сутки, нет ни одной свободной минуты. Все знаю. Но случай из ряда вон выходящий. К тому же там, кажется, все на поверхности. Не думаю, что расследование займет много времени. Можешь приостановить другие дела. Ненадолго.

– В самом деле? Ладно. Главное, чтобы вы не забыли об этих своих словах, когда будете требовать отчета по этим приостановленным делам.

– Не беспокойся, не забуду. Значит, слушай сюда. Вчера около часа ночи журналист и телеведущий Евгений Березин был…

– Постойте, постойте, – удивленно перебил начальника Гуров. – Минуточку. Как это – Березин? Он ведь только вчера по телику выступал. Программу свою вел. Жив-здоров был, лично могу засвидетельствовать. Эта передача идет в прямом эфире, так что тут ошибки быть не может.

– Выступал, говоришь? Ну вот, похоже, и довыступался. Как раз после этого прямого эфира его и убили. Поджидали в подъезде. Да как еще зверски расправились! Как будто мы в доисторические времена живем и никаких примеров для подражания, кроме скифов с сарматами, у нас не имеется.

– Что, изрезали на куски?

– Почти. Ножом полоснули по шее, да так хорошо – аж голова у него назад откинулась, когда упал. Как только не догадались топор взять да полностью обезглавить. Чтоб уж наверняка.

– Да, способ своеобразный.

– Согласен. Но для нас это скорее плюс, чем минус.

– Оригинальное исполнение точнее может указать на исполнителя?

– Именно. Смотришь прямо в корень. Я уже сказал, что там, похоже, все на поверхности и мотив очевиден. В этой своей последней передаче Березин освещал тему терроризма и, как водится, продемонстрировал собранные им материалы. А в материалах этих речь шла о вполне реальной террористической группе, действующей здесь, в Москве. Уж не знаю, где он раздобыл эту информацию, но, как я понял, там приводились конкретные данные, по которым на эту группу можно было выйти. И, похоже, ребятам это не понравилось.

– Думаете, Березина убили герои его репортажа?

– А кто еще? Все совпадает. И время, и место, и сам этот дикий способ. Кто еще, кроме этих неотесанных горцев, в двадцать первом веке будет гоняться за людьми с ножом и резать глотки?

– Террористы не всегда горцы.

– Дело не в том, как назвать, дело в том, что такие варварские методы практикуют только они. Если бы Березина кто-то «заказал», неужели ты думаешь, что к нему подослали бы человека с кинжалом? Бред! Цивилизованное человечество давно уже научилось пользоваться пистолетом с глушителем. Или на крайний случай прибегать к услугам снайпера. А здесь… каменный век просто. Поэтому я думаю, что мотив здесь очевиден и предполагаемые исполнители известны. Главная сложность в том, чтобы их найти и представить перед лицом правосудия. Вот этим ты и должен будешь заняться в ближайшее время. Сейчас они, скорее всего, предпочтут не высовываться, залягут на дно. Но, по большому счету, это, думаю, не такая уж проблема. Если их нашел обычный тележурналист, тебе, опытнейшему оперу, и карты в руки. Переговори с его коллегами, постарайся узнать, каким способом Березин добывал информацию. Если удастся установить, как он вышел на этих ребят, то и сам сможешь воспользоваться проторенной дорожкой. В общем, действуй, не мне тебя учить.

– Тело уже в морге?

– Само собой. Группа выехала ночью, когда поступил сигнал. Все осмотрели, даже опросили кое-кого. И тело, соответственно, доставили куда следует.

– Кто его обнаружил?

– Жильцы. Точнее, гости жильцов. Компания засиделась допоздна, ушли только во втором часу ночи. На лифте спустились вниз, а там прямо у дверей – подарочек. По-видимому, убийца напал, когда Березин ждал лифт.

– Что ж, логично. Если там есть где спрятаться, предположение вполне вероятное. Перерезанное горло – это, как правило, удар сзади. Возможно, убийца прибыл раньше и засел в укрытии. А когда Березин вошел в подъезд, подкрался и нанес удар.

– Да, наверное. Но подробности – это уже твоя задача. Выяснишь по ходу дела. А сейчас, если задание ясно, можешь прямо и приступать, не откладывая, как говорится, в долгий ящик. Материалы опергруппы, выезжавшей на место, я тебе торжественно вручаю, изучай, делай выводы.

Орлов открыл один из ящиков стола и вытащил оттуда тоненькую папку.

– Начало, как видишь, положено, твоя задача – успешно продолжить. Действуй!

Взяв папку, Гуров вышел из кабинета начальника и генерала в свой. Очередная «дополнительная нагрузка» не вызывала у него особенного восторга, но спорить с руководством не приходилось.

