Читать книгу Бремя выбора - Николай Побережник - Страница 5

Ночь. Душная тропическая ночь, миллиарды звезд наверху и шум силовой установки из трюма. Держу средний ход, так как уже третий день непонятная чехарда с глубинами. Вчера прошли над каким-то большим объектом, лежащим на грунте на глубине всего пятнадцать метров, Иваныч в последний момент успел отвернуть, иначе, была бы у нас борьба за живучесть в районе, в который никто из новых жителей Архипелага еще не забирался и соответственно на «SOS» никто не откликнется. Да, и волна стала ощутимой, хоть Иваныч и успокаивал, что волнение умеренное. Интересно, умеренное относительно чего?

Вот и стою у штурвала, строго держа курс, поглядываю на приборы и с нетерпением жду восхода. На открытом мостике несет вахту Виктор, осматривая периодически горизонт в ПНВ.

– Качка стала ощущаться сильнее, – оставив место у «Утеса» в рубку вошел Виктор, – кофе еще есть?

– Да, – я кивнул на термос, – я тоже заметил.

– Интересно, а наша посудина какое максимальное волнение выдержит?

– Проверять не хочется, но Иваныч уверял, что четыре – пять баллов «Аврора» выдержит.

– Ладно, я наверх, – выпив несколькими большими глотками уже теплый кофе, сказал Юра и развернулся к выходу.

В этот момент радар тревожно пиликнул, а на зеленом экране ясно обрисовалась береговая линия и несколько одиночных объектов.

– Что там? – Виктор присмотрелся к экрану радара.

– На границе сетки отбило, то есть восемнадцать миль.

– Это километров тридцать?

– Двадцать восемь… сходи, разбуди капитана, – сказал я и сбавил ход до малого.

В тельняшке, трусах и с трубкой в зубах Иваныч явился в рубку…

– Материк?

– Не уверен, Иваныч, но вполне возможно, что южная часть того, что осталось от материка, – я уже разложил на столе карту и пытался срастить то, что мы видим на радаре с нашими топографическими реалиями.

– Ладно, до рассвета заякоримся, глубина позволяет, а там уж видно будет, – Иваныч постоял несколько секунд, разглядывая картинку на радаре, кивнул каким-то своим мыслям и, утопив кнопку «громкой» сказал, – Экипаж! Боевая тревога! Боцман! Якорь к отдаче приготовить! Командиру БЧ-2, усилить охрану!

– Думаешь, все так серьезно?

– Не знаю Сергей, но лучше перебдеть, – Иваныч указал мундштуком на скопление неких объектов рядом с береговой линией, – это не авианосец с танкером, но какие-то лохани точно.

– Что ж, раз все тут уже «натовьсь», пойду прикорну на часок.

– Да, иди… Володьке скажи, пусть завтрак начинает готовить, что-то мне подсказывает, что день будет длинный и беспокойный.

Передав приказ капитана коку, я спустился в каюту и прежде чем улечься, проверил состояние оружия и боекомплекта в пирамиде, чутье у Иваныча звериное, уже не раз проверено… АКМС прожорливо клацнул затвором, я поставил автомат на предохранитель и закрепил в пирамиде. Уже засыпая, я слышал, как по палубе шлепает босыми ногами экипаж, а так же, как плюхается в борт волна, вызывая ощутимую качку «Авроры».

Проснулся оттого, что сквозняком распахнуло приоткрытый иллюминатор. Уже светало, качка стала сильней, отчего по всему корпусу корабля раздавалось нервирующее поскрипывание, где-то звякал такелаж и доносился отборный мат боцмана по этому поводу, то есть из-за незакрепленного бегучего такелажа рангоута. Достал из тумбочки ТТ и пристроив его в кобуру на поясе бридж, подошел к умывальнику. Прохладная вода вкупе со сквозняком из иллюминатора, быстро заставила меня окончательно проснуться, и я потопал на мостик.

– Николаич, – придержал меня за руку Юра, как только я показался на палубе и направился к трапу на мостик, – накинь-ка.

Юра протянул мне ярко оранжевый спасательный жилет, и я обратил внимание, что все находящиеся на палубе уже облачились в спас-средства. Все серьезно, и порывы ветра весьма серьезные, да и волна нет-нет, да и шлепнется с шипением на палубу, пересекая ее от борта до борта.

– Ого! Это что такое с погодой? – ответил я, накинув жилет и застегивая пластиковые замки.

– Погода это еще не все сюрпризы, – Юра сначала кивнул на линию берега на горизонте, а потом на ходовую рубку, – в общем, там Иваныч, он расскажет.

– А, проснулся, – Иваныч мельком посмотрел на меня и удовлетворенный моим внешним видом одобрительно кивнул, – погода портится Серег, гидромета и сводок у нас как бы и нет… А повести «Аврору» дальше я б не рисковал.

– Значит уходим?

