Читать книгу Коронация в сумерках - Николай Николаевич Мурзин - Страница 16

Аполлон, оседлавший Пегаса,

Величайший из вечных героев!

Не встречал тебя в иконостасе,

Не снимал терн с кудрей твоих в крови.

Аполлон, возвращаются пчелы

Из зимовья, и жалят медведя.

Долго пьян он был медом веселым,

Пусть помучает вора похмелье.

Аполлон, оседлавший Пегаса,

Бумеранг золотистого роя!

Переписчик-Гермес твои сказки

Претворяет в мораль и эннойю –

Но лишь энною толикой знанья

Жизнь разбавлена, будто водою.

Ты налей мне вина и нектара.

Будь со мною. Будь, милый, со мною.

И где брызжет безумия лава,

И вулканов грядой санторинских

Мозжечок вдруг взбухает – о, дай нам

Оказаться к опасности близко!

В наши тихие, милые дворни

Вдруг вбегает поджога орава,

И зовет всех играться с собою,

Брезжа в гибели, вечная слава.

И совсем не весной святоримской

Веет вдруг в базиликах каморных.

Распахнутся, как пологи, выси,

И мы образы видим мраморны.

Запахнешься от холода – глуп ты!

Это лето его ледяное

Дразнит гиперборейские губы

Поцелуем, улыбкой, сестрою.

Аполлон, оседлавший Пегаса,

Предводитель всех облачных строев!

Я не жрец, совершающий пассы,

Не потливый заемщик у кассы,

Не помещик, что матом всех кроет,

Чуя, что обреченный он класс –

Я is gay из породы изгоев,

Не поющий цветущих левкоев,

Но желающий быть лишь собою,

Но тебя возлюбивший сильнее,

И не знающий – верящий – sehe?

И не верящий в то, что он слышит,

Как в окно Адриатикой дышит:

Komm zu mir. Ну, смелее же. Gehe.

Бредословь, прекословья не зная,

Мою речь, поскучневшую резво

За прошедшие месяцы – с мая,

Да с того, как вернул ты мне детство.

Ну а я – задевал его сразу,

Не пойму сам, куда. Это грустно.

И на стенку я лез. Только лаза

Не нашел я обратно. Не тут-то.

Аполлон, оседлавший Пегаса,

Я не знал, что придет все не сразу.

Обращенные мной – возвращали

Мне удачу, и песни, и дали,

А я полз, оглушен и контужен,

Весь срамными кишками наружу.

Боже мой, если я возвращаюсь –

Это счастье. Я верю. Я знаю.

Остужая восторги Отридой,

Неостриженный, золотокудрый,

Ты предел Геликону копытом

Колокольным Пегаса умудрил!

Дионис во хмелю на Парнасе –

Но бегут и менады, и иды,

Как менялы из храма, как Крассы,

Лишь персидское войско завидев,

Звуков лиры и муз ясногласых,

И останков Орфея, как сглаза.

Но пугаешься только сначала.