Сев за стол, он открыл папку и начал просматривать документы.

Оперативники, несмотря на поздний час, сделали все очень добросовестно и в полном соответствии с правилами. Подробное описание места происшествия и положение трупа, опрос свидетелей, фотографии – все это имелось в папке.

Поскольку наглядное изображение всегда лучше словесного рассказа, Лев решил начать с фотографий. Просмотрев их, он понял, почему генерал назвал способ убийства диким.

На снимках был запечатлен человек, лежавший в луже собственной крови недалеко от лифта. Голова его была неестественно запрокинута назад, и разрыв между шеей и подбородком напоминал широко раскрытую пасть неведомого зверя.

Протоколы опроса свидетелей, обнаруживших труп, почти ничего не добавляли к тому, что уже было известно от Орлова. Две девушки и три молодых человека, поздно вечером возвращавшиеся с дня рождения, почти слово в слово повторяли одно и то же. Никаких подозрительных звуков они не слышали, а когда открылись двери лифта, увидели тело и потеряли дар речи.

Опросы семейной пары, у которой они были в гостях, а также разговор с сожительницей Березина, так и не дождавшейся его в тот вечер, тоже не поражали обилием фактов.

Парень и девушка в отличие от своих друзей, не видевшие кровавой картины, долгое время вообще не понимали, зачем к ним пришла полиция и чего от них, собственно, хотят. А гражданская жена Березина, которой пришлось спуститься вниз, чтобы подтвердить, что убитый – действительно знаменитый журналист, от увиденного пришла в шок и вообще толком не смогла ничего сказать.

Протокол ее допроса был самым коротким из всех, да и те немногочисленные фразы, которые там содержались, были явно отредактированы и подправлены оперативником, чтобы придать им хоть какую-то связность и смысл.

Труп был обнаружен в половине второго ночи, следовательно, по поводу предположительного времени смерти генерал Орлов не особенно ошибался. Учитывая, что передача Березина всегда заканчивалась около полуночи, возле лифта он действительно мог оказаться в районе часа ночи.

Фотографии давали вполне четкое представление о расположении трупа, но по ним нельзя было определить, имелась ли у преступника возможность спрятаться в подъезде и дождаться прибытия жертвы, оставаясь незамеченным.

Чтобы лучше сориентироваться в том, как произошло убийство, Гуров решил съездить на место.

«Заодно и в морг заскочу, – думал он, запирая кабинет. – Послушаю, что там скажут по поводу времени смерти».

Березин жил в Измайлово, и почти всю дорогу Лев провел в мучительных колебаниях относительно того, стоит ли ему сейчас разговаривать с его сожительницей.

С одной стороны, было бы удобно за один раз сделать два дела, он ведь все равно ехал в адрес. Но с другой – женщина, вполне возможно, еще не оправилась от потрясения, и вместо продуктивного диалога Гуров рисковал услышать невнятицу, наподобие той, что была зафиксирована в ночном протоколе опроса, поэтому, поколебавшись между «за» и «против», он решил визит отложить.

«Заеду через денек-другой, – думал он, паркуясь во дворе. – Пускай успокоится, придет в себя. В конце концов, если это дело рук террористов, навряд ли она имеет к ним отношение».

Знаменитый журналист проживал в обычной многоэтажке, ничем не отличавшейся от тысяч таких же, располагавшихся в многочисленных спальных районах столицы. Застройка не принадлежала к элитным. Не было ни огороженной придомовой территории с охраной, ни камер видеонаблюдения, фиксирующих, что происходит возле подъездов.

Таким образом, дополнительной помощи ждать не приходилось, и Гуров мог рассчитывать только на собственную внимательность и смекалку.

На всех подъездах дома стояли кодовые двери и имелись таблички с номерами квартир, так что нужный подъезд он нашел без особого труда. Когда уже подходил к двери, раздался характерный звук, и она как по заказу открылась, выпустив полную пожилую даму и маленькую девочку, по-видимому, бабушку с внучкой.

«Пока мне везет», – подумал Лев и проскользнул в дверь.

Первое, что он увидел, поднявшись на несколько ступенек, ведущих к площадке перед лифтом, было неправильной формы темное пятно на полу.

Времени прошло достаточно, и пятно уже не было ни красным, ни даже бурым. Человеку непосвященному, возможно, и в голову не пришло бы, что это кровь, но полковник, знавший, что здесь произошло ночью, не сомневался в происхождении пятна.

Припомнив то, что он видел на фотографиях, и сопоставив снимки с реальной картиной, он решил, что первоначальные предположения оперативников вполне обоснованны. По-видимому, удар действительно был нанесен сзади, когда Березин ожидал прибытия лифта.