– Да, я уже отдал приказ боцману выбирать якорь. Ты пока вон туда глянь, – Иваныч протянул мне бинокль, – кто-то неплохо зацепился там и развивался, пока что-то не произошло, Вася уже час пытается хоть как-то связаться – глухо.

Большой остров, побольше Сахарного, и береговая линия, уходящая за горизонт, образовывали узкий пролив, в который Волна и ее последствия «напихали» пару десятков кораблей, сухогрузов, рыбацких сейнеров и прочего плавающего, которое сейчас предстало перед нами неким нагромождением из железа. Насколько позволял шестнадцатикратный «Yukon», я смог разглядеть и нагромождение судов в проливе и пару десятков шлюпок, катеров и плотов. Выло видно, что один из склонов острова явно обработан под сельское хозяйство, есть какие-то навесы, домишки и даже пару добротных срубов разглядел.

– Иваныч… а может…

– Иди в жопу Серега! Я понимаю, что любопытство не порок, но рисковать твоей драгоценной задницей и «Авророй» я не буду, не видишь, шторм идет!

В этот момент случился такой порыв ветра, что «Аврора» накренилась градусов на тридцать.

– Твою ж мать! Серег, дуй в каюту, не отвлекай и не мельтеши! Уходить надо к херам! Кабы не развалило нашего флагмана, еще полтора балла сверху и все – шандец! – рявкнул на меня Иваныч а потом утопил кнопку «громкой», – всем с палубы! По боевым постам сидеть и без команды не высовываться! Боцману прибыть в ходовую рубку!

Очередной удар, очередной высокой волны в борт застал меня как раз на спуске по трапу с мостика. Я испугался, сильно испугался, потому как меня, как щепку швырнуло к надстройке, и я, хоть и успел сгруппироваться, но все же ощутимо саданулся плечом, выматерился, подскочил на ноги и понесся к трапу, что вел на нулевую палубу, где только и успел сигануть вниз, как сверху, с шипением, меня обдало холодной соленой водой и я столкнулся с Андреем Строгановым…

– Николаич, там радист что-то принял, зайди… – боцман панибратски хлопнул меня по плечу и шустро побежал вверх по трапу.

– Ну, что у тебя, – я вошел в каюту к Василию, хапнул с крючка у умывальника полотенце и вытер им мокрые волосы.

– Похоже, пятиватки какие-то любительские типа «Мидланда», тоже суета у них, готовятся к шторму, и похоже, этот шторм у них тут не первый, уж слишком как-то обыденно команды раздаются, будто не в первый раз… да вот, я записал немного, – Вася ткнул мышкой пару раз по экрану ноутбука и я прослушал короткий диалог на английском, но было понятно, что для всех участников разговора, а их было не менее четырех, английский язык не родной и один из говорящих был явно русский, так как «ё», «на», и «бля» для связки слов использовать больше некому.

– Попробуем связаться?

– Нет Вася, пока не надо, одно хорошо – есть большой анклав, а как до него добраться будем решать если выберемся из этой передряги.

– Сильная течь в моторном! – донеслось из динамика громкой связи.

… и началось! Я с момента Волны не испытывал такого страха перед морской стихией. Иваныч, хоть и успел развернуть «Аврору» и пытался оседлать то одну волну, то другую, болтало, качало и швыряло нас будто невесомых. С мачт сыпался такелаж, по правому борту часть лееров сломало, все, что было незакреплённое в каютах, на камбузе, в кают-компании и трюме, все скакало, подпрыгивало и летало от переборки к переборке, имея все шансы покалечить кого-либо из экипажа.

Сбив руки в кровь, я, Вася и мотористы ставим уже третий раздвижной упор, пытаясь «поймать» трещину по левому борту. Самую поврежденную часть борта кое-как зачеканили «пластырем» из брезента, пакли, досок, одного бревна и аварийных клиньев. Воды по пояс, мотопомпа надрывается и вот-вот заглохнет… В какой-то момент стало понятно, что вода больше не пребывает, и мы с Василием метнулись к ручному насосу и по очереди, налегли на рычаг, дабы ускорить процесс откачки забортной воды. Только сейчас обратил внимание на то, что я о какую-то железяку рассек себе колено, хорошо так рассек… не удивительно – падали и хлебали воду все неоднократно. «Аврора» приняла еще один удар, накренилась и по всему корпусу пошла жуткая вибрация…

– Что с валом? – из динамика под потолком донесся голос Иваныча.

– Скинь обороты Ивыныч! Корму развалит!

– Твою мать! – только и ответил Иваныч и отключился.

С божьей помощью, стараниями Иваныча и всего экипажа, «Аврора» кое-как вырвалась из штормовой зоны спустя почти пять часов борьбы за живучесть. В скорости мы потеряли, идем на малом ходу, так как попытка увеличить обороты влекла за собой неимоверную вибрацию по корпусу.

