Читать книгу Программа власти - Николай Михайлович Раков - Страница 1

Вступление.

Есть такое мнение среди многомудрых представителей научного мира, что наша цивилизация должна была двинуться по биологическому, а не технологическому пути развития, но по какой-то причине заложенная природой и логикой программа дала сбой. То ли наши пращуры поленились подождать, когда одним мысленным усилием могли мамонта убить: кушать- то сейчас хочется, а не тогда, когда пситехнику организма разовьешь и освоишь. То ли вмешался кто, всунув в руку лентяю дубину. Жили бы мы сейчас и не тужили, как в наших русских сказках сказывается. Терморегуляция организма от арктической до тропической? Пожалуйста. Телепортация и телекинез? Всегда к вашим услугам. Возможно, солнцеедством бы все занимались, не засоряя родную планету отходами своей жизнедеятельности. Никаких СМИ и интернетов не надо: зашел в эгрегор сообщества, и все как на ладони. Кто, где, что – все известно и предельно прозрачно, как любят сейчас выражаться. В общем, спорить на эту тему и говорить сейчас уже поздно. Не зря тот деятель, что в скором времени колесо придумал, испугался, свои права на изобретение не запатентовал и скрылся во тьме нагромождающихся исторических событий. А может, и не скрывался он. Как сказал английский историк Томас Карлейл – «История – это квинтэссенция сплетни». Я бы этого колесного самоделкина анафеме предал на веки вечные, а может, что и похуже с ним сотворил. Да что толку сейчас виновного искать. Жить приходится с тем, что имеешь. Насотворяло человечество множество глупостей и полезных, и бесполезных, а порой даже очень вредно-опасных для своего существования. Кто-то там где-то давным-давно ошибся, а нам расхлебывай. Да если бы только за своими ближними присматривать, еще полбеды было бы. Так нет. Соседи наведываться начали. Мы их Гостями зовем. У них с этим делом, имею в виду, путем развития биологическим, тоже, видимо, промашка вышла. Прилетают неизвестно откуда. Не поздороваются, разрешения не спросят, да еще намусорят прилично. Известное дело, незваный гость хуже татарина. Если короче, то у нас своих проблем хватает, а тут еще чужие создают, за которыми убирать и приглядывать надо. Может, у них там так и положено, но зачем же со своим уставом в чужой монастырь. В общем, непоняток много накопилось, да и наша история учит не доверять незнакомцам. Подумали правители и решили, что добра от таких гостей не дождешься, пригляд за ними нужен, и лет эдак тридцать тому назад создали организацию под названием Бюро. Создали да засекретили. Незачем всем знать, чем это непонятное Бюро занимается. Собрали в нем умников, поручили им со всеми происходящими на нашей территории странностями разобраться и суть Гостей выявить. Кто такие, откуда, чего хотят и не представляют ли угрозу для нашего общества. Кое в чем разобрались ученые мужи, но, прямо скажем, так, по мелочи. Тридцать лет работали, все нормально было, а потом заявляют, что информации, поступающей к ним, маловато, да и устаревает она быстро, а в некоторых местах ситуация развивается негативно. Необходимо специальный отряд создать, чтобы он по местам, где Гости набедокурили, побродил, все своими, образно говоря, руками пощупал и доложил, а при необходимости и меры по ликвидации возникших проблем принял. Согласились те, кому положено, с такой постановкой вопроса и создали оперативный отдел, то есть нас, тех, которые каштаны из огня таскают, возникшие пожары тушат, да локализуют, если потушить не удается. Набирали в отдел с бору по сосенке. Работенка не для каждого. Люди подобрались в основном со странностями, точнее, это для вас странности, а для нас, если как кошка в темноте видишь – обычное явление. Натаскали на коррекцию псиволновой энергетики, еще кое-какие возможности человеческого организма активизировали, рассказывать не буду, и приказали РАБОТАТЬ. Вот я в этом отделе и тружусь. Отдел всего ничего, так что работы выше крыши. Генерала в руководители определили, мы его Гоголем зовем, хотя рабочее имя у него Дед. Кроме Гостей, мы, естественно, и другими вопросами занимаемся. Расплодилось по России экстрасенсов, шаманов, колдунов всяких. За ними тоже присматривать приходится. А техногенных аварий сколько. Только поворачиваться успевай. Бог бы с ними, с авариями, не наше это дело, но ведь они иногда такие загадки подбрасывают, что ни в каких книжках не напишешь, а если и напишешь, то не поверят: вранье, скажут. Фантастика. Сплошные мутанты и энергетические сущности. Что только откуда берется? Вот совсем недавно одну зону ликвидировали. По нашим каналам прошла эта операция под кодом «Война теней». Действительно, сплошные тени. Кто? Зачем? Рассказал бы, но это дело внутреннее, как и все мы – СЕКРЕТНОЕ. Доложили наверх, пусть разбираются. В том деле еще добровольные помощники образовались, о которых мы ни сном, ни духом, а они из той самой истории, о которой Карлейл говорил, да, видимо, малость ошибся. А может, и не ошибся. В официальной истории о волхвах и по сегодняшний день ни слова. Сплетни сплетнями, а тайная стража эгрегора России, в лице одного из его представителей – волхва Маховикова, проявилась. Вмешалась в опасную ситуацию охранная система камней-ведунов, пращурами созданная и русский народ от глобальных бед оберегающая. Опасность мы совместно ликвидировали, территорию очистили, а то, что шкурами рисковали – это издержки нашей работы. Вот и сейчас работаю. Обстановка – не поверите. Свалка. А что делать, у нас место работы не выбирают.

Глава 1

Ошибка в объекте.

Майор ушел в очередной раз перекатом через левое плечо и, выходя из кувырка, в полуприсяде выстрелил, скользнув вправо. Из темноты раздался сдавленный вскрик. Автоматная очередь вспорола землю в каком-то полуметре от него.

«Хорошо, что ребята забыли захватить с собой гранатомет», – подумал он, лежа за гусеницей танка и перезаряжая свой Стечкин. Новомодных «Глоков», «Берет» и «Дезерт-Иглов» оперативник не любил.

«И это называется разведкой с определением будущей зоны. Одному привиделись огни Святого Эльма, хотя сам наверняка страдает пляской святого Витта, а мне курочься. С какого дюделя Гоголь решил, что здесь что-то по нашему профилю? Какой-то идиот разрешил сваливать в одну кучу старую военную технику, идущую на утилизацию. Завод здесь рядом металлургический. Разделают, и на переплавку. А может, и не идиот, а расчетливый лампасный делец. Его подельники знают, где и что взять, тем более, что охрана чисто номинальная. Завезти сюда можно все, что хочешь, от танков и самолетов до «неисправной» атомной бомбы, и в больших количествах. Кому нужна эта рухлядь? Правда, среди нее нет-нет, да мелькнет чистым бриллиантом новенький БМД или разведывательный «Скорпион», а если учитывать, что где-то заложены тайники, то бизнес тут делают не малый. Не зря же на КамАЗе приехали. Не на него же будут «Скорпиона» грузить. Полное дерьмо эта профилактика. Надо сказать Гоголю, что на все свалки меня не хватит. Контролер по мусору, мать его ети, с повышенной степенью риска для здоровья. Бациллы тут бегают, каждая килограмм под сотню, да шприцы и клизмы у них не продезинфицированы. Так и стараются свинцовыми пилюлями накормить. И диагнозы не блещут разнообразием. Больной умер от несварения желудка или подавился «косточкой», из спецшприца выпущенной. Я тоже так лечить умею и диагнозы ставить. Нет, не наше это дело, пусть ими военная прокуратура совместно с контрразведкой занимаются».

Он дал скупую очередь и сменил позицию. Отсюда можно было спокойно уходить, но характер Майора не позволял оставить возникшую проблему нерешенной. С этими самодеятельными сталкерами надо было разобраться до логического конца, и желательно с одним из них детально побеседовать. Делать это на свалке не стоило. Наверняка охрана получает свою долю прибыли. Услышав стрельбу и вникнув в ситуацию, она не примет сторону героя-одиночки. Противостоять десятку автоматов нет никакого смысла. Даже если он и договорится с этими тремя, то прибывший патруль все равно постарается вычеркнуть его из списков живых. Раскрытие тайных делишек может нанести удар не только по карману, но и кардинально изменить место обитания аборигенов, отправив их туда, где северное сияние в клеточку.

«Пусть считают, что здесь побывал любитель легкой наживы. Дорога отсюда только одна, так что поговорим чуть позже и без свидетелей»,– подумал майор, отползая за следующую бронированную машину.

С одной из ближайших вышек хлестнул по свалке луч прожектора, а потом начал планомерно перемещаться по рядам искореженной, мертвой техники. Осветив стоящий в транспортном коридоре КамАЗ, заскользил дальше.

Майор нырнул змеей под колючую проволоку в каких-то пяти метрах от одной из опор сторожевой вышки, и растворился в непроглядной темени ночи. Последовавшая за этим трехкилометровая пробежка в пятистах метрах от забора, огораживающего свалку, его основательно разогрела. Спустя пятнадцать минут он выбежал на дорогу, ведущую к воротам только что оставленной им территории. Неторопливо отшагав по ней еще пару километров, он устроился метрах в тридцати на небольшом пригорке.

Примерно через час в темноте замелькали приближающиеся фары грузовой машины. В окулярах бинокля появился знакомый КамАЗ. Неторопливо навернув на ствол пистолета глушитель, Майор включил лазерный целеуказатель и, немного повозившись, удобно устроился для стрельбы лежа, уперев рукоятку оружия в землю. Ночное зрение позволяло не пользоваться прибором ночного видения.

Когда машина поравнялась с ним, он выстрелил. КамАЗ вильнул вправо, но водитель смог удержать его на дороге и, подняв облако пыли, грузовик остановился. Двери кабины распахнулись. Из нее выпрыгнули трое мужчин с автоматами. Один, с прибором ночного видения на лице, стал осматриваться, поводя из стороны в сторону стволом оружия. Двое других, осмотрев спущенное колесо и о чем-то переговорив, загремели крышкой инструментального ящика за кабиной. Первый начал устанавливать под машиной домкрат, второй, забравшись на раму позади кабины, принялся снимать запасное колесо. Мужчина с ПНВ остался на страже, постоянно кружа вокруг грузовика и просматривая темноту окружающего пространства.

Майор сполз с пригорка. Дождавшись, когда охранник зашел за машину, чтобы осмотреть прилегающую местность с другой стороны, быстро добрался до заднего борта и присел под кузовом у колеса.

Шаги автоматчика прозвучали вдоль борта, и он увидел прошедшие мимо него ноги в камуфляжных штанах. Плавно вынырнув из своего укрытия и разогнувшись, майор нанес удар рукояткой пистолета чуть выше уха охранника. Подхватив падающее тело, бесшумно уложил его на дорогу.

Выглянув из-за борта, он увидел, что смена пробитого колеса почти закончилась. Один из ремонтников складывал инструменты в ящик, второй затягивал гайки на диске поставленного колеса.

Оперативник быстрым бесшумным шагом двинулся вдоль борта и повторил свой удар. Тело первого ремонтника еще не успело упасть, а водитель, затягивающий гайку на колесе, разогнуться, как ему в поясницу уперлось что-то твердое. Раздумывать, что это могло быть, он не стал, а начал поднимать вверх руки. Получив удар по затылку, второе тело растянулось в дорожной пыли.

– Отдохните, ребята, вы сегодня славно потрудились, – сказал Майор.

Вынув из кармана моток витой нити парашютной стропы, он связал всех троих доморощенных сталкеров, волоком оттащил их к заднему борту и, расшнуровав тент, забрался в кузов, заставленный армейскими ящиками. Вскрыв один, обнаружил гранатометы «Муха», в другом лежали автоматы. Похоже, здесь шла оптовая торговля оружием.

Захватив с собой один гранатомет и уложив его в кабину, Майор бесцеремонно забросил в кузов тела не пришедших в себя пленников. Проверив крепление установленного колеса, вынул телефон и набрал номер.

– По нашей конторе здесь ничего нет, – доложил он, не представляясь, и никак не называя абонента. – Торгуют хлопушками, но есть и более серьезные вещи. Вынужденно познакомился с местными менеджерами. Ума не приложу, что с ними делать, не могут сами уйти.

– Напились хоть не вусмерть? – спросил голос в трубке.

– Да нет, через часок оклемаются.

– Сдай хозяину. Пусть он с них и спрашивает. У меня тут новый заказ образовался, так что не тяни там. Закругляйся. Транспорт на третьем объекте. К утру жду.

Связь оборвалась.

«Кажется, новая работенка по профилю наклевывается» – подумал Майор, радостно потирая руки.

Устроившись поудобнее на водительском сидении, он завел двигатель и включил передачу. Машина мягко тронулась с места и стала набирать скорость. КамАЗ с выключенными фарами, под тихое урчание мотора, не торопясь, катил по пустынной степной дороге. На сегодня приключений хватило, и водителю не хотелось привлекать к себе внимание.

Когда машина выбралась с проселка на трассу, Майор прибавил скорость и включил фары. До Лесогорска оставалось каких-то двадцать километров.

В этот час дорога была пустынна, но с момента, когда КамАЗ выбрался на трассу, водитель заметил сзади огни легкового автомобиля, не пытавшегося ни обогнать, ни догнать его машину.

«Сопровождение», – понял Майор.

Он заменил наполовину расстрелянную обойму в Стечкине, вернул оружие в кобуру, а тубус гранатомета положил себе на колени.

«Интересно, со всем этим «добром» они въезжают в город, или где-то есть схрон, и надо свернуть на проселок?» – подумал он.

До города оставалось не более пяти километров, когда идущая сзади машина стала стремительно нагонять КамАЗ. Поравнявшись с грузовиком, автомобиль просигналил сначала клаксоном, а потом фарами и, обогнав, начал снижать скорость, предлагая остановиться.

Майор резко затормозил и выпрыгнул из кабины, прижимая к бедру гранатомет. Водитель идущего впереди джипа проехал вперед еще метров пятьдесят и тоже встал на обочине. Дверцы машины сопровождения начали открываться. Именно в этот момент в салон и влетела граната. Взрыв выбил стекла и вспучил крышу. Через секунду машина вспыхнула ярким пламенем.

– Как не болела, а умерла, – усмехнулся стрелок, забрасывая пустой тубус в кабину КамАЗа и забираясь в нее сам.

Через час, оставив грузовик недалеко от городского отделения милиции и позвонив по телефону дежурному, Майор наблюдал суету вооруженных сотрудников вокруг машины.

– С уловом вас, парни,– произнес он, убедившись, что все в полном порядке и устраиваясь в седле мотоцикла.

Спустя два часа истребитель-перехватчик нес его в сторону одного из подмосковных аэродромов.

* * *

– Завтра пойдешь устраиваться на работу, – Гоголь задумчиво вертел в руках ручку, будто сомневаясь в правильности отдаваемого приказа. – Вопрос согласован. Легенды не будет. Ты бывший спецназовец, без работы, с мизерной пенсией.

Генерал оторвал взгляд от стола и посмотрел на подчиненного.

Майор молчал, ожидая продолжения.

– Служба предстоит в охране Волжского Виктора Владимировича.

– А он нам с какого бока? Суггестор? Контактер? Может, просто богатей, с жиру бесится и обрядами Вуду занялся?

– Все может быть, но проверить надо. Мудрец какую-то новую программу написал и прогнал по ней несколько сотен человек. Согласно полученным результатам, Волжский по нашей шкале – «Счастливчик».

– Ребенок золотых родителей?

– Промахнулся с трех метров по сараю. Не юродствуй. Родители обычные. В школе тоже выдающимися способностями не блистал. Окончил биологический факультет Орского университета. Работал в секретном НИИ оборонки. Разведен. Имеет дочь. В конце девяностых институт закрыли, уволили с работы. Перебивался случайными заработками. Хороший спортсмен-экстремал. Четыре года назад был приглашен товарищем в экспедицию, сформированную одной из нефтяных компаний, простым рабочим. Вся экспедиция погибла в бассейне реки Имарки. Выбрался он один. Месяц находился между жизнью и смертью. Частичная амнезия. Помытарили его следователи, да отстали. Доказательств совершения Волжским убийства членов экспедиции не было. Мотив тоже неизвестен. Отправленные поисковые группы тел не нашли. Дальше интереснее. Выйдя из больницы, он ушел в бизнес, и его дела резко пошли в гору. Начал заниматься благотворительностью и через три года стал мэром Лесогорска. За последний год сменил двух начальников горотделов милиции, чем нажил врагов, как в лагере криминалитета, так и в силовых структурах. За два последних года на него было совершено три покушения. Дважды в него стреляли, один раз взрывали машину. Результат нулевой.