Эту версию подтверждала и конфигурация лестничных клеток.

Лестница как таковая находилась в изолированном отсеке, куда с площадки перед лифтом вела дверь. Расположена она была так, что человек, стоявший лицом к лифту, оказывался к этой двери спиной.

Таким образом, если бы кто-то хотел спрятаться возле лифта и подкараулить припозднившегося жильца, у него были все возможности для этого.

Подойдя к двери, Гуров обнаружил, что она просто прикрыта и не имеет замков. Петли не скрипели, открывалась и закрывалась дверь совершенно бесшумно. А если учесть звук прибывающего лифта и общее состояние Березина, наверняка уставшего после позднего эфира и меньше всего думавшего о том, что его могут подкарауливать в подъезде, становилось понятным, что условия для совершения нападения складывались почти идеально.

Лев вышел в лестничный отсек, прикрыл за собой дверь и попытался представить себя на месте преступника.

Как преступнику, ему здесь было вполне удобно. В небольшую щель, которую он оставил, не до конца закрыв дверь, площадка перед лифтом отлично просматривалась, а оценив расстояние, он понял, что для того, чтобы нанести удар стоявшему на этой площадке человеку, нужно сделать всего лишь пару шагов.

«Полсекунды, – мысленно подытожил полковник. – Ответная реакция не предполагается в принципе. Разве что если бы Березин по совместительству работал в спецназе ГРУ. Для этих ребят и полсекунды – время. А для остальных…»

Судя по тому, что произошло, журналист, по-видимому, принадлежал все-таки к «остальным». И если человек, подкарауливший его здесь, был членом террористической группы и проходил соответствующую подготовку, ему легко было разделаться с рядовым обывателем.

«Да, место выбрано практически идеально, – вновь подумал Гуров. – Причем, чтобы сделать этот выбор, преступнику не пришлось прикладывать никаких особых усилий. Не нужно было изучать личные контакты и маршруты передвижений или как-то уж особенно пристально отслеживать режим дня. Достаточно было просто узнать, где живет Березин и во сколько он предположительно возвращается с эфира. А такие данные не представляют никакой военной тайны и находятся, как говорится, в открытом доступе. Передача идет по телевизору, адрес можно узнать, просто проследив за журналистом после работы».

Сделанные выводы проясняли, как действовал преступник, но ничего не говорили о его личности. По сути, все эти несложные манипуляции мог проделать любой. И террористы, которых «засветил» Березин в своей программе, и тайный недоброжелатель, и злобный конкурент, вынашивающий планы кровавой «вендетты».

Достаточно характерным и «личностным» был лишь сам способ осуществления убийства. Но в отличие от генерала Орлова Гуров не считал, что этот факт так уж однозначно указывает на террористов. Профессионально занимавшиеся массовыми убийствами члены подобных организаций как никто были осведомлены о современных видах вооружения и в том числе о пистолетах с глушителями. И хотя в своей «работе» они не брезговали ничем, даже поножовщиной, это нельзя было считать характерным только для данной категории преступников.

Ножи нередко использовались и в бытовых стычках, и при выяснении отношений в воровской среде. Если преступник действовал не сам по себе, а был нанят для исполнения «заказа», он вполне мог принадлежать к одной из бандитских группировок и совсем необязательно входил в террористическую группу.

Следующим пунктом назначения, куда собирался отправиться Гуров, был морг. Если верить Орлову, тело Березина доставили туда еще ночью, и он рассчитывал, что предварительные заключения о времени и причинах наступления смерти уже сделаны.

Впрочем, о причинах Лев догадывался и сам.

В морге молодой парень, которого выделили ему в качестве проводника, не умолкал ни на минуту. По-видимому, он недавно работал здесь и сейчас, сопровождая полковника в помещение, где находились тела, оживленно делился впечатлениями:

– Да, полоснули его от души. Трахею вскрыть – это вам не шуточки. Похоже, парень кому-то насолил не по-детски.

– А кроме разреза на шее, еще имеются повреждения? – спросил Гуров. – Гематомы, ссадины?

– Нет, все чисто. Похоже, злодей подкрался незаметно. Тот и сообразить не успел, что произошло.

– Удар сзади?

– Конечно. Спереди был бы колющий. А здесь разрез. Причем глубокий. Даже по тому, с какой силой сделан, уже понятно. Спереди так не приложишься.

– Неудобное положение?

– Конечно. При ударах спереди роль играет размах, а вот сзади – именно сила. Нажим. То есть если удар сделан ножом, я имею в виду.