– Не туго? – закончив с обработкой моего колена и наложив повязку, спросил наш судовой врач.

– Сойдет, главное мозг не задет, – ответил я и кивнул на Василия, который также сидел в кают-компании напротив меня с повязкой на голове, это он при очередном резком крене «Авроры» приложился головой о шпангоут.

По кают-компании начал расходиться нервный смех «отходняка».

– Ладно, пойду к Иванычу, подменю, – я поднялся и захромал на выход, но сначала зашел к себе в каюту и достал из тумбочки армейскую фляжку в брезентовом чехле.

Сосредоточенный, черный как туча и со значительно побелевшими висками, Иваныч стоял у штурвала, когда я поднялся в рубку.

– Давай порулю.

– Рули Серег… только это, я правую руку разжать не могу…

– В смысле?

– Не знаю, все тело свело…

– Так, ну-ка, открывай ротик… очень вкусное лекарство… – я обошел Иваныча и открутил пробку фляжки, – Давай, еще глоточек, наши хуторяне толк в этом пойле знают! Вот, молодец… теперь трубочку…

Достав из нагрудного кармана Иваныча трубку и кисет, я набил ее табаком, раскурил и протянул Иванычу, тот жадно схватил ее губами, сделал несколько затяжек… не знаю, то ли самосад крепкий, то ли растрогался так наш капитан от моей заботы, но в уголках его глаз проступили слезы.

– Вот и хорошо, давай-ка, один пальчик… второй…

Я помог Иванычу расцепиться со штурвалом и усадив его в капитанское кресло снова протянул флягу.

– Знаешь Серег… – сказал Иваныч спустя несколько минут молчания, – я же никогда, слышишь, никогда вот так сам не попадал… ну было по молодости, штурмана подменял, так то боевой корабль был, эсминец мать его! А тут… я если честно думал все, всех вас погублю…

– Ты справился Иваныч, и лучше чем ты, я не знаю ни одного капитана в этом мире, – я повернулся и подмигнул ему, – вырвались же!

– Вырвались, – Иваныч опустил голову, и громко вздохнул, – но к новому экватору я пойду теперь только на судне из старого мира, никаких деревянных новоделов!

– Согласен, с мореходностью у «Авроры» слабовато, пусть меж островами Архипелага «бегает», а нам надо что-то другое на роль флагмана выдвигать.

– А теория этого кришнаита, похоже, подтверждается.

– Отчасти да. Ну что, как рука?

– Да отпустило вроде, только пальцы онемевшие еще.

– Ты иди, спи…

– Да, пойду, – Иваныч еще раз приложился, закрутил пробку и отдал мне флягу, – только если что, сразу буди.

– Обязательно, – я снова отвлекся от управления и приборов и оглянулся на Иваныча.

Пирс на железке был свободен, и пришвартовались по-барски, то есть как получилось, так как руль у нас почти заклинило еще три дня назад. Иваныч намеренно загнал «Аврору» на отмель рядом с пирсом, судно уткнулось килем в каменистый берег и, чуть накренившись, замерло. Вымотались и устали все… Кроме того, что были трое увечных, не сильно, но с переломами, остальной экипаж отделался небольшими ушибами, испугом и весь переход занимался тем, что подменял тех, кто стоял на ручной помпе, потому как мотопомпа перегрелась и вклинила к исходу первых же суток болтанки.

– Иваныч, а как мы слезать с мели-то будем? – спросил я капитана, когда он дал команду заглушить двигатель.

– Никак! Пока с нашей верфи ребята сюда не прибудут и не устранят течи по трюму, а потом сдёргивать ее буксиром с мели и на буксире же тащить к Сахарному.

– Все так плохо?

– Да, не в те воды сунулся наш флагман, – хмыкнул Иваныч и как-то грустно улыбнулся, – но свою задачу он выполнил, и даже перевыполнил.

– Ладно, я к радисту, дам радио по закрытому каналу и…

– И спать! – договорил за меня Иваныч, а потом утопил кнопку громкой связи и сказал, – всему экипажу – благодарность от капитана… всем отдыхать, двенадцать часов!

Прежде чем завалиться спать, после того как я дал радио на Сахарный, сначала зашел к нашему врачу, чтобы перевязать колено, но тот спал прямо на операционной кушетке. Не стал будить, самостоятельно перевязался и побрел в свою каюту, в которой тоже, «без задних ног» уже дрых Юра. Вытянувшись на шконке и закрыв глаза, я слышал через открытый иллюминатор, как Иваныч вежливо посылает Сашу и бойцов комендатуры Железки:

– Мужики, все потом, у нас все живы и все кроме меня уже все спят… неделю на ногах с перерывом на пару часов сна – это тяжко, все позже Саша. Радио на Сахарный мы дали…

Саша что-то ответил, но я уже не слышал и провалился в сон.