– Действительно, везунчик, – резюмировал оперативник.

– Помолчи, – оборвал генерал. – При взрыве Волжского в машине не было, а снайперы промахнулись.

Майор хотел высказать о снайперах свое мнение, но воздержался. Категория «Счастливчик» в Бюро означала непонятные счастливые случайности, происходящие в жизни человека и оберегающие его от смерти или каких-то очень крупных неприятностей. Сюда же вписывались невероятные удачливость в делах и везучесть.

«Нищий. Единственный выживший в тайге. Скороспелый миллионер. Мэр города. Три несостоявшиеся прогулки на кладбище. Все это как-то не вписывается в жизнь обычного человека, но хорошо укладывается в категорию «Счастливчик», – подумал опер. – Мудрец мог и перемудрить со своей программой, но приказ есть приказ, придется проверять».

Гоголь продолжал информировать, будто не замечая раздумий подчиненного.

– В свою бытность бизнесменом Волжский создал мощную охранную структуру, обеспечивающую и сейчас его личную безопасность. Ходят слухи, что через год он может стать губернатором. Лесогорск в настоящее время – один из самых спокойных городов России в плане уличной преступности, и это заслуга мэра.

– Ничего себе спокойный. Заказуха на заказухе.

– А ты что хотел? Такой лакомый кусочек у криминалитета отняли. Развернуться не дают. Власть мзду не берет, к кормушке сомнительных личностей не допускает. Вот и хотят бандиты вернуть город в зону своего влияния. Город – это огромный рынок, а, следовательно, большие деньги. А если Волжский станет губернатором, то они потеряют еще больше.

– И с чего все же Мудрец решил, что Волжского надо разрабатывать?

– Ты считаешь, что обыкновенный человек за четыре года может сколотить миллионное состояние? Может чувствовать или знать о смертельной опасности и быть способным ее избежать? Он не принял за все время ни одного неверного решения. Подчиняющий, в лучшем понимании этого слова, себе людей, как только они попадают в зону его интересов. Излечивший сам себя от неизлечимой болезни.

– Да, совпадений многовато. Интересно, откуда дровишки?

– Вот этим ты и займешься. Подробная информация о фигуранте здесь, – Гоголь бросил на стол футляр с компьютерным диском. – Сейчас в службе безопасности у Волжского открылась вакансия. Начальник службы – бывший мой сослуживец, так что тепленькое местечко тебе гарантировано.

– Если не убьют вместе с хозяином, то проживу до ста лет, – с сарказмом сделал вывод открывающимся перспективам Майор.

– Не ерничай. Задание понятно?

– Куда уж проще. Раскрыть секрет везучести разрабатываемого.

«Хорошо бы, чтобы этот везунчик был совсем не везунчик, а «Счастливчик», – идя по коридору, думал майор. – Счастье – штука заразная, а с заразой нам и положено бороться».

Глава 2

Зяблик.

По запасным железнодорожным путям, заросшим бурьяном, станции Степновск, неуверенной походкой, спотыкаясь и покачиваясь, шел высокий худощавый мужчина. Его давно не мытые и нечесаные короткие волосы от пота и въевшейся грязи слиплись на голове и были непонятного серо-бурого оттенка. Он постоянно облизывал сухие губы и оглядывался по сторонам. Изо рта вырывалось хриплое дыхание. Большие, выразительные голубые глаза горели голодным лихорадочным блеском. Недельная щетина украшала впалые щеки. На плечах прохожего болталась потерявшая свой первоначальный цвет брезентовая куртка, явно с чужого плеча, под которой на тело была надета майка серого цвета. Черные брюки и старые стоптанные ботинки завершали гардероб незнакомца.

Дойдя до ржавого, валяющегося в метре от путей, металлического ящика, когда-то служившего шкафом, в котором крепились предохранители и рубильники высоковольтной линии, он буквально упал на него, согнув спину и безвольно опустив вниз голову и руки.

Вокруг стояла звенящая тишина знойного лета. Солнце сильно припекало спину и голову. Когда легкий ветерок принес звук человеческих голосов, мужчина с трудом разогнулся и медленно повел головой из стороны в сторону. Он прислушался и, наконец, понял, что голоса доносятся из-за крутого склона, высотой около четырех метров, покрытого высохшей под солнцем желтоватой травой. Сил совсем не осталось, но пить хотелось нестерпимо. Опираясь на ящик, он встал и шагнул к подъему, начинающемуся в трех метрах от нитки путей.

Цепляясь негнущимися, грязными пальцами с обломанными ногтями за жесткую траву, путник пополз вверх. Ноги скользили по траве, не находя опоры, но он упорно лез, временами хватаясь за траву зубами.

Когда его голова оказалась над бруствером, то в мутнеющем сознании, как сквозь воду, он увидел небольшую котловину, кусты, на ветки которых был накинут брезент. В тени сидели на земле двое мужчин, голых по пояс, с заросшими лицами и длинными гривами давно не стриженных и не мытых волос.

– Воды, – хотел сказать он, но изо рта вырвался только сдавленный хрип.

Последним усилием он выдернул свое тело на бруствер, и на глаза навалилась тьма.

Сознание возвращалось медленно. Кожу лица уже не так стягивало, во рту не ощущалось противной сухости. Серая пелена перед глазами начала растворяться, и он понял, что лежит в тени брезента между кустами, а чуть в стороне, боком к нему, сидят двое мужчин бомжеватого вида.

Попытка пошевелиться отозвалась болью во всем теле. С губ слетел легкий стон.

Сидящий слева повернулся в его сторону и, увидев открытые глаза неожиданного гостя, на четвереньках быстро заполз под полог.

– Ну, слава богу, оклемался, – обрадовался он, поднимая незнакомцу голову и прижимая к его губам горлышко пластиковой бутылки, из которой в рот хлынула холодная чистая вода.

– А мы с Крабом, грешным делом, уже обсуждали, где бы лопаты найти, если отойдешь. Не по христиански как-то, без могилки, – сказал второй, демонстрируя поломанные черные зубы.

– Рано, – прохрипел, отрываясь от воды, найденыш и судорожно зашелся кашлем.

– Тепереча понятно дело, что рано, – ответил Краб.

Попавшая в истощенный организм вода расслабила, и мужчина закрыл глаза.

– Чего это он? Неужто отошел? – спросил бродяга у Краба.

– Уснул, сердешный, – ответил Краб, склонившись к лицу лежащего на земле. – Ты бы сгонял на станцию, пошамать чего раздобыл. Придет в себя человек, подкормить надо, а то кожа да кости.

– Штаны да ботинки у него, похоже, казенные. Никак бегунок какой? Вона, и на груди роспись.

– А нам что за дело? Божья душа. Оклемается, если захочет, расскажет. Иди уж, Костыль, да к Нинке не забудь заскочить.

К исходу вторых суток незнакомец практически полностью пришел в себя и, хотя был слаб, настойчиво требовал, чтобы его взяли с собой на обход мусорных баков.

Костыль резонно указал ему на штаны.

– Хочешь, чтобы тебя повязали и нас вместе с тобой? Вот найдем подходящее шмутье, и гуляй, сколько хочешь, а пока посиди. Мы что, зря тебя с того света вытаскивали?

Вернулись они к вечеру, когда солнце уже коснулось своим краем горизонта. Каждый нес по два засаленных полиэтиленовых пакета. Спустившись в ложбинку, Краб с Костылем жадно напились воды и упали на спины, раскинув руки и ноги.

– Хороший выдался денек, – минут через десять Краб сел, отхлебнул воды и потянул к себе один из принесенных пакетов. – Пошамать, небось, хочешь? – спросил он гостя.

Тот молча пожал плечами.

– Хочет, хочет, – опираясь локтем на землю, приподнялся Костыль.

Бомж стал вынимать из пакета принесенную еду. Чего только здесь не было: надкусанные пирожки, кусочки мяса и колбасы, гнилая капуста и морковь, куски хлеба, испорченные яблоки и абрикосы. Все это он выкладывал на обрывок полиэтилена, постеленный найденышем. В конце Краб движением фокусника выхватил с самого дна пакета бутылку водки.

– Гуляем, – издал радостный крик Костыль.

– Ну что, со знакомством? – подняв пластиковый стакан с налитой водкой, произнес Краб.

Все дружно выпили. Бомжи накинулись на кусочки мяса и колбасы, а новичок взял гнилое яблоко, потер целым боком о майку и, неторопливо откусив, начал жевать, вглядываясь в темнеющее небо.

Когда с ужином было покончено, Костыль откинулся на спину и, пошарив в кармане своего невообразимо грязного плаща, который не снимал даже в эту июльскую жару, вынул большую коробку из-под спичек. Сдвинув крышку коробки, стал копаться в ней пальцами.

– Угощайтесь, – предложил он, вынимая большой окурок сигареты и, несколько раз чиркнув зажигалкой, прикурив его.

Краб тоже достал окурок.

– А ты чего? Брезгуешь? – спросил он, видя, что приблудившийся не собирается притрагиваться к сигаретам.

– Да нет. Я вообще не курю, – ответил тот.

– Мы там тебе кое-какие обновки подобрали, – между двумя затяжками сообщил Костыль. – Пошарь вон в том пакете, – он лениво кивнул на принесенный улов.

Бомжи внимательно смотрели, как гость вынимал, встряхивал и разглядывал принесенную одежду. Тут были трико от спортивного костюма, красная футболка, две темной расцветки рубашки: одна в клетку, другая в полоску, пара изношенных кроссовок, левая из которых имела приличную дыру сбоку у подошвы.

Похоже, хозяева заметили на лице новичка легкое разочарование в представленном гардеробе.

– Надевай, – протянул Краб. – От Кардена ничего сегодня не было. В фирменный бутик заглянем в следующий раз. Лучше скажи, ты здесь надолго или дальше двинешь? – разливая водку по стаканам, спросил он.

– Если не прогоните, то пока с вами покантуюсь, идти мне некуда. Я детдомовский. Жил в общежитии. Работал. На заводе сокращение. Выгнали. Снимал угол, да вскоре бабки кончились. Пошли с ребятами на гоп-стоп, но не пофартило. Менты повязали. Получил пятерик. Отмотал тройку у хозяина, да с шестеркой одного из бугров зоны разошлись во взглядах. На разборе покалечил я его. Свои не сдали, но приговор вынесли покруче, чем судья, без апелляций и амнистии. Пришлось подорвать. На родину мне нельзя, да и где она, моя родина. Если маляву в город пришлют, то местная братва на ножи поставит. Уходил тайгой, страху натерпелся. Поел-то за неделю всего два раза. На заимке разжился сухарями да чаем. Глюки всякие начали мерещиться. Шары яркие летающие, голоса слышались, будто молитву читающие, но не понять ничего. То ли господь сохранил, то ли нечистая сила. И черт привиделся, и старец какой-то. Солдат из облавы в трех метрах прошел и не заметил. Собаки след не взяли. Трое суток без глотка воды к вам на товарняке добирался. Опять глюки начались. Нет, думаю, пусть лучше поймают, чем с ума сойду. Вот и брел. В глазах мутиться начало, тут ваши голоса и услышал. Вот такая у меня история вышла.

– Как же нам тебя звать-величать?– спросил Костыль.

– В зоне погоняло прилепили, так и зовите – Зяба.

– А что так?

– Фамилия у меня Зябликов. Зимой меня, подкидыша, нашли замерзающим. Вот в детдоме и дали фамилию Зябликов.

– Меня Крабом кличут. Я на флоте служил, вот и пристало. А это Костыль. Он ко мне со сломанной ногой прибился. Костыля уже нет, а кликуха осталась. Ладно, не будем о грустном. Сегодня живы, и то ладно, – сообщил Краб и стал разливать остатки водки по стаканам.

– Со знакомством, – произнес Костыль, опрокидывая водку в рот.

– Богатенько живешь, Краб, – раздался сверху уверенный голос, и все трое, подняв головы, увидели, что на бруствере стоят и смотрят вниз четверо здоровенных парней.

– И тебе не хворать, Буга, – поднимаясь с земли, ответил бомж.

– Ты мне тут аллилую не распевай. Третий день к Косому не заходишь. Я об тебя свои корочки пачкать не буду. Пусть менты сапоги об тебя почистят, и свою ментовскую молитву по безвременно усопшему споют.

– Так фарта нет, Буга. Извини. Завтра все, как есть, отдадим. Вишь, новенький к нам прибился.

– А водка откуда?

– Он и принес.

– Кто таков будешь?

– Зябликом кличут. Наших порядков еще не знает. Из Сибири он, – быстро затараторил Краб.

– Завтра Косому сдашь штуку, – оборвал его мордоворот.

– Побойся бога. Откуда деньжищи такие? Пятихатка даже не набежала.

– Будешь платить вовремя, да и трое вас теперь. А пятихатка штрафу, чтобы не заставлял меня по вашим сортирам шляться. Делать мне больше нечего.

Ответить Краб ничего не успел, так как четверо вымогателей повернулись и начали спускаться с откоса. Со стороны бруствера раздалась отборная брань. Похоже, кто-то из братков поскользнулся на сухой траве и упал.

– Суки, – обреченно прошептал Краб, усаживаясь на прежнее место.

– Кто это был? – спросил Зяблик.

– А ты будто не понял. Местная братва. Этот район – территория Крепкого. Буга – бригадир. На нем вокзал и прилегающая территория. Пока мы тут живем, сотку в день с носа вынь да положь.

– И что, уйти нельзя?

– Почему нельзя. Можно. Только неизвестно, лучше ли там будет. При большом долге могут и в погоню пуститься, чтобы другим неповадно было. Свои же на соседней станции и сдадут. Еще за твою голову и премию получат. Тебя сюда привезут и распустят на ремешки. Водку тоже где ни попадя не покупай, а только в киосках на площади. Это бизнес Крепкого и ментов. Мы еще сегодня легко отделались. За чужую бутылку могут забить до смерти.

– Много ли на нас заработаешь?

– Не скажи. С вокзала рыл двести нашего брата кормится. Вот и посчитай. С каждого по сотняжке – уже двадцать косых в сутки набегает. Штрафы еще. Иногда заработать дают. Курочим вагоны с транзитным грузом. За это, правда, и нам перепадает по маленькой. А наркота? Многие из наших на игле сидят.

– Не слабая у вас житуха, только успевай поворачиваться.

– Можно подумать, в зоне легче.

– Что делать будем? – вмешался в разговор Костыль. – Где мы завтра штуку найдем?

– Придется прямо сейчас идти на поклон к Ушастому.

– Этот ростовщик с нас три шкуры сдерет.

– У тебя есть другое предложение?

– А кто этот Ушастый? – спросил Зяблик.

– Барыга. Скупщик краденого. С ним можно договориться. По крайней мере, у нас будет неплохая отсрочка, – ответил Краб.

– Пошли тогда, чего тянуть, – заторопился Костыль. – Я теперь не усну. Ребра уже сейчас болеть начинают.

– Снимаемся, – согласился Краб, поднимаясь.

Выбравшись из ложбинки, они долго в темноте спотыкались на рельсах, пролазили в какие-то дыры в заборах и шли по темной улице, где по обеим сторонам чернели завалюхи местной нахаловки.

– Вот его хибара, – сообщил Костыль, когда до конца улицы оставалось всего три дома.

– По двору иди осторожно и только за мной, – посоветовал Краб. – Ушастый на всякие ловушки смекалист. Можно ногу пропороть, а можно и без головы остаться.

– Я вас здесь подожду, – заявил Костыль, присаживаясь у забора. – Все равно такую кодлу Ушастый в дом не пустит.

Краб ничего не ответил, открыл калитку, которая в ночной тишине, казалось, заскрипела на всю улицу, и шагнул во двор. Они не дошли до крыльца дома метров пять, когда Зяблик положил руку на плечо идущего впереди Краба.

– Что? – спросил бомж.

– Ловушка, – тихо ответил Зяблик и, обойдя товарища, нагнулся.

В полуметре над землей была туго натянута обычная рыболовная леска. Он, едва касаясь, провел по ней ладонью, чтобы определить направление, затем шагнул в сторону от дорожки. Леска привела его к обычной рабочей тачке, стоящей у сарая. Проведенная под ее ручками, она уходила вверх. На обрезе крыши невысокого дровянника стояло пустое ведро. Стоило зацепить леску, и ведро должно было упасть вниз, загремев на всю округу.

– Как ты ее увидел? – спросил Краб.

– А черт его знает. Показалось, что впереди что-то есть.

Они переступили через сигналку и оказались у крыльца.

– Не наступай на ступени, – предупредил Зяблик, – я сейчас.

Он двинулся в обратную сторону по дорожке, и через пару секунд во дворе загремело пустое ведро.