В помещении, где находились ячейки с телами, парень выдвинул один из железных ящиков:

– Вот он. Во всей красе.

Тело Березина было обнажено, и в целом то, что сейчас видел перед собой полковник, немногим отличалось от картин, запечатленных на фотографиях. Только яснее стало, насколько глубоким в действительности был порез. Еще немного, и рана обнажила бы шейный отдел позвоночника.

Других повреждений на теле действительно не было, и версия о том, что нападение произошло внезапно, в очередной раз подтвердилась.

– Можно что-то сказать по поводу ориентировочного времени смерти? – спросил Гуров.

– Около часа ночи, – с готовностью ответил парень, будто только и ждал этого вопроса. – Из перерезанной артерии кровь вытекла почти мгновенно, так что он, можно сказать, не мучился.

Осмотр трупа дал возможность добавить в копилку пока немногочисленных сведений об убийце еще некоторые характеристики.

Судя по всему, этот человек обладал не только недюжинной физической силой, но и определенной сноровкой. Независимо от того, получил ли он «заказ» или действовал по собственной инициативе, обдумывая, каким именно способом совершить это преступление, он, конечно же, мог выбирать из нескольких вариантов. И тот факт, что выбрал именно такой способ, а не другой, возможно, совсем не случаен.

Из морга Гуров поехал на телестудию.

Фактов в его распоряжении было пока немного, и он не спешил выдвигать версии. Но предположение о том, что преступником мог оказаться один из героев вчерашнего репортажа, казалось вполне вероятным, и Лев надеялся, что разговор с коллегами и руководством даст немало полезной информации и позволит прояснить этот вопрос.

Первым делом он направился к директору канала.

– Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, – с первых же слов обескуражил его представительный мужчина с крупными чертами лица и длинными, почти до плеч, волосами. – Мы доверяем профессионализму своих сотрудников и не вмешиваемся в их работу. Творческий процесс – вещь тонкая, и мы не считаем правильным указывать нашим журналистам, как им лучше вести свои передачи. Тем более таким асам, каковым был Женя. Его программа имела стабильно высокие рейтинги, аудитория все время росла, так с какой же стати мы стали бы вмешиваться в этот процесс? Как говорится, ученого учить – только портить. В этом плане на канале очень демократичная политика. Каждый должен заниматься своим делом. Администрация – организационными вопросами, сотрудники – творчеством.

– То есть из каких источников Березин мог почерпнуть информацию для своего последнего репортажа, вам неизвестно? – уже предугадывая ответ, спросил Гуров.

– Разумеется, нет. Скажу вам даже больше: навряд ли это вообще могло быть известно кому бы то ни было, кроме самого Жени. Вы ведь понимаете, жанр, в котором он работал, предполагает сохранение секретности и, скажем так, соблюдение определенной конспирации. Поэтому совершенно естественно, что он предпочитал не распространяться о своих источниках.

– Насколько вероятно, по-вашему, предположение о том, что журналиста могли «заказать» герои его репортажей?

– О, это… это, наверное, самый сложный и неоднозначный вопрос, – озабоченно сдвинул брови директор. – Конечно, в передачах Женя затрагивал довольно острые темы, собственно, в этом и заключалась главная причина интереса к его репортажам. Но здесь, как говорится, палка о двух концах. Стремление заинтересовать зрителя иногда может вступать в противоречие, так сказать, с личной безопасностью. Вполне допускаю, что работа Жени могла вызвать чье-то неудовольствие. Ведь он порой открывал довольно нелицеприятные тайны, выводил на чистую воду мошенников и дельцов, которые, конечно же, предпочли бы скрыть от общественности свои грязные делишки. Так что… ничего нельзя исключать.

– То есть, если я правильно понял, к убийству мог быть причастен кто-то из действующих лиц его последнего репортажа? Ведь здесь он ни много ни мало разоблачает террористическую группу.

– Ничего нельзя исключать, – вновь повторил директор.

– Какими были взаимоотношения Березина с коллегами? Бывали у него трения, конфликты? Или, может, кто-то просто завидовал? Ведь Березин был успешным журналистом, узнаваемой, популярной личностью. Вы допускаете, что случившееся могло быть результатом проявления чьей-то черной зависти?

– Вот уж нет! – Реакция директора казалась совершенно искренней. – Подобное предположение рассматривал бы в последнюю очередь. Я понимаю, вам, конечно, необходимо проверить все версии, и возможные, и невозможные, но мне, как руководителю коллектива, такие подозрения кажутся просто абсурдными. У нас очень дружная бригада и доброжелательные люди. Успехам коллег в нашем коллективе принято радоваться, а не завидовать, и уже тем более до такой степени, чтобы решиться на убийство. Вы, конечно, вправе строить гипотезы, но это… это просто не про нас.

