Читать книгу Серия криминальных детективов «Погоня». Том 3 - Николай Михайлович Калифулов - Страница 5

– Заходите, Татьяна Ивановна, присаживайтесь и не волнуйтесь. Я следователь областной прокуратуры советник юстиции Столетов Антон Сергеевич. Буду заниматься вашим делом. Перед тем как начать с вами беседу, мне хотелось бы, чтобы между нами было полное взаимопонимание. Я должен разобраться во всем, а вы мне должны помочь и рассказать откровенно, как было дело.

Перед следователем сидела приятная молодая женщина на вид лет тридцати. Она относилась к той категории женщин, в которых влюбляются сразу, а влюбившись, долго ухаживают, добиваясь взаимности, боясь случайно обидеть ее. Женщина была хрупкая, воздушная, как Дюймовочка. Внешне не красавица, но была в ней та изюминка, которая восхищала и притягивала мужчин. Голос у нее был грудной, восхитительно нежный, что выдавало в ней мягкость характера и отражало женскую красоту. Но за этой внешней хрупкостью, как за маской, просматривалась сила воли, несвойственная такой категории женщин. И это приятно тронуло и удивило Столетова. Обратившись с вопросами к Хитровой и выслушав ее, следователь сделал для себя вывод, что потерпевшая довольно—таки умна, оценивает ситуацию трезво и разбирается в юриспруденции.

На вопрос следователя, видел ли ее кто—нибудь, когда она выходила из кабинета Буйнова, потерпевшая Хитрова ответила:

– Да, в коридоре в это время находились сотрудник уголовного розыска Андреев и какая—то женщина в форме лейтенанта милиции. Они о чем—то беседовали, и когда она проходила мимо, то случайно задела кого—то из них.

Подробно допросив потерпевшую, следователь отпустил ее. Тут же он позвонил Андрееву и вызвал его к себе в кабинет. Сыщик не заставил себя долго ждать, через десять минут он был в кабинете у следователя. Андреев ответил на все интересующие вопросы. Позже был допрошен и второй свидетель. К вечеру Столетов доложил прокурору о результатах допросов.

– Роман Петрович, я считаю, необходимо задержать Буйнова по сто двадцать второй, а потом в случае необходимости арестовать его.

– Действуй, Антон Сергеевич, ты ведешь дело, тебе и карты в руки.

– Дело—то я веду, но как его задерживать? Он же непредсказуем, может выкинуть какой—нибудь финт. Да и табельное оружие у него при себе.

– Хорошо, Антон Сергеевич, я тебя понял.

Роман Петрович взял трубку и набрал номер телефона ФСБ.

– Аркадий Никитич, нам нужна ваша помощь…

* * *

Сотрудники ФСБ работали быстро и профессионально грамотно. Взяли Буйнова рано утром на его квартире. Буйнова еще качало, когда его доставили в кабинет следователя. Накануне он выпил немало спиртного и поэтому чувствовал себя неважно. Видя, что с ним некорректно обращались при задержании, он понял, что дело принимает серьезный оборот. Буйнов пытался держаться достойно, но это у него плохо получалось: выдавал дрожащий голос, предательски тряслись руки, не слушались ноги. Наконец Буйнов взял себя в руки и обратился к следователю:

– На каком основании вы меня задержали и что за комедию вы тут разыгрываете? Я требую объяснений.

Столетов не торопился с объяснением. Выдержав необходимую паузу, он сообщил ему:

– Возбуждено уголовное дело, и в настоящее время проводится расследование. Исходя из материалов дела и тяжести содеянного преступления, а также учитывая общественный резонанс и тот несмываемый позор, какой вы нанесли своим поведением всей правоохранительной системе города и области, целесообразно по закону и по совести изолировать вас, гражданин Буйнов.

Начальник уголовного розыска, теперь уже бывший, впился глазами в следователя и, багровея, стал кричать и требовать телефон.

– Не нужно лишних эмоций, этим делу не поможешь, – отреагировал Столетов.

– Да я тебя в камере сгною, сукин сын, ты у меня парашу лизать будешь, – кричал Буйнов от безысходности.

