Читать книгу Семейная хроника. Том 3 - Николай Осин - Страница 7

Боря относится к той категории студентов, про которых говорят так:

– Этот парень – кровь с молоком!

Это означало, что крепкий парень, отличного телосложения, железный «хорошист», т. е. с тройками в учёбе не знаком. У меня лично с Борей намертво связалась ассоциация, как с Алексеем Немовым! Как показывают Алексея, я тут же вспоминаю нашего Борю Ковалёнка! Такой же стройный, мужественный, великодушный человек!

Не случайно, когда было распределение группы по спортивным секциям, Боря выбрал спортивную гимнастику. Занимались мы борцы с гимнастами в одном спортзале, разделённом на части огромной сеткой (как рыболовная сеть), чтобы к нам не «залетали» гимнасты, а борцы по ошибке не «выкручивали» руки этим гостям!

А такое иногда бывало!

У гимнастов был тренер, какой-то подполковник в отставке. Он любил, как в армии очень доходчиво объяснять, как надо выполнять то или иное упражнение, соблюдая при этом необходимую технику безопасности. Часто для примера он использовал Борю Ковалёнка:

– Смотрите, как надо правильно производить захват перекладины! При таком захвате, как у Бориса, упражнение «солнце» никогда не будет с травмой!

Боре, вероятно, поднадоело постоянное подчёркивание его спортивной подготовки до института и он при «солнышке» разжал руки, якобы для «красивого соскока»!

Подполковник, связанный с Борей страховкой, тут же взмыл в воздух и с огромной амплитудой, почти до разделительной сетки, стал раскачиваться маятником в воздушном пространстве! Мы, борцы, даже драться перестали, любовались Борькиной проделкой!

На занятиях по «военной подготовке» начальство определило Борьку секретчиком. Мы все были обязаны получать пронумерованные и опечатанные секретные конспекты, и литературу под роспись в специальном журнале. Журналом и чемоданом, закрывающимся под печать, заведовал Боря.

Сатана Дёмушкин, который без хохм жить не мог, устроил всем обалденный концерт.

В перерыв, когда все вышли из аудитории и дурачились в коридоре, он незаметно зашёл обратно, собрал все конспекты и литературу в чемодан и, как волшебник, растворил чемодан в воздухе!

Прозвенел звонок. Начались занятия. Заходит полковник, фамилия которого «Горбатов».

Конспектов для записи материала нет! Литературы секретной нет! Чемодана для хранения всего этого нет! ЧП!! Естественно вопрос полковника к Ковалёнку!

– Секретчик, где конспекты, литература и чемодан?!

– Я не знаю! На предыдущих парах всё было! Уходили на перерыв, всё лежало на столах!

– Ты понимаешь, что ты срываешь занятия! Я вынужден доложить полковнику Ладному о случившемся «ЧП».

Боря, красный как помидор, стоит в растерянности:

– Ну, и что же мне-то делать, товарищ полковник?

– Ищите! Не найдёте, Вас выгонят из института! Вы понимаете, что я Вас обязан наказать!

И тут прозвучала знаменитая фраза Борьки, которую я запомнил на всю жизнь:

– Так-то оно так. А вот если бы не так, и, тем не менее, не что иное, как вообще, а случись что, вот тебе и пожалуйста!

У Горбатого даже дар речи пропал. Он отчаянно пытался понять смысл, что же такое в свое оправдание говорит секретчик!

Все оболтусы дружно принялись за поиски секретного чемодана. Искали все. И 193, и 192 группы. Без девочек, эти две половинки групп из мальчиков на военной подготовке были объединены. Этот раздолбай, под фамилией Дёмушкин, тоже ищет чемодан со всеми! Только потом стали понятными его слова:

– Ой! Чегой-то как-то холодно стало! Ой! Пылищу то подняли! Стало дышать нечем! Жарко!

Потом, без Горбатого, он признался:

– Я же не думал, что вы окажетесь такими тупыми! Я же вам столько раз подсказывал, где чемодан.

Ну, а мы с ног сбились в поисках чемодана. Куда мог деться чемодан, приличного размера? Это же не иголка! Исчез из аудитории, как испарился! В аудитории находилась учебная ракета с вырезами, и полный набор КИПСа (контрольно – испытательная передвижная станция). Эти стойки от КИПСа были зачехлены брезентовыми чехлами. То, что одна из стоек была расчехлена, это в головах наших ни у кого не вызвало вопроса. Чехол этой стойки, идеально обхватив чемодан, тут же мирно стоял рядом. А, что этих стоек стало на одну больше, нам не хватило ума сообразить! Вот в этом был весь наш Дёмушкин! Четверть времени от «пары» полковника «Горбатого» сгорело в развлечениях. Это была очередная хохма Дёмушкина! Он знал мягкий характер «Горбатого» и прекрасно понимал, когда можно подурачиться! У полковника «Ладного» такой след в истории не оставишь!

А, вот «Ладному» почему-то всё время не везло от контакта со мной.