– Понятно. Значит, предположение о том, что эта трагедия явилась следствием профессиональной конкуренции, кажется вам наименее вероятным?

– Абсолютно невероятным! Абсурдным! – еще раз с чувством подтвердил директор. – Впрочем, вы легко можете убедиться в этом сами. Поговорите с коллективом, пообщайтесь с группой Евгения. Думаю, вы без труда поймете, что внутренние взаимоотношения у нас самые доброжелательные.

– С удовольствием последую вашему совету, – с готовностью произнес Лев, который, собственно, за этим сюда и пришел. – Где я могу найти группу?

– Зайдите в семьсот пятнадцатую комнату, это у них что-то вроде штаб-квартиры. Думаю, там сейчас все. Правда, не знаю, насколько они готовы будут адекватно общаться. Ведь все произошло буквально несколько часов назад, эмоции наверняка зашкаливают. Впрочем, возможно, это и к лучшему. По крайней мере, вы узнаете, каковы в действительности взаимоотношения в коллективе, и, возможно, откажетесь от мыслей об убийстве из мести.

Спустившись с десятого этажа, где располагалась администрация, на седьмой, Гуров направился в комнату № 715.

По дороге он никак не мог отделаться от ощущения, что ему озвучили некую официальную версию, предназначенную для «демонстрации». При всей открытости директора и его готовности идти на контакт в общении с ним четко чувствовались границы, за которые не проникнуть никому из «посторонних», даже если этот посторонний – оперуполномоченный по особо важным делам, расследующий убийство одного из ведущих журналистов его телеканала.

Пафосная речь о разоблачительной деятельности Березина, не щадящего и жизни самой, лишь бы добыть для телезрителей очередной сенсационный материал, настойчивое подчеркивание чуть ли не идеальных отношений в коллективе – все это больше напоминало некую презентацию, чем искренний разговор.

Вежливо постучав, Гуров открыл дверь в семьсот пятнадцатую комнату и с первого взгляда понял, что здесь действительно все. Его это никак не устраивало, ведь обычно на откровенности человек пускается только при разговоре тет-а-тет.

– Добрый день, – приветливо поздоровался он. – Разрешите представиться, Гуров Лев Иванович, полковник полиции. – Он развернул удостоверение, показывая сразу всем, и продолжил: – Я провожу расследование убийства Евгения Березина. Здесь, как я понимаю, собрались ближайшие коллеги?

– Да, – коротко произнес невысокий мужчина, молодой, но уже заметно лысеющий.

– Отлично. Мне необходимо будет поговорить с вами. Точнее, с каждым из вас в отдельности. Здесь есть какое-то помещение, где можно было бы побеседовать?

– Да что же… Можно прямо здесь, – всполошилась миниатюрная курносенькая брюнетка неопределенного возраста. – Устраивайтесь, располагайтесь. А мы можем и в операторской посидеть. Да, ребята?

Уже в кабинете директора Гуров начал испытывать ощущение некой натянутости, неестественности происходящего. И сейчас оно только усилилось.

Его появление, конечно же, было неожиданным для коллег Березина, и подсознательно он надеялся извлечь из этого дополнительную пользу и точнее определиться с главным направлением поисков.

Обрывки фраз и недоговоренности, даже выражения лиц – все могло неявно дать подсказку, какая версия обсуждается в коллективе: нападение разоблаченных террористов или личные неурядицы.

Но, вопреки ожиданиям, никакого сверхактивного обсуждения недавней трагедии не было. На лицах читалось лишь вопросительное недоумение, и присутствующие явно затруднялись с тем, как относиться к происшедшему.

Курносенькая брюнетка хлопотливо вскочила с дивана, заботливо придвинула стул к небольшому столику, приглашая его сесть, и Гуров вновь увидел в этом странную фальшь и игру.

«Выстилается так, как будто чей-то кошелек украла», – любезно улыбаясь и благодаря, подумал он, а вслух произнес:

– Спасибо, вы очень добры. Так неудобно беспокоить вас всех, но, думаю, вы понимаете, дело не терпит отлагательств.

– О да, разумеется, – многозначительно посмотрела на него курносенькая. – Никакого беспокойства, уверяю вас. Наоборот. Все мы просто поражены случившимся и, конечно, заинтересованы в том, чтобы найти этих негодяев. Будем только рады помочь, хотя… не знаю, сможем ли.