Столетов обратился к сотрудникам ФСБ и попросил увести арестованного.

– Пускай посидит в общей камере с ворами, немного остудится и сам прочувствует, что это такое – быть подследственным, – заключил следователь.

* * *

На следующий день Крымов срочно вызвал «Уса» в свою резиденцию.

– Ты говорил, что хочешь в деле проверить «Калифорнийца»?

Усов смотрел на своего хозяина с тревогой на сердце.

«Что он еще выкинет на этот раз?» – подумал «Ус», а сам ответил:

– Хотелось бы, об этом я вам уже говорил.

– Тебе предоставляется такая возможность.

– Слушаю вас, Евгений Андреевич.

– Местное общество любителей золота, зубные техники и хозяева ювелирных мастерских решили обойти нас и завезли на днях большую партию золота. Вот вы вдвоем вытряхните их из штанов и все выясните. Пусть по—хорошему отдадут наши двадцать процентов. А за эти их художества взыщите с них штраф в том же размере. Все. Ступай.

* * *

Усов заехал к «Калифорнийцу», и они уехали на дело.

– Сейчас заедем к председателю их общества, наш уважаемый Мориц Зельмович должен нам все честно и обстоятельно рассказать, – заявил Усов.

Подъехав к ювелирной мастерской, они постучали в окно. Шторки раздвинули, и оттуда высунулось осунувшееся лицо старого еврея. Узнав Усова, он открыл дверь. Хозяин ювелирной мастерской сразу же с порога начал все объяснять.

– Мы ни в чем не виноваты. Это они все забрали.

– Кто они, говори толком?

– Ребята «Питона» забрали золото.

– А зачем вы им отдали?

– Они и спрашивать не стали. Направили на нас свои стволы и забрали ровно половину всего золота. При этом предупредили: если мы будем жаловаться, то они будут нас отстреливать.

– Это уже беспредел, – отреагировал «Ус».

Он обратился к «Калифорнийцу» и произнес:

– Пойдем отсюда, нам здесь делать уже нечего.

Они вышли на улицу.

– Что будем делать? – спросил «Ус».

– За такие дела нужно наказывать. Поехали.

Возвратившись в свою контору под вывеской «Пивной бар» в центре города, они собрали своих людей. Привезли оружие. «Калифорниец» взял себе две гранаты и пистолет, остальное оружие разобрала «братва». Все разместились в трех иномарках и поехали к спортзалу, где располагалась штаб—квартира «Питона».

Спустя четверть часа автомобили подъехали к зданию спортзала.

– Вы все остаетесь в машинах, а я один пойду на переговоры, – сообщил «Калифорниец».

– Может, пару ребят возьмешь на всякий случай?

– Нет, они для меня будут обузой. Одному мне будет легче.

– Ну, как знаешь!

Он вышел из машины и направился в офис. Спустя один час «Калифорниец» вернулся с дипломатом и сел в автомобиль.

– Поехали, – сказал он, и автомашина тронулась с места.

– Не понял тебя, «Калифорниец», и все, что ли?

– Да! Золото они возвратили, а кто это сделал, они сами накажут.

– У меня нет слов! Ты молодец, «Калифорниец»!

– Не все можно решить силой оружия, – ответил он и продолжил: – Сейчас силой слова можно убеждать лучше всякого оружия.

«Ус», внимательно слушая своего товарища, думал: «Да, „Калифорниец“, с каждым разом ты становишься опасным для меня. Завтра, „Дух“, мы обязательно с тобой встретимся».

* * *

«Сиплый» заулыбался:

– О, «братва», кого нам привели! Да это же сам начальник уголовного розыска собственной персоной. Ну а если сам сюда попал, то должен отвечать «по понятиям». Ты что же, забыл, сука, как нашего брата загонял сюда, как прессовал?

Буйнов не ожидал, что его поместят в общую камеру с разным уголовным отребьем. Он видел, как на него смотрели несколько пар глаз, удивленных и злобных, от которых ничего хорошего ожидать не приходилось. И надо было как—то выходить из создавшегося положения, а иначе они подомнут под себя.