– Ты зачем шум поднял? – спросил Краб, услышав, что Зяблик опять стоит за его плечом.

– Пусть Ушастый порадуется, что он такой умный, а мы лохи. Хорошее настроение способствует принятию решения в нашу пользу.

Краб повернулся и удивленно посмотрел на напарника. Такая мысль его никогда не посещала.

– Чего мы стоим? Стучать будем?

– Ушастый и без стука откроет. Он сейчас нас в окно рассматривает.

Входная дверь заскрипела, демонстрируя абсолютно темный проем.

– Кого черти принесли в такое время? Это ты, Краб?

– Я.

– А кто с тобой?

– Новенький. Зяба кличут..

– Чего притащились?

– Дело есть к Ушастому.

– Заходите, коли так, да на вторую ступеньку не наступайте, – посоветовал голос из темноты.

Они перешагнули ловушку и оказались в сенях. Дверь со скрипом закрылась, и в темноте загремели засовы. Только тогда открылась другая дверь, ведущая в комнату, откуда хлынул яркий свет направленной на проем настольной лампы. Пришедшие зажмурились, ничего не видя.

– Проходите, чего встали, – прозвучал из комнаты голос, а в спину подтолкнула чья-то рука.

Свет лампы перестал слепить. Отражатель повернули, и теперь она освещала стол, на котором стояли бутылка водки, два стакана, нехитрая закуска, и лежала разбросанная колода карт.

– Чем порадуешь, Краб? – спросил сидящий за столом хозяин, невзрачный сухой старичок в меховой безрукавке, наброшенной на рубаху. – И чего так греметь во дворе? Всех соседей разбудили, – добавил он, усмехаясь.

– С просьбой к тебе, Яков Данилыч.

– Излагай, – старик откинулся на спинку стула.

– Штука нужна позарез.

– Баксов, что ли? – дед закатился дребезжащим смехом. – Так это не ко мне. Таким уважаемым людям утром любой банк без вопросов выдаст.

– Тысяча рублей, – уточнил Краб. – Ты же знаешь, я отдам, – заискивающе добавил он.

С лица хозяина слетела добрая улыбка.

– Совсем обнаглели, ночью по таким делам беспокоить. Вот завтра Буге скажу, чтоб поучил вас уму- разуму.

– Ему-то и задолжали. Помилосердствуй.

– Выброси их, Клещ, да бесплатного дай на прощание, – ответил старик, отворачиваясь, и беря со стола карты.

Мощная рука уже легла на плечо Зяблика, стоящего позади Краба, когда тот заговорил:

– Яков Данилыч, есть у нас малость.

Старик повернул голову и, вопросительно посмотрев на говорившего, кивнул.

Гость залез двумя пальцами в рот, поковырялся там какое-то время и протянул хозяину золотую коронку.

– Две сотни или пошли вон, с вашим дерьмом, – барыга направил в сторону просителей свет лампы и посмотрел, что ему предлагают.

– А можно разочек на кон поставить? – попросил бродяга.

– Ты собрался со мной играть? – дед ехидно усмехнулся. – Краб, ты где нашел этого придурка? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, собирая со стола колоду и тасуя карты. – Фарт свой хочешь проверить? Давай, сними пену, – протянул он зажатую в руке колоду.

Зяблик сдвинул верхние карты и одновременно положил на угол стола коронку.

Старик с пренебрежением бросил перед ним две карты рубашками вверх.

– Себе, – не поднимая раздачу, произнес новенький.

Первой вскрытой картой у старика оказался туз, второй валет, третьей снова туз.

– Черти только ночью шутят. Фартовый, – прокомментировал раздачу старик и положил колоду на стол перед выигравшим.

Вторую сдачу он тоже проиграл с недобором, при этом внимательно следя за руками партнера. Третью выиграл. Четвертую опять проиграл.

– Постели этому ухарю газетку, – приказал он своему телохранителю и, когда Клещ выполнил указание, жестом предложил удачливому бомжу сесть на застеленный стул. В течение часа они, передавая карты из рук в руки, рубились в очко. Удачи Зябы чередовались с поражениями. Дед поднял ставку до пяти сотен, но и это не помогло.

– Сколько? – спросил он, не притрагиваясь в очередной раз к колоде, когда наступила его очередь сдавать.

– Пять штук в минусах, – удивленно протянул Клещ.

– Похоже, парень, сегодня твоя ночка, – сообщил Данилыч.

Встав со стула, он прошел к старому обшарпанному буфету и, погремев там посудой, вернулся, положив на стол пять тысячных бумажек.

– Так-то интересней будет. Карты любят видеть бабло. Что предпочитаешь, буру или секу?

– Вы хозяин, ваш выбор, – скромно ответил бродяжка.

Дед завелся, почувствовав в партнере достойного противника, и не желая оставаться в проигрыше. Карты и деньги передвигались по столу то в ту, то в другую сторону, но в два часа ночи старик сдался.

– Играешь ты чисто, но кто-то тебе подыгрывает, – задумчиво протянул он. – Если хочешь, приходи завтра, стар я что-то стал, спать пора.

– Спасибо, – поклонился Зяблик, собирая деньги со стола.

– Клещ, проводи гостей.

Заждавшийся на улице Костыль встретил их радостным ворчанием.

– Вы что так долго? Я уж, грешным делом, подумал, не случилось ли чего.

– Случилось, – ответил Краб. – Зяблик с Ушастым в стиры резались.

– С Ушастым? В стиры? Да он же в прошлом катала.

– Хочешь, верь, хочешь, нет, но у Зябы в кармане больше десяти штук. Ты что, в зоне так стирами махать научился? – задал он вопрос новому товарищу.

– Играл несколько раз, – без особого желания ответил тот.

Видя, что герой вечера не хочет разговаривать, Краб перестал задавать вопросы.

Героя карточного сражения самого поразил сегодняшний вечер. Играя, он знал, какие карты у противника, и в каком порядке они лежат в колоде. Выиграв несколько раз подряд, он ловил себя на мысли, что пора проиграть противнику, чтобы затянуть его в игру и убедить в случайности выигрыша, хотя сам был уверен, что может не проиграть ни одной партии. С этими ощущениями и уверенностью надо было разобраться самому, не впутывая своих спасителей.

Они уже покинули нахаловку и, пройдя развалины какого-то строения, вышли на пути, когда дорогу им преградили четверо крепких парней.

– Выкладывайте все из карманов, вонючки подзаборные, – потребовал самый крупный из них, поигрывая в руке ножом.

– Чего с нас взять-то? – испуганно пробормотал Краб, сделал шаг назад, но, столкнувшись с остановившимся позади него Зябликом, сдвинулся в сторону.

Высокий найденыш оказался в центре группы, и главарь гоп-стопников шагнул к нему, приставляя нож к животу и слегка вдавливая его острый конец в тело.

– Не надо, – Зяблик согнулся, при этом прижав двумя руками руку с ножом к своему животу.

Когда он выпрямился, то нож каким-то непостижимым образом оказался уже у него в руке, а мгновением позже главарь взвыл от удара в промежность и упал на бок, громко скуля от боли. Второй нападающий бросился вперед, широким замахом пытаясь нанести удар в голову. Беглец присел, пропуская кулак над головой, одновременно снизу нанося удар в солнечное сплетение противника. Хватая ртом воздух, тот начал сгибаться, опускаясь на колени, но, получив ногой в лицо от Костыля, рухнул, обливаясь кровью, под невысокую насыпь. Двое грабителей, не успевших поучаствовать в драке, сделали по шагу вперед. Навстречу уверенно выдвинулся Зяба, вытянув в их направлении руку с отнятым ножом. Тот, как живой, скользил между пальцами, ложась рукояткой в ладонь то прямым, то обратным хватом и перелетая из одной руки в другую. Похоже, это мелькание клинка убедило оставшихся на ногах, что с таким человеком не стоит связываться. Они сначала начали отступать, а потом развернулись и бегом скрылись в темноте.

– Бежим быстрей, – крикнул Краб, сбегая с насыпи.

Костыль с Зябликом последовали за ним.

Они долго бежали в темноте, пока запыхавшийся проводник не пошел шагом, а потом и совсем не остановился, присев на траву.

Новости, случившиеся одна за другой, повергли всех троих в легкий шок, и минут пять они просидели молча.

– Пошли домой, – нарушил молчание Костыль, которого била мелкая дрожь.

– Зяба, ты кто такой? – спросил Краб, поднимая голову и глядя на товарища.

– Да никто, – прислушиваясь к своим ощущениям, ответил тот.

– А как ты делаешь вот это? – бомж, подняв руку, пошевелил в воздухе кистью и пальцами, имитируя движения ножа.

– Черт его знает. Получилось как-то. В зоне чего только не увидишь.

– Как-то выиграл, как-то получилось, – с сомнением покачал головой Краб. – С тобой одни неприятности.

– Почему неприятности? – спросил недалекий и умеющий радоваться малому Костыль. – От этих отбились. Деньги завтра Буге отдадим. Все путем.

– Заткнись, – неожиданно разозлился Краб. – Если эти четверо знают, кто мы, то уже завтра, а точнее, сегодня, нас так отметелят, что забудешь, кто ты такой. А если их отправил Ушастый, чтобы вернуть проигрыш, то совсем хана.

– Ладно, пошли, – предложил Зяблик, вставая. – Ночью нас искать не будут, а утро вечера мудренее.

В полном молчании они добрались до своей лежки. Счастливый Костыль уснул сразу, а Краб еще долго ворочался с боку на бок.

Зяблик лежал тихо, перебирая в памяти все случившееся и пытаясь трезво оценить происходящее, чтобы принять решение, способное изменить его судьбу.

Проснулись они поздно. Солнце стояло уже высоко. Краб определил, что сейчас около одиннадцати часов. Все страшно проголодались, и, напившись воды, Костыль предложил сбегать за шамовкой. Зяблик выдал ему пятьсот рублей, и обрадованный бомж быстро скрылся за бруствером.

– Что будешь делать? – спросил Краб.

Ночные события каким-то непостижимым образом отстранили его от вчерашнего товарища.

– Уйдешь?

– Не знаю, – задумчиво ответил тот. – Надо бы себя в порядок привести, – и, выставив перед собой ногу, он повертел рваной кроссовкой.

Вернувшийся Костыль принес кучу горячих пирожков, котлет, две больших бутылки кока-колы и бутылку водки. Все с жадностью накинулись на еду, но, когда Костыль взял в руки водку, Краб отрицательно покачал головой, и младший товарищ, тяжело вздохнув, спрятал ее в глубине куста.

– Пойду я, – сообщил, вставая, с нотками извинения Зяблик. – Может, и вы со мной?

– Раньше бы лет на пяток, – не поднимая головы, ответил Краб. – Удачи тебе.

– Я вернусь, – Зяблик положил перед Крабом две тысячные купюры и решительным шагом поднялся из ложбинки.

Недолго побродив по городу, он нашел Секонд-Хенд и, зайдя в подвал магазина, стал придирчиво выбирать поношенную одежду. Переодевшись в кабинке, покрутился перед зеркалом. Потертые, но целые джинсы, футболка с мустангом на груди, легкая ветровка и светлые туфли преобразили его стройную фигуру. Диссонансом было небритое, грязное лицо и черные руки с обкусанными ногтями. Порывшись, он нашел бейсболку и, натянув ее на глаза, отправился к кассе. Следующими покупками уже на улице были небольшой флакон шампуня, вехотка и плавки. Уложив все в пакет, Зяблик отправился в баню. Горячая вода и бутылка пива в раздевалке окончательно придали ему человеческий облик. Выйдя из бани, он зашел в парикмахерскую, где его побрили. От одеколона он отказался и, устроившись в сквере на лавочке, стал прикидывать будущий план действий. Теперь была нужна крыша над головой. В кармане осталось еще больше пяти тысяч, и это было неплохим стартом. Смущало то, что любой домовладелец потребует от него документы. Он пошел к киоску, купил газету с объявлениями, а увидев колоду карт, купил и ее. Потом долго выбирал у стенда темные очки и, выбрав, опять вернулся в сквер. Сев на лавочку, открыл, рассмотрел и перетасовал колоду. Верхней картой должна была лежать дама пик. Его уже не удивило, что так оно и оказалось. Самая нижняя карта должна была быть шестеркой бубен, что тоже подтвердилось, когда он перевернул колоду. Быть ли ему летчиком-испытателем, или карточным игроком – разницы никакой, лишь бы бабки водились.

«Вечером нужно сходить в казино», – подумал он. – «Если выиграю, то хватит и на гостиницу, и на все остальное».

Плотно пообедав, он вспомнил о Крабе с Костылем и, выйдя из кафе, купил в киоске парочку пицц, жареную курицу и большую бутылку пепси. Обойдя вокзал стороной, двинулся через пути к знакомой ложбине.

Краб с Костылем спали под тентом. Валяющаяся пустая бутылка из-под водки свидетельствовала о том, что они помянули ушедшего товарища, не дождавшись вечера, и, разморенные жарой и спиртным, блаженно уснули с сытыми желудками. Он не стал их будить, а, устроившись на перевернутом дырявом ведре, стал играть сам с собой в карты и показывать фокусы, о которых никогда не знал раньше.

– Ты кто такой будешь? – неожиданно раздался сверху властный голос. Подняв голову, Зябликов увидел стоящих на откосе Бугу и двух его пристяжных.

– Да вот, в гости зашел, корешей проведать, – ответил Зяблик, ни мало не смущаясь.

– Буди эту рвань, пока я вниз не спустился.

Зяблик встал и несколько раз пнул туфлей по босым ногам, торчащим из-под навеса. Ноги зашевелились, и вскоре в лучах солнца появились две заспанные, опухшие физиономии.

– Буга? – мотая головой, отгоняя от себя остатки сна, удивился Краб.

– Протри моргала, придурок, – посоветовал вокзальный бригадир. – Где вчерашний задохлик, который у вас тут валялся?

Будто прислушавшись к совету, Краб потер глаза и, осмотревшись, молча показал на Зябликова пальцем.

– Это ты вчера, што-ли, с Ушастым в стирки гонял?

– Ну, я.

– Не нукай, а то самого запрягу. Пошли с нами, Крепкий с тобой хочет познакомиться.

Зяблик сидел и прикидывал варианты. Он был абсолютно уверен, что может в легкую справиться с этими тремя и спокойно исчезнуть, до того как они придут в себя. С другой стороны, связь с местным авторитетом давала полную защищенность и возможность получить документы.

«Если что не так, успею смыться» – решил он.

– Ты что там, засох или тебе уши прочистить? – проревел бригадир.

– Не ори, не глухой, – ответил Зяблик, поднимаясь с ведра. – Всего доброго, мужики, – попрощался он с бомжами и стал подниматься из ложбинки на насыпь.

– Ушастый правду сказал, что ты его в стирки сделал? – спросил один из сопровождающих, когда они шагали к вокзалу.

Он ничего не ответил, и в молчании, боковым проходом, они вышли на привокзальную площадь, где их ожидала не очень презентабельного вида тойота.

Поездка по городу была недолгой, и вскоре машина остановилась у бара под названием «Клондайк».

«Бабки, баблики, бабло, бабульки», – пронеслось в голове у доставленного. – «Убогая фантазия. Считают, что чем больше думаешь о богатстве и деньгах, тем скорее сбываются мечты».

Его подтолкнули в сторону входа и, спустившись по ступенькам, все четверо вошли в декорированный под пещеру зал. По стенам были развешаны кирки и лопаты. Освещение давали стоящие в нишах старые шахтерские фонари.

– Топай за мной, – приказал Буга, двигаясь в сторону ниши у барной стойки.

Пройдя проем, задрапированный мелкоячеистой, похожей на металлическую сеть, шторой, они оказались в узком коридоре, который привел их к закрытой двери, похоже, снятой с какого-то военного корабля. В металлическом полотне было отверстие для ведения стрельбы, закрытое изнутри заслонкой. Буга нажал кнопку на косяке и стал ждать.

Дверь открылась. В проеме стоял то ли японец, то ли китаец и молча смотрел на бригадира.

– Привез, – сообщил Буга, кивая на стоящего за его спиной бродягу.

Китаец посторонился, жестом предлагая Зябе пройти. Войдя в помещение, он обнаружил, что оно является предбанником. Здесь располагались два стола, на одном из которых стоял телевизор с мультимедийным экраном. С видеокамер на экран поступала информация из зала, коридора, по которому он только что прошел, и из других помещений. За пультом наблюдения сидел молодой парень, бесцеремонно рассматривающий вошедшего.

Китаец скрылся за дверью, ведущей куда-то дальше. Немного погодя на сигнальном пульте замигала лампочка, и раздался легкий зуммер.