– Я не очень разбираюсь в тонкостях телевизионного дела, но, если не ошибаюсь, при подготовке репортажа имеет место и кабинетная работа, и непосредственные съемки, так сказать, «в поле». Сначала мне бы хотелось поговорить с теми, кто принимал участие в них. Монтажеры и прочие специалисты, которые работают с уже готовым материалом, будут следующие в «очереди».

– Отлично, как скажете, – легко согласилась она. Ее решительные манеры и уверенный тон не оставляли сомнений в том, кто здесь главный. – Может быть, тогда с тебя и начнем, Ваня? – обратилась брюнетка к лысеющему мужчине. – Дай мне ключи, мы посидим у тебя, а ты пока тут… побеседуешь. Это Иван Неклюдов, наш оператор, – повернувшись к полковнику, представила она. – Точнее, оператор Жени. Они с самого начала вместе. Он практически все его репортажи снимал.

Ни слова не говоря, Неклюдов протянул курносенькой ключи, и под ее предводительством присутствующие покинули комнату.

– Решительная женщина, – чуть усмехнувшись, кивнул вслед Гуров.

– Лиля, наш администратор, – коротко и серьезно ответил Неклюдов.

– А, вот оно что. Тогда понятно. Что ж, присаживайтесь. Побеседуем, как сказала ваша Лиля. Не буду скрывать от вас, что в качестве одной из основных версий происшедшего выступает профессиональная. Евгения убили, когда он возвращался с репортажа, где назывались довольно конкретные координаты некоего террористического подразделения. Есть предположение, что ему отомстили за то, что он рискнул дать такую информацию в эфир. Что вы об этом думаете? Оно имеет под собой основания?

– Наверное, – без энтузиазма ответил Неклюдов. – Мне трудно судить.

– Но ведь вы непосредственно участвовали в процессе. Я смотрел репортаж. Там называются конкретные адреса и фамилии, указано место, где живут и работают эти люди. Все это снято на пленку, и, если я правильно понимаю, снято именно вами. Ведь вы оператор группы.

– Да, но… Дело в том, что я… – Неклюдов был явно растерян и с трудом подбирал слова. – Я действительно только снимал. В таких случаях всю предварительную подготовку проводил Женя: он встречался с людьми, договаривался, назначал время и место съемок. Я только приходил на это место и делал свою работу.

– Даже если и так, все равно вы находились с этими людьми в самом непосредственном контакте и могли составить о них определенное мнение. Как они держались, как себя вели. Агрессивно, настороженно, или, может быть, им, наоборот, доставляло удовольствие, что их покажут по «ящику»? Было ли в их поведении что-то такое, что наводило на мысль о скорой и жестокой «вендетте»? Все-таки немного странно, когда люди сначала соглашаются на съемку, а потом убивают того, кто показал их в телевизионной передаче.

– Да, действительно. – Казалось, парадоксальность ситуации ничуть не удивляет Неклюдова. – Но… я не могу объяснить это. С ними разговаривал Женя. Я не знаю, какие он приводил доводы и почему они согласились. Может быть, он не выполнил какие-то их условия или… Не знаю. На съемках они вели себя нормально, ничего особенного я не заметил. Да и некогда было, честно говоря. Я ведь тоже не в потолок плевал в это время. Нужно было делать все быстро, за короткий срок отснять как можно больше материала. Мы ведь… приходилось действовать, так сказать, «партизанскими» методами, поэтому на эмоции и всякие там наблюдения за тем, кто и как себя ведет, отвлекаться было некогда.

– Понятно. А при подготовке подобных «партизанских» репортажей вы вообще никогда не участвовали в предварительных переговорах, или исключения все же бывали?

– Почти никогда. У Жени были свои каналы, и, сами понимаете, когда речь идет о чем-то не совсем законном или общественно полезном, никто не захочет лишний раз «светиться».

– Как это «общественно полезном»?

– Ну например, когда поднимаются вопросы загрязнения окружающей среды или технологии изготовления некоторых продуктов питания.

– Кто знает, из чего делают колбасу, уже никогда не будет спокойно спать? – усмехнулся Гуров.

– Да, в этом роде, – вновь и без улыбки подтвердил Неклюдов. – Людям интересны такие темы, а производители не особенно спешат делиться секретами. Это их кровный интерес, ведь, если они начнут делать колбасу из мяса, на следующий день разорятся все до единого. И тем же недовольным гражданам, в общем-то, станет нечего есть. Но вопрос актуальный, рейтинговый, так сказать, и Женя искал подходы, договаривался. У него почти всегда получалось.

– Как и в этот раз?