Ехали мы как-то с Гастелло 16 на Герцена 67 на военную подготовку. Как всегда автобус «полтинник» трещал по швам от набитого народа. На остановке улица Фрунзе, «гармошка» оторвалась, и мы («Геноссе», Филимонов и я), поняли, что безнадёжно опаздываем на «войну». Решили добираться экстренно «на перекладных»! До метро «Парк победы», далее до метро «Невский проспект», затем автобусы, какой попадется либо 2, либо 3 до института.

У вахтёра при входе в институт, как у «летка» пчелиного домика, всегда толчея. При входе и выходе надо показывать студенческий билет.

На военную кафедру, в отличие от начала остальных занятий, надо не к 8.45, а к 8.40! Там было общее построение. При хорошей погоде построение на улице, а при плохой внутри помещения. Когда дежуришь на КПП (контрольно-пропускной пункт военной кафедры), задача № 1 вовремя выследить приближающееся руководство кафедры и вовремя доложить дежурному офицеру!

Мы мимо вахтёра ЛИАП протискивались всегда ускоренно. Мальчишки понимали, что те, кто спешат, стремятся на «войну» и уступали дорогу тем, кто торопится. Девочки, как шли, так и продолжали идти. И в этой спешке не повезло «Ладному». Он, как в домино, попал под толчок и, чтобы не упасть, ухватился за какую-то девушку со словами:

– Пропустите, пропустите, пожалуйста!

Остановил её. После этого случая, зная суровый характер Ладного, я ждал крутого перевоспитания! Но, как покажет время, это была всего лишь милая проверка на устойчивость! Основное испытание полковника «Ладного» ожидало впереди. Подробнее изложено в рассказе «Военные сборы».

Нам повезло с куратором в группе. Преподаватель Тарасов отнёсся к своей обязанности серьёзно. Устроил целый цикл лекций по искусству в Эрмитаже. И совершенно невероятно – каким образом ему удалось организовать экскурсию по «золотым кладовым Эрмитажа»! Ой, сколько интересного удалось там посмотреть! Многие экспонаты мы видели ещё раньше – в школьных учебниках по истории.

Выходили из Эрмитажа на ватных ногах, но счастливые!

Жили в студенческое время дружно. Один из важных моментов в жизни, на котором настоял «вождь и учитель» Шариков:

– Надо отметить это важное событие. Сдал «Сопромат, можешь жениться»!

Один из студентов нашей группы Гена Кустов выполнил это наставление.

Безумно жаль, что жизнь Борьки оказалась такой короткой в нашем коллективе!

В каникулы летом Боря с приятелем возвращались с танцулек. Каждый ехал на своём мотоцикле. У Борьки начались проблемы со светом фары. Стал пропадать, возможно, от тряски и вибраций. Приятель, у которого со светом было всё нормально, встал первым в строй, и в таком порядке они ехали домой. Борька решил попытаться восстановить контакт питания лампочки на ходу, наклонив голову над фарой. Произошло столкновение с машиной, в полуприцепе которой были доски. Водитель грузовика, почувствовав толчок, стал подавать знаки обгонявшему его мотоциклисту. Тот остановился:

– Ты чего, меня задел что ли?

– Нет. Это, наверно, приятель.

Общежитие. Наша комната после экзамена по Сопромату. Слева направо: Лютов, Ковалёнок, Горбачёв, Татьяна (жена Шарикова), Шариков, Осипов, Осин, Козлов, Кустов.

Вернувшись назад, он увидел мотоцикл Борьки, валявшимся в кювете, а недалеко от него сидел на коленях Борька, закрыв лицо руками. Через пальцы обильно текла кровь. Когда приятель развёл его руки, лица у Борьки не было. Его, вероятно, срезало выступавшей доской. Через некоторое время после этого шокового состояния безжизненное тело Бориса завалилось на бок.

Мы, его коллеги по 193 группе, узнали об этой трагедии в начале сентября, когда началась учёба. Ездили всей группой к нему на кладбище. Похоронен он на Родине в Толмачёво. Когда было 40 дней после трагедии, мы помянули Борю у родителей.

Большего горя, чем пережить собственных детей, для родителей не бывает!

Было очень тяжело видеть и чувствовать это. Какое огромное мужество надо было иметь им, чтобы пережить эту трагедию!

В те времена похоронные бюро в городе не принимали заказы на памятники из пригородов.

Мы с Татьяной ходили к ректору Капустину Александру Александровичу. Было сделано ходатайство от института и ходатайство от депутата. Вопрос удалось решить положительно.

На могилу к нему потом ездили, кто смог. Видели скромный памятник из белого мрамора, но очень достойный.

Эпилог

От ушедших коллег по 193 группе института ЛИАП остался след в душе, как от метеоритов. В рядах наших нет уже шести человек: Вити Лютова – «Геноссе», Бори Ковалёнка, Славы Шарикова, Марины Георгенбергер, Светы Козловой, Вани Осипова.