– Проходи, – приказал наблюдатель, нажимая на одну из многочисленных кнопок.

Дверь медленно открылась, и Зяблик шагнул в кабинет Крепкого.

Отделка комнаты была выполнена в мягких пастельных тонах, а само помещение обставлено модной мебелью. За столом сидел кряжистый мужчина в светлой рубахе, с большой головой и резкими чертами лица. Кликуха вполне соответствовала телу, которому принадлежала.

– Это ты, что-ли, Ушастого в буру обул? – спросил он, постукивая пальцами по столешнице.

– Ну, я.

– Скинь шмотки.

Зяблик снял ветровку, бросив ее под ноги, а потом освободился от футболки, оставшись голым по пояс.

– Повернись.

Он повернулся и, постояв несколько секунд, опять стал лицом к хозяину кабинета.

– Первоходок?

– Да.

– Где чалился? Только не вздумай врать. Проверю.

– Учреждение УБ-17/6, в просторечии шестерка.

– Где это?

– В Сибири под Иркутском.

– Давно от хозяина?

– Ушел я.

– Что так?

– Шестерку привалил не до смерти. Братва решила, что я не прав. Пришлось быстро делать ноги.

– По какой статье чалился?

– Статья сто шестьдесят вторая, часть вторая, пункт «а».

– Кто был смотрящим в зоне?

– Кастет.

– Знаю такого. Правильный вор. Что делать с тобой прикажешь? Приговор сходняка надо исполнять.

– Не по этому же делу меня сюда твои шестерки притащили.

– Смекалист. Но раз умный такой, то должен понимать, что малява от меня на зону тоже что-то значит.

– Должен буду.

– Правильно мыслишь и отработаешь сразу. Не люблю должников. Как на зоне звали?

– В зоне Зябой окрестили.

– Так и быть, Зяба, одевайся, присаживайся, разговор у меня к тебе есть.

Гость оделся и, подойдя к столу, опустился в одно из кресел.

– Слух прошел среди братвы, что ты в стиры беспроигрышно режешься.

– Играю неплохо. Память хорошая. А то, что беспроигрышно, так это вранье.

– Но Ушастого ты кинул, даже с его краплеными картами.

– Повезло.

– В общем так, уговаривать я тебя не буду, времени нет. Как решишь, так и будет. Либо на меня работаешь, либо в расход.

– Обозначь, сколько я должен, и скажи об этом братве. Чтобы все по понятиям было.

– С тебя лимон зеленью, и разойдемся краями.

– Крутовато будет.

– А я не торгуюсь, тем более, что заработать возможность даю.

– Согласен, но перед уходом мне нужна надежная ксива.

– Заметано. Во что играешь? Покер, преферанс?

– Без разницы.

– Хорошо, сейчас иди в зал, потренируйся на пацанах, а я посмотрю. Все, что с них скошлатишь, твое. Крыша есть?

– Нет.

– Скажешь Волку, он устроит. Завтра вечером у нас небольшой катранчик намечается. Сыграем в паре.

Зяба покинул кабинет авторитета, а перед столом хозяина появился китаец.

– Проследишь, и приставь к нему пару хороших парней, Юнь. Можешь идти.

– Все будет сделано, хозяин.

В зале бара, куда вышел Зяба, было по-прежнему пусто, не считая четырех парней, пивших пиво и рассказывающих анекдоты. За стойкой скучал бармен, лениво протирая стакан и глядя в экран телевизора.

– Плесни мне пивка, служивый, – потребовал гость.

Парень окинул наглого посетителя оценивающим взглядом, но вспомнив, что бар закрыт, и здесь могут быть только свои, взял большой пивной бокал и аккуратно наполнил его пивом, пуская струю по стенке, чтобы не создавать большую пенную шапку.

– Ну что, братва, сыграем по маленькой? – предложил Зяба, подходя к компании и бесцеремонно занимая место у стола.

– А ты откедова такой шустрый будешь? Случаем, не из сортира? – спросил один из сидевших, и вся компания весело заржала.

– Оно и видно, что ты там не бываешь. До сих пор в штаны мочишься. То-то от тебя приванивает.

За столом повисла глубокая тишина. Был оскорблен член сплоченной группы, и, естественно, симпатии были на его стороне. Оскорбленный вскочил, и его кулак полетел через стол, но не достиг головы оскорбившего. Зяба уклонился и дернул свободной левой рукой летящую в него руку противника. Нападавший растянулся на столе и тут же получил кружкой по затылку. Все остальные вскочили, облитые пивом. Их лица не выражали ничего хорошего для гостя. Неожиданно в зале раздались громкие хлопки. Парни повернули головы. У барной стойки стоял китаец и невозмутимо хлопал в ладоши.

– Извини, Юнь, погорячились, – произнес, по-видимому, старший в группе. – Серый – известный задира.

Юнь махнул рукой и скрылся в нише рабочего коридора. Парни подхватили под мышки лежащего на столе без признаков жизни другана и волоком потащили вслед за китайцем.

Зяба взял еще кружку пива. Усевшись за другой стол, с наслаждением стал потягивать холодный напиток.

– Я – Волк, – раздалось рядом, и он, подняв глаза, увидел стоящего у стола молодого мужчину, в облике которого было действительно что-то хищное.

– Присаживайся, я – Зяба, – ответил гость.

– Шеф сказал, что на сегодня ты можешь быть свободным. Вот адрес хаты, где ты будешь жить, и сотовый, который должен быть всегда включен. В памяти мой телефон и номер Юня. Звонить только в крайнем случае, – он положил на стол бумажку и трубу. – Бабки есть?

– Пока обойдусь.

– Твой выход завтра в пять. Быть здесь в четыре.

Волк развернулся и исчез в служебном проходе.

Не зная, куда себя деть, допив пиво, Зяба вышел на улицу. Теперь это был его город, и в нем следовало осмотреться. В первом же киоске он купил карту города и схему всех транспортных маршрутов. Прихватив баночку «Фанты», устроился в тени на скамейке и стал изучать проспекты. Через полчаса он обратил внимание, что запомнил абсолютно все, что было напечатано. Раньше он такой механической памятью не обладал.

«Черт возьми, откуда у меня все это?» – размышлял он, идя по улице. – «Неужели надо почти подохнуть от жажды, чтобы мозги превратились в компьютер, а реакция стала лучше, чем у Брюса Ли или Чака Нориса?».

Но и наличие феноменальной памяти ничего до конца не объясняло. Откуда он мог знать, какие карты на руках у Ушастого? Почему выпадал именно такой подбор карт, когда было желание выиграть, и проигрышный вариант, когда он хотел сдать партию противнику? Эту ситуацию необходимо было до конца проверить, а потом трезво и до мельчайших подробностей проанализировать все происходящее.

Долго не раздумывая, он прыгнул в автобус двадцать третьего маршрута и доехал до остановки «Транспортная», перешел улицу и сел в трамвай, из которого вышел через три остановки. Прямо напротив него огромная реклама сообщала, что именно в казино «Поле чудес» становятся миллионерами. В голове мелькнула мысль, что он делает что-то не так, но, отбросив сомнения, Зяба шагнул за порог распахнувшихся перед ним дверей счастья.

Симпатичная блондинка улыбнулась ему, как старому знакомому и, поздоровавшись, предложила чувствовать себя как дома. Заплатив за вход и полюбовавшись ее глубоким декольте, точнее, тем, что оно позволяло видеть, он прошел в игорный зал. Карточные столы были для него не интересны. Ему нужна была рулетка.

Время еще было раннее. В зале присутствовало едва десяток игроков.

«Поторопился», – мелькнуло у него в голове. – «Торчу, как одинокий пень на болоте».

Отступать было поздно. Пройдя к кассе, он взял десять фишек по пятьсот рублей, твердо решив про себя здесь не задерживаться, а только проверить свои возможности.

Подойдя к столу, за которым сидел один игрок, он пристроился рядом и, когда прозвучала стандартная фраза крупье – «Делайте ваши ставки, господа», – обратился внутрь себя, спрашивая, на какой номер следует поставить. Мозг выдал число «тридцать семь». Пока шарик бежал по кругу, он поставил фишку на соответствующий квадратик поля. Обежав несколько кругов и подпрыгнув на ребрах колеса рулетки, шарик нырнул в тридцать седьмую ячейку.

– Выиграл номер тридцать семь, – объявил крупье и лопаточкой пододвинул выигрыш.

Пока все происходило так, как он и думал. Теперь следовало порадоваться выигрышу и тут же проиграть большую сумму. Разбросав четыре фишки по зеленому полю после предложения делать ставки, играя легкое волнение, он уставился на колесо. Ставки были проиграны, и его пальцы забарабанили по краю стола. Будто сомневаясь, его рука в очередной раз повисла над столом и, поколебавшись, поставила на тройку, хотя мозг уверенно сообщил ему именно эту цифру. Выигрыш остался за ним, и он активно начал теребить подбородок. Очередные три ставки он проиграл. У него оставалась всего одна фишка. Он задумчиво вертел ее в руках, пропустив два предложения крупье начать игру. Наконец, решившись, поставил на восьмерку и сорвал банк. Больше тут нечего было делать. Теперь Зяба был уверен, что никогда ни в чем не будет нуждаться. Удивляло другое: он помнил прежнего Зябликова и отдавал себе трезвый отчет, что его вчерашнее или позавчерашнее Я повело бы себя совсем не так. Бурная радость захлестнула бы бывшего гоп-стопника и зека, выплеснувшись внешними эмоциями. Неудержимая пьянка в кругу друзей, многозначительные подмигивания и намеки на свою избранность, радостное томление в груди. Ничего этого сейчас не было.

«Кто, когда и что со мной сделал?» – собирая фишки, думал он, но ответа, как подсказки при игре, мозг не выдавал.

Обменяв фишки на деньги и покинув казино, он зашел в ближайший ресторан, где плотно пообедал. Выйдя, бесцельно послонялся по городу и неожиданно для себя обнаружил, что находится почти рядом с адресом, данным ему Волком. Уверенно пройдя переулками, поднялся на третий этаж пятиэтажного дома и позвонил в квартиру.

– Я от Волка, – сообщил он открывшему дверь парню.

– В курсе. Проходи.

Квартира состояла из двух изолированных комнат.

– Где моя шконка? – спросил он.

– Прямо и, не доходя, упрешься, – ответил встретивший.

– Зяба, – представился он.

– Валет.

Парень ушел на кухню, а новый жилец двинулся в дальнюю комнату. Обстановка не блистала изысками. Две кровати, тумбочка с телевизором, шифоньер, на окнах грязная, давно не стираная тюль. Левая кровать, похоже, была не занята, и он, не снимая туфель, упал на нее.

– Простава в связи с новосельем будет? – спросил появившийся в дверном проеме Валет.

– Устал, как собака. Если не в падлу, сгоняй сам, – Зяба вынул из кармана джинсов тысячную купюру и протянул в сторону нового знакомого.

– Что будем пить?

– Сообрази сам, мне без разницы.

Валет взял деньги, и вскоре входная дверь хлопнула, закрываясь за ним.

Мозг начал медленно отключаться. Слишком много событий произошло за этот день, и организму требовался хороший отдых.

– Проснись, земеля, фарт упустишь, – услышал он сквозь сон и открыл глаза.

– Вздрогнем, или ты еще кемарить будешь?

– На том свете отоспимся, – ответил Зяба, поднимаясь и потирая ладонями лицо.

Он прошел в ванную, умылся и спустя пару минут оказался на кухне.

В центре стола стояли две бутылки водки, бутылка «Спрайта», банка огурцов. На тарелке лежали нарезанные колбаса, сыр и куски хлеба.

– Давай за знакомство, – предложил Валет, разливая водку в пластиковые стаканы.

Чокнувшись, молча выпили. Партнер по застолью накинулся на еду. Зяба занюхал дозу корочкой хлеба, посматривая на проголодавшегося соседа.

– С ночи я, – неразборчиво сообщил тот с полным ртом. – Пока то да се, только к двенадцати на хату прибыл. Придавил слегка. За час до тебя проснулся.

Зяба понимающе кивнул.

– Пацаны за тебя брякнули, – запив из горлышка «Спрайтом», продолжил Валет. – Правильно ты Серому врезал, он всех новеньких на понт берет. Давай по второй, чтоб все торчком стояло.

Когда водка была выпита, Валет стал рассказывать о своем житье- бытье, как тянул срок по малолетке, чем занимается их бригада. Зяба кивал, иногда вставляя односложные фразы.

– Погоняло у тебя откуда? – спросил он в очередной раз. – Картами балуешься?

– Мама Валентином назвала, вот и Валет, а картишки так, в охотку, по маленькой. Может, сыграем?

– Давай, – без охоты согласился Зяба, понимая, что это очередная проверка Крепкого.

В течение двух часов они яростно сражались, при этом Валет призывал на помощь всех чертей и святых, но толку от этого было чуть.

– Все, я пустой, – сообщил он, демонстративно выворачивая карманы трико. – Пацанам скажу, чтобы с тобой не садились. Крепкий, небось, тебя в каталы определил?

Зяба по своему обыкновению пожал плечами.

– Не хочешь, не говори. Уберешься тут. Мне на дежурство пора, – и, выбравшись из-за стола, парень ушел в свою комнату, а потом зашумел водой в ванне.

Время пролетело незаметно, и, убрав остатки продуктов со стола в холодильник, новый член группировки авторитета Крепкого отправился спать.

Проснулся он поздно, позавтракал, посмотрел телевизор. Нервишки, поигравшие вчера, успокоились. Навязчивые вопросы – кто, почему, зачем, отошли на задний план сознания.

«Время покажет», – подумал он и, одевшись, вышел в город.

Ровно в четыре часа он перешагнул порог «Клондайка» и, попросив чашку черного кофе у бармена, с удовольствием его выпил, удивляясь своему спокойствию. Через час-другой должна была состояться игра, которая могла решить его судьбу, но ни одна жилка не дрожала в его организме.

В зале появился Юнь и поманил его к себе пальцем. Они прошли по уже знакомому коридору, и китаец, открыв одну из дверей, молча кивнул головой. Комната оказалась гардеробной. Здесь же стоял стол с большим зеркалом и парикмахерским креслом, в котором сидела женщина в белом халате. Китаец закрыл дверь.

Женщина несколько минут внимательно разглядывала посетителя.

– Прическа коротковата, – будто разговаривая сама с собой, заметила она.

Встав с кресла, обошла его со всех сторон, оценивая фигуру и лицо в профиль. Коротко скомандовала: – Раздевайся, – и прошла в один из проходов между тремя длинными вешалками с одеждой.

Подбор костюма, галстука, рубашки, туфель несколько утомили Зябу, но потом были еще запонки, заколки для галстука, портсигар, носовые платки, выбор одеколона и дезодоранта, перстня и очков. Дальше в ход пошли парики с различными прическами, и час у зеркала с настоящим макияжем и маникюром. Специалист-универсал била по рукам, когда он не так поправлял галстук, вынимал сигареты или пользовался зажигалкой. По ее приказу он вставал, ходил и садился. Расстегивал или застегивал пиджак, брал бокал или отпивал его содержимое, протягивал руку для пожатия и пожимал руку нового знакомого с нужной силой. Отрабатывали жест, которым следовало подзывать обслуживающий персонал. Резкие движения не поощрялись. Специалист по личности твердила, что он должен помнить о своей значимости, что все остальные люди вокруг существуют только для того, чтобы его обслуживать.

Четыре часа утомительного тренинга подошли к концу. Взглянув на себя, обновленного, в зеркало, ему стало стыдно, что его зовут какой-то собачьей кличкой Зяба.

– Вот так и держись, Константин Николаевич, – посоветовала безымянный специалист.

«Черт возьми, она еще и мысли читать умеет», – подумал он про себя.

Женщина подняла трубку телефона, стоящего на столе и, не набирая номера, сказала:

– Он готов. Заберите.

Через пару минут в открывшейся двери появился Юнь. Критически оглядев с ног до головы новоявленного миллионера, он обозначил свое удовлетворение увиденной картиной легким поклоном в сторону специалиста и также жестом руки и движением головы предложил пройти на выход.

– Можно было и слегка попроще, – оценил Крепкий проделанную работу.

– К чему это все? – задал вопрос Зяба.

– Здесь тебе не там, Константин Николаевич, – оборвал его авторитет. – Не на шконке замусоленный червонец в очко сорвать. Сейчас Юнь отведет тебя в кабинет, где будет проходить игра, обживись там, отдохни. Впереди ужин, на который ты слегка опоздаешь. Тебя выпустят, когда будешь нужен. Ты – торговец оружием с крупными связями в верхах. Это работает на мой имидж. Много рот не открывай. Соберешься говорить, думай, парень ты смекалистый.