– Да, и в этот раз тоже. Я не знаю, о чем там шла речь, на этих предварительных встречах, но, думаю, все, что касается личных интересов и «конспирации» участников, оговаривалось достаточно подробно. По крайней мере, у нас еще ни разу не было претензий. Если ты не хочешь, чтобы то-то и то-то шло в эфир, никто не мешает предварительно об этом сказать. Но чтоб так… Не знаю. Так еще никогда не было.

– А если отвлечься от версии с террористами? Какие взаимоотношения были у Евгения с коллективом? Враги, завистники? Кто-то из ближайшего окружения Евгения или, может быть, из конкурирующих программ мог до такой степени ненавидеть его, чтобы… решиться на подобное? И вообще, что он был за человек?

Теперь на лице оператора читалось неподдельное удивление. Похоже, подобная мысль оказалась для него совершенно неожиданной.

Гуров, внимательно следивший за мимикой собеседника, видел, как удивление постепенно сменяется сосредоточенностью и попыткой решить для себя очень непростой вопрос. Казалось, Неклюдов вслед за полковником не на шутку озадачился этой темой и мучительно пытается понять: «А и в самом деле – мог бы?»

– Не знаю, – наконец произнес он, больше рассуждая с самим собой, чем обращаясь к Гурову. – Вообще Женя – человек неконфликтный. То есть такое, чтобы он сам, как говорится, «нарвался», это вряд ли. Но, с другой стороны… Завидовали, конечно. Взять того же Антошу из «Независимой экспертизы». Уж как только он не изощряется, рейтингами недотягивает, так хоть сплетней уесть. Хотя насчет убийства… Не знаю.

– Что за Антоша? – навострил уши Лев.

– Антон Щеглов. У него передача на параллельном канале, «Независимая экспертиза» называется. Он позже нас запустился, тематика, как говорится, схожая. Была бы книга или фильм, назвали бы плагиатом, а так…

– Конкурент.

– Да, в этом роде. До нашего уровня недотягивает, конечно, но очень хочется. Поэтому и рассказывает всякие басни. Так что это, можно сказать, выраженный наш недоброжелатель. Хотя не думаю, что он способен на убийство. Да и причина какая-то несерьезная получается. У него, в общем-то, тоже неплохие рейтинги, пускай и не такие, как у нас. Неужто из-за пары лишних голосов… Не знаю.

– Что ж, если я правильно вас понял, получается, что Евгений Березин – человек вполне успешный. С программой у него полный порядок, с коллегами он ладит, с людьми, которые ему интересны как герои будущих репортажей, всегда может договориться. В личной жизни все так же блистательно?

– В личной? Да, в общем-то, тоже нормально. Правда, он развелся недавно, но, кажется, без особых проблем. Хотя я не так близко знаком. Его жена у нас раньше администратором работала. Теперь Лиля на ее месте.

– Из-за нее произошел развод?

– Нет, что вы, – впервые за весь разговор усмехнулся Неклюдов. – Он к Свете ушел. Света Алова, гримерша. После развода Марине пришлось переехать, потому что квартира принадлежала Жене.

– Марина – бывшая жена?

– Да. Ну, одна жена съехала, другая заехала. Свято место пусто не бывает. Теперь вместе живут. Точнее, жили.

Разговор с оператором все больше склонял Гурова к мысли, что из версий, которые на данный момент можно обозначить, наиболее вероятной все-таки остается версия с героями репортажа.

Предположение о том, что журналиста мог «заказать» коллега, программа которого имела более низкие рейтинги, сразу показалось ему несостоятельным, да и личные неурядицы не очень-то тянули на мотив для такого серьезного преступления, как убийство.

«Квартира? – подумал он. – Но если он был разведен, бывшая жена навряд ли могла претендовать на нее как наследница. Хотя поговорить с этой Мариной тоже, пожалуй, не мешает».

– Вы сказали, что бывшая жена Березина работала в группе администратором. А где она сейчас?

– У Антоши, – снова усмехнулся Неклюдов, на этот раз едко и иронично. – Такая вот «страшная месть».

– Вот оно как. Переметнулась к конкурентам?

– Да. Наверное, думала, что у нас и программа сразу развалится, стоит ей уйти. Но ничего, как-то выкрутились. Незаменимый у нас только Женя. – Сказав это, Неклюдов снова нахмурился, по-видимому вспомнив, что этого «незаменимого» больше нет.

– А что, программу теперь действительно могут закрыть? – поинтересовался Лев.

– Не знаю, – медленно произнес оператор. – Это будет решать руководство. Рейтинги были хорошие, может, и оставят. Но без Жени… Не знаю.

Закончив разговор, Гуров попросил Неклюдова пригласить «следующего по списку», и через несколько минут перед ним сидела молоденькая блондинка, представившаяся как помощник оператора.

