Читать книгу Великая Отечественная Война. 1941–1945 (сборник) - Николай Потапов - Страница 19

19 октября. Сталин проводит в Кремле заседание Государственного Комитета Обороны.

Присутствуют военные, партийные и советские работники. Первым делает сообщение о сложившейся обстановке в Москве секретарь городского комитета партии Щербаков.

Щербаков. Жители Москвы мужественно встретили надвигающуюся опасность. Призыв ЦК, Московского горкома партии отстоять Москву, разгромить врага нашли глубокий отклик. Москвичи делают все возможное, чтобы превратить столицу в неприступную крепость. Трудящиеся Москвы сформировали и вооружили сотни отрядов, боевых дружин и групп истребителей танков. Около ста тысяч жителей прошли боевую подготовку без отрыва от производства и были включены в воинские части. По инициативе москвичей было сформировано 12 дивизий народного ополчения, которые уже сражаются на фронте под Москвой. В военные органы и партийные организации продолжают поступать тысячи заявлений от москвичей с просьбой послать их на фронт. Из добровольных отрядов создаются боевые соединения. Они составляют ядро наших специальных подразделений разведчиков, лыжников, активно действующих в партизанских отрядах. Сотни тысяч москвичей круглосуточно работают на строительстве оборонительных рубежей вокруг Москвы. По призыву ЦК партии тысячи коммунистов и комсомольцев пришли на фронт в качестве политбойцов, которые своим примером повышают моральное состояние и боеспособность воинских частей. Таковы некоторые конкретные дела москвичей по защите столицы.

Сталин. Хорошо, садитесь. Продолжайте не ослабевать эту полезную и очень важную работу по защите Москвы.

Сталин спускается в зал, пристально вглядывается в лица сидящих. Подходит к молодому человеку в первом ряду.

Сталин. Будем защищать Москву? Или надо отходить? Я спрашиваю каждого из вас под личную ответственность.

«Будем защищать, товарищ Сталин, каждый дом!» Сталин подходит к другому сидящему.

А как думаете вы?

«Отступать нельзя, товарищ Сталин. Будем сражаться». Сталин подходит еще к нескольким присутствующим. Все отвечают: «Будем сражаться, отступать нельзя». Затем Сталин обращается к Маленкову.

Пишите постановление ГКО о введении в Москве осадного положения.

Маленков берет лист бумаги, ручку, начинает писать. Сталин ходит по залу. Подходит к Маленкову, читает, что он написал.

Мямля!.. Так постановления ГКО не пишут! (Берет у него лист бумаги, передает Щербакову.) Записывай. (Начинает диктовать. Щербаков записывает.) Постановление Государственного Комитета Обороны. «О введении с 20 октября в г. Москве и прилегающих к городу районах осадного положения». (Ходит по залу, диктует.) Объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову. На начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах. В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма, Государственный Комитет Обороны постановляет:

Первое. Ввести с 20 октября 1941 г. в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

Второе. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспортов с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.

Третье. Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольные рабочие отряды.

Четвертое. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте. Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие, оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всякое содействие.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин.

Вопросы есть? (В зале молчание.) Все свободны.

Все уходят из зала.

Остаются Сталин, Молотов.

Молотов. Не думал я, что нам когда-нибудь придется объявлять Москву на осадном положении. Не думал. Злой рок какой-то. То затяжная война с финнами, а теперь вот такая тяжелая, разрушительная война с немцами. Мы слишком верили Гитлеру, в его порядочность, в честное выполнение соглашения о ненападении.

Сталин. В его порядочность, честность я никогда не верил, особенно в соблюдении и выполнении договоров, пактов, соглашений. Но у нас не было другого выбора. Ты сам это хорошо понимал и со мной во всем соглашался. Нам надо было 1,5–2 года мирного времени, чтобы перевооружить армию и флот на новую боевую технику.

Молотов. Это верно. Другого выхода у нас не было.

Сталин. Англия и Франция пытались играть с нами, на серьезные соглашения не шли, хотели быть добрыми и на Западе, и на Востоке. Такая двойная политика к хорошему не приводила, всегда заканчивалась провалом. Так получилось и сейчас.

Молотов. Да, их двурушничество проявилось сразу же в ходе переговоров. Они хотели, чтобы Польшу, в случае нападения на нее Германии, защищали мы одни, а Англия и Франция будут лишь наблюдать со стороны и увещевать Гитлера на Польшу не нападать. И когда мы заключили пакт о ненападении с Германией, они были в шоке и ничего не предпринимали, чтобы защитить Польшу, хотя имели с ней договор о взаимопомощи. В результате такого предательства Польша была быстро оккупирована немцами.

Сталин. Предательство стало их привычкой. Сначала они предали Чехословакию, уговорив ее отдать Германии Судетскую область, потом предали Австрию, согласившись на вторжение Германии, предали и Европу, когда сняли ограничения в наращивании военного потенциала Германии. А теперь вот решились надуть и нас.

Молотов. Но тут у них сорвалось. Коварные планы провалились.

Сталин. А в срыве переговоров обвиняют нас.