Кабинет, в который проводил его китаец, был идеально подготовлен к игре. Хорошее освещение над столом, четыре мягких стула. Рядом с каждым стулом невысокая приставка, куда можно было поставить кейс с деньгами. Здесь тоже исповедовалась истина – «Карты любят живые деньги».

Вечер удался на все сто, как выразился бы Зяба. Но бизнесмен черного рынка оружия Константин Николаевич, прощаясь с партнерами, сказал, что очень рад знакомству и надеется на новую встречу.

Выигрыш Крепкого составил сто пятьдесят тысяч зелеными, и он прямо светился от счастья.

– А ты боялся, – сказал он Зябе, лично пересчитав наличность и заперев деньги в свой сейф. – Еще пять-шесть таких выступлений, и можешь отправляться на все четыре стороны.

Новорожденный Константин Николаевич сидел в кресле, крутил на пальце печатку с бриллиантом и понимал, что так просто после сегодняшнего успеха авторитет его не отпустит.

Два дня он отсыпался, гулял по городу, а на третий проснулся оттого, что ему на плечи и грудь навалилась какая-то тяжесть. В лицо брызнули чем-то остропахнувшим.

Пришел он в себя в подвале и сразу обнаружил, что его руки скованы за спиной, сам он лежит на бетонном полу, а рядом стоят ноги в щегольских ботинках и наглаженных брюках.

– Очухался, – прогремел чей-то голос, после чего ноги исчезли из поля зрения.

Зяба с трудом поднял голову. Подвал был хорошо освещен. В двух метрах от него стоял стол, за которым восседал Крепкий. По обоим торцам стола стояли два мордоворота и не спускали с сидящего глаз.

– Спасибо, доктор, вы свободны, – махнул рукой авторитет.

За спиной пленника открылась и закрылась с металлическим лязгом дверь.

– Что, Константин Николаевич, будем разговаривать начистоту? – спросил Крепкий.

– Не пойму, о чем базар, – ответил Зябликов, стараясь держать голову, раскалывающуюся от боли.

– Колись, что за контора тебя послала, и кто ты такой на самом деле?

– Все рассказал, как на духу. Век воли не видать.

– Все, да не все, вот поэтому ты тут и сидишь, и не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь, причем не расскажешь добровольно. Если эти мальчики тебя обработают, – он кивнул на стоящих по сторонам амбалов, – то инвалидом я тебя выпустить не смогу.

– Спрашивай, что надо и кончай пугать. Отвечу.

– Вот это правильно. Это – по-нашему. Погуляйте пока, пацаны. У нас будет базар сугубо конфиденциальный.

Дождавшись, когда за палачами закрылась дверь, Крепкий встал из-за стола и, обойдя его, присел на край.

– Сначала я расскажу тебе, почему ты здесь и в таком положении, это чтобы сохранить мое время и твое здоровье от последствий вранья. Потом выслушаю тебя. Если меня не удовлетворят ответы, то парни вернутся, а я уйду. Не люблю шума.

Авторитет сделал паузу и, видя, что пленник ожидает продолжения, начал:

– Первый твой прокол был в том, что ты обставил Ушастого, а может быть, ваш план в этом и состоял. Так или иначе, но Ушастый слил тебя мне за пять штук зелени. Второй прокол выявился два дня назад. Раньше ты никогда не играл в преферанс, а на катране сделал всех влегкую, причем проигрывал по мелочи, а крупный банк брал без вопросов. Я проверил, в зоне в преферанс не играют.

– А я играл в него еще до посадки.

– Возможно, но пойдем дальше. Ушастый сделал вывод, что ты не катала, но карты видишь или чувствуешь насквозь. Когда хочешь, выигрываешь, когда хочешь, проигрываешь. Не вздумай говорить мне, что это у тебя от маминой сиськи. Не поверю. В зоне ты почти не играл, а мог на этом поднять свой авторитет. Дальше еще интереснее. После того, как мы с тобой перетерли, ты рванул в город. Ты знаешь его как свои пять пальцев, но мне прогнал туфту. Ты ни разу не посмотрел на названия улиц, не спросил, куда идет тот или другой автобус, и сколько остановок нужно проехать. Твои корешки бомжи подтвердили, что ты даже не знал, на какой станции спрыгнул.

Видя, что Зяба хочет что-то сказать, он остановил его жестом.

–Ты прошел по адресу, данному тебе Волком, дворами и переулками, о которых знает только житель этого района. Значит, ты знал заранее, где расположена хата. Но самое интересное и последнее – это то, что ты можешь беспроигрышно играть в рулетку. Как ты уже, наверное, понял, я кинул тебе на хвост своих парней. Рулетка тоже не фокус. Если ты не мент, а ты не мент, а что-то покруче, то остановить колесо фортуны для вас тоже пара пустяков. Я спрашиваю себя, зачем вам это, и не нахожу ответа. Сейчас идет много трепа о черной магии и экстрасенсах. Если ты один из них, то какого тебе тереться рядом со мной? Теперь можешь говорить.

– Пусть принесут сюда любую книгу или газету.

– Зачем?

– Пусть принесут, иначе ты мне не поверишь.

Крепкий прошел мимо. Загремел дверью.

Минуты через три в помещение зашел один из амбалов и, положив на стол газету, удалился.

– Читай вслух любую статью, на свой выбор пять-шесть абзацев.

Авторитет начал читать.

– Достаточно, – прервал его пленник. – Теперь следи по тексту.

Зяба дословно повторил все, что только что услышал и, закончив, подытожил:

– Если газета свежая, то я ее не мог видеть, следовательно, не мог выучить ради такого случая. У меня феноменальная память. Хвост видел и доложил тебе, что я изучал план города. Хватило одного раза, чтобы все запомнить. Если не веришь, читай еще. Любой человек, зная направление и город, обязательно срежет угол, чтобы выйти к нужной ему точке. Так и я прошел переулками к хате, зная ее адрес. Я ответил на твой вопрос?

– Давай дальше.

– Я действительно не игрок. Увидев карты в доме Ушастого, у меня появилась уверенность, что я выиграю, если сяду за стол. Как это произошло, и почему у меня появилась такая уверенность, я точно сказать не могу, но подозрение, откуда прорезались такие способности, есть. Я действительно знаю, какие карты на руках у партнера, но как это происходит, объяснить не в силах. Зачем бы мне было в день нашего разговора идти в казино, если бы я знал о своей способности? У меня мелькнула мысль, что такая способность должна быть, и я решил это проверить. Подсказка, на какую цифру ставить, появляется у меня в голове, но подряд несколько ставок не сделаешь. Озарение приходит периодически. Теперь по поводу конторы, в которой, по твоему мнению, я могу работать. Я не мент и не феэсбешник. Задавай любые вопросы по зоне, или ты думаешь, что ради того, чтобы появиться здесь, агент будет три года трубить у хозяина?

– Двойнику хватило бы и пары месяцев.

– Чего огород городить? Сам я к тебе не пришел, Ушастый мог меня не слить. Тогда вся задумка ментов или федов псу под хвост.

– Знатно мутишь, да в делах моих не сечешь.

– На деле проверь, если сомнения имеешь.

Крепкий задумчиво теребил подбородок.

– Ты там что-то начал говорить о том, что знаешь, откуда у тебя все это.

– Я сказал, подозреваю, абсолютной уверенности у меня нет.

– Излагай.

– Твои люди разговаривали с бомжами, и ты в курсе, что я подыхал, когда они меня нашли. Когда-то я читал, что в критических, смертельных ситуациях у человека открываются сверхспособности. Это первый вариант.

– Каков второй?

– Второй покруче. Подорвав из зоны, я, как уже рассказывал, заплутал в тайге и вышел на охотничье зимовье. Нашел там хавку, пожрал чуток, и меня сморило. С трудом вспоминаю, что вокруг меня мелькали какие-то тени, был яркий свет, а потом появился старик в длинной рубахе. Я видел все будто со стороны. Вот я лежу на лавке, а он стоит, раскрыв надо мной ладони, и что-то шепчет с закрытыми глазами. Больше ничего вспомнить не могу. Очнулся, никого. Слышу, собачий лай приближается, ну, я опять в рывок. Одна только странность. Вертухаи должны были меня взять, рядом прошли, но не заметили, и собаки молчали. Может, этот старик меня способностью к картам наградил, если он был, конечно.

– Что дальше?

– Все рассказал.

– Как я понимаю, свои способности ты передать никому не можешь?

–Каким образом? – Зяба пожал плечами.

– Посиди пока, мне подумать надо.

– Браслеты сними, и пить очень хочется.

– Обойдешься. – Крепкий оттолкнулся от стола и прошел мимо. За спиной загремела, открываясь и закрываясь, дверь.

Прошло не меньше часа. Дверь опять загремела, и в подвал вместе с авторитетом вошел представительный седоволосый мужчина и двое качков.

– Расстегните, – приказал незнакомец.

Зябликов почувствовал, что чьи-то крепкие руки подняли его с пола, посадили на стул и сняли наручники. Он осторожно перевел затекшие руки вперед и стал массировать запястья и двигать плечами.

Неизвестный сел на стул напротив.

– Вам нужно поспать, молодой человек, вы очень устали, – проникновенно, приятным голосом сообщил мужчина, глядя ему в глаза. – Вам очень тепло и уютно. Я досчитаю до пяти, и вы уснете. Раз, два, три, четыре, пять.

Глаза пленника закрылись. Голова свесилась на грудь.

– Расскажите, что произошло с вами в зимовье, когда вы скрывались от погони, – попросил гипнотизер.

Зяба повторил все то, что уже рассказывал Крепкому. Уточняющие и дополнительные вопросы ни к чему не привели. Причина появления неординарных способностей у беглеца так же не была выявлена. Где точно располагается зимовье, он тоже не знал и мог указать только общее направление своего движения.

– Что скажете? – спросил авторитет, когда гипнотизер закончил допрос.

– Он не врет. Это практически невозможно под гипнозом. Единственное, что мы получили – это описание старика, которого он видел. Это могло быть галлюцинацией, или с ним поработал опытный оператор. Единственное, что можно в этом случае сделать – это ввести его в транс уже на месте, и там он может привести нас к зимовью. Однажды что-то зафиксировав, человек не забывает этого никогда. Вопрос в способности вытащить из памяти нужные факты. Есть еще два варианта. Первый – найти местных охотников. Зимовий в тайге не так много, можно обойти их одно за другим. Второй – несколько человек, участвовавших в погоне, тоже были в зимовье и смогут проводить вас к нему.

– Вы пойдете со мной, профессор.

– Я очень занят, а походы по тайге уже не для меня.

– В какую сумму вы оцениваете выполнение моей просьбы?

– Ну что ж, я думаю, мы договоримся, – ответил гипнотизер.

Глава 3

Лейтенант Глыбин.

Поиски двух пропавших подружек из деревни Раздолье Маши Гусевой и Лены Звонцовой спустя десять дней были прекращены. По заключению врачей, девятилетние дети не могли выжить в тайге без воды и пищи больше недели.

Вертолеты МЧС, местные охотники, сотрудники райотдела и две роты солдат вышли из тайги только после приказа о завершении спасательной операции.

Участковый трех деревень – Раздолья, Малахова и Троегорья, лейтенант Глыбин тоже не вылезал из тайги. Сыну потомственного охотника, знающего ее на две сотни верст в округе, было не в тягость, а в удовольствие провести под открытым небом десяток-другой летних дней. Если бы не безрезультативность поиска, то за последний год это были бы самые приятные дни в его жизни. Семейные дебоши, пропажи кур и гусей порядком надоели лейтенанту, и временами он уже подумывал о подаче рапорта на увольнение.

Сегодня у него был выходной день, но, когда он встал и по привычке сделал зарядку, его неудержимо вновь потянуло в тайгу. Быстро одевшись и прихватив карабин, он вышел к своему верному УАЗу, стоящему во дворе. Спальник, аптечка и небольшое количество продуктов лежали на заднем сидении. Вернувшись вчера ночью, он не стал вынимать их из машины.

Связавшись по рации с дежурным по отделу, он сообщил, что выезжает на участок и, пропылив по улице, выехал за пределы райцентра.

Тридцать километров до Раздолья по хорошей асфальтированной дороге заняли не больше двадцати минут. Не заезжая в село, он сразу свернул к лесу, начинавшемуся в километре от крайних домов. Попрыгав на ухабах, машина въехала под тень сосен. Он забирался все глубже и глубже в тайгу, пока деревья полностью не перекрыли дорогу. От опушки удалось проехать чуть больше трех километров, дальше предстояло идти пешком. Закинув за спину рюкзак и взяв в руки карабин, Глыбин двинулся в сторону Чудова озера. На всем протяжении своего пути то здесь, то там он замечал сломанные ветки кустов, окурки сигарет и даже нашел потерянный кем-то нож. По следам было отчетливо видно, что здесь, вблизи деревни, поисковики прошлись частым гребнем.

«Что я тут делаю?» – задал он сам себе вопрос, не замедляя шага и поглядывая по сторонам.

Отмахав добрых пять километров, Глыбин присел на поваленной сосне и с наслаждением закурил. Неожиданно, краем правого глаза, он заметил в стороне легкое движение. Внимательно присмотревшись и ничего не обнаружив, решил, что ему показалось. Пять минут отдыха и, затушив сигарету, он двинулся дальше.

Глаза охотника постоянно высматривают дичь, и постепенно их обзор значительно расширяется, замечая малейшее движение, происходящее даже в стороне. Вторично он не мог ошибиться. Градусов под семьдесят от его пути находился кто-то, нет-нет, да попадающий в поле его зрения.

«Леший шуткует, а может, знак подает», – пронеслось в голове, и, уверенно свернув, он двинулся в сторону замеченного им мелькания. Пройдя метров пятьдесят, остановился, тщательно осмотрел почву. Никаких следов, но он был уверен, что именно здесь что-то видел. Это могла быть и птица, и упавшая с ветки шишка. Отшагав примерно с километр, участковый остановился и замер, весь обратясь в слух. Так он простоял минуты три, когда услышал, что впереди что-то хрустнуло.

«Заманивают, что-ли?»

С браконьерами он встречался в лесу неоднократно. Проводил обыски, изымал оружие, так что врагов у него хватало. Озлобленный преступник мог случайно увидеть участкового в тайге и решить свести с ним счеты.

Глыбин расстегнул куртку и, вынув из плечевой кобуры пистолет, снял его с предохранителя. Обшаривая глазами окружающее пространство и пригибаясь, он, двигаясь по дуге, стал делать короткие перебежки от дерева к дереву. Вот, похоже, то место, откуда раздался легкий треск, и опять никаких следов на земле. Бросив взгляд влево, вправо, он присел за сосну и вновь прислушался. Две-три минуты тишины, кроме привычного шума леса. Собираясь сделать первый шаг, по привычке посмотрел себе под ноги, чтобы неосторожно не хрустнуть веткой и просмотреть будущее направление бесшумного движения. У его левого берца, отсвечивая свежим сломом, лежала сухая ветка. Это была уже верная замануха, к бабке не ходи. Следов рядом не было, а, следовательно, ветку сюда бросили.

Слева метрах в пяти были густые кусты. Медленно опустившись за стволом сосны на землю, он лег на живот и ящерицей скользнул в листву зарослей.

«Вслепую стрелять наверняка не будут» – промелькнула мысль.

Осторожно, стараясь не качать верхушки растений, он медленно пополз вперед. Кустарник неожиданно кончился, за ним открылась небольшая полянка, на которой, прижавшись спинами друг к другу, спали две девочки. Картина так ошеломила лейтенанта, что он поднес к лицу руку и потер глаза. Видение не исчезло. Осторожно поднявшись, шагнул вперед и склонился над детьми. Обе мирно дышали во сне. Ни следов крови, ни побоев. Одежда в полном порядке. На чистеньких лицах застыли улыбки.

Глыбин не стал их будить. Время еще раннее. Выбраться к людям они успеют засветло. Беспокоил только невидимый противник. Осмотревшись, он снял рюкзак и, прикрываясь небольшим взгорком, пополз с поляны. Удалившись метров на пятьдесят от места, где спали дети, поднялся и осторожно пошел по кругу. Он искал следы человека, но так ничего и не нашел.

«Тайга-матушка шутит», – решил он про себя и тихо добавил в пространство:

– Спасибо, дедушка леший.

Вернувшись на поляну, оперся о рюкзак спиной и, подняв голову, зажмурился. Над ним голубело летнее небо без единого облачка. Он не заметил, как уснул. Ему приснилось странное сооружение – решетчатая конструкция в виде пирамиды стояла на невысоком постаменте, в центре которой находился он сам. Над его головой двигались три ярких шара, которые все убыстряя и убыстряя движение, слились в светящийся круг. Контуры окружающей его решетки начали расплываться, и он неожиданно, потеряв под собой опору, рухнул вниз.