Буйнов взял себя в руки и с ехидной ухмылкой и деланным пренебрежением обратился к присутствующим:

– Привет, бродяги, принимайте сокамерника, теперь я буду «бугром» у вас в камере. А кто пикнет, зубы по вышибаю, небось помните, как я это делаю.

Он надменно оглядел камеру и, увидев в нижнем углу кровать, обратился к присутствующим:

– А это чья «шконка»?

– Моя «шконка», – ухмыляясь, ответил «Сиплый».

– А теперь будет моя, – заявил Буйнов и продолжил:

– А тебе придется пододвинуться поближе к параше,

понял, козел?

– За козла отвечать придется, петух. Ха—ха—ха… – отреагировал «Сиплый».

И его смех подхватила остальная сокамерная «братва». Смеялись долго. Кто—то стал кукарекать, и это еще сильнее провоцировало смех. От всего этого скверно стало на душе у Буйнова, и он понял, что если сейчас он не выйдет достойно из создавшегося положения, то ночью ему действительно придется кукарекать. Буйнов подошел ближе к «Сиплому», улыбаясь, и в это время его кто—то ударил сзади по голове. В глазах у него помутилось, и Буйнов потерял сознание. Прошло время, пока сознание возвратилось. Он открыл глаза, увидел перед собой зека и услышал:

– Ну что, «Маруся», проснулась, вот и хорошо. Вставай.

Все на него смотрели и ждали. У Буйнова сильно болела голова, он плохо соображал, но потом до него дошло, в каком положении он оказался в камере. Буйнов встал, ухмыльнулся толпе уголовников, а сам лихорадочно соображал, что ему делать.

Он медленно подошел к «Сиплому» и посмотрел ему в глаза. «Сиплый», улыбаясь, сказал:

– Ну что, мент поганый, это тебе не на воле, здесь я «смотрящий». Ты теперь у параши сидеть будешь, жрать остатки со стола, а по ночам кукарекать. А если ослушаешься меня, то утром не проснешься.

После услышанных слов кровь ударила в голову Буйнову. Он вдруг дико заревел, схватил «Сиплого» за кадык и сдавил ему горло. «Сиплый» замычал, глаза у него надулись и покраснели, он хрипел. Буйнов резко дернул, и в руках у него оказалась гортань с ошметками мяса. «Сиплый» упал, и из горла его хлестала кровь. Блатные не ожидали такого поворота событий. Все были шокированы. Бывший начальник уголовного розыска, как зверь, стоял и смотрел на арестантов.

– Кто следующий? – прохрипел Буйнов. Все молчали, опустив головы. Тело «Сиплого» дергалось в предсмертных конвульсиях. Жизнь вожака угасала.

«Это конец!» – подумал Буйнов.

* * *

Автомобиль въехал в лесной массив, петляя по проселочной дороге, и подъехал к избушке местного лесника. У входа в избушку на скамеечке сидел пожилой худощавый мужчина. Увидев подъехавший автомобиль, он встал и поднял кошелку, наполненную опятами. Из автомобиля вышел крепкий мужчина и направился к нему.

– Здравствуй, «Овод»! Вот, пока дожидался, собрал молодых опят, будет тебе, чем оправдаться.

– Спасибо, Иван Иванович, удружили, а как же себе? Может, отсыплете.

– Нет, у меня припасена и вторая кошелка, полная грибов.

– Когда же вы успели?

– Далеко ходить не пришлось, тут кругом все усеяно грибами, мне хватило одной поляны, чтобы собрать две корзины.

Они вошли в избу и, присев за стол, стали о чем—то тихо говорить.

– Так, с первым вопросом ясно, перейдем ко второму. Что тебя в нем смутило? – спросил Сорокин.

– На сборах в лагере он был инструктором и мастерски владеет боевыми приемами спецназа. Недавно у него была возможность дважды меня ликвидировать, сила была на его стороне, но он этого не сделал, а, наоборот, помог мне. Я понял, что он меня сразу узнал, улыбнувшись мне, как старому знакомому.