Молотов. Это тоже говорит о их непорядочности. А как они злорадствовали, когда Гитлер объявил войну Советскому Союзу!

Сталин. Это их нисколько не удивило. Они всегда подталкивали Гитлера к войне с нами.

Молотов. Они не понимают, что в случае победы в этой войне Гитлер повернет оружие против них.

Сталин. Это неизбежно. Но, к их счастью, войну против нас Гитлер проиграет, и это спасет многие страны Европы, в том числе и Англию от оккупации немцами.

Молотов. Черчилль стал понимать это более отчетливо сейчас и даже согласился на открытие второго фронта во Франции против Германии в 1942 году.

Сталин. Открыть второй фронт во Франции в 1942 году против Германии Англия и Америка согласились, но они явно не спешат. Я получил от Черчилля послание. Вот что он пишет (берет бумагу, читает.): «Мы готовимся к десанту на континенте в августе или сентябре 1942 года. Как было уже разъяснено вам, главным фактором, ограничивающим размер десантных сил, является наличие специальных десантных судов. Однако ясно, что если бы мы ради того, чтобы предпринять действия любой ценой, пустились бы на некоторую операцию, которая окончилась бы катастрофой и дала бы противнику возможность торжествовать по поводу нашего провала, то это не принесло бы пользы ни делу русских, ни делу союзников в целом. Заранее не возможно сказать, будет ли возможно осуществить эту операцию, когда наступит указанный срок. Поэтому мы не можем дать никакого обещания в этом вопросе. Но если указанная операция окажется разумной и обоснованной, мы не поколеблемся осуществить свои планы».

Молотов. Да, не особенно вдохновляющее послание. Скорей, наоборот.

Сталин. Ссылается на ограничение десантных средств. И если по этой причине они переправят через канал во Францию мало сил, дело может закончиться катастрофой. Поэтому они и не могут обещать конкретных сроков высадки десанта.

Молотов. Это несуразная хитрость. Хотят оттянуть высадку десанта, чтобы убедиться, чем закончится битва под Москвой. Если победят немцы, тогда не надо будет и высаживать десант во Франции.

Сталин. Да, видимо, они рассуждают именно так. Зато они весьма одобрительно относятся, когда мы оказываем помощь им. В одном послании Черчилль сообщил мне, что он узнал о том, что мы дали согласие на отправку им 40 бомбардировщиков «Бостон». «В настоящее время, – пишет он, – было трудно обращаться к вам с такой просьбой, и я весьма обязан Вам за ваш быстрый и великолепный ответ. Самолеты направляются прямо в бой, где наносят тяжелый урон противнику». И тут же просит нас усилить охрану их кораблей от надводных кораблей противника, больше выделять истребителей для прикрытия их кораблей, когда они приближаются к нашим берегам.

Молотов. Просить у нас такой помощи, когда страна наша находится в тяжелом положении, это просто бессовестно.

Сталин. Что поделаешь, такие они люди. А на послание Черчилля по поводу открытия второго фронта в Европе я думаю ответить так: в самый напряженный период боев Красной Армии против гитлеровских войск англо-американское наступление в Северной Африке не только не форсировали, как нас заверяли, но и вообще не проводили, а намеченные сроки высадки десанта в Европе отложены. Тем временем Германия уже успела перебросить с запада против советских войск 36 дивизий, из них 6 дивизий танковых. Легко понять, какие затруднения это создало для Красной Армии и как это облегчило положение немцев на советско-германском фронте. По всей важности операция «Эскимос» в Африке, конечно, не заменит собой второго фронта во Франции, но я, разумеется, всячески приветствую намечаемое вами ускорение этой операции. Я по-прежнему считаю главным вопросом – открытие второго фронта в Европе. Как вы помните, вами допускалось открытие второго фронта весной 1942 года. Для этого были достаточно серьезные мотивы. После того, как советские войска провели зиму в напряженных боях и продолжают вести их сейчас, а Гитлер проводит новые крупные мероприятия по восстановлению и увеличению своей армии к весенним и летним операциям против Советского Союза, нам необходимо, важно, чтобы удар с Запада больше не откладывался, чтобы этот удар был нанесен весной или в начале лета 1942 года. Я ознакомился с вашими аргументами, характеризующими трудности англо-американской операции в Европе. Я признаю эти трудности. И тем не менее я считаю нужным со всей настойчивостью предупредить, с точки зрения интересов нашего общего дела, о серьезной опасности дальнейшего промедления открытия второго фронта во Франции. Поэтому неопределенность Ваших заявлений относительно намеченного англо-американского наступления по ту сторону канала вызывает у меня тревогу, о которой я не могу умолчать, так как это начинает принимать несерьезный характер. Исходя из сложившегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что советское правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год.

Молотов. Все верно. Надо с ними быть покруче.

Сталин. Надо.

Молотов. У меня складывается такое впечатление, что они оттягивают открытие второго фронта, чтобы помочь Германии одолеть Советский Союз в этой войне.

Сталин. Такие мысли возникают и у меня.

Молотов. К нам приезжает с визитом Черчилль. Надо будет высказать ему все наши сомнения и тревоги по поводу их отношения к выполнению своих союзнических обязательств.

Сталин. Да, придется.