– Просыпайтесь, дяденька, – услышал лейтенант и почувствовал, что его одновременно трясут за обе руки.

Открыв глаза, увидел испуганные лица детей.

– Проснулись, пигалицы? – улыбаясь, спросил Глыбин.

– Мы проснулись, а вы спите и спите, добудиться не можем, страшно стало.

– А не страшно было десять дней по тайге плутать?

Девочки переглянулись.

– Какие десять дней? Мы сегодня из деревни ушли. Сморило что-то, вот и уснули. Просыпаемся, а тут вы.

До Раздолья было километров тридцать. Получалось, что девочки напрочь забыли о своих блужданиях по тайге. Выглядели они вполне здоровыми, и участковый не стал задавать им больше вопросов.

– Ну, давайте знакомиться, – улыбнулся он. – Меня дядей Романом зовут.

– Я – Маша Гусева, – представилась светловолосая.

– А ты – Лена Звонцова, – указал лейтенант на вторую девчушку.

– Ой. А откуда Вы меня знаете? – удивилась Лена.

– У меня работа такая – все знать, – с гордостью сказал Глыбин. – Вот, например, у тебя, Лена, папа агроном, а у Маши мама учительница, обеим вам по девять лет, и живете вы в деревне Раздолье.

– Волшебник, – с придыханием в голосе прошептала Маша.

Лена незаметным движением дернула ее за подол платья.

– В волшебников мы не верим. И вообще, с чужим никуда не пойдем, – нахмурившись, серьезным тоном сообщила девочка.

– А я вовсе не чужой. Я всем добрым людям свой, – пропел Глыбин.

Девочки рассмеялись.

– А где вы работаете, дядя Рома? – спросила Маша.

– Я работаю в милиции, – ответил он.

– Вот почему вы все знаете. А здесь что делаете? Бандитов ловите? – задала вопрос Лена.

– Нет. На охоту вышел. Вас увидел. Жалко было будить. Устал слегка, вот и уснул. А вы что так далеко от дома забрались?

– Недалеко. Дом рядом, – Маша махнула рукой в сторону тракта.

Вторая попытка что-то выяснить тоже не удалась. Дети ничего не

помнили.

«Похоже, лешим тут не обошлось», – подумал лейтенант.

В голову полезли мысли об НЛО и пришельцах. В последнее время эта тема звучала с экрана телевизора довольно часто. Да и только что виденный сон способствовал размышлению именно в этом ключе.

– Раз мы все проснулись, надо идти домой, – поднимаясь и забрасывая за спину рюкзак, сообщил Глыбин. – Только сначала заедем в райцентр. У меня там дела, врачу показаться надо.

– У вас что-то болит? – спросила Лена.

– Нет. Есть распоряжение администрации района: те, кто был в лесу, должны обязательно зайти в больницу и сделать прививку от клеща. Так что, вам тоже это предстоит.

– А мы уже такие прививки сделали, и нечего с нами разговаривать, как с маленькими, – слегка обиделась Маша.

– Ну, если вы такие большие, то вперед, – скомандовал Глыбин.

Передохнув по дороге всего два раза, они вышли к УАЗу лейтенанта. А уже через час машина остановилась у районной больницы.

– Посидите пока здесь, я узнаю, нужно ли вам проходить осмотр, – сказал он, выходя и захлопывая дверь кабины.

Предупредив врачей о том, что девочки не помнят о времени, проведенном ими в тайге, он оставил их в приемном покое и, выйдя, связался с дежурным. Доложив о том, что пропажа нашлась и где находится, поехал домой, надеясь отдохнуть в свой законный выходной. Рация взорвалась вызовом, когда машина уже сворачивала на свою улицу.

– Глыбин, немедленно к Хворостову, – сообщил дежурный.

– У меня выходной.

– В выходной надо сидеть дома или на рыбалке, а не работать, – ответила рация, и дежурный отключился.

– Опять писанина, – тяжело вздохнул лейтенант, разворачиваясь.

Объяснение с начальником райотдела и написание рапорта отняли еще два часа. Домой лейтенант вернулся только к шести и, лежа на диване, стал перебирать в памяти обстоятельства прошедшего дня. Он не верил в чертей, леших и духов, но, воспитанный отцом, допускал, что в тайге есть силы, не подвластные человеческому пониманию. Именно поэтому он не указал в рапорте, что к месту, где он нашел девочек, его привела погоня за невидимкой, не оставляющим следов.

Следующий день начался со скрипа начальника службы, что заявления, находящиеся в производстве, долго разрешаются, материалы, находящиеся на проверке, вовремя не сдаются, и это касается всех, в том числе и героев дня, о чем начальник сообщил, глядя в упор на Глыбина.

Бумаги были действительно немного запущены, и лейтенант, сев в кабинете участковых, начал писать рапорта и постановления, подшивать материалы. Два часа он кропотливо трудился, когда громкая связь по отделу, голосом дежурного, приказала всем находящимся в отделе собраться в комнате для инструктажей.

– В Лесогорске совершено нападение на Восточный райотдел, – сообщил вошедший в комнату Хворостов.

По помещению прокатился возбужденный гул голосов.

– Отставить обсуждение, – рявкнул майор. – Вчера неизвестным лицом в дежурную часть отдела был сделан звонок. Мужской голос сообщил, что на улице стоит автомобиль КамАЗ, загруженный оружием. Наряд ППС, направленный дежурным, подтвердил сообщение. В машине, кроме оружия, находились трое связанных мужчин. Транспорт загнали во двор отдела, а мужчин поместили в камеры дежурной части. Через два часа в дверь позвонила женщина с разбитым в кровь лицом, заявив, что ее ограбили на улице. Помощник дежурного открыл дверь и был убит выстрелом в упор из бесшумного пистолета. Трое мужчин в масках проникли в РОВД, расстреляли дежурного и следователя. Освободили задержанных. Были убиты также два рядовых сотрудника ППС, охранявших машину во дворе. Нападавшие скрылись, вывезя с собой оружие. По области объявлен план «Кольцо». Вы знаете, что делать. Прошу приступить к выполнению задачи по задержанию опасных преступников. Офицеры остаются для получения задания. Сержантский и рядовой состав идут вооружаться.

Хворостов расположился за столом, расстелив перед собой карту района. Когда к нему подошел Глыбин, то получил задание: установить контрольно-пропускной пункт на малонаезженной проселочной дороге, идущей от Лесогорска полями и частично лесом в сторону Малаховки.

Получив бронежилет и автомат, он выбежал во двор и, увидев сержанта Харитонова, крикнул:

– Володя, возьми кого- нибудь из молодых, и за мной.

Уже через три минуты они неслись по шоссе в сторону места, где были должны создать временный КПП.

– Четвертый, где находитесь? – раздался вызов из динамика.

– Володя, возьми, это наш позывной, – сказал лейтенант.

– Сержант Харитонов. Группа лейтенанта Глыбина. С нами рядовой Смирнов. Начали движение, находимся в двух километрах от федеральной трассы.

– Понял. Два километра от федералки.

Радиостанция замолчала. Сейчас дежурный контролировал выдвижение нарядов, а капитан Будько сидел рядом, отмечая на карте время прибытия групп на места.

Выскочив на трассу и изредка подвывая сиреной, чтобы водители уступали дорогу, машина, гремя стареньким кузовом, устремилась к цели. Полчаса на пределе возможного по проселку, и они вышли в точку ожидания.

– Четвертый прибыл на место, – доложил Глыбин.

– Понял тебя, четвертый, – отозвался динамик.

Поставив машину на обочине, Глыбин выпрыгнул из кабины и прошелся вдоль малонаезженного проселка. По охотничьей привычке ему хотелось определить, кто и когда проезжал здесь последним. Судя по следам, последней проезжала телега. Ее узкие колеса перекрывали след большегрузного автомобиля, прошедшего по проселку дня два или три назад. Лейтенант помнил, что четыре дня назад шел дождь, и следы машины после него не могли сохраниться. Осмотрев след протектора, оставленного на песке, он заметил характерную деталь. На заднем правом колесе часть протектора была будто срезана ножом.

– Остаемся здесь, – приказал он, оглядывая опушку. – Со стороны полей мы не видны, ну, а если кто из леса появится, тоже в последний момент нас увидит, да и услышим мы его. Володя, твое место вон на том взгорке, – он указал пальцем на возвышение метрах в тридцати от дороги между соснами. Не светись. Если кто появится, тебя нет. Работаешь только в случае задержания.

– Понял, – ответил Харитонов и двинулся к указанному ему месту засады.

Единственным плюсом передвижного КПП, устроенного группой Глыбина, было то, что он находился в тени в этот жаркий солнечный день. Милиционеры не расслаблялись. Бронежилетов не снимали и, выходя из машины, всегда брали с собой автомат. Преступники, совершившие нападение на ОВД, не станут церемониться. В случае попытки их задержания оружие всегда должно быть под рукой.

Благодаря тому, что они выехали на УАЗе участкового, в машине нашлись пара банок консервов, сухари и пятилитровая канистра с водой. Каждые полчаса рация начинала хрипеть, и лейтенант докладывал дежурному, что у них все в полном порядке.

– Беспокоятся, как бы нас тут не положили, как в Лесогорске, – сделал свой вывод рядовой Смирнов.

– Будешь каркать, заставлю окоп выкопать, полного профиля, – пригрозил лейтенант.

– Нельзя.

– Это еще почему?

– Издевательство над рядовым составом, – авторитетно заявил напарник.

– Тогда быстренько сбегай вон на ту сопочку, посмотри, что там за ней делается, да аккуратно, не высовывайся, – приказал лейтенант.

До сопки было метров триста, и проселок спускался по ней к лесу. Требование старшего было вполне разумным. Смирнов помедлил несколько секунд и, не дождавшись отмены приказа, ленивой трусцой побежал по обочине. Добравшись почти до вершины, он лег на пыльную траву и пополз наверх.

Вернулся он весь в поту и сразу припал в канистре с водой.

– На горизонте пусто, товарищ лейтенант, – доложил он, переводя дух.

Глыбин почувствовал, что засиделся. Мышцы требовали движения.

– Теперь я сбегаю в другую сторону, – решил он и с хорошей скоростью заработал ногами, углубляясь по дороге в лес.

Бежать в тени было, конечно, легче. Он даже слегка спуртанул. Место, откуда была видна машина, скрылось за деревьями, и лейтенант решил возвращаться. Тут он и обратил внимание, что большегрузная машина, следы которой он осматривал в начале дежурства, съезжала с дороги.

«Вежливый водитель какой. Дорогу освободил», – мелькнуло у него в голове. – «Стоп, значит, был еще встречный автомобиль, только вот куда он делся? Следов выезда его из леса на опушке нет. Значит, можно сделать вывод, что две машины здесь встретились, заранее договорившись, и направились в одну сторону».

Он прошел вперед, тщательно изучая следы. Предположение полностью подтвердилось. Все свидетельствовало о том, что здесь встречались две машины. Причем, приехавший сюда, судя по ширине шин и колее, внедорожник уехал более тяжелым, чем прибыл. Его след при отъезде был более глубоким. Здесь что-то перегружали с машины на машину, и груз был достаточно тяжелый. След от него лейтенант, присмотревшись, тоже нашел. Груз представлял собой продолговатый предмет с двумя поперечными планками на днище.

«Армейский ящик», – без сомнения определил следопыт. – «Они уронили его, когда снимали с кузова. Чем бы измерить?».

Лейтенант полазил по карманам, но не нашел ничего подходящего. Тогда, сняв с себя ремень, стал им замерять следы. Отметки на коже он делал концом патрона, выщелкнув его из магазина автомата. Длина, ширина ящика, расстояние между его поперечными планками, расстояние между следами колес, ширина протектора. Все замеры отобразились четкими штрихами на внутренней стороне ремня. Догадки позже следовало скрупулезно проверить. Это еще не факт, что здесь были преступники. Не факт, что в упавшем ящике было оружие. Рисунок протектора внедорожника он тщательно запомнил. Пришлось повозиться и со следами обуви. Отчетливые отпечатки оставили на песке три человека. Двое были в кроссовках. Один в узких модельных туфлях с тупыми носками. Глыбин замерил следы. Пора было возвращаться. Прошло уже много времени, как он скрылся из зоны видимости напарников.

– Ты чего так долго? – спросил Смирнов, когда лейтенант легкой трусцой подбежал к машине.

– Осматривал следы на дороге, – ответил Глыбин.

Порывшись в бардачке машины, он нашел карандаш, лист бумаги и перенес на него рисунок протектора джипа.

После обеда сорвался ветер. Верхушки сосен под его порывами зашумели, и с запада потянулись темные тучи. Через полчаса по крыше машины застучали первые крупные капли дождя. Последовавший за ними ливень опустился такой плотной стеной, что в пятидесяти метрах ничего не возможно было рассмотреть.

«Конец всем следам», – подумал участковый, сидя в машине.

Так же неожиданно, как и начался, дождь прекратился. Выглянуло солнце. Под его лучами от нагретой земли повалил пар.

Дежурство продолжалось, но за весь день мимо КПП прошел только один старый «Москвич» из Малаховки. В девять часов вечера прибыла смена, и они вернулись в отдел. Сдав оружие и написав трехстрочный рапорт, лейтенант отправился домой. О виденных следах он не обмолвился никому, и это угнетало. Теперь оставалось только одно – самому найти эти машины.

На следующее утро он зашел к дяде Феде, старому эксперту-трассологу.

– Здравствуйте, Федор Михайлович, – поздоровался он.

– Привет, служба, – ответил эксперт, отрываясь от изучения фотографий, лежащих перед ним на столе. – Что привело в мою берлогу?

– Совет нужен.

– Излагай.

Глыбин положил перед стариком лист с размерами следов транспорта.

– Это ширина колеи и длина машины, – он указал на две первые цифры. – Хотелось бы узнать, что за транспорт мог оставить такой след.

– Это КамАЗ, – уверенно сказал Михалыч. – Даже в справочники смотреть не буду.

– А что по второй?

– Внедорожник. Сейчас посмотрим, если ты что-нибудь с размерами не напутал.

Эксперт пощелкал клавишами компьютера.

– Вот, пожалуйста, «Ниссан-Патрол», – кивнул он на высветившиеся на экране цифры. – Есть еще вопросы?

– Марка резины и где ее можно у нас купить? – Глыбин выложил набросок протектора.

– Держи, – Михалыч снял с полки и протянул лейтенанту альбом. – Здесь все рисунки протекторов. Ищи. А насчет, где можно купить, я не в курсе. Это, скорее всего, тебе в ОБЭПе надо спросить.

Лейтенант благодарно кивнул и, устроившись на свободном стуле в стороне от рабочего стола эксперта, начал перелистывать страницы. Вскоре интересующий его снимок был найден. Внедорожник ходил на шинах марки «Мишлем».

– Спасибо, Федор Михайлович, – возвращая справочник, поблагодарил участковый.

– Вот нынче преступник пошел, – забирая альбом, пробурчал эксперт. – Кур на Ниссанах воруют и КамАЗами вывозят.

– На этот раз Вы ошиблись, украли слона.

– Не знал, что у нас их выращивают, – склоняясь над фотографиями и давая понять, что разговор окончен, ответил старик.

С КамАЗом у Глыбина не было особых сомнений. Найти машину не представлялось никакой возможности. А вот появившийся Ниссан-Патрол мог здорово облегчить задачу.

Отдел дорожно-патрульной службы находился в пристройке, имел отдельный вход, и участковый отправился туда.

– Сколько у нас зарегистрировано Ниссан-Патролей? – спросил он, поздоровавшись с сидящим за столом и что-то писавшим лейтенантом Самсоновым.

– Ни одного, – не поднимая головы, ответил тот.

– А по области?

– Тебе зачем?

– Кур у меня в огороде подавил.

– Это дело серьезное, – отрываясь от работы, произнес Самсонов. – Сейчас глянем.

Крутнувшись на стуле, он быстро пробежался по клавиатуре стоящего на другом столе компьютера.

– Номер, цвет?

– Больше ничего нет.

– Тогда могу тебя обрадовать. По данным области, их всего восемьдесят семь.

– Распечатай, пожалуйста.

Самсонов щелкнул клавишами, и принтер на столе застрекотал.

– С тебя пиво, – сообщил он, протягивая листы Глыбину.

– Заметано, – ответил тот.

Зайдя в кабинет участковых, он стал изучать полученный список. То, что на Ниссане ездили преступники, у него не вызывало ни малейшего сомнения, но справиться самостоятельно с проверкой такого количества машин он не мог.