– Он говорил с тобой о тех временах и о лагере подготовки диверсантов?

– В том—то и дело, что нет, он даже намеком в беседе не упоминал об этом. Вот это для меня странно.

– Ты думаешь, он что—то задумал?

– Возможно. Его уступчивость чрезмерно подозрительна.

– В таком случае я дам команду спецгруппе «Оса» распотрошить его и ликвидировать.

– Я думаю, только распотрошить! После этого мне необходима с ним встреча с глазу на глаз.

– Я ее тебе устрою, «Овод»!

Пришелец, распрощавшись, вышел из избушки, сел в автомобиль и уехал.

Иван Иванович присел на скамеечку, закурил сигарету и задумался. Он вспомнил еще совсем молодого «Овода», когда тот вернулся из секретного и опасного задания живой. Тогда за успешное выполнение задания он получил свою первую награду – орден Красной Звезды. Вся спецгруппа, кроме «Овода», во главе с тем инструктором, которого только что упоминали, не вернулась. Значит, они все погибли. А сейчас, через много лет, выясняется, что Павел Жмайлик жив. Он даже псевдоним оставил себе прежний, «Питон».

– Что же ты делаешь, «Питон», в этом тихом городке? Ведь твоя родина – Белоруссия, – произнес Сорокин.

* * *

Афганистан. 1995 г.

Вертолет ВС США летел на высоте триста метров, облетая небольшие возвышенности. В кабине пилотов в правом кресле находился полковник ЦРУ Брокман. Он попросил командира экипажа передать ему управление. Командир, улыбнувшись, кивнул ему, Брокман взял управление в свои руки и стал рассказывать:

– Да, когда—то в молодости я был первоклассным пилотом вертолета. Воевать пришлось во Вьетнаме, там я попал в переделку, был сбит, ранен, потом плен. Спасибо русскому «спецу», который меня отпустил. Благодарен я этому русскому «Апостолу», его все местные люди знали по этому псевдониму, он там пользовался уважением среди «вьетконговцев». Дай—ка вспомню. Ах, да, его имя, кажется, Михаил. Если бы не авторитет «Апостола», не было бы меня сейчас, а значит, и моих детей.

– Надо же, как вам повезло, – отреагировал пилот.

– Еще как повезло, – произнес полковник.

Брокман подумал: «Когда буду в России, надо бы найти „Апостола“ и поблагодарить».

В салоне вертолета в удобном кресле расположился генерал Джеймс Дрейк, именно он был инициатором разработанной им программы по распространению современного наркотика «Z—999», этого сильнейшего оружия против молодого поколения России. Сейчас он летел с Брокманом, чтобы прорубить «окно» с юга. Не считаясь с международной Конвенцией, ему необходимо было с юга нанести удар по России.

Сейчас, как и прежде, Брокман сжимал в руках ручку управления вертолетом. Вот он сделал вираж вправо, затем вираж влево, огибая небольшие горы. Впереди показалось глубокое ущелье, в которое нырнул вертолет. Управление вертолетом в ущелье держать нужно было уверенно, никаких отклонений в сторону, иначе нарушится режим полета – и гибель. Командир экипажа, контролируя полет, подстраховывал Брокмана. Неожиданно вертолет вылетел из опасной зоны, под ними оказалась небольшая равнина и речушка, которая, петляя, проходила мимо. Брокман немного убрал обороты двигателя, сделал крутой вираж и профессионально посадил вертолет на заранее обозначенное место. Заглушив двигатель, Брокман спросил пилота:

– Ну как?

– Великолепно, господин полковник!

– Да, а прошло уже двадцать пять лет с тех пор, как я перестал летать.

– Старую школу видно по полету, Эдуард Карлович.

– Верно! Старая школа есть старая школа! Прежде чем сесть в кабину настоящего вертолета, сколько пришлось попотеть на тренажере, а потом полеты, полеты, огромный налет часов и днем, и ночью, горючего не жалели.

Через некоторое время генерал и полковник вышли из вертолета, их встретил капитан спецподразделения. Лихо козырнув, он подошел ближе к высокопоставленным офицерам ЦРУ:

– Здравствуйте, господа.