– Элина. Элина Солнцева, – торопливо, как бы запыхавшись после быстрого бега, говорила она.

– Что вы можете сказать о последнем репортаже? Как проходили съемки?

– Съемки? В каком смысле? Обычно проходили. Приехали на место, разместили аппаратуру. Ничего особенного.

– Тема довольно специфичная. Вам приходилось соблюдать «режим секретности»?

– Секретности? В каком смысле? Нет, ничего такого не помню. Как обычно, приехали, разместили аппаратуру. Еще на улице снимали. Из машины и так. Спокойно ездили, без всякой секретности.

– В репортаже есть несколько интервью, когда герои рассказывают о том, что привело их на такую дорогу и побудило вступить в организацию. Как, по-вашему, они говорили искренне? Вообще эти люди охотно согласились сотрудничать?

– В каком смысле «охотно»? Я к ним в душу не заглядывала. Да и вообще мне не до того было. Когда через каждые пять секунд тебя дергают, принеси то, подай это, и без того голова кругом идет. Так что я не заморачивалась, искренне они там говорили или неискренне. Это Березина проблемы, чтобы правдоподобно выходило, а у меня и своей работы хватает.

Слушая ее, Гуров внутренне насторожился, вспомнив слова оператора.

Неклюдов ясно указал и даже акцентировал, что съемки репортажа проходили в экстренных, «партизанских» условиях, что действовать нужно было быстро и по возможности незаметно. В то же время Элина, наоборот, утверждала, что все проходило спокойно, «без всякой секретности».

«Занятное расхождение, – думал он. – Интересно, чем оно обусловлено? Только тем, что девушка элементарно не в курсе, или здесь что-то посерьезнее? Может быть, эта чрезвычайная секретность и экстренность условий работы использованы лишь как уважительная причина? Если оператор не хотел распространяться о том, как вели себя герои репортажа, нужно же было ему ссылаться на что-то, дать какой-то внятный ответ, почему он не имел возможности за ними наблюдать. Вот он и дал».

Лев надеялся, что прояснить этот пункт поможет дальнейший опрос членов съемочной группы Березина. Но надежды эти не оправдались.

Элина Солнцева была первой и последней, чьи показания отличались от того, что рассказал оператор.

Начиная с бойкого парня, явившегося после нее и сообщившего, что он осветитель, все до единого собеседники давали ответы, будто списанные под копирку со слов Неклюдова. Все упирали на чрезвычайную секретность, никто понятия не имел, каким образом и с кем именно Березин договаривается о съемках, все приходили на площадку исключительно к началу работы и ни секундой раньше, и во время этих съемок все до такой степени были погружены в свою работу, что у них и секунды лишней не было, чтобы отвлечься и поинтересоваться, о чем, собственно, идет речь и на какую тему снимается очередной репортаж.

«Понятно, – резюмировал Гуров, поставив точку в последнем протоколе, как две капли воды похожем на предыдущие. – Девочке, которая отправилась ко мне сразу после него, Неклюдов не успел сообщить о содержании разговора, но остальные были проинструктированы во всех подробностях. Ребята явно и очень усердно стараются, чтобы в их показаниях не было зафиксировано «разногласий». Но что за этим скрывается, хотел бы я знать? Надеюсь, не то, что известный журналист был убит в результате заговора, организованного его собственной съемочной группой?»

– Могу я попросить вас о небольшом одолжении? – спросил он сидевшую перед ним Лилю.

Поняв, что официальная часть закончилась и полковник больше не будет фиксировать на бумаге ее ответы, она облегченно вздохнула и заулыбалась:

– Да, разумеется. Если смогу вам чем-то помочь, буду очень рада.

– Мне бы хотелось получить запись этого репортажа. Если не трудно, сделайте, пожалуйста, копию. На диск или флешку. Это возможно?

– Да, конечно. Никаких проблем. Все материалы у Вани, я сейчас скажу ему, и он все организует. Вопрос нескольких минут.

– Буду вам очень признателен.

Лиля оказалась отличным администратором и вопрос действительно решила довольно оперативно. Прошло не больше десяти минут после ее ухода, когда дверь снова открылась, и в комнате вновь появился Неклюдов.

– Вот, пожалуйста, – проговорил он, протягивая Гурову диск с записью. – Лиля сказала, что вы просили. Здесь вчерашняя передача. Я закачал полностью и репортаж, и обсуждение.

– Отлично. Спасибо, Иван.

Гуров положил диск в кожаную папку, где уже лежала небольшая стопка близнецов-протоколов, и следом за Неклюдовым покинул комнату семьсот пятнадцать.