«А почему бы и владельцу машины не быть преступником?» – мелькнула у него мысль. – «Если это так, то список машин, которые предстоит проверить, резко сократится». Теперь нужно было идти либо в уголовный розыск, либо в дежурку. Только там были данные о ранее судимых или привлеченных к уголовной ответственности. В дежурке всегда было неспокойно, и он пошел по коридору в сторону кабинетов уголовного розыска.

– Здорово, Петя, как дела? – зайдя в помещение, обратился он к старшему оперу отдела.

– Твоими молитвами, – ответил оперативник.

– Мне несколько человек нужно пробить.

– Сколько именно?

– Восемьдесят семь.

Оперативник присвистнул.

– Это что, столько подозреваемых по краже двух кур? – и увидев, что Глыбин нахмурился (достали этими курами), торопливо добавил, – извини, настроение поганое.

– Что случилось?

– Начальство достало. Отрабатываем все КамАЗы. Ищем тот, который угнали из отдела, где наших положили.

– Есть конкретные приметы? – насторожился Глыбин.

– Приметы есть, но, если они не дураки, машину наверняка уничтожили. Об угонах никто не заявлял. Скорее всего, машина левая, с фиктивными номерами, и в природе ее вообще не существует.

– Тогда дохлый номер.

– Отрабатывать все равно придется. Ладно, садись, набирай своих клиентов, – он раскрыл программу поиска. – Как всех забьешь, отфильтруем наших знакомцев.

Лейтенант сел к столу и застучал по клавиатуре.

– Готово, – минут через двадцать сообщил он.

– Передай клаву, – попросил опер и, получив клавиатуру, набрал код доступа.

Какое-то время на экране не происходило никаких изменений, а потом он моргнул, высвечивая короткий список фамилий. Машинами этой марки в области владели двенадцать бывших зеков.

«Не так уж и много», – делая распечатку, решил Глыбин. – «Мне бы только на их резину посмотреть».

– Спасибо, – поблагодарил он, поднимаясь.

– На «спасибо» далеко не уедешь.

– Тогда получи идею. Те, кто пострелял наших в отделе, пришли туда не пешком.

– Естественно.

– Подъехав, они оставили машину, как максимум, в квартале от отдела, а может, и ближе.

– Ты хочешь сказать, что ее мог кто-то видеть?

– Конечно. Старики, мучающиеся бессонницей. Мать, ожидающая припозднившегося ребенка. Да мало ли еще кто и почему не спит ночью.

– Мысль неплохая. Спасибо. Я брякну в область руководителю розыска. Скорее всего, это ничего не даст, но проверить стоит.

«А мой КамАЗ, кажется, накрылся», – подумал Глыбин, выходя из кабинета. – «Отсутствие машины у хозяина – тоже след, но хозяина надо еще найти».

Вернувшись к себе, участковый тщательно изучил список. Три Ниссана находились в двух соседних районах, остальные девять в городе.

«В ближайший выходной пораньше с утра придется съездить в город», – решил он про себя.

До конца недели было еще три дня, и за это время лейтенанту удалось исключить из списка подозреваемых два Ниссана из соседнего района. Обе машины имели не мишлемовскую резину, а их владельцы не носили кроссовок и тупоносой модельной обуви.

В воскресенье он встал в пять часов утра, быстро позавтракал и, прихватив бинокль, оседлал свой УАЗ. Через полтора часа машина уже въехала в Лесогорск. Первой точкой, которую он наметил для проверки, была платная стоянка. Владелец Ниссана проживал в девятиэтажке, а, следовательно, при отсутствии гаража должен был держать машину у дома на ближайшей парковке. Предположение полностью оправдалось, но резина была не та. Таким же образом отпала и вторая машина. Третьей на стоянке не оказалось. Возможно, владелец уехал на дачу, или у него был гараж. Теперь следовало поторопиться. Трое владельцев Ниссанов проживали в элитном поселке «Солнечный» в десяти километрах от города.

Глыбин подъехал к повороту, ведущему с трассы на асфальтированную дорогу к интересующему его поселку, и уверенно свернул на нее. Проехав по двум улицам, он понял, что попытка рассмотреть что-то на участках бесполезна. Трехметровые кирпичные заборы, камеры видеонаблюдения говорили сами за себя. Местным жителям было, что скрывать. Почти каждая усадьба представляла из себя Форт-Нокс в миниатюре.

Вернувшись на трассу, он отъехал метров пятьдесят от поворота и развернулся. Теперь предстояло прилично поскучать, но это не расстраивало. Опыт охотника, часами ожидающего дичь в засаде, приучил лейтенанта к терпению.

Часа через два на трассе появился джип Ниссан-Патрол и, когда он сворачивал к поселку, в окулярах бинокля лейтенант отчетливо увидел на боковых поверхностях колес выразительную надпись «Мишлем». Сердце учащенно забилось. Согласно номеру, машина принадлежала Симонову Олегу Станиславовичу, судимому пять лет назад за распространение наркотиков и освобожденному условно-досрочно. Симонов жил в городе, а, следовательно, приехал сюда к кому-то из местных небожителей.

Въезжать второй раз в поселок Глыбин не рискнул. Непрезентабельный УАЗ был здесь белой вороной. Если в первом случае его водитель мог ошибиться поворотом, то вторая поездка по улицам могла впоследствии, а то и сразу, насторожить преступников. В том, что именно этот Ниссан грузился на лесной дороге и оставил там следы, лейтенант почти не сомневался. Оставалось только осмотреть его резину.

Через час машина выехала обратно, и следопыт, утопив педаль газа в полик, двинулся следом. Патрол въехал в город и, покрутившись по улицам, скрылся на территории автосервиса «Мастер».

Оставив машину у дороги, участковый деловым шагом направился к воротам. В будке охранника никого не было, и он беспрепятственно прошел на территорию. Во дворе стояло с десяток машин, ворота в ремонтные боксы были открыты. Интересующей его машины во дворе не было.

– Где я могу увидеть мастера? – спросил он у слесаря, стоящего под подъемником, на котором зависла серебристая «Тойота».

Рабочий махнул рукой в сторону застекленной будки, расположенной в углу просторного ремонтного бокса. Кабинет оказался пустым. Из него вела другая дверь, оказавшаяся не на замке. Глыбин открыл ее и прошел в полутемное помещение. В дальнем углу высился штабель ящиков, укрытый брезентом. Лейтенант приподнял его край, обнажив бок армейского ящика.

–Ну надо же, хотел посмотреть на резину и туфли водителя, а тут вот какой подарок, – обрадовано сказал он вслух.

– Я тоже люблю делать подарки, только не все это ценят, – раздалось за спиной, и в помещении вспыхнул яркий свет.

Глыбин обернулся.

Рядом с дверью, через которую он проник на склад, стояло трое мужчин. В середине картинно расположился владелец Ниссана, поигрывая пистолетом, двое других были вооружены автоматами.

– Гостям всегда рады, – продолжил он, широко раскидывая руки.

Лейтенант рассматривал вошедших и удивлялся своему спокойствию.

– Вы представляете, этот лопух решил проследить за мной, – повернувшись, и призывая в свидетели своих подельников, весело рассмеялся Симонов.

Автоматчики заржали в два голоса, вторя своему боссу.

– И ты от большого ума ничего лучше не придумал, как привести меня к себе на склад, – добавил участковый. – Я позвоню твоему боссу и спрошу, почему он терпит рядом с собой такого идиота.

Смех моментально потух. Лицо предводителя перекосила злоба.

– Сейчас ты пожалеешь, что родился. Темный, прострели ему ноги.

Стоящий слева бандит стал поднимать автомат на уровень глаз.

– Не попади по ящикам. Если взорвется хоть одна граната, то от этого сарая мало что останется, я уже не говорю о вас самих, – остудил пыл исполнителя лейтенант.

Бандит сообразил и медленно опустил оружие.

– Я же говорил, что с таким руководителем, как ваш, можно доехать только до Магадана или Колымы, и то за государственный счет.

– Взять его, – брызгая слюной, истерично закричал главарь.

Шестерки опустили автоматы и сделали первый шаг в сторону лейтенанта.

– А вы ничуть не умнее своего бугра, – сообщил Глыбин, выхватывая пистолет и стреляя в плечо разбушевавшегося криминального дельца.

Пистолет бандита выпал из его рук и загремел по бетонному полу, а сам он был отброшен ударом пули к стене. Шестерки застыли, фактически не успев сделать второго шага.

– Автоматы на пол и три шага назад, – скомандовал участковый.

Когда требование было выполнено, он приказал бандитам лечь лицом вниз и положить руки на голову. Увидев, что его команда выполнена, вынул сотовый телефон.

– Глыбин говорит, – услышав голос дежурного своего райотдела, сообщил он. – Позвони дежурному в область. Пусть пришлют на Колюшкина, двадцать, ОМОН. Здание автосервиса «Мастер». Передай, что пропавшее из РОВД оружие находится здесь. Ситуацию контролирую. Имею троих задержанных.

Через двадцать минут, показавшихся Глыбину часом, со стороны двора послышался быстро приближающийся вой сирен. Когда в склад проникли омоновцы, лейтенант стоял, подняв руки.

– И какого черта ты полез туда в одиночку? – спустя час кричал на него начальник уголовного розыска области. – Кому нужен мертвый герой, или славы захотелось в виде салюта над могилой?

– А что я мог вам рассказать о следах, обнаруженных в шестидесяти километрах от места преступления, тем более, что их смыл дождь? Вы бы мне поверили?

– Хорошо, с этим позже разберемся, сейчас пошли к генералу, он нас уже ждет.

В кабинете начальника областного управления, когда они туда вошли, находился прокурор области, командир отряда ОМОНа и следователь прокуратуры.

– Разрешите, товарищ генерал.

– Входите, – генерал встал. – Видишь, Василий Олегович, какие у меня орлы, – обращаясь к прокурору области, похвастался он.

Начальник управления вышел из-за стола и пожал руку Глыбину.

– Спасибо за службу, лейтенант.

– Служу России.

– Вот так и служи, только без лишнего гусарства. Послушай, майор, у тебя, кажется, вакансия в отделе есть? – обратился он к начальнику уголовного розыска.

– Так точно.

– Как считаешь, подойдет нам лейтенант?

– Я сам хотел просить Вас о его переводе.

–Вот и решили. У тебя есть возражения? – спросил он у Глыбина.

– Никак нет.

– Вот и отлично. Буду ходатайствовать перед министром о твоем награждении, – хлопнул он по плечу лейтенанта. – Идите пока.

Офицеры четко повернулись и покинули кабинет.

Глава 4

Чудово урочище.

– Дед, глянь, кажись, гости к нам, – смотря поверх занавесок на веранде, позвала мужа баба Лена.

Михеич отодвинул шторку и взглянул через окно на улицу. Перед его домом остановился ГАЗ-66. Из кабины автомобиля выпрыгнул мужчина, затянутый в камуфляж, поверх которого была наброшена застиранная зеленовато-серого оттенка куртка, а ноги обуты в высокие рыбацкие сапоги.

– Валера пожаловал, – сообщил старик и пошел к входной двери.

– Здорово, дед, жить тебе еще сто лет, – пожимая руку хозяину на крыльце дома, пожелал гость.

– Хорошим людям завсегда рады, – ответил тот.

– Извини, что без предупреждения, но телефон ты пока не завел, а сотовая связь будет у вас в следующем веке.

– Кому нужны в тайге ваши новомодные штучки? Ни пожрать, ни подтереться. Лишний вес и полная морока от старухи. Заходи, раз приехал.

– Со мной еще трое.

– Зови, хата большая. Уместимся.

Валерий свистнул. Из кузова машины выпрыгнули на дорогу двое. Третий появился из-за борта. Все были одеты по-походному, как и знакомый старика.

Сняв обувь и повесив куртки на вешалку слева от двери, мужчины расположились за столом на веранде

– Дело у нас к тебе, дед, – без вступления начал приезжий.

– Оно понятно, без делов-то кто в нашу глушь сунется? – ответил Михеич, сворачивая самокрутку.

– Слух идет, где-то здесь в ваших местах неизвестный зверь объявился. Лучше тебя тайгу никто не знает. Проводишь?

Старик невозмутимо пыхнул газетной сигарой, окутываясь дымом.

– А на што он вам сдался?

– Отловим. Продадим. Нам деньги, науке польза. Тебе слава и деньги. Представь, во всех газетах твою фотографию напечатают, а под ней заголовок – «Великий охотник раскрыл еще одну тайну планеты».

– Тайны тишину любят. Треск это. Пустое.

– Так отведешь или нет?

– Почему не отвесть, отведу, если охота не пропадет.

– А почему это она пропасть должна?

– Непонятные дела в последнее время в матушке-тайге происходят. Не знаю, кто вам чего напел, но лучше бы сейчас вглубь не соваться.

– Не темни. Если что знаешь, рассказывай.

Михеич поерзал на табурете, устраиваясь поудобнее и собираясь с мыслями.

– Дело было весной, почитай, месяца четыре назад. Выполз из тайги человек, аккурат на меня. Я с озер возвращался. Деревня наша, как на ладони. Собаки мои лай подняли, будто зверя какого посадили. Да слышу, что-то не так. Сигнал подают, будто боятся чего-то. Я поспешил. Гляжу, человек лежит, грязный, в одном исподнем. Думаю про себя, кто это из наших так нажрался и почему здесь валяется. Перевернул мужика на спину и обомлел. Лицо почти не людское, гладкое. На голове ни волосинки, кожа зеленью отдает. Вместо носа – две дыры. Изо рта сверху вниз торчат два клыка. Уши удлиненные, как у волка, покрытые густой шерстью. Ногти на руках длинные, загнутые, и очень твердые, наподобие когтей. Когда я его перевернул, он схватил меня за руку и начал что-то быстро бормотать. Если хотите знать мое мнение, то это был не бред. Он что-то говорил на непонятном языке. Похоже, у него был жар. Я попытался вырваться из его захвата, но ничего не получилось. Тогда я стал читать молитву и осенил его и себя крестным знамением. Это не помогло. Будь он нечистой силой, враз бы сгинул. Неожиданно его губы произнесли слово «пить». Достав флягу, я стал его поить. Сделав несколько глотков, это чудище произнесло еще одно слово – «урочище» и, вытянувшись, умерло. Дошел я до деревни, взял лопату и вернулся обратно. Решил, неча народ смущать. Закопаю от греха подальше, и всего делов. Человеком он был, не сомневаюсь. Нечисть поганая с ним все и сотворила. Короче, вертанулся, а его нет. Я туда-сюда. Ни следа, ни его самого. Ни с чем в деревню и вернулся, и об этом деле ни гу-гу. Вам первым сказываю.

– Михеич, а ты, случайно, не с пчельника шел, где у тебя жбан медовухи припрятан? Может, принял на грудь, чтоб веселее было в дороге?

– А это видел? – старик расстегнул рубаху и обнажил левый бок.

Внимательным слушателям открылась смуглая гладкая кожа, и ничего больше.

Валерий присвистнул.

– Что теперь скажешь?

– К чему это он? – спросил один из приезжих.

– Деда лет пять назад медведь погладил, – пояснил Валерий. – Четыре таких шрама было, что никакой косметолог не взялся бы править.

– Вот я и говорю, что все, что рассказал – это присказка, сказка впереди будет, – торжественно заявил старик, запахивая рубаху.

– Не тяни кота за хвост, Михеич, рассказывай.