– Здравствуй, капитан Рейдар, – отреагировал генерал и продолжил: – Какова обстановка?

– Спецподразделение ждет вас, готовое выполнить любое ваше приказание.

– Хорошо, Билл, меня радует ваша уверенность.

Они прошли сто метров и вошли в палатку. Там сидел агрессивно настроенный молодой азиат. Дрейк и Брокман внимательно посмотрели на него, и генерал Дрейк, обратившись к капитану, произнес:

– Он по—английски понимает?

– Нет, господин генерал, он знает афганский диалект.

– Билл, переведи ему.

Дрейк присел на угол стола, на котором была разложена полевая карта. Обращаясь к азиату, он стал задавать вопросы, а Билл – переводить.

– Как тебя зовут?

– Ахмед.

– Правда, что Дауд Шах – твой брат?

– Да, правда, я его младший брат.

– Когда я узнал, что брат моего друга Дауд Шаха попал в беду, я приказал спасти тебя от талибов и сам со своим помощником специально прилетел сюда, чтобы своими глазами убедиться в этом. Сейчас я вижу, что ты жив и здоров, и поэтому лично хочу передать тебя твоему брату.

– Спасибо, спасибо, я этого никогда не забуду.

– Сейчас со мной ты полетишь на вертолете и скоро увидишь своего брата.

Азиат улыбался и качал головой в знак благодарности. Они вышли из палатки и в сопровождении капитана Рейдара пошли в сторону вертолета. В салоне вертолета их уже ожидало спецподразделение. Вертолет раскрутил свои винтокрылые лопасти до максимума, оторвался от земли и, набирая скорость, полетел в набор высоты. Набрав высоту две тысячи метров, он на максимальной скорости торопливо летел на север.

Примерно через час винтокрылая птица благополучно совершила посадку в окрестностях базы Дауд Шаха, в горах на севере Афганистана.

Дауд Шах радостно встретил прибывших американцев. Вдвойне был рад он освобождению своего брата Ахмеда, с которым они обнялись. Предводитель банды «Слуги дьявола» торжествовал, он был очень благодарен своим гостям за то, что такие высокие чины из ЦРУ обратили на него внимание и порадовали его своим посещением. Он пригласил их в дом, к столу, который изобиловал разнообразными блюдами и вином. Гости и хозяин принялись за трапезу. Выпив вина и плотно закусив, Дауд Шах еще раз поблагодарил их за спасение брата. Он понимал, его брат – это лишь повод, просто так высокие гости из Америки к нему не прилетели бы, значит, им было что—то нужно.

– Чем я могу быть вам полезен, господа? Теперь, как я понимаю, моя очередь вам помочь?

– Верно понимаешь. Кривить душой не будем, твоя помощь нам нужна.

– Я готов помочь! Две тысячи штыков я могу поднять хоть сейчас. Скажите, куда идти и что делать. Мои джигиты выполнят любой приказ.

– Спасибо, Дауд Шах! Нам не это нужно. Пусть твои люди сейчас выйдут из комнаты, нам надо переговорить.

По приказу главаря охрана вышла из комнаты. Генерал Джеймс Дрейк ближе пододвинулся к Дауд Шаху и тихо на местном наречии (язык он знал в совершенстве) сообщил ему суть своего предложения. Оно заключалось в следующем. Перед переброской через границу основного товара

«Z—999» необходимо было проверить надежность этого «коридора», а поэтому необходимо было сделать контрольный переход с менее ценным товаром – героином, только после положительного результата можно было переправлять основной товар «Z—999». Дауд Шах от такого предложения был безмерно счастлив и дал на это мероприятие свое согласие. После этого они обнялись. Полковник Брокман передал Дауд Шаху дипломат с инструкциями, а также задаток в американской валюте.

После удачно состоявшейся встречи посланцы ЦРУ покинули базу Дауд Шаха.

«Еще один шаг сделан к намеченной цели», – подумал Джеймс Дрейк, глядя в иллюминатор вертолета, не зная о том, что российская контрразведка уже сделала свой шаг навстречу.