– Ну, слухайте дальше. С неделю я не в себе пребывал, все это чудище мерещилось. На седмицу решил клин клином вышибить. Собрался и двинул на Чудово озеро, от него и название Чудово урочище пошло. Отмахал тридцать верст – лес, как лес. Хвостатые мои впереди бегут, а будто понимают, что мы не на охоту вышли. Зверя не ищут, не шумнут, впереди тенями мелькают. Странности начались, когда я до поваленной сосны дошел. Сел перекурку устроить, а спички одна за другой тухнут, будто задувает кто. Плюнул я и дальше пошел. Собачки мои стали к ногам жаться, дальше двух сажень от меня не отходят. Сам чувствую, не так что-то деется, а что, понять не могу. Троп там, почитай, никаких нет, напрямки идем к зимовью, что в самом центре стоит. Встал тут мой Клык неожиданно, уши прижал, хвост под брюхо, рычит, но вперед ни шагу. Чувствует псина впереди опасность, а мне не по глазам. «Взять», – командую. Только сделал он шаг вперед, как сила неведомая приподняла беднягу, откинула сажени на три, да об сосну, благо, не до смерти. Оторопь меня одолела. Собак успокоил, на створки взял. Идти али вертаться, думаю. Ну, ты меня знаешь, упертый я. Принял решение – сполняй. Прочитал наскоро молитву и вперед двинулся. Обошли мы то место нечистое стороной. Краем болота идем, слышу, чавкает что-то и приближается в нашу сторону, будто человек из трясины ноги вынимает. Спрятался, смотрю: мать честна, двое таких же оборотней, о котором я рассказывал, по трясине шастают, да не проваливаются, супостаты. Обычному человеку там хода нет, хлябь бездонная, а им хоть бы хны. Один что-то в сторону бросил. Прошли краем и исчезли. Я к кустам. Гляжу, рука человеческая погрызенная. Тут уж меня такая оторопь взяла, что дай бог ноги сделать. Только повел меня леший или какая другая сила нечистая. Никогда в тайге не плутал, а только отмахал две версты и ни одного пня знакомого не встретил. Солнце, как положено, слева светит, речушка-безымянка уже должна быть, ан нет ее. Взял левее и ходу прибавил. Лес пошел совсем необычный, сосны враскоряку стоят, иные черным мхом до самых верхушек покрылись. Тронул я тот мох стволом карабина, он пылью пошел. Плешь на стволе образовалась, древесиной желтоватой отсвечивает. На пожар похоже, но не он. Принюхался, не пахнет паленым, да и кроны целы. Нежданно-негаданно на полянку вышел. Не было той полянки. Хотя один черт ведает, была – не была, лес-то незнакомый. Из-под камня ручей пробивается, да по неглубокой впадинке течет. Осмотрелся вокруг, мать честна, ЗИЛ неподалеку в кустах стоит. Подхожу, дверь кабины открываю, а там скелет человеческий. Ну, этим-то меня на испуг не возьмешь, насмотрелся на мертвяков в Отечественную. Только, что странно, машина как новая, а скелету, почитай, с год будет. Как такое могло произойти, да и ходу в тайгу транспорту никакого нету. Присел у ручья, напился. Тихо вокруг, птицы не слышно, шишка не упадет. Самокрутку свернул, а она возьми, да сама и загорись, я еще спичку не успел поднесть. Отдохнул малость, потом в бардачке машины поковырялся. Только ничего там не было, пепел один. Уже совсем уходить собрался, как вылетели из ручья три маленьких ярких шара, и ну кружить надо мной. Повертелись, повертелись, да нырь в воду. Тут будто на меня просветление нашло: где нахожусь, знаю, куды выходить, тоже. Уже позже сообразил – видно, решил местный хозяин, что я в его владениях задержался и не нужон боле. Вот и двинул в обратку. По дороге еще одну малую странность видел. Медведь не медведь, быстро мелькнул, только на спине у него что-то типа попоны.

– Панцирь, что ли? – спросил один из слушателей.

– Во, во, как у черепахи. Вот теперича и думайте, нужно ли вам в тайгу ходить. На второй день в баню пошел, глядь, а шрамов-то и нет.

– Да, дед, порассказал ты нам, – протянул Валерий. – Если бы раньше тебя не знал, то за охотничьи байки, под пол-литру рассказанные, принял бы. Что скажешь, Семен? – обращаясь к одному из товарищей, спросил он.

– Насчет шаров все понятно. То, что собачку на сосну бросило, тоже ясно. Когда НЛО посадку совершает, то после него в округе различные аномалии происходят. О принципах работы их двигателей мы можем только что-то предполагать, но существует теория, что все эти шары и силовые ловушки – земного происхождения. Так магнитное поле Земли реагирует на постороннее воздействие. Постепенно аномалия на нет сходит, при условии, что это не роботы-разведчики были, но и они не вечны. Если тарелка где-то рядом находилась, то, улетая, их заберет, что в глухомани изучать, не первый год к нам летают. Вот с мутантами проблема посерьезнее. Не могут мутации враз происходить. Время для этого нужно. Мутант тот, которого Михеич нашел, в исподнем был. Одежда могла сохраниться только при условии, что изменения в организме произошли очень быстро. Такое возможно только при хирургическом вмешательстве, по-другому никак. Убежал подопытный из секретной лаборатории, только такое объяснение напрашивается. Можно, конечно, допустить, что вкололи человеку препарат, и изменения сразу полезли, но это тогда тоже из области инопланетных технологий. Теперь насчет черного мха и скелета в кабине – это вполне возможно и при наших технологиях. Испытывали военные в полевых условиях какой-нибудь излучатель, а машина случайно под удар попала.

– А скажи, Михеич, те двое, что по болоту шли, в одежде были или без? – задал вопрос Валерий.

– А хрен его знает, не упомню, да и кусты мешали хорошо рассмотреть.

– Тебя, дед, сейчас бы в лабораторию, да анализы взять, томографию сделать, биополе исследовать, – задумчиво сказал один из приезжих.

– Ишь, какой шустрый. Сам по малой нужде в банку ходи. Не был я в этих лечебницах весь свой век, а сейчас и подавно не пойду.

– Ну, как хочешь. Если рога на лбу не вырастут, то, может, и обойдется.

– Это тебе женка рога наставляет, пока ты тута валандаешься. У меня все в полном поряде, – обиделся охотник.

– Не обижайся, Михеич, это он так, к слову, про рога. Мог про хвост сказать, который вырасти может.

–Тьфу, – презрительно сплюнул дед и начал сворачивать новую самокрутку.

– Значица, так, – решил он, сделав пару затяжек. – Ежели не передумали идти, то сейчас баньку стопим, помоетесь с дороги. Старая пока на стол сгоношит. Выйдем завтра поутру. До поваленной сосны я вас доведу, а дальше, извиняйте, как-нибудь уж сами. Направление, куда идти, укажу.

– Ты, Михеич, не торопись. Если струхнул маленько, так и скажи. Здесь все мужики сидят, не раз по краю хаживавшие. Через свой страх каждый из нас не раз переступал. В страхе позору нет, он человека только осторожным делает. Нужен ты нам в тайге. Очень прошу, подумай. Без собачек твоих нам, похоже, тоже не обойтись.

– Ладно пока. Утро вечера мудренее, – произнес, поднимаясь, охотник. – Заносите свои причиндалы в избу. Машину во двор загоните. Спать, как обычно, будете на сеновале.

Все встали из-за стола. Вскоре на подворье задымилась баня. У поленницы двое крепких мужчин замахали топорами.

– Красота-то какая, – один из них взвалил на спину двухпудовую чурку с воткнувшимся в нее колуном. – Эх, – колун взлетел над головой и рухнул обухом на заскорузлый пень. Чурка раскололась на две половины, разлетевшиеся в разные стороны.

– От работы удовольствия больше, – признался Валерий, тоже помахивая топором. – Спортзалу здесь не с чем равняться. От такой работы кровь предков начинает играть в жилах. Тысячи лет они вот так рубили головы врагам, – вгоняя лезвие топора в чурку, произнес он. – Генетическая память мышц. Временами ощущение такое, будто топор в шлем тевтонского рыцаря врезается или малахай татарина разрубает.

– Да, есть чем русскому человеку гордиться, – ответил напарник.

После парной все собрались за столом, вспоминая под хозяйскую медовуху прошлые походы в тайгу.

– А помнишь, дед, как на Чудовом озере года четыре назад то ли русалки, то ли водяной с тебя во время купания трусы стащили? – усмехаясь, спросил Валерий.

– Коряга то была, зубоскал.

– Тогда что ты кричал, как резаный?

– Вот завтра пойдем, посмотрю я на тебя.

– Ты, Михеич, зря думаешь, что напугал нас своими россказнями. В нашем деле чем непонятней и страшней, тем интересней. Сегодня за какой-нибудь артефакт или старинную амфору такие деньги отвалить могут, что и не снилось. Вон Володя на государство сколько лет горбатился, а что заработал? Мы собрались на Средиземное море прогуляться, но, думаю, еще успеем. Больше, чем на недельку, у тебя не задержимся. Николай у нас – голова, – кивая на молодого парня, увлеченного поеданием грибов, пояснил он. – Нашел нам кораблик на дне, который в восемнадцатом веке золотишко перевозил, да затонул в шторм. Вот поднимем мы его и закатимся в Монте-Карло. Узнают там, как русские дайверы гулять могут.

– А почему у вас урочище Чудовым называется? – спросил Николай, отрываясь от понравившейся закуски.

– Чудово от слова «Чудо», – пояснил Валерий. – Рядом с озером раньше древнее капище находилось. Остатки алтаря и огромного идола до сегодняшнего дня сохранились. Сам увидишь. Обряды всякие в честь бога Велеса наши предки проводили. Чудесные исцеления, ворожба, предсказания. Вот из древности и повелось Чудово урочище. Место, где чудеса происходят.

– Похоже, они и до сегодняшнего дня не закончились, – произнес парень.

– Кстати, ты зря иронизируешь. Предки умнее нас были. Капище не на всяком месте ставили, а только на местах силы. Современная геофизика такие места энергетическими или аномальными зонами называет. В таких местах при соответствующем психологическом воздействии или самовнушении действительно очень много странных и необъяснимых, на сегодняшний день, вещей происходило, и до сегодняшнего дня происходит. Есть теория, что именно такие места своей энергетикой привлекают НЛО. Якобы там и находятся входы и выходы в параллельное пространство.

– Вы мне все-таки скажите, кого вы ловить приехали, и каким таким макаром это делать будете? – перебивая говорившего, спросил слегка захмелевший Михеич.

– Кого ловить? Да хоть того же медведя в панцире, про которого ты рассказывал, или, к примеру, тех двоих мутантов, что по болоту прогуливались, человечинку пожевывая. Было бы кого ловить, а как – нет проблем. Слыхал про пневматические ружья, стреляющие шприцем или стрелкой со снотворным? Если попал в кого-то, подходи и пакуй, как спящего младенца. Разрядники у нас с собой. Можно в рукопашную на того же медведя идти. Сети – капрон, слона удержат.

– Теперича понятно. Я вот все сидел и думал, зачем это я у отца всю свою жизнь охотничьему делу учился? Он у меня и на тигров ходил. Лов – дело трудное, это уметь надо. Вот, к примеру, на што этих самых мутатов приманивать будете? В перву очередь, небось, для наживки надо какого мужика али бабу поймать. Могет, кто из вас заместо наживки служить будет? Куды класть наживу, тоже знаете, и где эти ваши мутаты обретаются, вам доподлинно известно. А их зрение, а слух, а обоняние? Про их повадки я уже и не говорю. Что они делать будут, когда за ними погоня зачнется? Тигр, например, петлю делает и на след охотника встает. Кабы нам самим в дичь не обратиться.

– Не волнуйся, Михеич. За обоняние не скажу, а вот слух и зрение у нас лучше, чем у любого мутанта. Да и силенкой бог не обидел. Как сказал один мой хороший знакомый из южного государства – «С помощью аллаха и двух пулеметов можно очень многого добиться».

– Это как же?

– Про приборы ночного видения ты что-нибудь слыхал или про датчики движения? А еще есть тепловизоры и аппаратура, которая писк комара за километр услышит.

– И все эти ваши штучки вы с собой в тайгу потащите?

– Все не все, но кое-что возьмем, особенно магнитометры.

– А это что за зверь такой?

– Прибор, определяющий местонахождение и силу магнитного поля, измеряет и мощность гравитации. Если говорить проще, то гравитационную ловушку, которая кинула твоего Клыка об дерево, он сразу определит.

– Хитро.

– Ты все же скажи, пойдешь с нами на Чудь или как?

– А куды от вас денешься? Кто за вами, непутевыми, присмотрит? Вы ж горазды только палить, да портить. А ежели что с вами случись? Грех на душу не возьму. Вместе пойдем.

– Вот это правильно, это по-нашему.

– А ежели правильно, то слухать меня будете и, что скажу, то и делать.

– Не дребезжи, Михеич, посуду побьешь. Что тайги касаемо, нет тебе равных. Как скажешь, так и будет. А в отношении мутантов или медведя твоего сами разберемся.

– Ну, если так, давайте на боковую. Утром до света вставать, – закончил разговор охотник, поднимаясь.

Гости ушли на сеновал, а старик вышел во двор, сел на лавочку и еще долго курил свой ядреный самосад.

Поднял он охотников рано. Небо на горизонте только начало светлеть, а деревенские петухи еще не пропели свою побудку.

Наскоро умывшись и глотнув горячего чая, они забрались в машину. Валерий сел за руль, дед устроился на пассажирском сидении, остальные залезли в кузов.

– Тронулись с богом, – охотник осенил себя крестом.

Прогретый мотор, тихо урча, будто боясь растревожить деревню и утреннюю тишину, вывел машину на взгорок по проселку. В утреннем тумане темнела кромка леса, и машина, набирая скорость, устремилась к ней.

Въехав под деревья, водитель включил фары.

– Левее возьми, – указал старик. – Как раз на сосну и выйдем. И не газуй, не в городе. Лес шума не любит.

Часа полтора, виляя между соснами, грузовик шел по лесу.

– Все, приехали, – сообщил охотник.

Валерий выключил мотор, и пронизывающая тишина девственного леса заполнила все вокруг. Несколько секунд в кабине молчали, прислушиваясь к окружающему пространству.

– Чтобы что-то услышать, надо слушать в тишине, – сказал водитель.

– Кто это так умно выразился? – спросил Михеич.

– Не помню, какой-то японец. Вычитал где-то.

– Командуй своим архаровцам, – щелкая замком двери, приказал охотник, выпрыгивая из кабины.

– Вылезайте. Дальше пойдем пешком, – Валерий подошел к заднему борту и повернул рычаги запоров.

Сидящие внутри встали и понесли к краю кузова рюкзаки и коробки. Дед наблюдал за суетой со стороны. Когда разгрузка была закончена, четверка начала экипировку. Забросив на спины небольшие рюкзаки, трое из охотников повесили себе на грудь по небольшому прибору, от которого тянулся короткий, не более метра, кабель, оканчивающийся приспособлениями различной формы. Одно было похоже на зонтик диаметром не более пятнадцати сантиметров, но направленным вогнутой стороной вперед, другое – средних размеров двузубой вилкой, третье – торчащим вперед металлическим стержнем.

Пощелкав тумблерами на пультах управления, трое, взглянув на своего командира, кивнули, подавая знак, что аппаратура работает. При этом двузубая вилка, которую держал Николай, начала медленно и бесшумно вращаться. Валерий тоже кивнул, и каждый из мужчин вставил себе в ухо по небольшому шарику.

– Михеич, это тебе, – Валерий протянул такой же шарик охотнику и сунул в карман его куртки синий коробок, не больше спичечного.

– Зачем это?

– Связь, – объяснил гость. – Если ты нас слышишь, то, значит, мы не дальше, чем в двух километрах.

– А как лес слушать?

– Второе ухо на что?

Старик покрутил шарик в руке и осторожно вложил его в ухо.

Группа была готова к движению. На поясах у всех четырех висели охотничьи ножи. Николай забросил на плечо карабин. У Валерия на плече стволом вниз висела вертикалка. На грудь он приспособил непонятного вида ружье, цевье которого разделялось на четыре ствола. У Володи на боку висел четырехствольный пистолет.

– Это еще что за хмарь? – спросил Михеич, указывая на оружие на груди старшего.

– Это, дед, ловчее ружье, – пояснил Николай. – Из четырех стволов пневматикой выстреливаются грузы, вытаскивающие из толстого пятого, что по середине, сеть. Грузы разлетаются в разные стороны, так как стволы находятся под углом, сеть разворачивается и летит на нужный объект, опутывая его.

– А у Володьки чего?

– Этот пистолет стреляет стрелкой-шприцем с мощным снотворным. Попал, и дичь мгновенно засыпает. Подходи и бери целехонькой.

– Ишь ты. Хитро. Каких только прибамбасов не бывает, – удивился старик.

– Куда нам? – спросил Валерий, отметив, что все готовы к движению.

Михеич махнул рукой и двинулся вперед, придерживая карабин за ремень. Остальные потянулись следом, поводя из стороны в сторону чуткими датчиками своих приборов.

Они отшагали в полной тишине километра четыре, и идущий впереди старик уже собирался шагнуть в небольшой распадок, когда услышал за спиной предостерегающий окрик.

– Стой.

Михеич повернулся и увидел, что двузубая вилка-индикатор бешено вращается, превратившись в серебристый цилиндр.

– Впереди силовое поле, туда нельзя, – заявил Валерий.

Охотник подобрал под ногами шишку и кинул в распадок. Шишка вспыхнула ярким светом, раздался хлопок и появился запах паленого.

– Микроволновка мгновенного действия, – высказал свое мнение Николай.

– Давай-ка, дед, мы впереди пойдем, – предложил Валерий. – Как ты выразился, не хочу брать грех на душу.

В распадок спускаться не стали, а обошли его поверху. Еще километр спокойного движения, и идущий впереди Владимир поднял вверх руку, сжатую в кулак.